Часть 4.

же оно едино, оно различает чем-то единым и одно-

временно.

Вот каким образом определено то начало, посред- 15

ством которого, как мы утверждаем, живое существо

способно ощущать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Так как душа отличается главным образом двум

признаками: во-первых, пространственным движением;

во-вторых, мышлением, способностью различения и

ощущением, то может показаться, будто и мышление

и разумение суть своего рода ощущеиия. Ведь посред-

ством того и другого душа различает и познает суще- 20

ствующее. И древние' утверждают, что разуметь и

ощущать — это одно и то же, как именно Эмпедокл

сказал:

Мудрость у них возрастает, лишь вещи пред ними

предстанут •

и в другом месте:

И здесь возникает

Мысль для познания мира у них3.

Такой же смысл имеют и слова Гомера:

Таков же и ум 4.

25

Ведь все они полагают, что мышление телесно так

же, как ощущение, и что и ощущают и разумеют подоб-

ное подобным, как мы это выяснили в начале сочине-

ния. Между тем им следовало бы в то же время выска-

заться о том, что такое заблуждение: ведь оно еще 427b

более свойственно живым существам, и душа немало

времени проводит в ошибках. Поэтому необходимо при-

знать либо, как некоторые утверждают, что все, что

является чувствам, истинно, либо что заблуждение

происходит от соприкосновения с неподобным, а это

[утверждение] противоположно положению о том, что

подобное познается подобным. Однако, по-видимому, 5

заблуждение относительно противоположного и позна-

пие его одинаковы.

Итак, ясно, что ощущение и разумение не одно и то

же. Ведь первое свойственно всем животным, второе —

немногим. Не тождественно ощущению и мышление,

429

10 которое может быть и правильным и неправильным:

правильное — это разумение, познание и истинное мне-

ние, неправильное — противоположное им; но и это

мышление не тождественно ощущению: ведь ощущение

того, что воспринимается лишь одним отдельным чув-

ством, всегда истинно и имеется у всех животных,

а размышлять можно и ошибочно, и размышление не

свойственно пи одному существу, не одаренному

разумом.

Воображение же есть нечто отличное и от ощуще-

15 ния5, и от размышления; оно не возникает без ощуще-

ния, а без воображения невозможно никакое составле-

ние суждений; а что воображение не есть ни мышление,

ни составление суждений — это ясно. Ведь оно есть

состояние, которое находится в пашей власти (ибо

можно наглядно представить себе нечто, подобно тому

как это делают пользующиеся особыми способами аа-

20 поминания и умеющие создавать образы), составление

же мнений зависит не от пас самих, ибо мнение необ-

ходимо бывает или ложным, или истинным. Далее,

когда нам нечто мнится внушающим ужас или страх,

мы тотчас же испытываем ужас или страх, и соответ-

ственно когда что-то нас успокаивает. А при воображе-

нии у нас такое же состояние, как при рассматривании

картины, на которой изображено нечто страшное или

успокаивающее.

25 Имеются также различия в самом составлении суж-

дений: познание, мнение, разумение и противополож-

ное им; об этих различиях будем говорить особо.

А так как мышление есть нечто отличное от ощу-

щения и оно кажется, с одной стороны, деятельностью

представления, с другой — составлением суждений, то

после рассмотрения воображения надо будет сказать

428а и о мышлении. Итак, если воображение есть то, благо-

даря чему у нас возникает, как говорится, образ, при-

том образ не в переносном смысле, то оно есть одна из

тех способностей или свойств, благодаря которым мы

различаем, находим истину или заблуждаемся. А та-

ковы ощущение, мнение, познание, ум.

5 Что воображение не есть ощущение, явствует из

следующего. А именно: ощущение есть или возмож-

ность, или действительность, например зрение и виде-

ние; представление же возникает и при отсутствии того

и другого, например в сновидениях6. Далее, ощуще-

430

ime имеется всегда, а воображение нет. Если бы они

пыли в действии одно и то же, то, быть может,

поображепие было бы присуще всем животным. Но по- 10

иидимому, оно не всем присуще, например: не при-

суще муравью, пчеле, червю. Далее, ощущения всегда

истинны, а представления большей частью ложны.

II когда мы отчетливо воспринимаем предмет, мы не

говорим, например: «Нам представляется, что это че-

ловек»; скорее наоборот: когда мы воспринимаем не

отчетливо, тогда восприятие может быть истинным или 15

ложным. Кроме того, как мы уже говорили, и с закры-

тыми глазами нам что-то представляется.

Но воображение не принадлежит ни к одной из тех

способностей, которые всегда достигают истины, ка-

ковы познание и ум. Ведь воображение бывает также

и обманчивым.

Таким образом, остается рассмотреть, не есть ли

воображение мнение7: ведь мнение бывает и истинным

и ложным. Но с мнением связана вера (в самом деле, 20

не может тот, кто имеет мнение, не верить этому мне-

нию) , между тем ни одному из животных вера не свой-

ственна, воображение же — многим. Далее, всякому

мнению сопутствует вера, а вере — убеждение, убежде-

нию же — разумное основание (logos). А у некоторых

животных хотя и имеется воображение, по разума (lo-

gos) у них пет.

Итак, очевидно, что воображение не может быть ни

мнением, которым сопровождается чувственное вое- 25

приятие, ни мнением, основывающимся на чувственном

восприятии, ни сочетанием мнения и чувственного вос-

приятия8. И это ясно из сказанного, а также из того,

что мнение может быть ни о чем ином, как только о том,

что есть предмет восприятия. Я имею в виду, что

представление могло бы быть, например, сочетанием

мнения о белом и восприятия белого, но не сочетанием

мнения о благе и восприятия белого. В таком случае 30

представление было бы мнением о том же, что воспри- 428b

нимается не как привходящее. Между тем можно пред-

ставлять себе ложно то, о чем имеется в то же врем

правильное суждение; например, Солнце представляетс

размером в одну стопу, однако мы убеждены, что оно

больше Земли. Таким образом, пришлось бы либо от-

бросить свое правильное мнение, которое имел пред- 5

ставляющийся, хотя предмет и остается неизменным

431

и представляющийся не забыл этого мнения и его не^

разубедили в нем, либо, если он еще придерживаетс

своего мнения, то оно необходимо и истинно и ложно;

мнение же становится ложным, если предмет не-

заметно изменился. Таким образом, воображение не

есть ни одна из указанных способностей, ни сочета-

ние их.

10 Но так как нечто приведенпое в движение само мо-

жет привести в движение другое, воображение же есть,

как полагают, некоторое движение и не может возник-

нуть без ощущения, а возникает лишь у ощущающих

и имеет отношение к ощущаемому, и так как движение

может возникнуть благодаря действительно имеюще-

муся ощущению и движение это должно быть подобно

ощущению, то воображение, надо полагать, есть такое

15 движение, которое не может быть без ощущения и не

может быть у тех, кто не ощущает; а существо, наде-

ленное воображением, делает и испытывает многое в за-

висимости от этого движения, и воображение может

быть и истинным и обманчивым. А бывает это вот от-

чего. Во-первых, ощущение того, что воспринимаетс

лишь одним отдельным чувством, истинно или же оши-

бается лишь в самой незначительной степени. Во-вто-

рых, имеется ощущение того, что сопутствует такому

20 воспринимаемому как привходящее; в этом случае уже

возможны ошибки; в самом деле, в том, что это бледное,

ощущение не ошибается; но в том, есть ли бледное это

или иечто другое, ошибки возможны9. В-третьих, имеет-

ся ощущение общих свойств, сопряженных с теми пред-

метами (symbebckota), которым присуще то, что вос-

принимается лишь одним отдельным чувством; я имею

в виду, например, движение и величину, которые сопут-

ствуют ощущаемому и в отношении которых больше

25 всего возможны ошибки при чувственном восприятии.

Движение же, возникающее от ощущения в действии,

разнится в зависимости от того, от какого из этих

трех видов ощущения оно происходит. В первом случае

движение будет истинным, когда наличествует ощуще-

ние 10; в двух же других оно может быть ложным и при

наличии, и при отсутствии ощущения, п больше всего,

когда ощущаемое находится на расстоянии. Итак, если

30 в воображепии пет пичего другого, кроме перечислен-

429а ного, п оно есть как раз то, о чем шла речь, то опо есть

движение, возникающее от ощущения в действии.

432

Так как зрение есть самое важное из чувств, то

и название свое воображение (phantasia) получило от

света (phaos), потому что без света нельзя видеть.

II благодаря тому, что представления сохраняютс

[в душе] и сходны с ощущениями, живые существа 5

во многих случаях действуют сообразно с этими пред-

ставлениями: одпи — оттого, что не наделены умом,— та-

ковы животные, другие — оттого, что их ум подчас

затемняется страстью или болезнями, или сном,— та-

ковы люди.

Итак, относительно того, что такое воображение

и отчего оно происходит, мы ограничимся сказанным.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Что касается той части души, которою душа познает 10

и разумеет, — отделима ли она, притом отделима ли

она не пространственно (kata megethos), а лишь мыс-

ленно (kata logon), то необходимо рассмотреть, каково

ее отличительное свойство и как именно происходит

мышление.

Так вот, если мышление сходно с ощущением, то

оно или что-то испытывает от постигаемого умом, или

опо нечто другое в этом роде. Мышление, конечно, не 15

должно быть подвержено чему-либо', а должно быть

способным воспринимать формы, т. е. в возможности

должно быть таким, каково постигаемое умом, но не

самим постигаемым умом, и так же как способность

ощущения относится к ощущаемому, так и ум — к по-

стигаемому умом. И поскольку ум может мыслить все,

ему необходимо быть пи с чем не смешанным, чтобы,

как сказал Анаксагор, властвовать пад всем, т. е. чтобы

[все] познавать. Ведь чуждое, являясь рядом с умом, 20

мешает ему и заслоняет его2. Таким образом, ум по

природе не что иное, как способность. Итак, то, что мы

называем умом в душе, до того, как оно мыслит, не есть

что-либо действительное из существующего (я разумею

под умом то, чем душа размышляет и судит о чем-то).

Поэтому нет разумного основания считать, что ум со-

единен с телом. Ведь иначе он оказался бы обладаю- 25

щим каким-нибудь определенным качеством, он был бы

холодным или теплым или имел бы какой-то орган, как

имеет его способность ощущения; по ппчего такого пет.

Поэтому правы те, кто говорит3, что дута есть

433

местонахождение форм, с той оговоркой, что не вс

душа, а мыслящая часть, и имеет формы не в действи-

тельности, а в возможности.

Что неподверженность изменениям не одинакова

30 у способности ощущения и у мыслительной способно-

сти, это видно, если рассмотреть органы чувств и ощу-

щение. Чувство не в состоянии воспринимать [более

слабое], когда сила ощущаемого слишком велика, на-

пример воспринимать [слабый] звук среди громких

звуков, и нельзя ни видеть, ни обонять [более слабый

цвет и запах] среди слишком ярких цветов и слишком

резких запахов. Ум же, наоборот, когда мыслит нечто,

требующее большого напряжения, мыслит требую-

щее меньшего напряжения не хуже, а даже лучше.

5 Дело в том, что способность ощущения невозможна без

тела, ум же существует отдельно от него.

Когда ум становится каждым [мыслимым] в том

смысле, в каком говорят о сведущем как о действи-

тельно знающем (а это бывает, когда ум способен дей-

ствовать, опираясь сам на себя), тогда он точно так

же есть некоторым образом в возможности, но не так,

как до обучения или приобретения знания, и тогда он

способен мыслить сам себя.

10 А так как не одно и то же величина и существо

(to einai) величины, вода и существо воды (и так

у многого другого, но не у всего, ибо у некоторых

предметов это одно и то же), то спрашивается, разли-

чает ли душа существо плоти и плоть разными способ-

ностями или одной и той же, но находящейся в разном

состоянии. Ведь плоть не существует без материи,

а как курносое4, она есть вот это вот в этом5. Способно-

15 стью ощущения душа различает тепло и холод, т. е. то,

некоторое соотношение чего есть плоть; существо же

плоти душа различает иной способностью: или суще-

ствующей отдельно от способности ощущения, или на-

ходящейся с ней в таком отношении, как ломаная ли-

ния с самой собой, когда она выпрямляется 6.

В свою очередь в отвлеченных предметах прямое

воспринимается так же, как курносое: ведь прямая ли-

ния связана с плотным7. Если же прямизна и прямое

20 не одно и то же, то суть бытия прямого воспринимаетс

чем-то иным: ведь здесь будет двоица8. Стало быть,

душа различает это или другой способностью, или той

же, но находящейся в другом состоянии. И значит

434

иообще, как [формы] вещей отделимы от материи, так

дгло обстоит и с тем, что относится к уму.

Можно было бы спросить: если ум есть нечто про-

стое, ничему не подверженное и ни с чем не имеющее

ничего общего, как говорит Анаксагор, то как он будет

мыслить, если мыслить означает что-то претерпевать?

Недь поскольку то и другое9 имеют нечто общее, одно, 25

по-видимому, есть действующее, другое — претерпеваю-

щее. И далее: может ли ум мыслить сам себя? Действи-

тельно, в таком случае либо ум присущ всем другим

предметам, если он сам мыслим не по-другому 10, ведь

мыслимое по виду едино, либо в нем будет находитьс

нечто такое, что делает его, как и все прочее, предметом

мысли. Или претерпевание ума имеет тот общий смысл,

о котором уже было сказано, а именно что в возмож- 30

ности ум некоторым образом есть то, что он мыслит,

в действительности же нет, пока он не мыслит его.

Здесь должно быть так, как на дощечке для письма,

на которой в действительности еще ничего не написано; 430а

таков же и ум. И он мыслим так же, как все другое

мыслимое. Ведь у бестелесного мыслящее и мысли-

мое — одно и то же, ибо умозрительное познание и умо-

зрительно познаваемое — одно и то же. (Остается вы-

яснить причину, ночему ум не мыслит постоянно.) 5

У материальных предметов каждое мыслимое имеетс

лишь в возможности. Поэтому ум не будет присущ та-

ким предметам (ведь ум есть возможность таких пред-

метов без материи), но ему мыслимое будет присуще.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Так как повсюду в природе имеется, с одной сто-

роны, то, что есть материя для каждого рода (и в воз-

можности оно содержит все существующее), с другой

же — причина и действующее [начало] для созидани

всего, как, например, искусство по отношению к мате-

риалу, подвергающемуся воздействию, то необходимо,

чтобы и душе были присущи эти различия. И дей-

ствительно, существует, с одной стороны, такой ум,

который становится всем, с другой — ум, все произво-

дящий, как некое свойство, подобное свету. Ведь

некоторым образом свет делает действительными цвета,

существующие в возможности. И этот ум существует

отдельно и не подвержен ничему, он ни с чем не смешан,

435

будучи по своей сущности деятельностью Ведь

действующее всегда выше прерывающего, «миачало

20 выше материи. В самим дели, знание в Д*и'™и"^И

то же, что его предмет. Знание же в »^мо'1;и^™

у отдельного человека, но не знание вообще по вре

менп предшествует [знанию в действии]. Ведь этотг ум

не таков, что он иногда мыслит, иногда не мыслит.

Только существуя отдельно, он есть то, что, оя[есть,

и только это бессмертно и вечно. У нас нет воспомина

ний, так как этот ум ничему не подвержен ум же,

подверженный воздействиям, преходящ и без деятель

25 ного ума ничего не может мыслить.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мышление о неделимом относится к той

где нет ложного. А ложность и истина

там, где уже имеется сочетание мыслей (uoen""'l со"

ставляющих как бы одно, совершенно так же, как ска-

зал Эмпедокл:

Выросло много голов, затылков лишенных и шея1,

30 затем головы соединяются силою дружбы. Так и пред-

меты мысли, будучи раздельными, соединяются,как,

430b например, несоизмеримое и диагональ. При мысли

о чем-то прошлом или будущем мыслится и присоеди-

няется также время. Ошибка заключается всегда в [не-

правильном] сочетании. В самом деле, тот, кто мыслил

бледное не бледным, сочетал его с не бледным;можно

все это назвать также делением. Однако же ошибкой

или истиной может быть не только то, что Клеои оле-

5 ден, но и то, что он был или будет бледным. А сочетает

в одно каждый раз ум.

Так как неделимое можно понимать двояко: как не-

делимое или в возможности, или в действительности,

то ничто не мешает, когда мыслят протяженное, мыс-

лить его неделимым (ведь оно в действительности неде-

лимо) и в неделимое время: ведь время — подооно

протяжению — делимо и неделимо. Итак, нельзя ска-

10 зать, что мыслит ум в каждую половину времени, иоо,

пока не произведено деление, нет половины, разве

только в возможности. Когда же ум каждую половину

мыслит отдельно, он вместе с тем делит и время; тогда

он мыслит их так, как если бы они были два протяже-

436

ния. Если же что-то мыслят состоящим из двух частей,

то его мыслят и во времени, состоящем из таких же

двух частей.

Л то, что неделимо ис по количеству, а но виду,

ум мыслит в неделимое время и неделимой частью 15

пути, однако привходящим образом, и не поскольку

делимо то, чем ум мыслит, и время, в которое он мыс-

лит, а поскольку они неделимы: ведь в них содержитс

нечто неделимое, хотя, быть может, и не существую-

щие отдельно, что делает едиными время и протяжение,

и точно так же это бывает во всяком непрерывном как

но времени, так и по протяжению.

Точка же и всякая часть деления, равно и все 20

и этом смысле неделимое обнаруживаются так же, как

лишенность. То же самое можно сказать и о всем про-

чем, например о том, как познается зло или черное.

А именно: их познают некоторым образом через проти-

воположное им. Познающее же должно быть в возмож-

ности этими противоположностями, и [bmp re с тем]

в нем должно быть единое. Если же нечю не имеет 25

противоположного себе, то оно познает само себя, есть

[всегда] действительность и существует отдельно.

Высказывание есть высказывание чего-то о чем-то,

как, например, утвердительная речь, и всякое выска-

зывание истинно или ложно. Между тем не всякий ум

таков: ум, направленный на существо предмета как

суть его бытия, истинен [всегда]; ум же, касающийс

чего-то [другого], — не [всегда]; и так же как видение

того, что свойственно воспринимать зрению, всегда ис-

тинно, но [различение того], есть ли вот это бледное

человек или нет, не всегда истинно, точно так же об- 30

стоит и с бестелесным [как предметом мысли].

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Знание в действии тождественно своему предмету,

знание в возможности у отдельного человека — но не

знание вообще — по времени раньше. Ведь все возни-

кающее возникает из сущего в действительности. Оче-

видно, что ощущаемое превращает способность

ощущения из сущей в возможности в деятельную: ведь

последняя не испытывает воздействия и не изменяется. 5

Поэтому здесь имеется особый вид движения. Дело

в том, что движение, как было сказано 1, есть действие

437

незаконченного, действие же вообще — действие закон-

ченного — есть нечто иное.

Чувственное восприятие сходно с простым выска-

зыванием и мышлением. Когда же оно доставляет удо-

вольствие или неудовольствие, [душа], словно утверж-

дая или отрицая, начинает к чему-то стремиться или

10 чего-то избегать. И это испытание удовольствия или

неудовольствия есть деятельность средоточия чувств

(aisthetike mesotes), направленная на благо или зло

как таковые. Избегание и стремление в действии также

суть эта деятельность, при этом способность стремле-

ния и способность избегания не разнятся ни друг от

друга, ни от способности ощущения, по бытие их раз-

лично.

15 Размышляющей душе представления как бы заме-

няют ощущения. Утверждая или отрицая благо или

зло, она либо избегает его, либо стремится к нему; по-

этому душа никогда не мыслит без представлений, а

подобно 1 му как воздух определенным образом воз-

действует на зрачок, а сам зрачок — па другое (то же

можно сказать и об органе слуха), [точно так же

представления воздействуют на размышляющую

душу]. Последнее же (to eschaton) есть нечто еди-

ное, т. е. единое средоточие, бытие же его многооб-

разно.

20 Уже раньше было сказано, посредством чего душа

судит о том, что сладкое отличается от теплого; об

этом можно сказать и так. Различающее есть нечто

единое, и оно как бы проводит межи. И упомянутые

[ощущения сладкости и тепла], будучи едиными по со-

отношению и числу, находятся в таком же отношении

друг к другу, как [соответствующие ощущаемые свой-

ства] друг к другу. Какая, в самом деле, разница, спро-

сить ли, как различают разнородное2, или спросить,

25 как различают противоположное, например белое и

черное? Пусть относятся между собой как такие проти-

воположности Л, белое, и Б, черное, а В и Г — как А

и /?, и наоборот. Если, стало быть, В и Г будут присущи

одному, то они будут относиться друг к другу, как А

и Б, и они одно и то же и единое, по бытие их раз-

лично; подобным же образом будет обстоять дело и

431B с А В. То же самое получилось бы, если бы А было

сладким, а В — белым.

Таким образом, мыслящее мыслит формы в обра-

438

них (phantasmata),H в какой мере ему в образах прояс-

няется, к чему следует стремиться и чего следует избе-

гать, в такой же мере оно приходит в движение и в

отсутствие ощущения при наличии этих образов. Напри-

мер, восприняв вестовой огонь и замечая, что он дви- 5

жется3, мыслящее [существо] благодаря общему чув-

ству узнает, что приближается неприятель. Иногда

о помощью находящихся в душе образов или мыслей

ум, словно видя глазами, рассуждает и принимает ре-

шения о будущем, исходя из настоящего. И когда мыс-

лящее скажет себе, что там есть нечто доставляющее

удовольствие или неудовольствие, оно и здесь начинает

избегать или стремиться и вообще становится дея-

тельным, 10

А не относящиеся пи к какой деятельности истин-

ное и ложное — одного рода с благом и злом. Разница

лишь в том, что истинное и ложное берутся безотноси-

тельно, благо и зло — по отношению к чему-нибудь.

Так называемое отвлеченное ум мыслит так, как

мыслят курносое: то как курносое в виде чего-то неот-

делимого [от материи], то как вогнутое, если бы кто

действительно его помыслил без той плоти, которой

присуще вогнутое4; так ум, мысля математические 15

предметы, мыслит их отделенными от тела, хотя они

и не отделены от пего. Вообще ум в действии есть то,

что он мыслит. Однако может ли он, будучи сам не

отделенным от тела (megethos), мыслить что-либо как

отделенное или не может — это следует рассмотреть

в дальнейшем.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Теперь, подводя итог сказанному о душе, мы пов- 20

торим, что некоторым образом душа есть все сущее.

В самом деле, все сущее — это либо воспринимаемое

чувствами, либо постигаемое умом, знание же есть

в некотором смысле то, что познается, а ощущение —

то, что ощущается. Но в каком смысле — это надо вы-

яснить.

Итак, знание и ощущение разделяются по пред-

метам: знание и ощущение в возможности относятся 25

к предметам в возможности, знание и ощущение в дей-

ствии — к предметам в действительности. Способность

ощущения и познавательная способность души в воз-

можности тождественны этим предметам, первая —

439

кам, которыми различают эти способности, обнаружи-

ваются и другие части, значительно разнящиеся от

указанных,— части, о которых мы уже говорили, а

именно: растительная, которая свойстиенна растениям

п всем животным, и способность ощущения, которую

нелегко отнести к способностям, не основывающимс

или основывающимся на разуме, п, кроме того, спо-

собность воображения, отличная по своему существу

(to einai) от всех и вызывающая большое затруднение,

с какой из перечисленных частей она тождественна

или разнится, если признать существование отдельных

частей души. Кроме них, еще имеется способность

стремления, которое и по своему смыслу и по силе

представляется отличной от всех способностей. И было

бы нелепо отрывать ее [от других]. Ведь в разумной

части души зарождается воля, а в не основывающей- 5

ся на разуме — желание и страсть. Если же душа со-

стоит из трех частей3, то в каждой части будет стрем-

ление.

Так вот и поставлен теперь вопрос: что же такое

то, что приводит животное в пространственное движе-

ние? Ведь движение роста и упадка, свойственное

всем живым существам, вызывается, по-видимому, 10

присущими всем способностью воспроизведения и ра-

стительной способностью. Вдыхание и выдыхание, сон

и бодрствование будут исследованы иозже. Ведь и отно-

сительно их возникают большие трудности. Что же ка-

сается движения в пространстве, то следует рассмотреть,

что движет животное при хождении. Ясно, что это

не растительная способность. Ведь хождение всегда 15

совершается ради чего-то и связано с представлением

или стремлением, ибо, не стремясь к чему-то или не

избегая чего-нибудь, ничто не движется, разве только

насильно. Далее, в таком случае растения были бы

способны к движению и обладали бы каким-то орга-

ном для этого движения. Подобным же образом и спо-

собность ощущения не может вызывать движения в

пространстве. Ведь многие животные, имеющие ощуще- 20

ния, прикованы к своему месту и совершенно непо-

движны. Поэтому раз природа ничего не делает на-

прасно и не упускает ничего необходимого (разве что

у существ уродливых4 и не достигающих полного раз-

вития), а указанные животные достигают полного

развития и не уроды, доказательством чего служит

441

то, что они способны к воспроизведению, становятс

25 зрелыми и приходят в упадок, то они должны были бы

обладать органами передвижения. Но и способность

рассуждения, и так называемый ум также пе могут

приводить в движение: ведь созерцающий ум пе мыс-

лит ничего относящегося к деятельности и не говорит

о том, чего следует избегать или добиваться, между

тем движение всегда принадлежит тому, кто или чего-

то избегает, или чего-то добивается. Но и тогда, когда

30 ум созерцает что-либо подобное, оп этим пе побуждает

к тому, чтобы чего-то добиваться или избегать; так,

например, часто размышляют о чем-то страшном или

приятном, однако это пе возбуждает страх; приходит

433а же в движение сердце (а когда дело идет о прият-

ном — уже другая какая-то часть). Даже когда ум

предписывает, а размышления подсказывают чего-то

избегать или добиваться, пе побуждаются этим к дей-

ствию, а поступают согласно желанию, как, например,

невоздержанный человек. И вообще мы видим, что

5 сведущий во врачебном искусстве пе обязательно ле-

чит, что показывает, что пе знание, а другая сила5

вызывает действие, согласное знанию. Но и стремле-

ние не есть решающее в этом движении. Ведь владею-

щие собой люди, хотя п имеют стремление и желание,

не делают того, к чему у пих есть стремление, а сооб-

разуются со своим умом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Движут, видимо, по крайней мере две способности —

10 стремление и ум, если признать воображение своего

рода мышлением: ведь люди часто вопреки знанию со-

образуются со своими представлениями, а у других жи-

вых существ пет пи мышления, ни способности рассуж-

дения, а есть одно лишь воображение. Таким образом,

и то и другое — ум и стремление — побуждает к про-

странственному движению, а именно ум, размышляю-

щий о цели, т. е. направленный на деятельность; от

созерцающего ума он отличается своей паправленно-

15 стыо к цели. Всякое стремление также имеет цель. А то,

к чему имеется стремление, есть начало для ума, на-

правленного на деятельность: последнее ' и есть [дви-

жущее] начало действия. Таким образом, нужно счи-

тать правильным взгляд, что движут эти две способ-

ности — стремление и размышление, направленное на

442

деятельность. А именно: движет предмет стремления,

через него движет размышление, так как предмет

сремления есть начало для пего. Но и воображение, 20

тогда приводит в движение, не движет без стремления.

Итак, движущее одно — предмет стремления. Ведь

ч',ли бы двигали две способности — ум и стремление,—

к) они двигали бы в силу какого-то общего им свой-

ства (eidos). Ум же, совершенно очевидно, не движет

без стремления (ведь воля есть стремление, и, когда

движение совершается сообразно размышлению, оно

.•овершается и сообразно воле). Между тем стремление

движет иногда вопреки размышлению: ведь желание 25

есть некоего рода стремление. Ум всегда правилен,

стремление же и воображение то правильны, то непра-

вильны. Поэтому приводит в движение всегда предмет

стремления, но он есть либо [действительное] благо,

либо благо кажущееся, и притом не всякое, а подлежа-

щее осуществлению; благо же, подлежащее осуществле-

нию, таково, что с ним дело может обстоять и иначе2.

Итак, очевидно, что движет та способность души, 30

которая называется стремлением. Для тех же, кто раз-

личает части души, поскольку они различают и разде- 433b

ляют ее в соответствии со способностями, этих способ-

ностей очень много: растительная, способность ощу-

щения, мыслительная, воля, наконец, способность

стремления; все они в большей мере отличаются друг

от друга, чем способность желания от способности стра-

стей. А так как бывают противоположные друг другу 5

стремления, а это случается, когда разум противостоит

желаниям, происходит же это у тех, кто обладает чув-

ством времени (ведь ум велит воздерживаться ввиду

будущего, желания же побуждают к осуществлению

тотчас же, ибо удовольствие, получаемое сразу же, ка-

жется и безусловным удовольствием, и безусловным бла-

гом оттого, что не принимают во внимание будущее), то 10

но виду движущее едино — это способность стремлени

как таковая (первое же из всего движущего — предмет

стремления: ведь он-то и движет, будучи неподвижным,

в силу того, что его мыслят или воображают), по числу

же движущих много.

Движение включает в себя троякое: во-первых, дви-

жущее, во-вторых, то, чем оно приводит в движение,

и, в-третьих, движимое; движущее в свою очередь

двояко: или оно неподвижно, или и движет и движимо; 15

443

неподвижное же движущее — это подлежащее осущест-

влению благо; то, что и движет и движимо,— способ-

ность стремления (ведь стремящееся движется, по-

скольку оно стремится, и стремление как деятельность

есть некоторого рода движение), а то, что движимо,—

живое существо. Орган же, которым стремление дви-

жет,—это уже нечто телесное; поэтому для иссле

20 дования его необходимо рассматривать действия, общпо

телу и душе. Теперь же лишь вкратце укажем, что

движущее при помощи органа есть то, у чего начало

совпадает с концом, как в сочленении3. Ведь в сочле-

нении имеется выпуклое и полое, одно из них — конец,

другое — начало; поэтому одно покоится, другое двн

жется; по своей выраженной в определении сущности

25 они различны, пространственно же — неотделимы друг

от друга. Все движется через толчок или притяжением;

поэтому необходимо, чтобы, как в круге, нечто остава-

лось в покое и чтобы отсюда начиналось движение.

Вообще же, как сказано, поскольку животное обла-

дает способностью стремления, постольку оно приводит

само себя в движение. Без воображения, однако, оно

не может быть способно к стремлению. Всякое же вооб-

ражение связано либо с разумом, либо с чувственным

30 восприятием. Последнему причастны и другие живые

существа.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Следует также рассмотреть, что служит движущим

[началом] у низших животных, которым присуще

только одно чувство — осязание. Возможно ли, чтобы

у них было воображение и желание, или нет? Очевидно,

им свойственно испытывать неудовольствие и удоволь-

ствие. А если так, то необходимо имеются у них и же-

лания. Но каким образом у них может быть вообра-

жение? Не таким ли образом, что так же как их

5 движения неопределенны, так и воображение у них

имеется, по в неопределенном виде?

Итак, воображение, связаппое с чувственным вос-

приятием, свойственно, как было сказано, другим жи-

вотным; воображение же, связанное с рассуждением,

имеется у тех, кто наделен разумом. Ведь это уже дело

разума — поступать так или этак. Л применять пужно

одно мерпло: ведь добиваются большего блага. Так что

из многих представлений можно составить одно.

444

По той же причине, по-видимому, низшие животные 10

не могут составлять мнения, потому что они не спо-

собны к умозаключению, между тем мнение опираетс

на умозаключение. Поэтому стремление лишено спо-

собности рассуждать. Иногда же стремление берет верх

и приводит в движение волю. А подчас воля, наподобие

небесной сферы', берет верх над стремлением. Иной

раз — при невоздержанности — одно стремление берет

верх над другим стремлением. По природе же высшее

всегда более способно властвовать и приводить в движе-

ние. Таким образом, имеются уже три вида движения2. 15

Что же касается познавательной способности, то

она не приводится в движение, а пребывает в покое.

Так как суждение и размышление (logos) направ-

лены отчасти на общее, отчасти на единичное (в пер-

вом случае разумеют, что человек с такими-то свойст-

вами должен делать то-то, во втором же случае — что

вот это теперь таково и что я таков), то движет мне-

ние, направленное па единичное, а пе на общее, или же

движут оба мнения, но одно в большей мере пребывает 20

в покое, другое же нет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Итак, всему, что живет и обладает душой, необхо-

димо иметь растительную душу от рождения до смерти:

ведь необходимо, чтобы родившееся росло, достигало

зрелости и приходило в упадок, а это невозможно без 25

пищи; таким образом, необходимо, чтобы раститель-

ная способность была у всего того, что растет и при-

ходит в упадок.

Ощущение же пе необходимо свойственно всем

живым существам. Ведь те, у которых тело простое,

не могут иметь осязание, (по пи одно животное не

может существовать без осязания), не имеют его и те,

которые пе способны воспринимать формы без мате-

рии '. Животное же необходимо имеет ощущение, если 30

верно, что природа ничего не делает напрасно. Ведь

все в природе существует ради чего-то пли должно

быть чем-то сопутствующим тому, что существует ради

чего-то. Так вот, если бы тело, способное к передвиже-

нию, пе обладало ощущением, оно бы погибло и не

достигло цели, назначенной ему природой. В самом

деле, как могло бы оно питаться? Конечно, у тех,

445

которые прикованы к своему месту, питание имеетс

на той почве, откуда они произошли. Однако невоз-

можно, чтобы подвижное и рожденное тело имело

душу и различающий ум, а способности ощущения не

имело. (Впрочем, это также невозможно для нерож

5 денного тела2. Почему бы ему не иметь [способность

ощущения]?3 Разве отсутствие этой способности были

бы лучше для души или для тела? Но пи то ни другое

не имеет места. Ведь от отсутствия ощущений ни душа

не будет больше мыслить, пи тело не будет существо

вать дольше.) Таким образом, каждое подвижное тело

без ощущения не будет иметь души.

Тело, обладающее ощущением, должно быть или

простым, или сложным. Но простым оно не может

10 быть. Ведь в таком случае оно не имело бы осязания,

а осязание иметь необходимо. Это ясно из следующего.

А именно: так как животное есть одушевленное тело

и всякое тело есть нечто осязаемое, осязаемое же есть

то, что воспринимается осязанием, то необходимо,

чтобы и тело животного было способно к осязанию,

если животное должно сохраняться. Ибо остальные

15 чувства воспринимают через иное; таковы обоняние,

зрение, слух. Если же непосредственно соприкасаю-

щееся с чем-то существо не будет обладать ощуще-

нием, то оно не сможет одного избегать, а другое при-

обретать. В таком случае животному невозможно будет

сохраняться. Поэтому-то и вкус есть некоторого рода

осязание: ведь оп возбуждается пищей, пища же есть

осязаемое тело. Ни звук, ни цвет, ни запах пе питают

20 и не содействуют ни росту, ни упадку. Таким образом,

вкус необходимо есть некоторого рода осязание, по-

тому что он есть ощущение осязаемого и пригодного

для питания.

Итак, оба этих чувства необходимы всякому живот-

ному, и очевидно, что животное пе может существо-

вать без осязания. Остальные же чувства существуют

25 ради блага и встречаются уже не во всяком роде жи-

вотных, а у некоторых; так, они необходимо присущи

животным, способным передвигаться. Для своего со-

хранения такое животное должно воспринимать не

только путем соприкосновения, но и на расстоянии.

А это возможно, если животное способно ощущать

через среду — таким образом, чтобы среда испытывали

воздействие от ощущаемого и приводилась им в дви-

446

жрице, а ощущающее существо испытывало бы вов-

действие от среды. Ведь подобно тому как приводящее

в пространственное движение действует, пока не вы- 30

зывает изменения, а толкнувшее заставляет другое

тело толкать, и движение это происходит через среду,

причем первое движущее толкает, не будучи само

толкаемо, последнее же тело только принимает тол-

чок, само не толкая, а среда и принимает, и произво-

дит толчок (при этом посредствующих звеньев может 435а

быть много), точпо так же это происходит при превраще-

ниях, разве что изменяющееся остается па месте. Так,

если погрузить какой-то предмет в воск, воск будет

двигаться до тех пор, пока пе погрузится предмет.

Камень же в этом случае пе пришел бы в движение,

иода же отхлынула бы далеко. Больше всего движется,

воздействует и испытывает воздействия воздух, если

только он сохраняет устойчивость и составляет нечто 5

единое. Поэтому относительно преломления света

лучше предполагать, что воздух, пока он составляет

нечто единое, испытывает воздействие от фигуры и

цвета, чем думать, будто преломляется свет, истекаю-

щий из глаз4. На гладкой поверхности воздух состав-

ляет нечто единое; поэтому он в свою очередь воздей-

ствует на зрение, точно так же как отпечаток прони-

кает в воск до предельной глубины. 10

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Итак, совершенно очевидно, что тело животного

не может быть простым, т. е. состоящим, например, из

одного лишь огня или одного лишь воздуха. В самом

деле, без осязания оно не может иметь какое-либо

другое ощущение: ведь, как было сказано, всякое оду-

шевленноо тело способно осязать; остальные простые

тела, кроме земли, могут составлять органы чувств, 15

по все они делают чувства способными воспринимать

через иное, т. е. через среду. Осязание (haphe) же

получается от непосредственного соприкосновени

(haptesthai) с предметами, поэтому оно и носит это

название. Хотя и остальные органы чувств восприни-

мают путем соприкосновения, но через иное. По-види-

мому, только осязание воспринимает непосредственно

(di'hautes). Таким образом, тело животного не может 20

состоять из какого-либо одного из этих элементов. Не

447