Часть 6.

Глава IV

номорских городов, поглощенных морем.

- 'Общественные науки также обогащают естест]

знание своими идеями, методами. Исторический по;

ход к явлениям окружающей природы возник и раз вился под непосредственным влиянием наук об исто рии общества. Идея развития вошла в методологи! естественных наук в немалой степени от традиции пе^ редового философского знания. Философские взгляда и труды Демокрита и Аристотеля, Декарта и Бэкона^ Канта и Гегеля оказывали серьезное воздействие на| мировоззрение естествоиспытателей своего временив Материалистическая диалектика Маркса и Ленина яв^ ляется бесценным источником глубоких идей для ес-|

__ ^ | ,.'.Л|

тествоиспытателеи нашего времени '. -“j

Все это подтверждает научный прогноз, выдвинув тый Марксом более ста лет тому назад: “Сама исто-1 рия является действительной частью истории природ ды, становления природы человеком. Впоследствии! естествознание включит в себя науку о человеке в та^ кой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука”2.

Такая тенденция открывает перед человечеством и грани культуры будущего, знаменующего синтез гутЙ манитарного и естественнонаучного знания как отра^| жения всесторонней синтетической деятельности.

1 Маркарян Э, Интегративные тенденции во взаимодействии общественных и естественных наук. Ереван, 1977.

2 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г< да. — Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 124.

148

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

Глава V

оскольку нашей задачей является рассмотрение бытия культуры на уровне родового субъекта (человечества), выяснение того, как живет и развивается мировая культура, следует перейти к ее рассмотрению как целого, положенного, как единство.

Сегодня все больше и все чаще теоретическая мысль обращается к глобальным, всечеловеческим, общепланетным проблемам. Это своеобразное знамение времени. Проблемы эти в условиях противоборства двух мировых систем — капитализма и социализма, в обстановке развивающейся научно-технической революции,. наполняясь реальным социально-экономическим содержанием, выдвигаются как одни из центральных в политической практике, представляются одним из эпицентров классовой борьбы. Об их значимости убедительно говорит международная политика КПСС, направленная на разрядку напряженности, защиту мира,, утверждение принципов гуманизма. Именно это подчеркнул на Всемирном конгрессе миролюбивых сил & Москве в сентябре 1973 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, заявив, что “мир—это йе только вопрос безопасности, это и важнейшая предпосылка для решения крупнейших проблем современной Цивилизации. А с ними связано само будущее человечества” \.

Рассмотрение жизни и судеб людей, социальных ^угтп, классов, народов и государств через призму ка-

Бреж-нев Л. И. Ленинским курсом, т. 4. М., 1974, с. 340.

149

Глава V

тегории “всемирности” присуще строю марксистскэ идей с самого начала их формирования. Исследуя с циальную действительность с позиции пролетариат последовательно проводя классовый партийный подхс основоположники нашей теории, решительно отбра<Я вают все попытки истолкования этой категорий в ду:

абстрактного гуманизма, смазывающего реальные с циально-исторические различия, растворяющего все вся в аморфной целокупной человечности. Вместе | тем они никогда не допускали какой бы то ни бьц| теоретической замкнутости в анализе социальных в| просов. Универсальность бытия, полагаемого как цел< и единое (при всех его внутренних противоречиях),-это один из важнейших моментов марксистского по;

хода к общественной жизни, особенно на уровне coi ственно философского анализа. Любые проблемы те или иной страны, региона, континента могут быть пр< вильно поняты и истолкованы лишь в связи со вс< мирной историей, общим развитием человечества, лиц на фоне “общих экономических всемирных отношенийэ

-(именно такой термин применял Ленин)1. J

Взгляд на общественную жизнь в мировом масшта! <бе не только не чужд марксизму, а напротив, лежи* в основе его представлений о социальном прогрессе — революционных сдвигах, будущем рода людей. Tat было от начала марксизма. Обратившись к вопросам революционного преобразования социальной действительности, став на позиции пролетариата и теоретически выразив его интересы, создатели нашего учения отнюдь не подходили к обществу локально, местнически. Они, разумеется, не занимались абстрактными! изысканиями относительно общества вообще, челове-| ка вообще. Ими исследовано одно общество—совре| менное им — капитализм. Но взяв его в тех, наиболе< выраженных разновидностях, которые имели место i

-XIX столетии, классики марксизма наряду с этим изу

' Ленин В. И. О внутренней и внешней политике респуб*

-лики. Отчет ВЦИК и СНК IX Всероссийскому съезду Сов<

•?гов. — Полн. собр. соч., т, 44.

—150—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

чали его как звено в системе всемирных связей и отношений, исходя из общих перспектив мирового процесса революционного обновления общественной:

жизни.

Образ человечества, представление о глобальности^ всемирное™ назревающих революционных изменений появляется в социологической концепции К. Маркса^ и Ф. Энгельса уже в “Немецкой идеологии”. Оно полагается как фиксирование “всесторонней зависимости”, той формы “всемирно-исторической совместной деятельности индивидов”, которая должна быть взята под сознательный контроль в результате коммунистической революции пролетариата \ Эта идея проходит через все творчество К. Маркса и Ф. Энгельса, находя четкое, логическое выражение в “Капитале”,

Всемирность хозяйственной жизни (трактуемая в политико-экономическом ключе, как “форма мирового рынка”) обнаруживает себя как адекватное выражение самой сути капиталистических отношений. В этой порожденной капитализмом реальной всемирноети выявилась и его цивилизаторская миссия, и его истори* ческая ограниченность. Из понимания развития м-ира. как единого процесса (многообразного в своем единстве) и родились идеи о необходимости интернационального (международного, всемирного) единства действий борющегося пролетариата, полагаемого как мировая:

сила. Международный (мировой) пролетариат с самого своего возникновения (и особенно зримо в нашу эпоху) встает против всей системы господства буржуазии как всемирного явления.

В новую историческую эпоху, когда капитализм. стал монополистическим и его всемирность выявилась,. что называется, воочию, В. И, Ленин в своих трудах и прежде всего в работе “Империализм, дсгик высшая ^адия капитализма” дал глубокий всесторонний анализ экономической системы мира, показал итоговую

1 Маркс К. и Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность ма-^риалистического и идеалистического воззрение М., 1966, с. 49i-

—151—

Глава V

.картину всемирного капиталистического хозяйства! <его международных отношениях в начале XX века! Это рассмотрение “мирохозяйственной” ситуации п<| служило надежной базой для выработки стратегии I тактики социалистической революции, в поисках щ тей для утверждения нового типа общества, создан^ основ коммунистической цивилизации. ;

В наши дни проблема всемирное™ как объекта фи| лософского анализа стала необычно острой. Как верй| отмечает Г. Водолазов, осуществивший специальны! анализ развития этого понятия в марксизме, “пробл@| ма всемирности начала стучаться буквально во в<| двери обществознания. Ее исследования требовала Я только логика развивающейся теории, но в особенно! ти историческая практика, насущные нужды человд чества, его надежды и тревоги”2. Об актуальности этой лроблемы свидетельствуют материалы круглого стоя по теме “Наука и глобальные проблемы современное ти” (“Вопросы философии”, 1974, № 8—11). Обэтомуб|| .дительно говорит вся практика международной фил<3 софской и социологической мысли, выраженная в ре :зультатах работы XVI Всемирного философского (Дюс сельдорф, август 1978 г.) и IX Всемирного социолог^ ческого конгрессов (Унсала, Швеция, август 1978 г,|

Можно, пожалуй, сказать, что уже вызревают кон| 'туры некоторого нового комплексного междисципл^Ц нарного теоретического построения. Предметам его pad смотрения и выступает человеческая жизнь, взятая ж масштабе человечества, всепланетно, глобально. В ei формировании активно участвуют географы, геологи. экологи, климатологи и другие представители естест^ вознания, для которых наш земной шар является объ"| ектом изучения. Все чаще появляются книги тип! “Жизненные ресурсы человечества”, “Мировые водньй ресурсы и их будущее”, “Мировой океан и человечев <;тво”, “Глобальная экология” и т. п.

1 Ленин В. И. Полн, собр. соч., т. 27, с. 303.

2 Водолазов Г. Диалектика и революция. М., 1975, с. 1Щ

—152—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

Активно включились в исследование мирового целого и обществоведы. Еще в 1958 году Дж. Бернал в книге “Мир без войны” отмечал, что одно из различий между современным экономическим положением и прошлым состоит в том, что ныне мы в состоянии определить потребности, производственные возможности и ресурсы всего мира в целом. С тех пор многое изменилось. Во всех крупных государствах в рамках ООН и ее специализированных подразделениях возникли и функционируют мощные исследовательские группы и организации, занимающиеся всем миром как таковым. Составлено и составляется множество графиков и расчетов, относящихся к нынешнему положению и к будущим тенденциям развития. Пересчитано по разным методам, с компьютерами и без них, все и вся. Конечно, методологическая и фактическая ценность различных подсчетов отнюдь не одинакова. Однако для нашего изложения важно не это. Важно другое—планетарные мотивы все громче звучат во всем комплексе научного знания.

Наряду со специалистами по экономическим, экономико-географическим, демографическим и тому подобным аспектам рассмотрения мира в его глобальный анализ включились и специалисты в области культу-роведения. В противовес этноцентристским воззрениям, концепциям “локальных цивилизаций” и “культурного релятивизма” даже в буржуазном культуроведении see чаще стали появляться идеи о единстве мировой культуры. Наряду с работами уже упоминавшегося нами Л. Уайта можно указать еще и книгу одного из ведущих американских антропологов Г. Шапиро “Аспекты культуры”, выпущенную в Нью-Йорке в 1956 г. Ее центральной идеей выступает тезис о мировой куль-^Ре как целостной системе и утверждение, что принцип универсализма—это основа изучения культуры. Разумеется, принципы объединения в целое, на кото-рь!х базирует свои выводы Г. Шапиро, далеки от марксистского понимания, но надо отметить саму направленность теоретического мышления на изучаемый все-планетный объект. Количество подобных публикаций возрастает и это важный симптом.

—153—

Глава V

Оценивая эти тенденции глобального охвата, не< водимо отметить идеологическую подоплеку, присущ;

теоретизированию многих буржуазных культурологов Наиболее четко она выражена в появившихся за по^ ^следние годы концепциях становления единой культ^ ры в рамках глобального общества. Эти концепции строятся подчас на основе новомодных буржуазный социологических теорий конвергентного плана, утверж| дающих необходимость некоего “Планетарного сооб|

-щества”, и исходят из тезиса, что после второй мировой войны идет “глобальная акультурация” и “культур^ мира сближаются в единый культурный тип на баз| индустриальной технологии”. Именно этот тезис поло| жен в основу книги американских авторов Д. Каплай| л Р. Мэннерса “Теория культуры”, вышедшей в 1972 ^ И хотя ее авторы (кстати говоря, ученики Л. Уайта| применяют иной раз марксистскую терминологию, пи| шут о культуре как коллективном, совокупном эксп^Ц рцменте человечества, высказывают немало интерес! ных соображений, общая идея их книги приводит э смазыванию различия буржуазной и социалистически культур, к поглощению их в неразличимом всеобще”

-единстве. Предлагаемый ими синтетический подхо;

-внеисторичен, попытка использовать его для зада'

-объединения разъединенного мира отдает утодтизмоойЛ

Из-под пера подобных теоретиков часто выходят! утверждения о том, что современная им культура буржуазного общества есть “не аристократическая, буржуазная, пролетарская и т. д. культура, а простей культура, человеческая культура” 1. Попытки деидео-1 .логизировать проблемы культуры, по сути дела, вы-1 ступают как культурологические версии теории едино-j то индустриального общества, и его новейших глобали-1 этических вариантов этих рафинированных орудий сов-| ременного антикоммунизма. Это следует постоянно!

-помнить при анализе глобалистических поисков запад-| ных теоретиков культуры.

' Вишневский Ю. Подлинное и мнимое единство культуры.! Ж, 1974. '

—— лЭ4 *™"

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

Отмечая принципиальную значимость классового подхода к оценке явлений культурного бытия, марк-систы отнюдь не отрицают реальности феномена ми" повой культуры, существования ее как целого. Носителем ее и является человечество как единый субъект всемирно-исторического развития. Само человечество существует реально и объективно, и оно никогда не переставало существовать именно как целое, а все существующие в нем многообразные единичные формы выступают как составляющие этого единства 1.

Философское рассмотрение культуры и должно на* чинать с полагания ее проблем в целостной совокупности на уровне родового субъекта. Такой родход полностью отвечает принципам марксистской методологии. В. И. Ленин, высказываясь по одному из конкретных вопросов революционной тактики, писал, что марксисты “должны уметь отличать кусочек от целого”. должны выставлять своим лозунгом целое, а не кусочек”2. Эта мысль имеет не только частное (тактическое), но и общеметодологическое значение. Следует знать целое до определения его составляющих. Эта монистическая идея не раз высказывалась в марксистской философии. Системное, надиндивидуальное рассмотрение, раскрытие закономерностей системного качества, теоретическое выявление субстанционального образа объекта—все эти моменты необходимо присущи марксистской методологии. Взять мысленно целое^ выразив его как категориальное определение объекта,, чтобы потом выйти к анализу того, что в совокупности составляет это целое — путь специфичный для теоретического освоения мира вообще и для философского мышления в особенности. Только исследование целостности объекта приводит к вскрытию внутренних членений, которые характеризуют качественное своеобразие.

•“—— -—'-••'““'“” J_f *•-“., ^.J.V^.IH.^.^m.

^олн. собр. соч., т. 11, с. 370.

1 Давидович В., Аболина Р, Кто ты, человечество? М., 1975. Ленин В. И. Последнее слово “искровской” тактики. —

ТЫ -шА*^ ———— — 44 — fti-trt

—155

Глава V

Есть разные способы логического охвата целоз Один из них, наиболее продуктивно используемый философском познании,—способ клеточки, входящз в метод восхождения от абстрактного к конкретном^ как его необходимое условие. Суть его состоит в вьзд лении простейшей формы целостной системы, закдй чающей в себе все противоречия развитого объект Именно этот способ дает возможность разрешения а1 тиномии целое—часть. Конечно, применение его тр бует сложного движения исследовательской мысл идущей по пути конкретизации того механизма, кот< рым единое включает в себя многообразие того, ка| именно целое объединяет в себе собственные частзй За такую клеточку в нашем изложении принята “де^ тельность”- В противоречивой сущности человеческо! деятельности заключены определения и противоречив культуры как способа ее предметного бытия. Идя rri этому пути, можно понять соотношения гомогеннол и гетерогенного, традиций и инноваций, синхронных 1 диахронных связей, интернационального и национал:^ ного, общечеловеческого (родового) и классовоспецй? фическото, идеального и материального и т. д. ^

Возможен вначале и тот подход, при котором це| лое схватывается, что называется, целиком, полагаете! как единство, замкнутое внутри себя, как совокупностд явлений, изменяющихся коррелированно. При таков подходе (а он в истоках анализа представляется оправ* данным) целое выявляется в своих внешних связях| Оно фиксируется мыслью как бы по отношению к дру^ гим целым, выявляется само как часть в рамках не| которого более широкого целого. Нам кажется, что рас| смотрение мировой культуры как единого целого ц<Й лесообразно начать именно с таких позиций. |

И здесь прежде всего встает вопрос о мировой куль4 туре как явлении, соотносимом с внешним по отноше^ нию к нашей планете миром космоса. Внеземные ци| вилизации, инопланетные культуры давно перестали быть коньком лишь писателей-фантастов. И хотя oHil продолжают оставаться гипотетическими объектами! тем не менее они исследуются при помощи современЦ ных научных методов. Проблема поиска внеземны;

—15в—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

цивилизаций сейчас переведена на практические рельсы. В этой связи и встает вопрос о космическом статусе культуры. Дело в том, что построение абстрактных моделей иноцивилизаций само по себе потребовало достаточно корректной постановки. Для того, чтобы логически правильно поставить вопрос о множественности обитаемых вдиров, наших возможных космических собратьях, надо было прежде всего выяснить, а что имеется ввиду, когда говорят об аналогах земной культуры, космических напарниках человечества? Какие черты подобия, качественного единства должны быть обнаружены, чтобы признать, что некоторому космическому объекту присущи черты культуры? Идущие от ученых^естественников попытки'выделить такие [качественные характеристики, как правило, кончались неудачей. Так, астрофизик С. Каплан, выступив с предложением о конституировании как самостоятельной области знания экзосоциологии и смело начертав контуры теории развития цивилизации, обошел молчанием вопрос о том, что он понимает под этим термином !.

В той же книге астрофизик И. Кардашев, отталкиваясь от функционального определения жизни, предложил по аналогии функциональное определение цивилизации, определив ее как высокоустойчивое состояние вещества, способное собирать, абстрактно анализировать и использовать информацию для получения максимума информации об окружающем и самом себе и для выработки сохраняющих реакций.

Такое определение, видимо, пригодно как операциональное для астрофизиков, ведущих поиски сигналов, свидетельствующих о наличии в космосе аналогов культуры. Но они не могут удовлетворить социологов и специалистов в области теории культуры. Кстати говоря, многие астрофизики (например, И. Шкловский — автор глубоких и ярких работ, зовущих подчас к серьезному спору), видя трудность таких определений, ограничиваются общей формулой “разумная жизнь в космосе”, не очень-то ее расшифровывая.

Внеземные цивилизации. М., 1969.

157

Глава V

В плане информационного подхода говорит о матч риальных системах космоса как возможных носителе культуры академик В. Амбарцумян, полагающий, ч*] таким носителем может быть общество, состоящее i членов, более или менее подобных дру^ другу, кажды! из которых способен принимать, накоплять, хранить^ перерабатывать и выдавать информацию. При этом предполагается, что сами эти сочлены являются бисн логическими организмами \ Вместе с тем он не ori рицает абстрактной возможности существования иныэа носителей, скажем, типа кибернетических систем. На”| представляется по меньшей мере сомнительной пред^ ложенная И” Шкловским гипотеза об отделении разу-" ма от конкретно-биологической основы и возможности обнаружения неких сверхцивилизаций 3-го типа, со^ стоящих из искусственных разумных образований. От^ махиваться от постановки такого вопроса, конечно^ нельзя, дабы не попасть в разряд “несерьезных мыс" лящих” людей, “считающих себя философами” (как едко аттестует таких лиц И. Шкловский). Но вместе с тем нельзя и безопорно взлететь мыслью, отрываясь! и воспаряя над опытом всей мировой и особенно марк-^ систской философии. Ни чисто функциональные (по| П. Кардашеву), ни чисто информационные (по В. Ам4 барцумяну), ни антибиологические, искусственно-ки-' бернетические (по И. Шкловскому) модели внеземных цивилизаций (культур) не могут удовлетворить фило-| софское мышление2.

Конечно, проявление философского снобизма и высокомерия по отношению к теоретическим поискам естествоиспытателей неправомерно. Несомненно их оп-| ределения работают в сфере частных теоретических^ построений и могут выполнять прикладную инструмент тальную роль. Но частные науки (при всей простран-i ственно-временной беспредельности их объекта) могут! приходить и приходят к выводам, имеющим лишь част-

1 Населенный космос. М., 1972, с. 266.

2 При рассмотрении вопроса о космическом статусе куль-;

туры, понятия “культура” и “цивилизация” применяются как! равнозначные,

—158—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

ное значение. Понятно^ что без опоры на выводы естествознания, всей своей мощью обеспечивающего теоретический и практическо-технический выход в космос, и философы будут строить лишь умозрительные .абстрактные схемы.

Но без философии понять, что есть культура (цивилизация) как космический фактор, как целое, противостоящее безбрежным просторам космоса, не обойтись. В том, что позитивистские и идеалистические философские системы буржуазной философии здесь не подмога, убеждаются и ученые-естественники капиталистических стран. Весьма красноречиво в этом отношении высказывание известного физика Р. Оппен-теймера. Размышляя об общественных функциях и соотношении науки и культуры, он сокрушался по поводу философии, с которой ему приходится сталкиваться, ибо она превратилась в “техническую философию”, в “философию как ремесло, философию для философов”. Оценивая такое положение, он заявляет, что какими бы достоинствами ни обладал подобный труд в оттачивании профессиональных навыков, он все же представляет собой плод глубокого непонимания и даже коренного извращения истинной роли философии, лризванной обращаться к общечеловеческим проблемам, ко всем, а не к кому-то, и уж, во всяком случае, не к специалистам '.

Только марксистская философия в состоянии взять на себя и решить задачу теоретического охвата человеческой культуры в ее глобальном единстве и целостном облике. Поиски в этом направлении активно ведутся на протяжении последних лет. В работах Е. Фад-деева, А. Урсула и других советских философов, занимающихся космофилософской проблематикой, содержится ряд продуктивных теоретических подходов к нахождению качественно-специфических черт, определяющих место человечества и его культуры в космосе. Активно используются идеи В. Вернадского it К. Циолковского для наметки контуров астросоциоло-

' Наука, и человечество. М., 1965, с. 50.

159

Глава V

гии, идет процесс выработки понятий, адекватных потетическим объектам, несущим культуру. Е. Фа;

евым выдвинута гипотеза “ряда развития”, позволя щая обосновать место “социальной ступени” в сам< развитии материи и космическую роль человечестз

Поиски эти (как любые другие) не обходятся бс| издержек, односторонних утверждений. В нашей лит^ ратуре высказывались критические замечания в адре^ некоторых тезисов, содержащихся в работах И. ЗабЦ лина и отчасти В. Орлова. Но дело не в них, а в то общей направленности, которая сейчас присуща фил< софскому анализу, устремленному к целостному os вату феномена человеческой культуры.

Те из философов, которые идут от анализа глобал^ ного взаимодействия человечества и природы, выдвг гают понятие “социобиогеосистемы”, пишут о том, чч “возникает представление о комплексных социотехт ко-физических параметрах цивилизации” 1. Другие пр< буют варьировать уже вошедшие в научный обиход щ нятия “ноосфера”, “техносфера”, “антропосфера”, “ей циосфера”. Реально идущий процесс вовлечения ко< шгческого пространства в орбиту общественной де| тельности человека питает и подталкивает теоретич| ские изыскания в этой области, г

Не остается в стороне от этого процесса и теор” культуры. Э. Маркарян, исходя из необходимости дщ общее определение культуры, преодолевающее узвЫ геоцентризм, подчеркнул, что без построения широк<| космической перспективы сам феномен культуры Л может быть осмыслен с достаточной глубиной. Поэ'й§| му, начиная построение экзокультурологии, он вьц лил три уровня абстракции, на которых возможно \ фиксировать феномен культуры: во-первых, чи< земные формы культуры, во-вторых, проявления куз туры, предпосылкой которых может явиться деятед ноеть существ представимо близких по принципам ci ей биологической организации земным формам жиз1

' Новик И. Будущее науки и экологическая проблема. “Вопросы философии”, 1975, № 1, с. 114—115.

—160—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

и, наконец, тот уровень, на котором понятие “культу-ра” может быть положено в своем широком значении. На этом высшем уровне абстракции, по его мнению, обобщения в основном должны носить функциональный характер, поелику возможно отвлекаясь от субстратно^субстанциональных характеристик. Вместе с тем полное отрешение от таких характеристик делало бы искомое определение явно недостаточным.

Исходя из этих соображений Э. Маркарян выделяет в качестве специфических такие черты культуры, как внебиологичность, выступающая в качестве субстанциональной основы культуры; технологичность, т. е. наличие “механизмов приспособительно-преобра-зовательного отношения к среде”; продуктивность, т. е-творчески порождающий характер бытия в мире и стереотипичность—отюсобность к воспроизведению ' наличного1. И хотя автор дает лишь характеристику сути культуры безотносительно к уровню ее носителя, тем не менее его дефиниция может быть принята как основа для расширителыто-жосмического истолкования культуры.

Не претендуя на построение дефиниции, можно было бы сказать, что мировая культура как целое есть способ деятельности, технология родового субъекта (человечества), порожденная внебиологической (социально-экономической) субстанцией и характеризуемая в своем бытии единством приопособительно-ггре-

образовательного и стереотипно-продуктивного моментов.

Мировая культура во времени и пространстве пестра, неисчерпаема в своих единичных проявлениях, поражающе богата формами, многообразна. В современном ее состоянии она представлена культурой двух противостоящих типов — культурой буржуазного и социалистического общества, имеющих свои внутренние социально-классовые модификации; многообразными переходными формами культуры, определяемыми со-

Маркаряи Э. О генезисе человеческой деятельности и культуры, с. 26—52.

>. За к. 102

161

циально-экономическим своеобразием стран так н< ваемого третьего мира и т. д.

Вместе с тем в современном состоянии мироз культуры существуют как вершинные проявлез! культурного творчества, выраженные в успехах р витой науки, передовой промышленности и сельскбЗ зяйственноЙ технологии, свершениях искусства, так ее реликтовые, архаические образования, подобные 11 которые еще существуют у аборигенов АндамансяМ островов, дебрей Амазонки или внутренних райоК Новой Гвинеи. Еще более многолики и многокрао ны проявления культуры, взятые в их истекшем ис" рическом бытии. Не будем пока затрагивать первоб! ных форм человеческой жизни, ныне все более отодвз гаемых вглубь многих сотен тысячелетий, и прий мать во внимание завлекательные гипотезы о погм ших таинственных цивилизациях 12-тысячелетнеЙ да| нести. Но даже начиная с твердо зафиксированнЫ шумерской и египетской культур, взор исследовать наталкивается на трудно исчислимое множество по| час почти несовместимых фактов культурного бытй на неповторимое своеобразие граней и оттенков явл< ний культуры.

Очень экспрессивно высказался об этом америю ский культуролог Р. Редфилд, описывая впечатле! человека, приступившего к исследованию культур! Он рассказывает, как ему при чтении знаменитое двенадцатитомника “Золотой ветви” Фрезера пришло^ испытать огромный восторг. “Как на параде, — пиш< он,—передо мной проходили великолепные и экзотз ческие матери, тела которых отливали бронзой; яср цы в масках, переодетые в одежды другого пола; лкя ди, умащенные благовониями и принесенные в жер^ ву богам; демоны, изгоняемые из дворцов Камбодж] девушки из индейской деревни, которых при достияС< нии зрелости заставляли сидеть в одиночестве в темж те; короли, умерщвленные, как боги, и боги, которй восстают из мертвых, когда их убивают^-дикое, н< вообразимое множество табу, магических ритуалов обычаев, связанных с женитьбой, урожаем, опаеносп и смертью. Эти тома напомнили мне арабские сказз

—162—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

“1001 ночи”, половодье странного и чудесного”1.

И не с тем ли сталкивается наш нынешний читатель, когда открывает неувядающую “Первобытную культуру” Э. Тейлора, повествующего не столько о собственно первобытной, сколько о культуре бесписьменных народов прошлого столетия, собранной им по крупицам и поражающей обилием выразительных фактов. В таких книгах журналистов и ученых о наших современниках, как “Ветка сакуры” Ю. Овчинникова, “Индейцы северной Америки” Ю. Аверкиевой, “Индейцы без томагавков” М. Стингла, “Цивилизации Африки южнее Сахары” Ж. Маке и многих им подобных, содержатся свидетельства о том, что и сегодня в разных уголках мира живут и действуют своеобразные, неповторимые, уникальные культуры, подчас, настолько не похожие друг на друга, что диву даешься.

Стоит напомнить, что только языковые различия выражаются в цифре около двух тысяч. А собственно культурные характеристики до сих пор всерьез не классифицированы и не исчислены (если вообще возможно их исчислить). Выделяемые этнографами исто-рико-культурные типы) лишь в самой общей форме (да и то на уровне специфически этнографическом) фиксируют многообразие форм культуры. И эти многоразличные формы наблюдаются не только в районах экзотических для нас, жителей европейской части СССР, или в сельской глуши, они легко обнаруживаются и в современных урбанизированных районах, где видны порождаемые сходством единой промышленной технологии черты некоторого внешнего нивелирования культурных особенностей. Культура от своего возникновения до наших дней никогда не была трафаретно-однообразной, безлико монотонной, она не похожа на уныло одинаковые, донвейерно-серийные продукты.

Массовая стандартизация, присущая развитому промышленному производству, конечно, накладывает свою печать на явления культуры, Особенно наглядно урод-

Цит. по кн.: Артаповский С. Историческое единство человечества и взаимное влияние культур. Л,, 1967, с. 48.

Глава V

ливые формы такой шаблонизации проявляются в р< витых капиталистических странах, порождая то, ч' называется “масс-культурой”. Но даже там твор^ ское начало культурного процесса, идущее из нар( яых глубин, обеспечивает постоянный приток нов] форм в сферу культуры. Бесконечно многообразн;

человеческая деятельность не может быть полностй скована никакими социальными канонами, окаменец шими установлениями- 1

Вместе с тем многообразные формы культуры, к^ бы ни были они разительно не похожи друг на друз| являются порождением одного и того же корня, той дественны в своей сущности как способы единой чел| веческой деятельности. Это издавна понимали многу проницательные исследователи. Еще Э, Тейлор, поз ходя к сравнительному изучению отличающихся др^ от друга культурных форм, подчеркивал, что “xapal тер, и нравы человечества обнаруживают однообраз! и постоянство явлений, заставившее итальянцев сказав “Весь мир есть одна страна” 1. Он справедливо пол| гал, что любой этнологический музей показывает 1Й глядно черты единства, совпадения в предметах мап риальной культуры и способах деятельности незавзЦ симо от хронологической и географической отдале| ности. Это и дает возможность, по его мнению, пост| вить рядом обитателей озерных жилищ древней Швей царии с ацтеками, североамериканских оджибве 1 с южноафриканскими зулусами, а английского земл| Дельца рядом со среднеафриканским негром. Недел| мость мира, единство мировой культуры, общнос| культурного богатства человечества признавались вс| ми прогрессивными мыслителями как подлинно гум|

W •SS

нистическии принцип рассмотрения культуры. |

В противовес этому так называемый культурно-и| торический релятивизм исходил из признания несоЦ местимости и отсутствия точек совпадения культа разных эпох и народов. По сути дела это была теорй тическая попытка разрыва на обособленные части едй|

1 Тейлор Э, Первобытная культура. М., 1&39, с. 4.

164

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

ного тела мировой культуры. Замешанные на идеалистической закваске конц-етщий Г. Зиммеля и В. Диль-тея, имеющие явный шовинистическо-колониалист-ский привкус, эти теории особенно пышным цветом расцвели в эпоху империализма, в начале нашего века. То, что образно выразил Р. Киплинг, провозгласивший формулу “Запад есть Запад, а Восток есть Восток и вместе им не сойтись никогда”, облекли в концептуальную одежду сторонники теории локальных цивилизаций и типов культур.

В рамках философии истории с выраженным культурологическим акцентом эти теории наиболее рельефно представлены в работах Н. Данилевского, О. Шпен-глера и А. Тойнби. Все эти концепции гносеологически опираются на гипертрофию реальных явлений в истории, когда общая прогрессивная линия развития общества и его культуры прерывалась периодами застоя” упадка, возникало движение вспять и т. д. Относительная самостоятельность тех или иных культурно-исторических образований ими раздувается и гипертрофируется.

Характерны в этом отношении сочинения Н. Данилевского, российского славянофила и почвенника XIX века, своеобразно предвосхитившего западную моду в области философии истории (разбор его теорий в советской литературе дан Г. Чесноковым и Н. Сул-тановым). Реакционер в политике и философии,. Н. Данилевский построил концепцию культурно-исто-рич&ских типов. Суть ее в том, что в мировой культуре, как в некоем общем потоке, выделяются качественно различные образования. Взятые в вертикальном измерении такие образования есть интегрированные совокупности различных признаков (от этнографических до географических), которые представляют собой зам-^утые, дискретные виды. Бытие каждого такого куль-^рно-исторического типа рассматривается по аналогии •с жизненными циклами биологических организмов. Опираясь на идею о замкнутости каждого типа, Н., Данилевский отвергает представление о единой линии Развития общества, пропагандируя тезис о славянской исключительности. С точки зрения Н. Данилевского,

6, Зак. 102 _165—

Глава V

история знала всего 10 самобытных мировых куль' но-исторических типов, ставших “положительны] деятелями истории” (к ним он относит, греческз римский, индийский, иранский, германо-романся и другие). Все остальные им зачисляются в “неофо| ленные” культуры (например, перуанская, мекоик! екая и т. п.), в “отрицательные деятели” (гунны, щ голы) и “сырой строительный материал” (фидд эскимосы и т. д.). |

Рассекая мировую культуру, Н. Данилевский <| рается как-то сохранить ее цельность, выделяя в каа стве субстанциональной основы культур деятельное!) выраженную в национальном характере, понимае] 31м как психический строй народов, их психико-этш .ские особенности. Вместе с тем, он пытается про< дить моменты, ведущие к складыванию общечелов<

-ской культуры. Деятельность, образующая субстан] .культуры, конечно, трактуется им в сугубо духовз ракурсе, при выдвижении на первый план религиоа нравственных мотивов. Все эти построения выводя апологии славянского типа культуры, утвержден особой миссии славянства, которому самой судьбой бы предуготовано завершить все то, что не сумели лать другие культуры. Явная ненаучность и глуб реакционность этих идей давно доказаны времез

-Эта концепция замкнутых культурно-исторических лов извлекается сейчас из нафталина и усердно

-сируется буржуазной культурологией.

Однако, если у Данилевского еще наличествует какое-то представление о единстве мировой культ то уже у О. Шпенглера оно подвергается ярост атакам. Для О. Шпенглера единство человеческой ку| ^гуры есть “пустой звук или же выражение чегсц зоологического”. В своей историософии О. ШпенН

-исследует историю культуры не по ее результатам) процессуально, исходя из методологических основ р деляемой им “философии жизни” (от Ф. Ницше | В. Дильтея и Г. Зиммеля). В соответствии с этим каД дая культура трактуется как самоценная, своеобр| ная индивидуальность, уподобляется, индивидуальна развитию осо&и или человека. “Культуры—суть

—166—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

низмы,—пишет О. Шпенглер.—История культуры—• их биография. Данное им как некоторое историческое явление в образе памяти, история китайской или японской культуры морфологически представляет собой полную аналогию с историей отдельного человека, животного, дерева или цветка” \ Культуры, по О. Шпенглеру, замкнуты в себе, живут самопроизвольно, дойдя до уровня цивилизации, засыхают и после своей смерти не оставляют никакого следа. Все содержание истории культуры полностью исчерпывается отдельными культурами, чередующимися, однократными, несвязанными, одна другую подавляющими. Ни о какой цельности мировой культуры при таком понимании не может быть и речи.

Эта же линия проводилась крупным современным историком А. Тойнби, приверженцем идеи многолиней;-него развития суверенных культур, утверждавшим^ что тезис о единстве цивилизации—это заблуждение^ в которое впали современные историки. Насчитывая от 21 до 26 самостоятельных цивилизаций, А. Тойнби видит возможность объединения культур в целое лишь в религиозных скрепках. Его капитальный 12-томный труд “Изучение истории” не зря поэтому был назван теологической поэмой.

Таким образом, на этих историософских моделях можно наглядно убедиться в неспособности буржуазной философии понять мировую культуру как нечто единое и целое.

В рамках культурно-этнографического анализа иа другом понятийном уровне сходные мысли высказываются сторонниками культурного релятивизма, прежде всего в американской культурной антропологии <^. Бенедикт, А. Кребер, М. Хер^ковиц и др.). Идеи эк-^валентности, равноценности культур, с одной сторо-^bi, вроде бы привлекают тем, что они внешне направлены против явного европоцентризма в исследовании Ультурных явлений. С этих позиций первобытные

Шпенглер О. Закат Европы, ч. 1. м.—Пг., 1923, с. 116-—167—

Глава V

племена, хетты и современное североамериканское щество могут быть поставлены в один ряд, выступаз как сравнимые, полагаются параллельными друг др^ гу. Однако при более внимательном рассмотрении убеждаешься, что в этих идеях, отказывающихся <| единства всемирной культуры, нет сколько-нибуд| серьезного преодоления евролоцентризма. ЛокалистЙ ческое понимание культуры, односторонняя индивзе дуализация каждого из ее конкретно-историческз проявлений приводят к противопоставлению культ:

друг другу, противопоставлению их как рядоположе] ных, сосуществующих, а не взятых как членение ед1 него мирового социокультуряого континуума. МожЯ быть, наиболее рельефно эти тезисы выражены в ра ботах М. Херсковица, для которого принцип культу] ного релятивизма выступает как сердцевина всех те< ретических построений. По М. Херсковицу, бытие каз дои разновидности культуры определяется, так назз ваемым “культурным фокусом”, какой-то преобладаз

щей чертой данной культуры, теми ее институция^! •-” •”"%. •^ которые выступают в ней как стержневые, В одни

случаях это религия, в других — скотоводство к| преобладающий вид хозяйства, в третьих—погоня | престижем или принципы организации ^и т. п. Эклй' тичность такого подхода наглядна. И в итоге вывод | том, что любое явление данной культуры замыкает ся на себе, соотносительно лишь с ней самой и только с ней. Что же касается всеобщих черт, то к низ М. Херсковиц относит только нравственность, наслав дение от красоты и “некоторый стандарт истины”. Ц^ скольку сами эти универсалии трактуются в распльй чато-идеалистическом духе, то от целостности мирово| культуры остается пустой звук. На признании одной лишь психического единства человечества в исследова| нии культуры далеко не уйдешь, з

Марксистское понимание культуры опирается н< признание единства и многообразия социокультурноэ процесса. Мы не отрицаем факта культурной относи тельности, но отвергаем культурный релятивизм, о1} вергающий всякую общность между культура^

—168—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

утверждающий их принципиальную отгороженность, невходимость друг в друга.

Что же делает единым целым мировую культуру? Какие действительные универсалии конституируют мир культуры? На каких подлинно всеобщих основаниях вырисовывается облик того целого, которое мы называем мировая культура.

Фундаментально общим, сущностно связывающим всю человеческую историю, делающим мировую культуру подлинно целым генетически, исторически (диах-ронно) и системно-структурно (синхронно) является производственная деятельность людей, которую К. Маркс и Ф. Энгельс в “Святом семействе” образно и теоретически точно назвали “материнское лоно истории” !. Субстанция труда всегда была и останется тем, что выступает как главная связь, основной критерий единения в тотальность. Именно она определяет общность генезиса, функционирования и закономерного развития всей мировой культуры и всех ее составляющих. Эти положения относятся .к основополагающим тезисам марксизма. Они многократно теоретически и фактически обоснованы и вряд ли нуждаются в рамках нашего изложения в дополнительной аргументации.

Гомогенность мировой культуры может быть рассмотрена в двух основных срезах: диахронном и синхронном.

Диахронная самотождественность сущностных оснований культуры выявляется в единстве процесса всемирной истории. О том, едина ли мировая история, спорили немало. Да и есть о чем спорить. Любые попытки реконструкции прошлого, взятого как история родового субъекта человечества, наталкиваются на эмпирически констатируемое разнообразие множества историй отдельных народов, стран, регионов, континентов. В ту пору, когда Геродот написал “Историю” в девяти книгах, карта мира для него ограничивалась теми пространственными пределами, до которых в VI в. до

* Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 166.

16”

Глава V

нашей эры доходили контакты обитателей Эллады. В< остальное было за пределами истории. Эйкумена тез времен была географически узкой. Справедливости ра| ди надо сказать, что среди написанных со времен Ге^ родота тысячах и тысячах исторических исследований книги о единой Всемирной истории и сейчас нет ка^ нет. Книги популярные, типа “Взгляд на всемирную! историю” Д. Неру, лишь исключение, подтверждающей общее правило. Есть многие истории, которые, подоб-^ но отдельным сплетающимся нитям лиан, в своей сот вокупности дают картину всемирной истории. То жш можно сказать и о многих “Историях мировой куль-" туры”. Все они предстают лишь как фрагменты цело? го, которое еще надо создать. Но, если такое целое ещ< не дано наукой историей, то это не значит, что оно т существует.

Марксистская историческая наука, в основе кот< рой лежит материалистическое понимание истории, главным исходным понятием которой является кат< тория “социально-экономическая формация”, вполне!) состоянии создать такую подлинно “Всемирную исто| рию”. Достаточные предпосылки для этого уже созда| ны трудами наших историков. Первые подходы уж| испробованы при создании многотомной “Всемирной истории”, начавшей выходить в конце пятидесятых го^| дов. Однако и в этом издании не преодолен ряд труд-1 ностей методологического и методического характера^ связанных с неравномерностью и асинхронностью все-| мирно-исторического процесса. Это лишь исторический! свод, а не реконструкция целого.

Необходимость и возможность создания подлюга всемирной истории показана в яркой книге академика Н. Конрада “Запад и Восток”. Сквозь нее, пишет щ ее автор о “Восьми стансах об осени” китайского поа та Ду Фу, сравнивает ли исторические исследования грека Полибия и китайца Сыма Цяня, анализирует Л1 Средне-Восточное Возрождение или размышляет i смысле истории, через все красной нитью проходи! мысль о единстве и цельности человеческой иеториж

Высказываемые Н, Конрадом идеи опираются на| четкое методологическое основание. Рассматривай!

—НО—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

процесс формирования буржуазного общества и касаясь проблем культуры, К. Маркс и ф. Энгельс в “Манифесте коммунистической партии” отмечали, что во всех сферах, в том числе и в области духовного производства, “национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества национальных и местных литератур образуется одна -всемирная литература” }. Литература есть часть духовной культуры, часть культуры вообще, это отраженные и выраженные в слове события материальной и духовной жизни людей. Всемирная литература в этом смысле есть художественная картина духовной и материальной жизни человечества в масштабе всемирной истории. Если бы всемирная история не имела места, бессмысленно было бы говорить и о всемирной литературе.

История человечества это не арифметическая сумма, конгломерат отдельных историй, а системное целое. Н. Конрад с присущей ему эрудицией и с подлинно философским размахом широкими мазками, опираясь на огромное количество фактов, обосновывает тезис о бесспорности участия всего населения нашей планеты в создании культуры и доказывает, что это выражено всей историей мирового культурного развития. Им, как выдающимся ориенталистом, ставилась перед своей наукой, востоковедением, цель способствовать разработке “общей теории, охватывающей все стороны истории и культуры человечества, теории, построенной на истории всех народов, без разделения их на восточные и западные и проверенной доступным нам историческим опытом” 2.

Большое значение для понимания культуры как всемирного целого и построения теории, соответствующей этому целому, имеет сформулированная Н. Конрадом задача: “поиски действительной культурно-исторической монады, изучение человеческого состава каждой монады, раскрытие в культуре каждой эпохи си-

1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.. т. 4, с. 428. Конрад Н. Запад и Восток. М„ 1971, с. 28.

171

Глава V

i •.- •..л стемности, и освещение вопроса о судьбах культур” ^|

Этим объясняется его универсально-историческое то^ кование культурно-типологических явлений “Анти^| ность”, “Средневековье”, “Ренессанс”, а не частно-ло^ кальное. Рассуждения Н. Конрада направлены на обо^ снование идеи, утверждающей, что человечество в це| лом подлинный субъект и собственной истории, и по^ рождаемой ею культуры. т

Тенденция рассмотрения мировой культуры как це-| лого на основе признания единства истории все более| пробивает себе дорогу. Она порождает оригинальные! попытки синтеза в области знаний о культуре. Одна| из наиболее интересных концепций такого рода пред|| ставлена работами крупного французского apxeorforaia этнографа А. Леруа-Гурана. Его работы, написанный с позиций технического детерминизма, весьма уязвим! марксистской критикой. Однако, будучи основаны Н| огромном, строго систематизированном фактическое материале (около 40 тысяч карточек), они небесполез! ны для нашего понимания развития культуры как спо! соба человеческой деятельности. В капитальных тру| дах А. Гурана по истории материальной культурй “Эволюция и техника”, “Человек и материя”, “СредаЯ техника” и других им предпринята попытка создат^ так называемую техно морфологию, рассмотреть двй^| жение и единство культуры, положив в основу элемен-1 тарные технологические процессы трудовой деятель-1 ности. Орудие труда и его применение—это единица^ по которой можно судить о формах культуры—таков| исходный пункт его рассуждений. Характерно, что ,Щ основу систематики материальной культуры им поло-j жены не традиционные объекты (одежда, жилище й| т. д.), а технологические приемы воздействия на ма^ териал. Различая факты и тенденции их развитие А. Леруа- Гуран прочерчивает линии, по которым, г его мнению, двигалась человеческая культура.

Оценивая такой метод анализа, видный советсксй этнограф С. Токарев говорит, что “это есть мож©<

1 Диалог историков. Переписка А. Тойнби и Н. Конрада.— “Новый мир”, 1967, № 7, с. 180—181.

—172—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

быть наиболее удачная из всех известных попыток этнографов сочетать идею общей закономерности в развитии человечества и человеческой культуры с фактом бесконечного разнообразия конкретных форм культуры” 1. Рассматривая разные формы и приемы воздействия на материал (“нажим”, “удар”, “эффект молотка”), технологию добывания и применения огня, силы воды, воздуха, мускульной силы человека и животных, средства передвижения и перемещения тяжестей и т. il, А. Леруа-Гуран предлагает обширную систематику форм элементарной трудовой деятельности, полагая ее как проявление культуры. Вводя эту систематику в круг теоретических обобщений, он целеустремленно пытается нащупать человеческие группы, выступающие как субъект культуры (от этнической группы до наций и народов).

Не касаясь других моментов теоретических построений А. Леруа-Гурана, выводящих и развитию духовной жизни (где очень много сомнительного, навея-ного идеалистической буржуазной социологией), .отметим, что в ряде важных вопросов он приближается к материалистическому пониманию истории культуры, трактуя культуру этнических общностей как выражение единого процесса культурного развития человечества. Наряду с Л. Уайтом А. Леруа-Гуран выделяется среди западных культурологов своим комплексным подходом к мировой культуре, глубоким убеждением в единстве и целостности всех ее проявлений.

Советская наука в свою очередь дала ряд серьезных обобщающих исследований в области развития предметно-материальных и собственно-технологических основ бытия мировой культуры (Зворыкин А., Осьмова Н., Чернышев В., Шухардин С. “История техники”. М., 1962; Семенов С. “Происхождение земледелия”. М., 1974; Черных Е. “Металл—человек—время”. М., 1972). В этих трудах обстоятельно проанализированы общие для всего человечества, исторически развивающиеся и преобразующиеся способы производи-

' Этнологические исследования за рубежом. М., 1973, с. 187.

173

Глава V

тельной деятельности людей. В них находит фактическое подтверждение идея человечества как единого образования, мировой культуры как целого.

Представления о мировой культуре, взятой .как целое в ее длящемся бытии (всемирной истории), не исключает, а предполагает ее синхронное единство в каждый данный исторический период. Рассмотрение этого вопроса наталкивается на необходимость определения конкретно-исторического типа связей, образующих культурное целое. Известно, что связность—это определяющий признак целого. Декомпозиция целого на его составляющие, дискретизация непрерывного всегда требуют выяснения характера связей между элементами и общим уровнем зрелости самого зрелого. Применительно к бытию культуры это особенно важно.

Человеческая культура от момента возникновении и до наших дней никогда не была жестким синкретическим образованием. История культуры не дает сви-^ детельств об однолинейном, равномерном развитии всех ее составляющих. Ритмика и направленность изменений социокультурных образований имеют серьезные различия. Рядом с народами и регионами, быстро прогрессирующими, сосуществуют застойные районы, культурные изоляты, в рамках тех или иных образований имеются культурные анклавы (включения). Кстати, эти факты и были предпосылкой для формирования уже упоминавшихся нами теорий замкнутых культур. Метафизичность исходных методологических принципов буржуазных исследователей, выступавших против недостаточности чистого историзма, породила те^ структуралистские крайности, которые сводили изуче--ние культуры к синхронии, взятой вне исторического^ контекста. Конечно, и абстрактное рассмотрение структур приносит определенный научный эффект. Однако структурноаналитический метод, не соединенный с историческим подходом, дает превратную картину изучаемого объекта. В ходе реального развития научной мысли он перерастает в структурно-функциональный* и "в более зрелом виде выявляется как системный метод. Системный подход включает в себя как необходимую предпосылку признание историчности иссле-

—174—

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

дуемого объекта. В этом случае основной акцент делается на проблему целостности с учетом того, что она может развиваться от одного уровня до другого, оставаясь всегда собственно целым.

При освещении проблем культуры обстоятельство это особенно важно учитывать, ибо на ранних ступенях ее бытия реально-предметные контакты^ обмен деятельностью между разными племенами и различными частями Эйкумены или отсутствовали, или были случайными и спорадическими. По предложенной Б. Поршневым модели, человечество как целое первоначально выступает в виде мелкоячеистой сетки, нити которой (границы и контакты) несут преимущественно отрицательный заряд; и связь, и взаимопроникновение отдельных племен с соседями выступают главным образом в виде негативного взаимодействия, отталкивания^ обособления друг от друга. Наряду с этим наличествуют и формы диффузии и смешения, однако главной остается связь противопоставления. “Всемирный характер истории человечества никем, в частности, не мог быть наблюдаем и осознан. Он существовал лишь объективно” 1. Вместе с тем та или иная связь от одной общности к другой и дальше по цепочке существовала практически всегда. Начиная с верхнего палеолита, она укреплялась и умножалась, по мере расширения Эйкумены выделялись центры и периферия, возникали многообразные культурные контакты.

Конечно, целостность человечества той поры не равнозначна тому, что пришло с ходом развития истории. Со временем вырисовывались разные стадии возрастания целостного единства. Будучи единым и целым от начала истории, человечество в своем прогрессивном восхождении достигает разных уровней системности и организованности, более высоких рубежей сплоченности и подлинного единстаа. Целостность истоков 70-х годов нашего века и целостность будущего ассоциированного коммунистического человечества—это не одно и то же.

1 Поршпев Б. Социальная психология и история. М*, 1966, С. 204.

—175—

Глава V

Единство и взаимопроникновение, общение и обо? собление, взаимодействие и отталкивание, связи и прой тивопоставления — все это характеризует противоре-| чивое единство разных форм культурного бытия, приЦ сущих человечеству уже с первых шагов его истории| Все последующее развитие обнаруживало упрочение мировой общности культуры. По мере роста и разви-| тия материального производства, с переходом к клас^| сово-антагонистическим формациям умножались Щ расширялись контакты 'между группами людей. Сущ^| ностное единство, заданное однородностью жизнедеятельности, материальным характером отношения и природе, дополнялось ,и обогащалось непосредственным общением. Английский археолог Г.Чайлд в книг! “Прогресс и археология” привел ряд данных onporpe'd| сирующем нарастании экономического и культурного обмена между народами. Так, в верхнем палеолите оД осуществлялся в радиусе до 800 км, где-то за 2 тыс!

. . . .^ | и"

лет до нашей эры—уже в радиусе до 8 тыс. км, а Я VIII веку нашей эры охватил всю Азию, Африку Европу. От поколения к поколению нарастала цело^ ность мировой культуры, утверждалась гомогенное] всеобщей истории, выявившись на поверхность и стг зримой с победой капиталистических отношений.

Всемирность социокультурного процесса во всез полноте этого понятия достигается лишь в 'эпоху капитализма. Целостность здесь берет верх над дискретностью. Временное единство культуры (диахроническое) во всем объеме дополняется пространственным:

(синхроническим) единением человеческой культуры в^ то целое, где уже системно обнаруживается взаимо"-^ действие его составляющих. ^

Не касаясь деталей процессуального механизма конкретных взаимодействий, рассматриваемого в рам-^ ках контактной культурологии, остановимся на общей характеристике связей, образующих мировое культур" ное целое. Поскольку культуру мы трактуем как cmd^ соб деятельности общественного человека, то и связй| ее образующие, выводящие ее во всепланетную тотальность, должны быть найдены 'в том реальном процессе, который именуют обменом деятельностью. *

—176 —

МИРОВАЯ КУЛЬТУРА КАК ЦЕЛОЕ

Всякая культура как единство унаследованной и порождающей деятельности не может быть понята вне постоянного обмена и самой деятельностью, и ее опред-меченными продуктами. Основой такого обмена является производство, взятое в единстве его обеих сторон— производительных сил и производственных отношений. Общественные (социальные) отношения, стержнем которых выступают отношения по производству, и есть те связи, в которых, вырастая из них, обнаруживаются связи, складывающие целостность культуры. Сам живой труд и его предметные (прежде всего материальные) продукты есть основные системообразую-щие агенты культуры. “Предмет, — пишут К. Маркс и Ф. Энгельс, — как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку^.

При таком понимании обмен деятельностью, передающий от одного субъекта к другому свои сущност-ные силы (в антагонистической или неантагонистической форме, отчужденно или вне отчуждения), и является фундаментальной связью всего социокультурного континуума. Живой и опредмеченный труд включается в культуру в виде тех схем, способов его осуществления, которые специфичны для того или иного конкретного культурно-исторического субъекта. Характер господствующих общественных отношений детерминирует направленность этих схем, способов. Уровень и характер производительных сил определяют форму их наличного бытия, исторический облик куль-гуры. Наличная система обмена деятельностью и есть тот внутренний скелет, который обрастает покровами собственно культурных связей в совокупности составляющих целостное тело мировой культуры.

Над этой основой утверждается такая специфическая для бытия культуры форма связи, как информационная. Она обнаруживается прежде всего диахронно

^а-ркс К. и Энгельс Ф. Святое семейство. — Соч., т. 2, с. 47.

Глава V

в виде социальной наследственности, языковых ко| лдуникаций, поведенческих кодов-традиций, жизненй! денностей, литературного наследия, фольклорных i татств и т, п. Вместе с тем, информационные свй

выявляются и синхронно, в виде взаимных комму”

В и • д кационных потоков, советской литературе эта прс

лема освещена в работах С. Арутюнова и Н. Чебок| рова (см.: “Расы и народы”, вып. 2. М., 1972). В их ботах показано, что пространственная стабильж этносов всех типов осжхвайа она овязах, хорошо oni ваемых в понятиях теории информации. По пре;

женной ими наглядной модели наличие информацз ной сетки на какой-то обширной территории (и на i земном шаре) можно было бы изобразить картогрг чески в виде штрихов различной толщины в зав:

мости от интенсивности информационных потоков.г где имелись бы ареалы повышенной плотности, совпали бы с этническими общностями( и их специ< ческой культурой), а зоны пониженной плотности*! границами между этносами и их культурами. ^

Современная наука еще не обладает аппаратом, 3 торый мог бы служить задачам измерения плотнЫ •этих информационных потоков в целом, но по отде| ным его параметрам можно привести цифры, убе^ тельно говорящие о том, что все локальные культу ныне связаны в единый информационный поток, охз тывающий всю планету. Достаточно сказать, что toj ко в поток научной и технической информации ея$| годно вливается около 7 млрд. страниц печатного! ста. Для наших дней, как отмечают С. Арутювд Н. Чебоксаров, “типично сочетание очень плотной циональной инфосети с непрерывно возрастающей т национальной инфосетью, постепенно становящ<| мировой (планетарной)^ 1. Публицистические выр“| ния “мир сжался”, “наш шарик стал маленьким” | рошо передают характер тех связей, которые при< нынешнему состоянию мировой культуры.

Одной из впечатляющих черт современности и

1 Расы и народы, вып. 2. М., 1972, с. 27.

178