Часть 10.

та, который в обоих отношениях полагает себя как одноту^ и того же субъекта. Между деятельностями обоего роп необходимо должна существовать поэтому некоторая объ единяюгцая связь, посредством которой сознание переходи ло бы от одной из них к другой; и такой связью является как раз требуемое здесь причинное отношение; — а именно, что возвращающаяся к себе деятельность Я относится к объективной деятельности, как причина — к следствию что Я через первую деятельность определяет себя самого к последней деятельности; что, стало быть, первая из них непосредственно направляется на само Я, а посредственно, путем осуществляющегося через это определение самого Я, как чего-то определяющего не-Я, — направляется на не-Я, и таким образом была бы осуществлена требуемая здесь причинность.

Таким образом, прежде всего требуется, чтобы действие Я, которым оно полагает себя самого (и которое установлено было в первом основоположении), относилось к тому действию, посредством которого оно полагает некоторое не-Я (каковое действие было установлено во втором основоположении), как причина к ее действию. Однако же, в общем невозможно обнаружить такого отношения; скорее, оно было найдено совершенно противоречивым, так как в таком случае Я должно бы с необходимостью полагать полаганием самого себя одновременно и не-Я, следовательно, себя не полагать; такое действие само себя уничтожает. — Выше было ясно сказано, что Я безусловно и без каких-либо на то оснований противополагает себе нечто; и только в силу безусловности этого действия могло положение, его устанавливающее, получить название основоположения. Но вместе с тем было отмечено, что хоть что-нибудь в этом действии да обусловлено, — ег° продукт, а именно то, что возникающее благодаря действию противополагания неизбежно должно быть некоторым не-Я и ничем иным быть не может. Мы постараемся теперь глубже проникнуть в смысл этого замечания.

256

Я полагает просто некоторый предмет (некоторое про-

остояшее, противоположное не-Я). Значит, оно зави-

в лолагании этого предмета, как таковом, только от

бя самого и ни от чего другого извне. Если только не-

оторый предмет вообще полагается, а через его посред-

о вообгце полагается ограниченным Я, то таким образом оказывается осуществленным то, что требовалось; никакой определенной границы при этом не надо иметь в виду- Я является тут просто ограниченным: но где же проходит его граница? в пределах пункта С или же за его пределами? И чем вообще может быть определен такой пункт? Он остается зависимым только от самопроизвольности Я, которая полагается вышеупомянутым "просто". Пограничный пункт лежит там, где его полагает в бесконечности Я. Я - - конечно, так как оно должно быть ограничено; но оно бесконечно в этой своей конечности, так как граница может быть до бесконечности передвигаема все дальше и дальше. Оно бесконечно в отношении своей конечности и конечно в отношении своей бесконечности. — Поэтому оно не ограничивается таким абсолютным полаганием некоторого объекта постольку, поскольку оно ограничивает себя само безусловно и без дальнейших на то оснований; и так как такое абсолютное ограничение противоречит абсолютной бесконечной сущности Я, оно само является невозможным; и невозможным является все противополагание некоторого не-Я.

Однако же, далее, оно полагает некоторый предмет, где бы в бесконечности оно его ни полагало при этом, тем самым полагает некоторую вне его лежащую и от его деятельности (полагания) не зависящую, а, наоборот, * противоположную деятельность. Эта противоположная деятельность, разумеется, должна в известном смысле (оставляя пока неисследованным, в каком это смысле) тоже заключается в Я, поскольку она полагается в нем, но в Другом смысле (тоже неизвестно еще в каком) она должна заключаться в предмете. Эта деятельность, поскольку 011а заключается в предмете, должна противополагатьс

257

какой-либо деятельности (= X) Я; однако же не той де. ятельности, благодаря которой она полагается в Я, так как с этой последней она одинакова, следовательно, какой-нибудь другой деятельности. Стало быть, поскольку должен быть положен некоторый предмет, — и как условие возможности такого полагания, — в Я с необходимостью должна происходить еще некоторая от деятельности полагания отличная деятельность (= X). Что же это за деятельность?

Прежде всего, это такая деятельность, которая не снимается через предмет, так как она должна быть противоположна деятельности предмета; обе они должны, стало быть, стоять рядом друг с другом, как положенные; таким образом, это деятельность, бытие которой независимо от предмета; как и, наоборот, предмет также независим от нее. -- Такая деятельность должна, далее, быть основана непосредственно в Я, так как она независима от нолага-ния какого бы то ни было предмета, и этот, наоборот, независим от нее; она полагается, стало быть, абсолютным действием Я, которым оно полагает самого себя. — Наконец, если согласно вышесказанному, должно быть возможно полагать объект в бесконечность, то и эта противостоящая ему деятельность Я должна с необходимостью сама устремляться в бесконечность, идти за пределы всякого возможного объекта и сама быть бесконечной. — Некоторый же объект должен быть положен, и это в такой же мере несомненно, в какой имеет силу второе основоположение. — Стало быть, X есть полагаемая Я в самом себе бесконечная деятельность; и она относится к объективной деятельности Я, как основание возможности относится к обоснованному. Предмет полагается лишь постольку, поскольку некоторая деятельность Я испытывает противодействие; без такой деятельности Я нет и предмета. -Она относится к нему, как определяющее к определенному-Лишь постольку, поскольку такая деятельность встречает противодействие, может быть положен предмет; и по-

258

льку нет такого противодействия, нет и никакого предмета.

Присмотримся теперь к этой деятельности со стороны

отношения к деятельности предмета. - - Будучи рас-триваемы сами по себе, обе деятельности эти взаимно независимы и всецело противоположны друг другу; между ними нет никакого отношения. Если же, согласно требованию, должен быть положен некоторый объект, то они необходимо должны быть поставлены в отношение друг с другом через посредство полагающего некоторый объект Я. От этого отношения равным образом зависит и пола-гание некоторого объекта вообще; поскольку полагается некоторый объект, они оказываются поставленными друг с другом в отношение; и поскольку между ними не устанавливается отношения, не полагается никакого объекта. -Далее, так как объект полагается абсолютно, просто и без всяких оснований (действия полагания лишь как такового), то и отношение осуществляется просто и без всяких оснований на то; и только теперь оказывается вполне уясненным, насколько полагание не-Я абсолютно: оно абсолютно постольку, поскольку оно основывается на таком только от одного Я зависящем отношении. Что деятельности эти безусловно соотнесены друг с другом значит, что они безусловно полагаются как равные. Но так как они не равны, раз должен быть положен некоторый объект, то можно сказать лишь одно, а именно, что их равенство безусловно требуется: они должны быть непосредственно равны между собою. Но так как в действительности они не равны, то по-прежнему остается вопрос о том, что Же из двух должно руководствоваться в своем направлении другим и в чем тут должно быть признано основание Равенства. — Непосредственно ясно, какой ответ должен

гтъ дан на этот вопрос. Поскольку положено Я, поло-кена и всяческая реальность; в Я должно быть положено Се; Я должно быть совершенно независимо, но все долж-

-* 3аВДсеть от него. Таким образом, требуется согласие

259

объекта с Я; и требует этого абсолютное Я именно в силу своего абсолютного бытия*.

(Пусть будет дана (в том, что потом полагается, как объект) деятельность У (причем остается невыясненным как она дается и какой способности субъекта). К ней относится некоторая деятельность Я; таким образом, мыслится некоторая деятельность вне Я = —У), которая должна быть равна упомянутой деятельности Я. В чем же тут заключается основание отнесения? Очевидно, в требовании, чтобы всякая деятельность была равна деятельности Я; каковое требование обосновано в абсолютном бытии Я. —У находится в том мире, в котором всякая деятельность была бы действительно равна деятельности Я, и есть идеал. — Но ведь Уне находится в согласии с -У, а противополагается ему. Поэтому она приписывается некоторому объекту; и без такого отнесения и абсолютного требования, его обосновывающего, для Я не было бы никакого объекта, но оно было бы всем во всем и по тому самому, как мы это увидим ниже, было бы ничем).

· Категорический императив Канта. Если где-нибудь становится ясно, что Кант, хотя только молчаливо, полагал в основание своего критического метода как раз те самые предпосылки, которые устанавливает наукоучение, так это именно здесь. Как мог бы он прийти к установлению некоторого категорического императива как абсолютного постулата согласования с чистым Я, не исходя при этом из предпосылки некоторого абсолютного бытия Я, через которое полагалось бы все, — или, если это не так, то по меньшей мере должно бы было быть положенным. — Большинство последователей Канта, по-видимому, только повторяют слова этого великого человека, говоря то, что они говорят о категорическом императиве, и еще не дошли до ясного сознания основания правомерности некоторого абсолютного постулата. -- Только потому, что Я само является абсолютным и лишь постольку, поскольку оно абсолютно, обладает оно правом абсолютно постулировать; и такое право распространяется при этом не дальше, как на постулат этого его абсолютного бытия, из которого, конечно, можно было бы дедуцировать еще и многое другое. Философия, ссылающаяся на всех тех местах, где она не в состоянии идти дальше, на факт сознания, едва ли много основательнее обесславленной популярной философии.

260

Таким образом, абсолютное Я относит себя само не-средственно к некоторому не-Я (вышеупомянутое -У), оторое, по-видимому, хотя и должно быть не-Я со стороны своей формы (поскольку оно есть вообще нечто вне Я), го не должно быть не-Я со стороны своего содержания, ибо оно должно всецело согласоваться с Я. Но оно не может согласоваться с Я, поскольку оно должно быть не-Я хотя бы только со стороны формы, следовательно, упомянутая отнесенная к этому последнему деятельность Я отнюдь не является каким-нибудь определением (к действительному равенству), а только некоторой тенденцией, некоторым стремлением к определенности, — стремлением, которое тем не менее вполне правомерно; ибо оно полагается через абсолютное полагание Я.

Результат наших предыдущих исследований, значит, таков: чистая к себе самой возвращающаяся деятельность Я является в отношении к некоторому возможному объекту некоторого рода стремлением, а именно, согласно вышеприведенному доказательству, бесконечным стремлением. Это бесконечное стремление является до бесконечности условием возможности всякого объекта: без стремления нет объекта.

Посмотрим теперь, насколько удовлетворяют эти из других основоположений доказанные результаты той задаче, которую мы поставили себе, и в какой мере оказывается разрешенным установленное противоречие. — Я, которое, будучи рассматриваемо вообще как интеллигенция, зависит от некоторого не-Я, лишь постольку является интеллигенцией, поскольку в наличности имеется некото-Рое не-Я, должно все же зависеть только от одного Я; и Для того, чтобы признать это возможным, мы принуждены были в свою очередь принять некоторую причинность _ Для определения не-Я, поскольку это последнее должно быть объектом интеллигентного Я. На первый взгляд и °еря слово во всем его объеме, такая причинность уничтожала себя самое; в случае ее предположения неположенным оказалось либо Я, либо не-Я, и, следовательно, между

261

ними не могло установиться никакого причинного отношения. Мы постарались разрешить такое противоречие при помощи различения двух противоположных деятель-ностей Я, — чистой и объективной, — и предположения что, может быть, первая из них относится непосредственно ко второй, как причина к своему действию, вторая же относится непосредственно к объекту, как причина к своему действию, и что, таким образом, чистая деятельность Я по меньшей мере посредственно (через промежуточное звено объективной деятельности) находится с объектом в причинном отношении. В какой же мере подтверждается такое предположение и в какой нет?

И во-первых, — в какой мере чистая деятельность Я оказывается причиной объективной деятельности? Прежде всего, поскольку никакой объект не может быть положен, если нет в наличности некоторой деятельности Я, которой бы деятельность объекта была противоположна, и эта деятельность необходимо должна быть в субъекте до всякого объекта просто и исключительно благодаря самому субъекту, следовательно, является чистой его деятельностью, постольку чистая деятельность Я, как таковая, является условием всякой деятельности, полагающей некоторый объект. Поскольку же эта чистая деятельность первоначально не относится ни к какому объекту и от него так же совершенно независима, как и он от нее, постольку она должна быть отнесена через посредство некоторого тоже абсолютного действия Я к деятельности объекта (который постольку еще не положен как объект)*

* Утверждение, что чистая деятельность, сама по себе и как таковая, относится к некоторому объекту и что для этого нет надобности ни в каком особом абсолютном действии отнесения, было бы трансцендентальным основоположением интеллигибельного фа~ тализма, — самой последовательной системой о свободе, какая была возможна до обоснования наукоучения: и конечно, из такого основоположения можно было бы по праву сделать по отношению к конечным существам тот вывод, что постольку, поскольку не может быть положена чистая деятельность, не может быть положена и внешняя деятельность, и что конечное существо, будучи совершенно конечно,

262

олжна быть с нею сравнена. Хотя такое действие и яется как таковое со стороны его формы (в том отно-ии ЧТо оно действительно совершается) абсолютным , его абсолютном бытии основывается абсолютная само-извольность рефлексии в теоретической и абсолютная амопроизвольность воли в практической области, как мы увидим это в свое время), все же со стороны своего содержания (в том отношении, что оно есть некоторое отнесение и требует равенства и подчинения того, что потом будет положено как объект) оно является опять-таки обусловленным абсолютной положенностью Я, как полнотою всякой реальности: и чистая деятельность является в этом отношении условием акта отнесения, без которого невозможно никакое полагание объекта. -- Поскольку чистая деятельность относится только что указанным действием к некоторому (возможному) объекту, она является, как сказано, некоторого рода стремлением. Основание того, что чистая деятельность вообще полагается в отнесении своем к объекту, не заключается в самой чистой деятельности; основание же того, что если она так полагается, то полагается как некоторое стремление, заключается в ней. (Вышеупомянутое требование, чтобы все согласовалось с Я, чтобы вся реальность была полагаема безусловно через Я, есть требование того, что называют — и с правом на то — практическим разумом. Такая практическая способность разума была до сих пор только постулирована, но не была еще доказана. Поэтому требование доказать, что разум практичен, время от времени обращавшееся к философам, чрезвычайно справедливо. — Такое доказательство непременно должно быть осуществлено удовлетво-•ительным образом для самого теоретического разума, и

агается, как то само собою понятно, не само собою, а через по-•Редство чего-то вне его. По отношению к Божеству, т. е. к такому еству, чистой деятельностью которого непосредственно полага-ь бы также и его объективная деятельность, система интеллиги-ьного фатализма имела бы силу, если бы только подобное понятие ыло для нас вообще запредельно.

263

от этого последнего никоим образом не дозволительно отделываться одним властным предписанием. Это же возможно лишь в том случае, если будет показано, что хдм тлазум_не может быть теоретическим, не будучи практическим: в человеке невозможна никакая интеллигенция если в нем нет некоторой практической способности; возможность всякого представления основывается на этой последней способности. Но так ведь оно и есть, ибо, как только что было показано, без стремления вообще невозможен никакой объект).

Нам предстоит разрешить еще одну трудность, которая грозит опрокинуть всю нашу теорию. А именно, требуемое отнесение тенденции чистой деятельности к деятельности последующего объекта, - - каковое отнесение совершается либо непосредственно, или же через посредство некоторого идеала, начертанного согласно идее такой чистой деятельности, — невозможно, если только деятельность объекта не будет уже каким-либо образом дана совершающему отнесение Я. Если же мы делаем эту деятельность данной ему тем же самым способом -- через отнесение ее к некоторой тенденции чистой деятельности Я, — то наше объяснение вращается в кругу, и мы нр получаем никакого первого основания отнесения вообще. Но такое первое основание непременно должно быть указано; само собою разумеется — только в идее, так как оно должно ведь быть первым основанием.

Абсолютное Я безусловно равно самому себе: все в нем есть одно и тоже Я и принадлежит (если только дозволительно употребить столь неточное выражение) одному и тому же Я; тут нечего различать, тут нет ничего множественного; Я есть Все и вместе с тем ничто, так как оно является для себя самого ничем, не в состоянии различать в себе никакого полагающего начала и ничего положенного. - - Оно стремится (что тоже говорится не вполне точно, имея в виду некоторое будущее отнесение) в силу своего существа утвердиться в этом состоянии. — В нем обнаруживается некоторое неравенство, а потому и нечто

264

водное. (Того, что это случится, вовсе нельзя дока-а ргюп; каждый может показать себе это только в ем собственном опыте. И далее, об этом чужеродном пока не можем сказать ничего более, кроме того, что нельзя вывести из внутренней сущности Я, так как в отивном случае оно вообще было бы нечто неразличимое.)

Это чужеродное неизбежно находится в борьбе со

стремлением Я быть совершенно тождественным; и если мы помыслим себе какое-нибудь интеллигентное существо за пределами Я, которое бы наблюдало это Я в таких его двух различных состояниях, то для этого существа Я будет представляться ограниченным, сила его как бы оттесненной, как мы это допускаем, например, в телесном мире.

Однако же, не какое-либо существо вне Я, а само Я должно быть той интеллигенцией, которая полагает такое ограничение; и мы принуждены, таким образом, сделать еще несколько шагов дальше, для того, чтобы разрешить указанную трудность. — Если Я равно себе самому, если оно стремится с необходимостью к полному тождеству с самим собою, то оно непременно должно восстановить в точности это не самим собою нарушенное стремление; а таким образом ведь сделалось бы возможным сравнение между состоянием ограничения Я и восстановлением задержанного стремления, стало быть, — некоторое прямое отнесение самого себя к самому себе без всякого содействия объекта, если бы только можно было указать какое-нибудь основание отношения между обоими состояниями.

Предположите, что стремящаяся деятельность Я проходит от А до (7 без толчка; в таком случае вплоть до -> нет ничего подлежащего различению, так как тут не Могут быть различаемы Я и не-Я; и, значит, вплоть до этого пункта не имеется ничего такого, что Я могло бы когда-нибудь осознать. В С эта деятельность, содержа-Щая в себе первое основание всякого сознания, но никогда 4° сознания не доходящая, задерживается. Но в силу сво-

265

его внутреннего существа она не может быть задержана-она продолжает поэтому действовать далее за пределы С, но только уже как такая деятельность, которая тормозится извне и, стало быть, сохраняется одной только своей внутренней силой; и так до той точки, в которой уже нет более сопротивления, например, до точки В. [а) За пределами Б она может быть так же мало предметом сознания, как и между А и С и в силу того же самого основания. Ь) Здесь отнюдь не говорится, что Я само полагает свою деятельность как деятельность задержанную и только через саму себя сохраняющуюся; здесь говорится лишь, что какая-нибудь интеллигенция за пределами Я была бы в состоянии положить ее как таковую.]

Для большей ясности будем держаться границ только что сделанного предположения. — Некоторая интеллигенция, долженствующая правильно и соответственно существу дела положить то, что здесь требуется, - - а ведь такой интеллигенцией являемся как раз мы сами в нашей настоящей научной рефлексии, — должна бы с необходимостью полагать такую деятельность как деятельность некоторого Я, — некоторого само себя полагающего существа, которому присуще только то, что оно в себе полагает. Стало быть, Я должно бы непременно полагать само в себе самом и задержку своей деятельности и ее восстановление, раз только задержанной и восстановленной должна быть именно деятельность Я. Но она может быть полагаема как восстановленная лишь постольку, поскольку она полагается как задержанная и как задержанная, она может быть полагаема лишь постольку, поскольку она полагается как восстановленная; ибо, согласно вышесказанному, эти моменты находятся в отношении взаимоопределения. Следовательно, подлежащие объединению состояния оказываются уже сами по себе синтетически соединенными; вне соединения они вообще не могут быть положены. А то, что они вообще положены, содержится уже в понятии Я и постулируется одновременно с этим понятием. Таким образом, нужно было бы только поло-

266

жить в Я и силою Я задержанную деятельность, которая все же непременно должна быть положена и, стало быть, восстановлена.

Всякое полагание Я исходило бы, таким образом, из по-лагания некоторого чисто субъективного состояния; всякий синтез исходил бы из некоторого в себе самом необходимого синтеза противоположностей в одном только субъекте. Это единственно и только субъективное окажется, как мы увидим то ниже, чувством.

Но в качестве основания этого чувства* полагается далее некоторая деятельность объекта; эта деятельность, таким образом, становится данностью для производящего отнесение субъекта, конечно, как то и было нами потребовано выше, через посредство чувства; и тогда требуемое отнесение к некоторой деятельности чистого Я является возможным.

Все это - - в целях разрешения обнаруженной трудности. Теперь возвратимся к той точке, от которой мы отправились. Без бесконечного стремления Я нет никакого конечного объекта в Я, — таков был результат нашего исследования; и этим как будто снимается противоречие между конечным, обусловленным Я как интеллигенцией, и бесконечным и безусловным Я. Если же мы присмотримся поближе к сущности дела, то увидим, что противоречие это хоть и удалено теперь от той точки, где мы на него натолкнулись, — между интеллигентным и неинтеллигентным Я, — но вообще оно только передвинуто дальше и вводит в гпор более высокие основоположения.

А именно: нашей задачей было разрешить противоречие между некоторой бесконечной и некоторой конечной деятельностями одного и того же Я; и мы разрешили его, показав, что бесконечная деятельность совсем не является объективной, а лишь возвращающейся к себе самой, конечная же деятельность — объективна. Теперь же бесконечная деятельность сама оказывается, как некоторого рода стремление, отнесенной к объекту, следовательно,

Условия возможности. (Поправки на полях )

267

постольку объективной деятельностью; и так как эта деятельность, все же, должна оставаться бесконечной, но вместе с тем рядом с нею должна сохраняться также и первая конечная объективная деятельность, то мы имеем, значит, перед собою некоторую бесконечную объективную деятельность и некоторую конечную объективную деятельность одного и того же Я, каковое допущение опять-таки противоречит самому себе. Это противоречие можно разрешить только тем, что будет показано, что бесконечная деятельность Я объективна в совсем ином смысле, чем его конечная деятельность.

Без сомнения, каждому тут первым же делом приходит в голову предположение, что конечная объективная деятельность Я направляется на некоторый действительный объект, бесконечное же его стремление направляется на некоторый только воображаемый объект. И такое предположение найдет, конечно, себе подтверждение. Но так как благодаря этому ответ на вопрос вращается в порочном круге и оказывается заранее предположенным такое различие, которое возможно лишь через посредство различения обеих этих деятельностей, то мы должны несколько больше углубиться в рассмотрение этой трудности.

Всякий объект является непременно определенным, раз только он должен быть объектом; ибо поскольку он есть объект, он определяет само Я и его определение этого последнего само является определенным (имеет свою границу). Всякая объективная деятельность является, поэтому, поскольку она — объективная деятельность, определяющей и постольку тоже определенной, а потому также и конечной. Следовательно, и само упомянутое выше бесконечное стремление может быть бесконечно только в некотором определенном смысле; в некотором же другом определенном смысле оно должно быть неизбежно конечно.

Но вот ему противополагается некоторая объективная конечная деятельность; она должна, значит, быть конечной в том самом смысле, в котором стремление является бесконечным постольку, поскольку эта объективна

268

ятельность конечна. Стремление имеет, конечно, неко-орый конец; оно не имеет только именно тот конец, который имеет объективная деятельность. Вопрос лишь в том, что же это за конец.

Конечная объективная деятельность уже предполагает целях своего определения (ВевЪшппепз) некоторую противоположную бесконечной деятельности Я, деятельность того, что затем определяется как объект. Она является, хоть и не постольку, поскольку она вообще действует, так как поскольку она, согласно вышеуказанному, абсолютна, а постольку, поскольку она полагает определенную границу объекта — (то, что он именно в такой-то и такой-то мере противостоит Я, а не более и не менее того), зависимой, ограниченной и конечной. Основание ее определения (ВебШшпепв), а, следовательно, и ее определенности (ВевйттЪвешв), лежит за ее пределами. — Объект, определенный этой постольку ограниченной деятельностью, есть действительный объект.

В этом смысле стремление не конечно; оно идет за пределы такого объектом предписанного определения границ и, согласно вышеизложенному, должно непременно идти за его пределы, раз только подобное определение границ должно иметь место. Оно определяет не действительный мир, зависящий от некоторой деятельности не-Я, находящейся во взаимодействии с деятельностью Я, а такой мир, какой существовал бы, если бы вся реальность полагалась бы одним только Я, следовательно, — некоторый идеальный мир, полагаемый исключительно только Я и не полагаемый никаким не-Я.

Но в какой же мере стремление является также и конечным? Постольку, поскольку оно вообще направляется на некоторый объект и должно с необходимостью полагать этому объекту границы, раз только он должен быть таким объектом. Не действие определения (ВезИттепз) вообще, а граница данного определения (Ве81шштп§) зависела у действительного объекта от не-Я: у идеального *е объекта и действие определения, и граница одинаково

269

зависят только от одного Я; это последнее не обусловливя ется никаким иным условием кроме того, что оно вообще должно с необходимостью полагать границы, которые оно может распространять до бесконечности, так как таковое распространение зависит только от него одного.

Идеал является абсолютным продуктом Я; его можно до бесконечности подымать все выше и выше; но он в каждый определенный момент имеет свою границу, которая в следующий определенный момент ни в коем случае не должна оставаться той же самой. Неопределенное стремление вообще, — которое постольку, конечно, не должно бы называться стремлением, так как оно лишено какого бы то ни было объекта, но для которого мы не имеем никакого подходящего названия, да и не можем иметь, — которое находится за пределами всякой определимости, — бесконечно; но как таковое оно не доходит до сознания и не может дойти до него, так как сознание возможно только благодаря рефлексии, рефлексия же возможна только благодаря определению. Но как только на него направляется рефлексия, оно становится неизбежным образом конечным. Поскольку дух осознает, что оно конечно, он его снова расширяет; но как только он задает себе вопрос о том, бесконечно ли оно, оно именно в силу этого вопроса становится конечным; и так до бесконечности.

Стало быть, сополагание бесконечного и объективного само является некоторого рода противоречием. То, что направляется на некоторый объект, конечно; и то, что конечно, направляется на некоторый объект. Это противоречие не может быть иначе снято, как тем, что объект вообще отпадет; объект же отпадает единственно лишь в завершенной бесконечности. Я может распространять объект своего стремления до бесконечности; если бы в один определенный момент объект этот был бы распространен до бесконечности, то это не был бы уже более объект, и идея бесконечности была бы осуществлена, что в свою очередь является противоречием.

270

Тем не менее, идея такой подлежащей завершению бесконечности преподносится нам и содержится в глубине нашего существа. Мы обязаны, в силу того требования, которое оно обращает к нам, разрешить противоречие, хотя бы мы не могли мыслить себе его решение как возможное, и предвидели, что мы ни в один момент нашего до какой угодно вечности продленного существования не сможем мыслить его как возможное. Но ведь именно это и является признаком нашего назначения к вечности.

И вот, таким образом, сущность Я оказывается определенной, насколько она может быть определена, а противоречия в нем -- разрешенными, поскольку они могут быть разрешены. Я — бесконечно, но только по своему стремлению; оно стремится быть бесконечным. Но в понятии самого стремления содержится уже конечность, так как то, чему не оказывается сопротивления, не является стремлением. Если бы Я было более, чем стремящимся, если бы оно обладало бесконечной причинностью, то оно не было бы Я, оно не полагало бы себя само и потому не было бы ничем. Если бы оно не обладало этим бесконечным стремлением, то оно опять-таки не могло бы полагать себя само, так как оно не могло бы ничего себе противополагать; оно не было бы потому также и Я и, следовательно, было бы ничем.

Мы изложим все выведенное до сих пор еще несколько другим способом, дабы сделать совершенно ясным понятие стремления, чрезвычайно важное для практической части учения.

Согласно предыдущему рассмотрению, существует некоторое стремление Я, которое лишь постольку является стремлением, поскольку ему оказывается некоторое сопротивление и поскольку оно не может иметь никакой причинности, стало быть, такое стремление, которое, поскольку оно является стремлением, обусловливается также и некоторым не-Я.

Поскольку оно не имеет никакой причинности, сказал я только что; следовательно, такая причинность требу-

271

ется. Что подобное требование абсолютной причинности необходимо должно первоначально заключаться в Я, было доказано на противоречии между Я как интеллигенцией и Я как абсолютным существом — противоречии, которое неразрешимо без него. Поэтому доказательство велось апагогически; было показано, что мы должны отказаться от Я, если мы не пожелаем принять требование некоторой абсолютной причинности.

Это требование должно допускать также и прямое и генетическое доказательство; оно должно устанавливать свою достоверность не одной только ссылкой на высшие начала, которым без него пришлось бы противоречить, но его должно быть возможно в собственном смысле слова вывести из этих высших начал, — так, чтобы стало понятно, как возникает в человеческом духе подобное требование. — Должно быть возможно обнаружить наличность не только одного стремления к некоторой (некоторым определенным не-Я) определенной причинности, а и некоторого стремления к причинности вообще, которое бы обосновывало собою первое. — Некоторая идущая за пределы объекта деятельность является стремлением именно потому, что она идет за пределы объекта, но вместе с тем и при том только условии, что некоторый объект уже имеется в наличности. Должно быть возможно указать некоторое основание для выхождения Я за пределы самого себя, благодаря которому только и становится впервые возможным некоторый объект. Это выхождение за пределы, предшествующее всякой противодействующей деятельности и обосновывающее ее возможность со стороны Я, должно быть обосновано единственно и только в Я; и только через его посредство получаем мы действительную точку объединения между абсолютным, практическим и интеллигентным Я.

Постараемся сделать еще яснее, в чем тут собственно дело; — Совершенно ясно, что Я, поскольку оно безусловно себя полагает, поскольку оно существует таким, каким себя полагает, и полагает себя таким, каково оно

272

есть, непременно должно быть равно самому себе, и что постольку в нем не может иметь места ничего различного; отсюда же, конечно, непосредственно вытекает, что если в нем должно иметь место нечто различное, то такое различное с необходимостью должно быть полагаемо через некоторое не-Я. Но ежели не-Я вообще должно полагать нечто в Я, то в таком случае условие возможности подобного чуждого влияния должно необходимо быть обосновано в самом Я, в абсолютном Я, до всякого действительного постороннего воздействия; Я должно непременно первоначально и безусловно полагать в себе возможность того, что на него будет воздействовать нечто; помимо своего абсолютного нолагания через себя само, оно должно быть как бы открыто еще и для некоторого другого полагания. Соответственно с этим в самом Я уже первоначально должна бы содержаться некоторая различность, раз только в нем должно когда нибудь вообще обнаружиться какое-либо различие; и при этом такая различность должна бы быть обоснована в самом Я, как таковом. — Кажущееся противоречие этого предположения разрешится само собою в свое время, и таким образом рас-сеится его немыслимостъ.

Я должно в самом себе натолкнуться на нечто ему неоднородное, чуждое, от него самого долженствующее быть отличаемым; отсюда и будет всего удобнее исходить нашему исследованию.

Однако же, это чужеродное долженствует быть обретено е Я ж непременно должно быть там обретено. Если бы оно оказалось за пределами Я, оно было бы для Я ничем, и из него ничего бы не могло последовать для Я. Следовательно, оно должно быть непременно в каком-то определенном отношении также и однородно Я; должно быть возможно его приписать Я.

Сущность Я состоит в его деятельности; поэтому, если и должно быть возможно приписать Я подобное чужеродное, оно непременно должно быть вообще некоторой деятельностью Я, которая как таковая не может быть чуждой

273

Я и только простое направление которой, быть может, чуждо Я, основывается не в Я, а вне его. -- Если деятельность Я, согласно неоднократно делавшемуся предположению, устремляется в бесконечность, а затем в некоторой точке испытывает толчок, но не уничтожается этим, а лишь обращается, благодаря этому, в себя самое, то в таком случае деятельность Я и есть и остается, поскольку она такова, всегда по-прежнему деятельностью Я; только то, что она обращается назад, чуждо Я и противоречит ему. Без ответа тут остаются только такие трудные вопросы, с ответом на которые мы проникаем одновременно также и в самую глубь существа Я: как приходит Я к такому направлению своей деятельности во вне до бесконечности? как может оно различать между собою направление во вне и направление во внутрь? и почему отраженное во внутрь направление рассматривается как чуждое и в Я необо снован ное ?

Я полагает себя самого безусловно, и постольку его деятельность возвращается к себе самой. Направление ее является, — если только позволительно предположить нечто еще невыведенное только для того, чтобы дать себя понять, и если, далее, позволительно позаимствовать из учения о природе выражение, которое входит в него впервые с настоящей трансцендентальной точки, как то станет ясно в свое время, — направление ее, говорю я, является только центростремительным. (Одна точка не определяет собою линии; для того, чтобы была возможна линия, необходима наличность непременно двух точек, — хотя бы при этом вторая точка лежала в бесконечности и означала только направление. Точно также и в силу того же самого основания нет никакого направления, если в наличности нет двух направлений и притом двух противоположных направлений. Понятие направления есть понятие простой взаимо-смены; одного только направления совсем не существует и оно просто немыслимо. Поэтому мы можем приписать абсолютной деятельности Я некоторое направление, — некоторое центростремительное

274

направление, лишь при том молчаливом предположении, что мы откроем также еще другое центробежное направление этой деятельности. Строго говоря, в настоящем способе представления образом Я является математическая, себя самое через саму себя построяющая точка, в которой нельзя различить никакого направления, да и вообще ничего нельзя различить; она целиком есть там, где она есть, и содержание ее и граница (содержание и форма) суть одно и то же). Если в существе Я нет ничего кроме этой конститутивной деятельности, то оно таково же, каким для нас является любое тело. И телу мы приписываем тоже некоторую внутреннюю через одно его бытие положенную силу (согласно положению А ~ Л); но раз только мы философствуем трансцендентально, а не трансцендентно, мы признаем, что это нами самими полагается, что эта сила полагается (для нас) через одно только бытие тела, а не то, чтобы через посредство самого тела и для него полагалось, что сила эта полагается. И потому тело безжизненно для нас и бездушно и не является Я. Я должно не только полагать себя само для некоторой интеллигенции вне его, но должно полагать себя для себя самого; оно должно полагать себя, как положенное через себя самого. Следовательно, поскольку оно есть Я, оно должно только и только в себе самом содержать принцип жизни и сознания. Поэтому, поскольку оно есть Я, оно должно с необходимостью, безусловно и безо всякого на то основания содержать в себе самом принцип рефлексии над самим собою; и, таким образом, мы имеем перед собою первоначально Я в двух отношениях, — отчасти постольку, поскольку оно является рефлектирующим и поскольку направление его деятельности является центростремительным; отчасти же постольку, поскольку оно представляет собою то, на что направляется рефлексия, и постольку направление его деятельности является центробежным и притом центробежным в бесконечность. Я полагается, как реальность; когда рефлексия занята тем, °бладает ли оно реальностью, оно необходимо полагается,

275