Часть 6.

477.Часть треть

16. Наслаждение ест, удовольствие, сопровождаемое идеейпрошедшей вещи, случившейся сверх ожидания.

17. Подавленность есть неудовольствие, сопровождае-мое идеей прошедшей вещи, случившейся сверх ожидания.

18. Сострадание есть неудовольствие, сопровождаемоеидеей зла, приключившегося с другим, кого мы вообража-ем себе подобным (см. сх. т. 22 и сх. т. 27).

Объяснение. Между состраданием и сочувствием нет,кажется, никакого различия, кроме разве того только, чтосострадание относится к отдельным случаям аффекта, асочувствие — к постоянному расположению к нему.

19. Благорасположение есть любовь к кому-либо, ктосделал добро другому.

20. Негодование есть ненависть к кому-либо, кто сде-лал зло другому.

Объяснение. Я знаю, что эти названия в обыкновенном'словоупотреблении обозначают нечто другое. Но моя цель —объяснять не значение слов, а сущность вещей и обозна-чать их названиями, обыкновенное значение которых нерасходилось бы совершенно с тем, которое я хочу придатьим; пусть это и будет замечено раз навсегда (см. о причинеэтих аффектов кор. 1 т. 27 и сх. т. 22 этой части).

21. Превозношение состоит в том, что ставят кого-либовследствие любви выше, чем следует.

22. Презрение состоит в том, что ставят кого-либо вслед-ствие ненависти ниже, чем следует.

Объяснение. Таким образом, превозношение есть дей-ствие или свойство любви, презрение — ненависти; поэто-му превозношение можно определить так же, как любовь,поскольку она действует на человека таким образом, чтоон ставит любимый предмет выше, чем следует, и, наобо-рот, презрение — как ненависть, поскольку она действуетна человека таким образом, что он ставит того, кого онненавидит, ниже, чем следует (см. об этих аффектах сх.т. 26).

23. Зависть есть ненависть, поскольку она действуетна человека таким образом, что он чувствует неудовольст-вие при виде чужого счастья, и наоборот — находит удо-вольствие в чужом несчастьи.

478

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть третья 479

Объяснение. Зависти обыкновенно противополагаетсясочувствие, которое поэтому против обыкновенного значе-ния этого слова можно определить так:

24. Сочувствие есть любовь, поскольку она действуетна человека таким образом, что он чувствует удовольствиепри виде чужого счастья, и наоборот — неудовольствие привиде его несчастья.

Объяснение. О зависти см. сх. т. 24 и сх. т. 32. Тако-вы аффекты удовольствия и неудовольствия, сопровождае-мые, как причиной непосредственной или косвенной, идеейо внешней вещи. Перехожу к другим, сопровождаемым, какпричиной, идеей о внутренней вещи.

25. Самоудовлетворенность есть удовольствие, возник-шее вследствие того, что человек созерцает себя самого исвою способность к действию.

26. Приниженность есть неудовольствие, возникшеевследствие того, что человек созерцает свою неспособностьили бессилие.

Объяснение. Самодовольство противополагается при-ниженности, поскольку мы разумеем под ним удовольст-вие, возникающее вследствие того, что мы созерцаем нашуспособность к действию. Если же мы разумеем под нимтакже удовольствие, сопровождаемое идеей о каком-либодействии, которое мы совершили, как мы в том уверены, посвободному решению души, тогда оно противополагаетсяраскаянию, определяемому нами таким образом:

27. Раскаяние есть неудовольствие, сопровождаемое идеейо каком-либо действии, которое мы совершили, как мы втом уверены, по свободному решению души.

Объяснение. Причины этих аффектов мы показали всх. т. 51 и т.т. 53, 54, 55 и ее схолии. О свободном реше-нии души смотри сх. т. 35, ч. П. Но, кроме того, здесь сле-дует заметить, что нет ничего удивительного в том, чтовообще все действия, называемые обыкновенно неправиль-ными, сопровождаются неудовольствием, а те, которые на-зываются правильными, — удовольствием. Из сказанноговыше мы легко можем понять, что это главным образомзависит от воспитания. В самом деле, родители, осуждаядействия неправильные и браня за них детей и, наоборот,

хваля и советуя действия правильные, производят этимто, что с первыми соединяется чувство неудовольствия, с последними — удовольствия. Это подтверждается также исамим опытом. Ибо обычай и религия не у всех одни и теже; наоборот, что у одних священно, то у других нечестиво,что у одних честно, у других постыдно. Таким образом,каждый раскаивается в каком-либо поступке или гордит-ся им сообразно с тем, как он был воспитан.

28. Самомнение состоит в том, что ставят себя вследст-вие любви к себе выше, чем следует.

Объяснение. Таким образом, самомнение отличается отпревознесения тем, что последнее относится к внешнемуобъекту, а самомнение — к самому человеку, ставящемусебя выше, чем следует. Впрочем, как превознесение есть,следствие и свойство любви, так самомнение есть следст-вие и свойство самолюбия и, следовательно, может бытьопределено как любовь к самому себе, иными словамисамодовольство, поскольку оно действует на человека та-ким образом, что он ставит себя выше, чем следует (см. сх-т. 26). Этот аффект не имеет себе противоположного,ибоникто не ставит себя вследствие ненависти к самому себениже, чем следует; мало того, никто не ставит себя нижечем следует, даже воображая, что он не способен на то илидругое. Ибо если человек воображает, что он к чему-либонеспособен, то он воображает это необходимо и этим вооб-ражением располагается таким образом, что в действи-тельности не может произвести того, чего он не может поего воображению. В самом деле, пока он воображает, чтоне может того или другого, он остается неопределенным кдействию, и, следовательно, невозможно, чтобы он сделалэто. Однако же, если мы обратим внимание на то, чтозависит от одного только мнения, то будем в состоянщипонять возможность того, что человек ставит себя ниже,чем следует. Может случиться, что кто-либо, с неудоволь-ствием созерцая свое бессилие, вообразит, что к нему всеотносятся с пренебрежением, между тем как другие вовсеи не думают пренебрегать им. Кроме того, человек можетставить себя ниже, чем следует, если он в настоящее времяотрицает о себе что-либо по отношению к будущему врк-

480

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть треть

481

мени, о котором он не знает; если он думает, например, чтоон ничего не может знать наверное и не может желать илиделать ничего, кроме неправильного или постыдного и т. д.Мы можем сказать далее, что кто-либо ставит себя ниже,чем следует, когда видим, что он из излишней боязни пе-ред стыдом не осмеливается на то, на что осмеливаютсядругие, ему равные. Таким образом, мы можем противопос-тавить самомнению тот аффект, который я назову самоуни-чижением. Ибо как из самодовольства возникает самомне-ние, так и из приниженности — самоуничижение; поэтомуопределение его будет следующее:

29. Самоуничижение состоит в том, что ставят себя вслед-ствие неудовольствия ниже, чем следует.

Объяснение. Однако обыкновенно мы противополага-ем самомнению приниженность; но при этом мы обраща-ем внимание более на действие того и другого, чем на ихприроду. Мы называем обыкновенно много о себе думаю-щим того, кто слишком гордится (см. сх. т. 30), кто рас-сказывает только о своих добродетелях и чужих пороках,кто желает выдаваться из всех других, кто, наконец, явля-ется с таким важным видом и с такой пышностью, с ка-кими являются обыкновенно другие, стоящие гораздо вы-ше его. Наоборот, приниженным называют того, кто частокраснеет, сознается в своих недостатках и рассказывает одобродетелях других, всем уступает, наконец, ходит с опу-щенной головой и не заботится о своей внешности. Впро-чем, эти аффекты, а именно приниженность и самоуничи-жение, крайне редки. Ибо природа человеческая, рассмат-риваемая сама в себе, восстает против них всеми своимисилами (см. т. 13 и т. 54); так что те, которых всего болеесчитают самоуничиженными и приниженными, в огром-ном большинстве случаев бывают самыми честолюбивы-ми и завистливыми.

30. Гордость есть удовольствие, сопровождаемое идеейкакого-либо нашего действия, которое другие, по нашемувоображению, хвалят.

31. Стыд есть неудовольствие, сопровождаемое идеей ка-кого-либо нашего действия, которое другие, по нашему во-ображению, порицают.

Объяснение. Об этих аффектах см. сх. т. 30 этой час-ти. Но здесь должно обратить внимание на различие, су-ществующее между стыдом и стыдливостью. Стыд естьнеудовольствие, следующее за поступком, которого намстыдно; стыдливость же есть страх или боязнь стыда,препятствующая человеку допустить что-либо постыдное.Стыдливости обыкновенно противополагают бесстыдство,которое на самом деле, как я покажу на своем месте, несоставляет аффекта: но названия аффектов (как я ужеговорил) более показывают их словоупотребление, чем при-роду.

Таким образом, я изложил аффекты удовольствия инеудовольствия, которые предполагал объяснить. Перехо-жу к тем, которые я отношу к желанию.

32. Тоска есть желание или влечение к обладанию ка-кой-либо вещью, поддерживаемое памятью об этой вещи ивместе с тем ограничиваемое памятью о других вещах, ис-ключающих существование желаемой вещи.

Объяснение. Вспоминая о какой-либо вещи, мы темсамым, как мы уже не раз говорили, располагаемся к со-зерцанию ее с тем же аффектом, как если бы она быланалицо; но это расположение или стремление, пока мыбодрствуем, большей частью сдерживается образами ве-щей, исключающих существование той вещи, о котороймы вспоминаем. Таким образом, вспоминая о какой-либовещи, которая когда-либо доставила нам удовольствие,мы тем самым стремимся созерцать ее как находящуюсяналицо, с тем же самым аффектом удовольствия; но этостремление тотчас же сдерживается воспоминанием о ве-щах, исключающих ее существование. Поэтому тоска вдействительности есть неудовольствие, противоположноетому удовольствию, которое возникает вследствие отсут-ствия ненавидимой нами вещи (о котором см. сх. т. 47этой части). Но так как название «тоска» указывает, по-видимому, на желание, то я и отношу этот аффект к аф-фектам желания.

33. Соревнование есть желание чего-либо, зарождающее-ся в нас вследствие того, что мы воображаем, что другиежелают того же.

16 3ак 117

482 Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Объяснение. Кто бежит вследствие того, что видит дру-гих бегущими, боится, видя боящимися других, точно также кто, видя, что кто-либо обжег руку, отдергивает своюруку и делает такие же телодвижения, как если бы егорука на самом деле была обожжена, про того мы говорим,что он подражает чужому аффекту, а не соревнует ему; этоне потому, чтобы для соревнования была одна причина, адля подражания другая, а только потому, что обыкновенноназывают соревнующимся лишь того, кто подражает тому,что мы считаем честным, полезным или приятным (о при-чине соревнования см. т. 27 с ее схолией, а относительнотого, почему с этим аффектом в большинстве случаев со-единена ненависть, см. т. 32 с ее схолией).

34. Признательность ъли благодарность есть желаниеили старание делать из любви добро тому, кто вследствиетакого же аффекта любви сделал нам добро (см. т. 39 ссх. т. 41).

35. Благоволение есть желание делать добро тому, когонам жалко (см. сх. т. 27).

36. Гнев есть желание, побуждающее нас вследствие не-нависти причинять зло тому, кого мы ненавидим (см. т. 39).

37. Месть есть желание, побуждающее нас вследст-вие взаимной ненависти причинять зло тому, кто вслед-ствие такого же аффекта нанес вред нам (см. кор. 2 т. 40с ее ex.).

38. Жестокость или свирепость есть желание, побуж-дающее нас причинять зло тому, кого мы любим или когонам жалко.

Объяснение. Жестокости противоположна кротость, ко-торая составляет не страдательное состояние, а способностьдуха, умеряющую гнев и месть.

39. Трусость есть желание избежать большего зла, ко-торого мы страшимся, при помощи меньшего (см. сх. т. 39).

40. Смелость есть желание, побуждающее кого-либо де-лать что-либо с опасностью, подвергнуться которой стра-шатся ему равные.

41. Малодушие — говорится про того, чье желание сдер-живается страхом перед опасностью, подвергнуться кото-рой осмеливаются ему равные.

483

Часть треть

Объяснение. Таким образом, малодушие есть не чтоиное, как страх какого-либо зла, которого другие обыкно-венно не боятся; поэтому я не отношу его к аффектамжелания, однако же объяснил- его здесь потому, что, по-скольку мы обращаем внимание на желание, оно действи-тельно является противоположным аффекту смелости.

42. Оцепенение — говорится про того, чье желание из-бежать зла сдерживается тем, что внимание его поглоща-ется злом, которого он страшится.

Объяснение. Таким образом, оцепенение составляет видмалодушия. Но так как оцепенение возникает из двойно-го страха, то его удобнее можно определить как страх, дотого овладевающий замешавшимся или колеблющимся че-ловеком, что он не в состоянии отвратить от себя зло. Яговорю «замешавшимся», если его желание отвратить злосдерживается тем, что внимание его поглощено; «колеб-лющимся» — в случае, если это желание ограничиваетсястрахом перед другим злом, одинаково его ужасающим,вследствие чего он и не знает, которого из двух ему избе-гать (см. об этом т. 39 и сх. т. 52; о малодушии и смело-сти см. сх. т. 51).

43. Любезность или скромность есть желание делатьто, что нравится люд ям, и удерживаться от того, что им ненравится. -

44. Честолюбие есть чрезмерное желание славы.Объяснение. Честолюбие есть желание, увеличивающее

и укрепляющее все другие аффекты (по т. 27 и т. 31); по-этому оно едва ли может быть побеждено. Ибо пока чело-век одержим каким-либо желанием, он необходимо одер-жим вместе с тем и этим. «Самый лучший человек, —говорит Цицерон, — всего более руководствуется славой.Даже философы на тех книгах, в которых они пишут опрезрении к славе, подписывают свое имя» и т. д.

45. Чревоугодие есть неумеренное желание или любовьк пиршествам.

46. Пьянство есть неумеренное желание и любовь квину.

47. Скупость есть неумеренное желание и любовь к бо-гатствам.

484

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть треть

485

48. Разврат есть также желание и любовь к половымсношениям.

Объяснение. Будет ли такое желание половых сноше-ний умеренно или неумеренно, оно обыкновенно называет-ся развратом. Затем эти пять аффектов (как я говорил всх. т. 56) противоположных себе не имеют. Ибо скром-ность составляет вид честолюбия, о котором смотри сх.т. 29. Далее, умеренность, трезвость и целомудрие, как ятакже говорил уже, указывают на способность души, а нена страдательное состояние. И хотя и может случиться,что человек скупой, честолюбивый или трус удерживаетсяот излишней пищи, питья или половых сношений, однакоже трусость, честолюбие и страх не противоположны чре-воугодию, пьянству и разврату. Ибо скупой весьма частострастно желает утонуть в чужой пище и питье. Честолю-бивый же, если только он надеется, что это останется втайне, не будет знать себе никакой меры, и если он живетсреди пьяниц и развратников, то вследствие того, что ончестолюбив, он будет еще склоннее к этим порокам, чемони. Наконец, трус делает то, чего не желает: бросая вморе свои богатства ради того, чтобы избежать смерти, онтем не менее остается скупцом; так и развратник, хотя они подвергается неудовольствию вследствие того, что не имеетвозможности удовлетворить свое сладострастие, не пере-стает быть развратником. И вообще эти аффекты не столь-ко указывают на самые акты пиршеств, пьянства и т. д.,сколько на самое влечение и любовь. Таким образом, этимаффектам можно противопоставить только великодушиеи мужество, о которых впоследствии.

Определения ревности и остальных колебаний души япрохожу молчанием как вследствие того, что они возника-ют из сложения аффектов, уже определенных нами, так ивследствие того, что многие из них не имеют особых назва-ний, что показывает, что для потребностей жизни доста-точно знать о них только вообще. Впрочем, из данныхнами определений аффектов вытекает, что все они возни-кают из желания, удовольствия или неудовольствия или,лучше сказать, ничего не составляют кроме трех этих аф-фектов, из которых каждый обыкновенно называется раз-

I

ными именами сообразно с их различными отношениямии внешними признаками. Если мы захотим обратить вни-мание только на эти первоначальные аффекты и на to, чтомы сказали выше о природе душей, то, поскольку аффектыотносятся к одной только душе, мы можем дать такоеопределение их.

ОБЩИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АФФЕКТОВ

Аффект, называемый страстью души, есть смутная идея,в которой душа утверждает большуую или меньшую, чемпрежде, силу существования своего тела или какой-либоего части и которой сама душа определяется к мышлениюодного преимущественно перед другим.

Объяснение. Я говорю, во-первых, что аффект, или стра-дательное состояние духа, есть «смутная идея», ибо мыпоказали (см. т. 3), что душа пассивна только постольку,поскольку имеет идеи неадекватные или смутные. Далеея говорю: «в которой душа утверждает большую илименьшую, чем прежде, силу существования своего телаили какой-либо его части», так как все наши идеи о телах(по кор. 2 т. 16, ч. II) более указывают состояния нашеготела, чем природу тела внешнего; та же идея, которая со-ставляет форму аффекта, должна указывать или выражатьсостояние тела или какой-либо его части, которое имееттело или какая-либо его часть вследствие того, что егоспособность к действию, иными словами, сила существова-ния, увеличивается или уменьшается, способствуется илиограничивается. Но должно заметить, что, когда я говорю«большую или меньшую, чем прежде, силу существова-ния», я не подразумеваю, что душа сравнивает настоящеесостояние тела с прошедшим, но что идея, составляющаяформу аффекта, утверждает о теле что-либо, на самом делезаключающее в себе более или менее реальности, чем пре-жде. А так как сущность души (по т. 11 и т. 13, ч. II)состоит в том, что она утверждает действительное сущест-вование своего тела и так как под совершенством мы ра-зумеем самую сущность вещи, то отсюда следует, что душапереходит к большему или меньшему совершенству тогда,

486

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

когда ей случается утверждать о своем теле или какой-либо его части что-нибудь такое, что заключает в себе бо-лее или менее реальности, чем прежде. Поэтому, сказаввыше, что способность души к мышлению увеличиваетсяили уменьшается, я хотел разуметь под этим только то,что душа образовала о своем теле или какой-либо егочасти идею, выражающую более или менее реальности, чемона прежде утверждала о своем теле. Ибо превосходствоидей и действительная (актуальная) способность к мыш-лению оцениваются по превосходству объекта. Наконец, яприбавил: «и которой сама душа определяется к мышле-нию одного преимущественно перед другим», для того что-бы кроме природы удовольствия и неудовольствия, кото-рую выражает первая часть определения, выразить такжеи природу желания.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ РАБСТВЕИЛИ О СИЛАХ АФФЕКТОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аф-фектов я называю рабством. Ибо человек, подверженныйаффектам, уже не владеет сам собой, но находится в рукахфортуны, и притом в такой степени, что он, хотя и видитперед собой лучшее, однако принужден следовать худше-му. Я намерен показать в этой части причину этого ираскрыть, кроме того, что имеют в себе аффекты хорошегои дурного. Но, прежде чем приступить к этому, я хочупредпослать несколько слов о совершенстве и несовершен-стве и о добре и зле.

Кто предложил сделать что-либо и сделал, тот назоветэто совершенным, и не только он сам, но и всякий, ктоверно знает мысль и цель этого произведения или думает,что знает их. Если, например, кто-нибудь увидит какое-либо произведение (я предполагаю его еще не окончен-ным) и узнает, что цель творца его построить дом, тотназовет этот дом несовершенным, и наоборот — совершен-ным, как только увидит, что дело доведено до конца, пред-положенного задумавшим его. Если же кто видит какое-либо произведение, подобного которому он никогда не видал,и не знает мысли его творца, то он, конечно, не может

488

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть четверта

489

знать, совершенно ли это произведение или нет. Таково,кажется, было первое значение этих слов.

Но после того как люди начали образовывать общиеидеи и создавать образцовые представления домов, зданий,башен и т. д. и предпочитать одни образцы вещей другим,то каждый стал называть совершенным то, что ему каза-лось согласным с общей идеей, образованной для такогорода вещей, и наоборот — несовершенным то, что казалосьменее согласным с составленным для него образцом, хотябы оно по мысли творца и было вполне законченным. Натом же самом основании, кажется, обыкновенно называютсовершенными или несовершенными вещи естественные,т. е. те, которые не произведены человеческой рукой: людиимеют ведь обыкновение образовывать общие идеи какдля искусственных вещей, так и для естественных, эти идеисчитают как бы образцами вещей и уверены, что природа(которая, по их мнению, ничего не производит иначе, какради какой-либо цели) созерцает их и ставит себе в каче-стве образцов. Поэтому когда они видят, что в природепроисходит что-либо не совсем согласное с составленнымдля такого рода вещей образцом, то они уверены, что самаприрода оказалась недостаточно сильной или погрешилаи оставила эту вещь несовершенной. Таким образом, мывидим, что люди привыкли называть естественные вещисовершеннымитллъ несовершенными более вследствие пред-рассудка, чем вследствие истинного познания их. В самомделе, мы показали в прибавлении к первой части, что при-рода не действует по цели; ибо то вечное и бесконечноесущество, которое мы называем Богом или природой, дей-ствует по той же необходимости, по которой существу-ет, — мы показали, что, по какой необходимости природыоно существует, по той же оно и действует (см. т. 16, ч. I).Таким образом, основание или причина, почему Бог илиприрода действует и почему она существует, одна и та же.Поэтому как природа существует не ради какой-либо цели,так и действует не ради какой-либо цели; но как длясвоего существования, так и для своего действия не имеетникакого принципа или цели. Причина же, называемаяконечной, есть не что иное, как самое человеческое влече-

ние, поскольку оно рассматривается как принцип или пер-воначальная причина какой-либо вещи. Так, например, ко-гда мы говорим, что обитание было конечной причинойтого или другого дома, то под этим мы, конечно, подразу-меваем только то, что человек, вследствие того что он во-образил себе удобства жизни в жилище, возымел влечениепостроить дом. Поэтому обитание, поскольку оно рассмат-ривается как конечная причина, есть не что иное, как та-кое отдельное влечение, составляющее в действительностипричину производящую, на которую смотрят, как на ко-нечную, вследствие того что люди обыкновенно не знаютпричин своих влечений. Ибо, как я уже много раз говорил,свои действия и влечения они сознают, причин же, которы-ми они определяются к ним, не знают. Что же касаетсяходячих мнений, будто бы природа обнаруживает иногданедостатки или погрешает и производит вещи несовершен-ные, то я ставлю их в число тех вымыслов, о которыхговорил в Прибавлении к первой части.

Итак, совершенство и несовершенство в действитель-ности составляют только модусы мышления, именно по-нятия, обыкновенно образуемые нами путем сравнения другс другом индивидуумов одного и того же вида или рода.По этой-то причине я и сказал выше(опр. 6, ч. II), что подреальностью и совершенством я разумею одно и то же. Всамом деле, все индивидуумы природы мы относим обык-новенно к одному роду, называемому самым общим, имен-но — к понятию сущего, которое обнимает собой абсолют-но все индивидуумы природы. Поэтому, относя индивидуумыприроды к этому роду, сравнивая их друг с другом и нахо-дя, что одни заключают в себе более бытия или реально-сти, чем другие, мы говорим, что одни совершеннее других.Приписывая же им что-либо, заключающее в себе отрица-ние, как то: предел, конец, неспособность и т. д., мы назы-ваем их несовершенными вследствие того, что они не про-изводят на нашу душу такого же действия, как те, которыемы называем совершенными, а вовсе не вследствие того,чтобы им недоставало чего-либо им свойственного иличтобы природа погрешила. Ведь природе какой-либо вещисвойственно только то, что вытекает из необходимости при-

490

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть четверта

491

роды ее производящей причины; а все, что вытекает изнеобходимости природы производящей причины, необхо-димо и происходит.

Что касается до добра и зла, то они также не показыва-ют ничего положительного в вещах, если их рассматри-вать самих в себе, и составляют только модусы мышления,или понятия, образуемые нами путем сравнения вещей другс другом. Ибо одна и та же вещь в одно и то же времяможет быть и хорошей и дурной, равно как и безразличной.Музыка, например, хороша для меланхолика, дурна для но-сящего траур, а для глухого она ни хороша, ни дурна.

Но хотя это и так, однако названия эти нам следуетудержать. Ибо так как мы желаем образовать идею чело-века, которая служила бы для нас образцом человеческойприроды, то нам будет полезно удержать эти названия втом смысле, в каком я сказал. Поэтому под добром я будуразуметь в последующем то, что составляет для нас, какмы наверное знаем, средство к тому, чтобы все более иболее приближаться к предначертанному нами образцу че-ловеческой природы; под злом же то, что, как мы наверноезнаем, препятствует нам достигать такого образца. Далее,мы будем называть людей более или менее совершенными,смотря по тому более или менее приближаются они к это-му образцу. Ибо прежде всего следует заметить, что когдая говорю, что кто-либо переходит от меньшего совершен-ства к большему, и наоборот, то я разумею под этим не то,что он изменяется из одной сущности или формы в другую(что лошадь, например, исчезает, превращаясь как в чело-века, так и в насекомое), но что, по нашему представлению,его способность к действию, поскольку она уразумеваетсячерез его природу, увеличивается или уменьшается. Нако-нец, вообще пор, совершенством я буду разуметь, как ска-зал уже, реальность, т. е. сущность, всякой вещи, посколь-ку она известным образом существует и действует,безотносительно к ее временному продолжению. Ибо ни-какая единичная вещь не может быть названа более со-вершенной вследствие того, что пребывала в своем суще-ствовании более времени; так как временное продолжениевещей не может быть определено из их сущности: сущ-

ность вещей не обнимает собой известного и определенно-го времени существования; но всякая вещь, будет ли онаболее совершенной или менее, всегда будет иметь способ-ность пребывать в своем существовании с той же силой, скакой она начала его, так что в этом отношении все вещиравны.

ОПРЕДЕЛЕНИЯ

1. Под добром я понимаю то, что, как мы наверное зна-ем, для нас полезно.

2. Под злом же — то, что, как мы наверное знаем, пре-пятствует нам обладать каким-либо добром.

(Смотри об этом конец предисловия.)

3. Я называю единичные вещи случайными, посколькумы, обращая внимание на одну только их сущность, ненаходим ничего, что необходимо полагало бы их сущест-вование или необходимо исключало бы его.

4. Те же самые единичные вещи я называю возможны-ми, поскольку мы, обращая внимание на причины, которы-ми они должны быть производимы, не знаем, определеныли последние к произведению этих вещей.

В сх. 1 т. 33, ч. I, я не сделал никакого различия междувозможным и случайным по той причине, что там не бы-ло нужды тщательно различать это.

5. Под противоположными аффектами я буду разу-меть в дальнейшем такие аффекты, которые влекут чело-века в различные стороны, хотя бы они были и одного итого же рода, как, например, чревоугодие и скупость, со-ставляющие виды любви и противоположные друг другуне по природе, но по случайным обстоятельствам.

6. Что я разумею под аффектом к вещи будущей, на-стоящей и прошедшей, я изложил в сх. 1 и 2 т. 18, ч. III,которые и смотри.

Но, здесь должно заметить, кроме того, что как про-странственное, так и временное расстояние мы можем от-четливо воображать только до известного предела, т. е. по-добно тому, как мы воображаем обыкновенно, что всеобъекты, отстоящие от нас более чем на 200 шагов, иными

492

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Частъ четверта

493

словами, расстояние до которых от того места, в котороммы находимся, превышает то, которое мы отчетливо вооб-ражаем, отстоят от нас одинаково и потому находятся какбы на одной и той же поверхности; точно так же мы вооб-ражаем, что все объекты, время существования которых, понашему воображению, отстоит от настоящего на большийпромежуток, чем какой мы обыкновенно отчетливо вооб-ражаем, отстоят от настоящего времени все одинаково, иотносим их как бы к одному моменту времени.

7. Под целью, ради которой мы что-либо делаем, я разу-мею влечение.

8. Под добродетелью и способностью (potentia) я разу-мею одно и то же; т. е. (по т. 7, ч. III) добродетель, по-скольку она относится к человеку, есть самая сущностьили природа его, поскольку она имеет способность произ-водить что-либо такое, что может быть понято из однихтолько законов его природы.

АКСИОМА

В природе вещей нет ни одной отдельной вещи, могуще-ственнее и сильнее которой не было бы никакой другой.Но для всякой данной вещи существует другая, более мо-гущественная, которой первая может быть разрушена.

Теорема 1

Ничто из того, что заключает в себе ложная идеяположительного, не уничтожается наличностью истин-ного, поскольку оно истинно.

Доказательство. Ложность (по т. 35, ч. II) состоит в од-ном только недостатке познания, который заключает всебе неадекватные идеи; ничего положительного, вследст-вие чего они называются ложными, они в себе не заключа-ют (по т. 33, ч. II). Наоборот, поскольку они относятся кБогу, они (по т. 32, ч. II) истинны. Поэтому, если бы то, чтозаключает в себе ложная идея положительного, уничтожа-лось наличностью истинного, поскольку оно истинно, то,следовательно, истинная идея уничтожалась бы сама со-

бой, а это (по т. 4, ч. III) абсурд. Следовательно, ничто изтого и т. д.; что и требовалось доказать.

Схолия. Эту теорему яснее можно уразуметь из кор. 2т. 16, ч. П. Воображение есть идея, показывающая болееналичное состояние человеческого тела, чем природу телавнешнего, и притом не отчетливо, а смутно. Отсюда и про-исходит то, что душа, как говорят, заблуждается. Так, на-пример, когда мы смотрим на Солнце, мы воображаем, чтооно отстоит от нас приблизительно на 200 шагов; и мыошибаемся в этом отношении до тех пор, пока остаемся вневедении истинного расстояния до него. Когда же эторасстояние узнано, то уничтожается и ошибка, но не вооб-ражение, т. е. идея Солнца, выражающая его природу лишьпостольку, поскольку наше тело подвергается действию состороны его. Поэтому, хотя мы и узнаем истинное рас-стояние до Солнца, мы все-таки будем воображать его вбли-зи от нас. Ибо, как мы сказали вех. т. 35, ч. II, мы вообра-жаем Солнце так близко не по той причине, что не знаемистинного расстояния до него, но потому, что душа пред-ставляет величину Солнца постольку, поскольку тело под-вергается действию со стороны его. Точно так же, когдалучи Солнца, падая на поверхность воды, отражаются кнашим глазам, то мы воображаем, будто оно находится вводе, хотя и знаем истинное его положение. Точно так жеи другие воображения, обманывающие душу, показываютли они естественное состояние тела или то, что его способ-ность к действию увеличивается или уменьшается, не про-тивны истине и не устраняются ее наличностью. Бывают,конечно, случаи, что когда мы ложно боимся какого-либозла, то страх перед ним исчезает, как только мы получимистинное сведение о нем; но бывает также и наоборот:когда мы боимся зла, которое наверное случится, страхперед ним также уничтожается вследствие того, что мыполучаем о нем ложное сведение. Следовательно, такиевоображения устраняются не наличностью истинного, по-скольку оно истинно, но вследствие того, что являютсядругие, более сильные воображения, которые исключаютналичное существование воображаемых нами вещей, какмы показали это в т. 17, ч. И.

494

Этика, доказанная в геометрическом порядке.

Часть четверта

495

Теорема 2

Мы пассивны постольку, поскольку составляем такуючасть природы, которая не может быть представляемасама через себя и без других.

Доказательство. Мы пассивны (поопр. 2, ч. III) тогда,когда в нас возникает что-либо такое, причину чего мысоставляем только частную, т. е. что не может быть выве-дено из одних только законов нашей природы (по опр. 1,ч. III). Следовательно, мы пассивны постольку, посколькусоставляем часть природы, которая не может быть пред-ставляема сама через себя и без других; что и требовалосьдоказать.

Теорема 3i

Оила, с которой человек пребывает в своем существо-вании, ограничена, и ее бесконечно превосходит могущест-во внешних причин.

Доказательство. Это вытекает из аксиомы этой части.Ибо если существует человек, то существует также и что-либо другое, напримерА, более могущественное, чем он, аесли существует 4, то существует далее и еще другое, на-пример В, еще более могущественное, чем самоА, и так добесконечности. И следовательно, сила, с которой человекпребывает в своем существовании, ограничена, и ее беско-нечно превосходит могущество внешних причин; что и тре-бовалось доказать.

Теорема 4

Невозможно, чтобы человек не был частью природы ипретерпевал только такие изменения, которые могли быбыть поняты из одной только его природы и для кото-рых он составлял бы адекватную причину.

Доказательство. Способность (potentia), в силу которойотдельные вещи, а следовательно и человек, сохраняют своесуществование, есть (по кор. т. 24, ч. I) само могущество(способность) Бога или природы, не поскольку она беско-

нечна, но поскольку она может выражаться в действитель-ной (актуальной) сущности человека (по т. 7, ч. III). По-этому способность человека, поскольку она выражается егодействительной (актуальной) сущностью, составляет частьбесконечной способности, т. е. (но т. 34, ч. I) сущности Богаили природы. Это первое. Далее, если бы было возможно,чтобы человек претерпевал только такие изменения, кото-рые могли бы быть поняты из одной только его природы,то отсюда следовало бы (по т. 4 и т. 6, ч. III), что он не могбы погибнуть, но необходимо существовал бы всегда. Ноэто должно было бы быть следствием причины, могущест-во которой или конечно, или бесконечно, а именно — илиследствием одной только способности человека, который втаком случае был бы в состоянии удалять от себя вседругие изменения, могущие возникнуть по внешним при-чинам, или следствием бесконечной способности (могуще-ства) природы, которой все отдельные вещи направлялисьбы таким образом, что человек не мог бы претерпеватьникаких других изменений, кроме тех, которые способству-ют его сохранению. Но первое (по пред, т., доказательствокоторой всеобще и приложимо ко всем отдельным ве-щам) невозможно. Следовательно, если бы было возможно,чтобы человек не претерпевал никаких изменений крометех, которые могли бы быть поняты из одной только егособственной природы, и следовательно (как мы только чтопоказали) — чтобы он необходимо существовал всегда, тоэто должно было бы быть следствием бесконечного могу-щества Бога, и, следовательно (по т. 16, ч. I), из необходи-мости Божественной природы, поскольку она рассматрива-ется составляющей идею какого-либо человека, должен былбы вытекать порядок всей природы, поскольку она пред-ставляется под атрибутами протяжения и мышления. Аотсюда (по т. 21, ч. I) следовало бы, что человек бесконе-чен; но это (по 1-й ч. этого док.) нелепо. Итак невозмож-но, чтобы человек претерпевал только такие изменения,для которых он составляет адекватную причину; что итребовалось доказать.

Королларий. Отсюда следует, что человек необходимоподвержен всегда пассивным состояниям, следует общему

496

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Частъ четверта

497

порядку природы, повинуется ему и приспособляется к не-му, насколько того требует природа вещей.

Теорема 5

Сила и возрастание всякого пассивного состояния ипребывание его в существовании определяются не способ-ностью, в силу которой мы стремимся пребывать в своемсуществовании, но соотношением могущества внешней при-чины с нашей собственной способностью.

Доказательство. Сущность пассивного состояния не мо-жет быть объясняема из одной только нашей сущности(по опр. 1 и 2, ч. III), т. е. (по т. 7, ч. III) могущество пассив-ного состояния не может определяться той способностью, всилу которой мы стремимся пребывать в своем существова-нии; но (как это показано в т. 16, ч. II) оно необходимо должноопределяться соотношением могущества внешней причины снашей собственной способностью; что и требовалось доказать.

Теорема 6

Сила какого-либо пассивного состояния или аффектаможет превосходить другие действия человека, иными сло-вами, его способность, так что этот аффект будет упор-но преследовать его.

Доказательство. Сила и возрастание всякого пассивногосостояния и пребывание его в существовании определяютсясоотношением могущества внешней причины с нашей соб-ственной способностью (по пред, т.); а потому (по т. 3) онаможет превосходить способность человека и т. д.; что итребовалось доказать.

Теорема 7

Аффект может быть ограничен или уничтожен толь-ко противоположным и более сильным аффектом, чемаффект, подлежащий укрощению.

Доказательство. Аффект, поскольку он относится к ду-ше, есть идея, которой душа утверждает большую или мень-

шую, чем прежде, силу существования своего тела (по об-щему определению аффектов, находящемуся в конце третьейчасти). Когда, следовательно, душа волнуется каким-либоаффектом, то и тело в то же время приходит в состояние,которым его способность к действию увеличивается илиуменьшается. Далее (по т. 5), такое состояние тела от своейпричины заимствует силу пребывания в своем существо-вании и потому может быть ограничено или уничтоженотолько телесной причиной (по т. 4, ч. III), которая приводиттело в состояние, противоположное первому (по т. 5, ч. III) иболее сильное (по акс. этой ч.). Следовательно (по т. 12,ч. II), душа получает идею более сильного и противопо-ложного первому состояния тела, т. е. (по общему опреде-лению аффектов) душа подвергается аффекту более силь-ному и противоположному первому, который, значит,исключает или уничтожает существование первого; а сле-довательно, аффект может быть ограничен или уничтожентолько аффектом, противоположным ему и более силь-ным; что и требовалось доказать.

Королларий. Аффект, поскольку он относится к ду-ше, может быть ограничен или уничтожен только по-средством идеи противоположного состояния тела, бо-лее сильного, чем то состояние, которое мы претерпеваем.В самом деле, аффект, который мы претерпеваем, можетбыть ограничен или уничтожен только посредством аф-фекта более сильного, чем он, и ему противоположного(по пред, т.), т. е. (по общему определению аффектов)только посредством идеи состояния тела более сильно-го и противоположного тому состоянию, которое мы пре-терпеваем.

Теорема 8

Познание добра и зла есть не что иное, как аффект удо-вольствия или неудовольствия, поскольку мы сознаем его.

Доказательство. Мы называем добром или злом то,что способствует сохранению нашего существования илипрепятствует ему (по опр. 1 и 2), т. ё. (по т. 7, ч. III) то, чтоувеличивает нашу способность к действию или уменьшает

498 Этика, доказанная в геометрическом порядке...

ее, способствует ей или ее ограничивает. Таким образом,мы называем какую-либо вещь хорошей или дурной, смотряпо тому, доставляет ли она нам удовольствие или неудо-вольствие (по опр. удовольствия и неудовольствия в сх.т. 11,4. III), и следовательно, познание добра и зла есть нечто иное, как идея удовольствия или неудовольствия, не-обходимо вытекающая (по т. 22, ч. II) из самого аффектаудовольствия или неудовольствия. Но эта идея соединенас аффектом точно таким же образом, как душа соединенас телом (по т. 21, ч. II), т. е. (как показано в схолий тойже теоремы) эта идея отличается в действительности отсамого аффекта, иными словами (по общему определениюаффектов), от идеи состояния тела, только в представле-нии. Следовательно, это познание добра и зла есть не чтотакое, как самый аффект, поскольку мы сознаем его; что итребовалось доказать.

Теорема 9

Аффект, причина которого, по нашему воображению, на-ходится перед нами в наличности, сильнее, чем если бымы воображали ее не находящейся перед нами.

Доказательство. Воображение есть идея, в которой ду-ша смотрит на вещь, как на находящуюся налицо (см. егоопред. в сх. т. 17, ч. II), но которая (по кор. 2 т. 16, ч. II)более показывает состояние человеческого тела, чем при-роду вещи внешней. Следовательно, аффект (по общемуопределению аффектов) есть воображение, поскольку онопоказывает состояние тела. Но воображение (по т. 17, ч. II)бывает интенсивнее, если мы не воображаем ничего, ис-ключающего наличное существование внешней вещи. Апотому и аффект, причина которого, по нашему воображе-нию, находится перед нами в наличности, интенсивнее илисильнее, чем если бы мы воображали ее не находящейсяперед нами; что и требовалось доказать.

Схолия. Когда я говорил выше (в т. 18, ч. III), что образвещи будущей или прошедшей причиняет нам такой жеаффект, как если бы воображаемая нами вещь существова-ла в наличности, то я нарочно заметил, что это верно лишь

499

Часть четверта

постольку, поскольку мы обращаем внимание на один толь-ко образ этой вещи (ибо его природа одна и та же, всеравно, воображали ли мы вещь или нет); но я не отрицалтого, что он делается слабее, когда мы созерцаем другиевещи, существующие перед нами в наличности, исключаю-щие наличное существование будущей вещи; я пропустилтогда это замечание потому, что предположил говорить осиле аффектов в этой части.

Королларий. Образ вещи будущей или прошедшей, т. е.вещи, которую мы созерцаем в отношении к будущемуили прошедшему времени, исключая настоящее, при про-чих условиях равных, слабее, чем образ вещи настоящей, аследовательно, и аффект к будущей или прошедшей вещи,при прочих условиях равных, слабее, чем аффект к вещинастоящей.

Теорема 10

К будущей вещи, которая, по нашему воображению, ско-ро случится, мы. питаем более сильный аффект, чем еслибы мы воображали, что время ее существования отстоитот настоящего на более далекое время; точно так же инаша память о вещи, которая, по нашему воображению,произошла недавно, действует на нас сильнее, чем, если бымы воображали, что она произошла давно.

Доказательство. Воображая, что вещь скоро будет илибыла недавно, мы тем самым (как это само собой ясно)воображаем что-либо, что исключает наличность вещи ме-нее, чем если бы мы воображали, что будущее время еесуществования отстоит от настоящего на более далекоевремя, или что она уже давно произошла; а потому (попред, т.) мы будем питать к ней аффект более сильный;что и требовалось доказать.

Схолия. Из замечания к опр. 6 этой части следует, чтомы чувствуем одинаково слабый аффект ко всем объек-там, отстоящим от настоящего времени на больший про-межуток времени, чем какой мы можем определить в во-ображении, хотя бы мы и понимали, что они отстоят другот друга на большой промежуток времени.

500

Этика, доказанная в геометрическом порядке.

Часть четверта

501

Теорема 11

Аффект к вещи, которую мы воображаем необходимой,при прочих условиях равных, сильнее, чем к вещи возмож-ной или случайной, другими словами, — к вещи не необхо-димой.

Доказательство. Воображая какую-либо вещь необхо-димой, мы тем самым утверждаем ее существование, инаоборот — отрицаем существование вещи, воображая еене необходимой (по сх. 1 т. 33, ч. I); и потому (по т. 9)аффект к вещи необходимой, при прочих условиях равных,сильнее, чем к вещи не необходимой; что и требовалосьдоказать.

Теорема 12

Аффект к вещи, которая, как мы знаем, не существуетв настоящее время, но которую мы воображаем возмож-ной, при прочих условиях равных, сильнее, чем к вещи слу-чайной.

Доказательство. Поскольку мы воображаем вещь слу-чайной, мы не подвергаемся никакому образу другой вещи,которая полагала бы существование этой вещи (по опр. 3);наоборот (согласно предположению), мы воображаем не-что, исключающее ее настоящее существование. Посколь-ку же мы воображаем, что вещь возможна в будущем, мы(по опр. 4) воображаем нечто полагающее ее существова-ние, т. е. (по т. 18, ч. III) поддерживающее надежду илистрах. А потому аффект к вещи возможной сильнее; что итребовалось доказать.

Королларий. Аффект к вещи, которая, как мы знаем, внастоящее время не существует и которую мы вообража-ем случайной, гораздо слабее, чем если бы мы вообража-ли, что вещь существует перед нами в наличности.

Доказательство. Аффект к вещи, которую мы вообра-жаем существующей в настоящее время, сильнее, чем еслибы мы воображали ее будущей (по кор. т. 9), и гораздосильнее, если мы воображаем, что будущее время далекоотстоит от настоящего (по т. 10). Таким образом, аффект

к вещи, время существования которой, по нашему вообра-жению, далеко отстоит от настоящего, гораздо слабее, чемесли бы мы воображали ее существующей в настоящеевремя, и тем не менее (по пред, т.) все-таки сильнее, чемесли бы мы воображали эту вещь случайной. Следова-тельно, аффект к вещи случайной гораздо слабее, чем еслибы мы воображали ее существующей перед нами в налич-ности; что и требовалось доказать.

Теорема 13

Аффект к вещи случайной, которая, как мы знаем, внастоящее время не существует, при прочих условиях рав-ных, слабее, чем аффект к вещи прошедшей.

Доказательство. Поскольку мы воображаем вещь слу-чайной, мы не подвергаемся никакому образу другой вещи,которая полагала бы существование этой вещи (по опр. 3);наоборот, мы (по предположению) воображаем нечто ис-ключающее ее настоящее существование. Поскольку жемы воображаем ту же самую вещь с отношением к про-шедшему времени, постольку предполагается, что мы вооб-ражаем что-либо приводящее ее нам на память, т. е. про-буждающее ее образ (см. т. 18, ч. II с ее сх.) и вследствиеэтого (по кор. т. 17, ч. II) заставляющее нас созерцать ееточно так же, как если бы она была настоящей. А потому(по т. 9) аффект к вещи случайной, которая, как мы знаем,в настоящее время не существует, при прочих условияхравных, слабее, чем аффект к вещи прошедшей; что и тре-бовалось доказать.

Теорема 14

Истинное познание добра и зла, поскольку оно истин-но; не может препятствовать никакому аффекту; оноспособно к этому лишь постольку, поскольку оно рассмат-ривается как аффект.

Доказательство. Аффект (по общему определению аф-фектов) есть идея, которой душа утверждает большую илименьшую, чем прежде, силу существования своего тела; а

502

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть четверта

503

потому (по т. 1) он не имеет в себе ничего положительного,что могло бы быть уничтожено присутствием истинного;и, следовательно, истинное познание добра и зла, посколь-ку оно истинно, не может препятствовать никакому аф-фекту. Оно (по т. 7) может препятствовать ему лишь по-стольку, поскольку оно составляет аффект (см. т. 8) болеесильный, чем тот, который нужно сдержать; что и требо-валось доказать.

Теорема 15

Желание, возникающее из истинного познания добра изла, может быть подавлено или ограничено многими дру-гими желаниями, возникающими из волнующих нас аф-фектов.

Доказательство. Из истинного познания добра и зла,поскольку оно (по т. 8) составляет аффект, необходимовозникает желание (по 1 опред. аффектов). И это жела-ние бывает тем больше, чем больше аффект, из которогооно возникает (по т. 37, ч. III). Но так как это желание(по предположению) возникает вследствие того, что мыприобретаем истинное уразумение чего-либо, то оно, сле-довательно, проистекает в нас в силу того, что мы актив-ны (по т. 1, ч. III). Поэтому (по опр. 2, ч. III) оно должнобыть понимаемо через одну только нашу сущность; и,следовательно (по т. 7, ч. III), его сила и возрастание долж-ны определяться единственно человеческой способностью.Далее, желания, возникающие из волнующих нас аффек-тов, бывают тем больше, чем сильнее эти аффекты; по-этому их сила и возрастание (по т. 5) должны опреде-ляться единственно могуществом внешних причин, которое(по т. 3) при сравнении с нашей способностью беспре-дельно ее превосходит. А потому желания, возникающиеиз подобных аффектов, могут быть сильнее того, котороевозникает из истинного познания добра и зла; и поэтому(по т. 7) они могут его ограничить или подавить; что итребовалось доказать.

Теорема 16

Желание, возникающее из познания добра и зла, посколькуэто познание относится к будущему, может быть ещелегче ограничено или подавлено желанием вещей, прият-ных для нас в настоящем.

Доказательство. Аффект к вещи, которую мы вообра-жаем будущей, слабее, нежели к вещи настоящей (по кор.т. 9). Но пожелание, возникающее из истинного познаниядобра и зла, хотя бы это познание касалось вещей, которыехороши в настоящее время, может быть подавлено илиограничено каким-либо безрассудным желанием (по пред,т., доказательство которой всеобще). Следовательно, жела-ние, возникающее из такого же познания, поскольку оноотносится к будущему времени, еще легче может быть ог-раничено или подавлено и т.д.; что и требовалось дока-зать.

Теорема 17

Желание, возникающее из истинного познания добра изла, поскольку оно касается вещей случайных, может бытьеще с гораздо большей легкостью ограничено пожеланиемвещей, существующих в наличности.

Доказательство. Эта теорема доказывается из кор. т. 12так же, как предыдущая.

Схолия. Я думаю, что я показал, таким образом, причи-ну того, почему люди руководствуются более своими мне-ниями, чем истинным разумом, и почему истинное позна-ние добра и зла возбуждает душевные волнения и частоуступает место вожделениям всякого рода. Отсюда роди-лось известное изречение поэта: «вижу и одобряю лучшее,а следую худшему»*. То же самое разумел, кажется, и Экк-лезиаст, сказав**: «увеличивающий свое знание увеличи-вает свое страдание». Я говорю это не с той целью, чтобызаключить отсюда, что лучше не знать, чем знать, или чтов обуздании аффектов нет никакого различия между ра-

* Ovidu, Metamorphoses (Овидий, Метаморфозы), VII, 20 и след.** Экклезиаст, 1, 18.

504

Этика, доказанная в геометрическом порядке...

Часть четверта

505

зумным и глупым, но потому, что необходимо знать какспособность, так и неспособность нашей природы, дабы иметьвозможность определить, на что способен разум в обузда-нии аффектов и на что нет. Я сказал уже, что в этой частия буду иметь дело с одной только человеческой неспособ-ностью, ибо о могуществе разума над аффектами я предпо-ложил говорить отдельно.

Теорема 18

Желание, возникающее из удовольствия, при прочих ус-ловиях равных, сильнее, чем желание, возникающее из не-удовольствия.

Доказательство. Желание есть самая сущность челове-ка (по 1 опр. аффектов), т. е. (по т. 7, ч. III) стремлениечеловека пребывать в своем существовании. Поэтому же-лание, возникающее из удовольствия, способствуется илиувеличивается самым аффектом удовольствия (по опр, удо-зольствия в сх. т. 11, ч. III); наоборот — возникающее изнеудовольствия уменьшается или ограничивается самымаффектом неудовольствия (по той же ex.). Поэтому силажелания, возникающего из удовольствия, должна опреде-ляться как человеческой способностью, так и могуществомзнешней причины, того же, которое возникает из неудоволь-ствия, — одной только человеческой способностью; а пото-му первое сильнее второго; что и требовалось доказать.

Схолия. В этих немногих словах я объяснил причинынеловеческой неспособности и непостоянства и того, поче-му люди не соблюдают предписаний разума. Теперь оста-ется показать, в чем состоят эти предписания разума исакие именно аффекты согласны с правилами человече-ского разума и какие противны им. Но, прежде чем начатьдоказывать это по нашему обыкновению в подробном тео-метрическом порядке, я хочу сначала показать здесь вкратцеамые предписания разума, для того чтобы каждый легчеюг усвоить то, что я думаю.

Так как разум не требует ничего противного природе,то он требует, следовательно, чтобы каждый любил самогоебя, искал для себя полезного, что действительно полезно,

и стремился ко всему тому, что действительно ведет чело-века к большему совершенству, и вообще чтобы каждый,насколько это для него возможно, стремился сохранятьсвое существование. Это так же необходимо истинно, както, что целое болыне своей части (см. ». 4, ч. III). Далее,так как добродетель (по опр. 8) состоит не в чем ином,как в действовании по законам собственной природы, итак как всякий (по т. 7, ч. III) стремится сохранять своесуществование лишь по законам своей собственной при-роды, то отсюда следует, во-первых, что основание доброде-тели составляет самое стремление сохранять собственноесуществование и что счастье состоит в том, что человекможет сохранять его. Во-вторых, следует, что добродетелидолжно искать ради нее самой и что нет ничего лучше ееили полезнее для нас, ради чего должно было бы к нейстремиться. Наконец, в-третьих, следует, что самоубийцыбессильны духом и совершенно побеждаются внешнимипричинами, противными их природе.

Далее, из постулата 4, ч. II следует, что мы никогда неможем сделать так, чтобы не нуждаться для сохранениясвоего существования ни в чем внешнем и жить такимобразом, чтобы не иметь с внешними вещами никакогосношения. И мало того, если мы обратим внимание нанашу душу, то найдем, конечно, что наш разум был быменее совершенен, если бы душа оставалась одинокой и непознавала ничего, кроме самой себя. Таким образом, вненас существует многое, что для нас полезно и к чему вслед-ствие этого должно стремиться. Из числа этого ничегонельзя придумать лучше того, что совершенно согласно снашей природой. В самом деле, если, например, два инди-видуума совершенно одной и той же природы соединяютсядруг с другом, то они составляют индивидуум вдвое силь-нейший, чем каждый из них в отдельности. Поэтому длячеловека нет ничего полезнее человека; люди, говорю я, немогут желать для сохранения своего существования ниче-го лучшего, как того, чтобы все, таким образом, во всемсогласовались друг с другом, чтобы души и тела всех со-ставляли как бы одну душу и одно тело, чтобы все вместе,насколько возможно, стремились сохранять свое сущест-

507

506 Этика, доказанная в геометрическом порядке...

вование и все вместе искали бы общеполезного для всех.Отсюда следует, что люди, управляемые разумом, т. е. люди,ищущие собственной пользы по руководству разума, не чув-ствуют влечения ни к чему, чего не желали бы другимлюдям, а потому они справедливы, верны и честны.

Вот те предписания разума, которые я предположил ука-зать здесь в кратких словах, прежде чем начать доказы-вать их более пространным образом. Я сделал это по тойпричине, чтобы, если можно, привлечь к себе внимание тех,которые уверены, что это начало, а именно, чтобы каждыйруководствовался исканием собственной пользы, состав-ляет основу нечестия, а не добродетели и благочестия. По-этому, показав вкратце, что это совершенно наоборот, яперехожу к доказательству того же самого тем же путем,каким мы шли до сих пор.

Теорема 19

Всякий по законам своей природы необходимо чувст-вует влечение к тому, что считает добром, или отвраща-ется от того, что считает злом.

Доказательство. Познание добра и зла есть (по т. 8)самый аффект удовольствия или неудовольствия, посколь-ку мы сознаем его; поэтому (по т. 28, ч. III) каждый необ-ходимо чувствует влечение к тому, что считает добром, инаоборот, отвращается от того, что считает злом. Но этовлечение есть не что иное, как самая сущность или приро-да человека (по опр. влечения в сх. т. 9, ч. III и 1 опр.аффектов). Следовательно, всякий по законам своей при-роды необходимо чувствует влечение к тому или отвраща-ется от того и т. д.; что и требовалось доказать.

Теорема 20

Чем более кто-либо стремится искать для себя полез-ного, т. е. сохранять свое существование, и может это,тем более он добродетелен; и наоборот, поскольку кто-либо пренебрегает собственной пользой, т. е. сохранениемсвоего существования, постольку он бессилен.

Часть четверта

Доказательство. Добродетель (по опр. 8) есть самая спо-собность человека, определяемая одной только его сущно-стью, т. е. (по т. 7, ч. III) одним только стремлением чело-века пребывать в своем существовании. Поэтому, чем болеекто-либо стремится искать для себя полезного, т. е. сохра-нять свое существование, и может это, тем более он добро-детелен, и следовательно (по т. 4 и т. 6, ч. III), посколькукто-либо пренебрегает собственной пользой, т. е. сохране-нием своего существования, постольку он бессилен; что итребовалось доказать.

Схолия. Таким образом, никто не пренебрегает влече-нием к собственной пользе, иными словами — сохранени-ем своего существования, разве только побежденный внеш-ними, противными его природе причинами. Никто, говорюя, не отвращается от пищи и не убивает самого себя (а этовозможно многими способами) по необходимости своей при-роды, но только принужденный к тому причинами внеш-ними. В самом деле, человек убивает себя или принужден-ный к тому другим, который обращает его руку, случайнодержавшую меч, и принуждает его направить меч к сердцу;или же вследствие того, что он, как Сенека, приказаниемтирана принуждается открыть свои жилы, т. е. вследствиетого, что он желает избегнуть большего зла через мень-шее; или, наконец, вследствие того, что скрытые внешниепричины таким образом располагают его воображение итак действуют на его тело, что оно принимает новую при-роду, противоположную первой, идея которой (по т. 10, ч. Ш)в душе существовать не может. Но, чтобы человек побуж-дался к небытию или изменению в иную форму необходи-мостью своей природы, это так же невозможно, как то, что-бы из ничего произошло что-либо, как это каждый можетвидеть, поразмыслив хотя немного.