Часть 2.

Что касается первых сущностей, то это действи-

тельно так: ни о них как о целых, ни об отдельных их

частях не говорят, что они соотнесенное. В самом деле,

об отдельном человеке не говорят, что он отдельный

человек чего-то, и об отдельном быке — что он отдель-

ный бык чего-то. Точно так же и о частях: об отдель-

ной руке не говорят, что она отдельная рука кого-то,

а говорят о руке, что она рука кого-то; и об отдельной 20

голове не говорят, что она отдельная голова кого-то,

а говорят о голове, что она голова кого-то. Точно так

же дело обстоит и со вторыми сущностями, по крайней

мере, с преобладающим большинством их; так, о [виде]

«человек» не говорят, что он «человек» чего-то, и о

[виде] «бык» — что он «бык» чего-то; точно как же и

о бревне не говорят, что оно бревно чего-то, а говорят,

что оно имущество кого-то. Таким образом, очевидно,

что сущности этого рода не принадлежат к соотнесен- 25

ному. Однако относительно некоторых вторых сущно-

стей это спорно; так, о голове говорится, что она голо-

ва кого-то, и о руке — что она рука кого-то, и так

нее во всех подобных случаях, так что такие сущности

можно было бы, по-видимому, причислить к соотнесен-

ному. Если [данное выше] определение соотнесен-

ного надлежащее, то или очень трудно, или невозмож- 30

но показать, что ни одна сущность не есть соотнесен-

ное. Если же это определение ненадлежащее, а

соотнесенное есть то, для чего быть значит то же, что

находиться в киком-то отношении к чему-нибудь, то

можно, пожалуй, кое-что сказать против [соотнесен-

ности сущности]. Правда, прежнее определение про-

стирается на всякое соотнесенное, однако находитьс

и отношении к чему-нибудь — это не то же, что быть

по самому существу соотнесенным с другим. А отсюда 35

ясно, что, если кто-нибудь определенно знает нечто со-

отнесенное, он будет определенно знать и то, с чем оно

соотнесено5. Это явствует и из самого соотнесенного:

если знают, что вот это есть соотнесенное, а для со-

отнесенного быть — значит находиться в каком-то

отношении к чему-нибудь, то знают также и то, к чему

оно находится в таком отношении. Ведь если вообще 8ь

неизвестно, к чему оно находится в том или ином от-

ношении, то не будет известно и то, находится ли оно

в каком-то отношении к чему-нибудь. И из отдельных

случаев это ясно; например, если точно знают, что это

71

есть двойное, тотчас же знают точно и то, двойное

5 чего оно есть; в самом деле, если не знают, что оно двой-

ное по отношению к чему-то точно определенному, то

не знают, есть ли оно вообще двойное. Таким же об-

разом, если знают, что вот это есть лучшее, то в силу

этого сразу же необходимым образом точно знают так-

же, чего оно лучше. И знание о том, что оно лучше

того, что хуже, не будет неопределенным знанием, иначе

10

это оказывается лишь предположением, а не есть дей-

ствительное знание, ибо еще не будут точно знать, что

оно лучше того, что хуже: в этом случае вполне воз-

можно, что нет ничего такого, что было бы хуже его.

Так что очевидно, что если точно знают, что нечто есть

соотнесенное, то необходимым образом знают точно и

то, к чему оно относится. Между тем голову, руку и

15 каждую из таких [частей тела], которые суть сущно-

сти, можно определенно знать, что они есть в существе

своем, но знание того, к чему они относятся, отсюда не

вытекает с необходимостью: чья это голова или чья это

рука — этого можно не знать определенно. Поэтому та-

кие [части тела] не принадлежат к соотнесенному. И

если они не принадлежат к соотнесенному, то правиль-

20 но будет сказать, что ни одна сущность не принадле-

жит к соотнесенному6. Быть может, нелегко убеди-

тельно высказываться о таких вещах, не обсудив их

многократно. Но разобрать каждую из них не беспо-

лезно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

[Качество]

25 Качеством 1 я называю то, благодаря чему предметы

называются такими-то2. «Качество» имеет много зна-

чений. Под одним видом качества будем разуметь

устойчивые и преходящие свойства. Устойчивое свой-

ство отличается от преходящего тем, что оно продол-

жительнее и прочнее. Таковы знания и добродетели;

в самом деле, знание, надо полагать, есть нечто проч-

30 ное и с трудом меняющееся, даже если постигли его

в малой степени, разве только произойдет значитель-

ная перемена из-за болезни или чего-то другого в этом

роде. Таким же образом и добродетель, например спра-

ведливость, благоразумие и нее тому подобное, надо по-

лагать, не легко поддастся колебаниям и изменениям,

72

Преходящими свойствами или состояниями называ- 35

ются такие качества, которые легко поддаются колеба-

ниям и быстро изменяются, каковы, например, тепло

и холод, болезнь и здоровье и все тому подобные [со-

стояния] . В самом деле, человек находится в том или

другом состоянии и вместе с тем быстро изменяется,

становясь из теплого холодным или из здорового боль-

ным, и точно так же в остальных случаях, если только 9а

какое-нибудь из этих состояний с течением времени

не укоренится и не окажется неустранимым или совер-

шенно неподверженным изменению; а такое состояние

можно было бы, пожалуй, уже назвать устойчивым

свойством.

Итак, очевидно, что под устойчивыми свойствами

разумеют качества более продолжительные и мало- 5

подверженные изменениям: ведь о тех, кто не вполне

владеет знаниями и легко поддается изменению, не

говорят, что они обладают таким-то свойством, хот

они, конечно, находятся в каком-то отношении к зна-

нию — либо в худшем, либо в лучшем. Таким образом,

устойчивое свойство отличается от преходящего тем, что

последнее легко поддается изменению, а первое более

продолжительно и мало подвержено изменениям. Вме-

сте с тем свойства суть состояния, однако состояния 10

не обязательно свойства. В самом деле, те, кто обла-

дает теми или иными свойствами, находятся в каком-

то состоянии в отношении их, а те, кто находится в

каком-то состоянии, не во всех случаях обладают [со-

ответствующим] свойством.

Другой вид качества — это то, благодаря которому

мы называем людей искусными в кулачном бою или

искусными в беге, здоровыми или болезненными, и 15

вообще те качества, о которых говорится как о врож-

денной способности или неспособности; в самом деле,

каждое из них называется таким не потому, что кто-то

находится в каком-то состоянии, а потому, что он име-

ет врожденную способность или неспособность легко

что-то делать или ничего не претерпевать; так, кто-то 20

называется искусным в кулачном бою или и беге не

потому, что он находится в том или ином состоянии,

а потому, что он имеет врожденную способность легко

что-то делать, и здоровым — потому, что он имеет врож-

денную способность не поддаваться легко действию слу-

чайностей, а болезненным — потому, что он от природы

73

не способен сопротивляться действию случайностей.

Точно так же обстоит дело и с твердым и мягким.

25 Твердое называется так потому, что оно имеет способ-

ность не поддаваться легко раздроблению, а мягкое —

потому, что не имеет способности к этому.

Третий вид качества — претерпеваемые свойства и

30 состояния. Таковы, например, сладкость, горечь, терп-

кость и все сходное с ними; кроме того, тепло, холод,

белизна и чернота. Что они качества — это очевидно:

то, что ими наделено, называется таким-то в соответ-

ствии с ними; например, мед называется сладким,

так как он наделен сладкостью, и тело называется белым,

так как оно наделено3 белизной. Точно так же обстоит

35 дело и в остальных случаях. А претерпеваемыми свой-

ствами они называются не потому, что то, что наделе-

9ь но ими, само что-то претерпевает или испытывает: мед

называется сладким но потому, что он что-то испытал,

и все тому подобное — точно так же. Равным образом

и тепло и холод называются претерпеваемыми свойст-

вами не потому, что наделенное ими что-то испытало;

5 называются они так потому, что каждое из упомяну-

тых качеств оказывает некоторое воздействие на [внеш-

ние] чувства. Действительно, от сладкости воздейст-

вие испытывает вкус, а от тепла — осязание, и сходным

образом остальные [такого рода] качества.

Что же касается белизны, черноты и других цве-

10 тов, то они называются претерпеваемыми свойствами

не по той же причине, что упомянутые качества, а

потому, что они сами порождены испытываемыми

воздействиями. Что многие перемены в цвете проис-

ходят из-за воздействий, испытываемых [душой],— это

ясно; в самом деле, кто испытал стыд — покраснел,

кто испытал страх — побледнел, и так в каждом по-

добном случае. Поэтому если кто так же естествен-

15 ным образом испытал нечто подобное, то следует

ожидать, что в зависимости от некоторых естествен-

ных обстоятельств у него будет такой же цвет [лица].

Действительно, то же состояние тела, которое в пер-

вом случае возникло при испытании стыда, может

возникнуть и в зависимости от естественного строе-

ния тела, а потому естественным образом возникает

и такой же цвет. Таким образом, те явления (sympto-

20 mata) этого рода, которые берут свое начало от тех

или иных устойчивых и длительных состояний, на-

74

зываются претерпеваемыми свойствами. В самом деле,

бледность или смуглость называются качествами (ведь

пас называют такими-то благодаря им), когда они по-

являются не только в зависимости от естественного

строения тела, но и вследствие продолжительной бо-

лезни или солнечного жара, и они [в этом случае] лишь

с трудом исчезают и даже остаются на всю жизнь (ведь 25

нас называют такими-то точно так же благодаря им).

А те явления, которые возникают от чего-то легко пре-

кращающегося и быстро исчезающего, называют со-

стояниями, но не качествами. Дело в том, что по ним

никого не называют таким-то и таким-то: ведь красне- зо

ющего от стыда не называют краснолицым, а бледне-

ющего от страха — бледнолицым, а скорее о них гово-

рят, что они что-то испытали. Так что в этих случаях

говорят о состояниях, а не о качествах.

Равным образом говорят о претерпеваемых свойст-

вах и состояниях души. В самом деле, те из них, что 35

сразу возникли при рождении от тех или иных устой-

чивых состояний, называются качествами, например

умопомешательство, раздражительность и тому подоб- 10а

ное, ведь по ним называют кого-то таким-то и таким-

то — раздражительным или помешанным. Равным об-

разом и те отклонения, которые не прирождены, но

вследствие каких-то других обстоятельств трудноустра-

нимы или же вообще не поддаются изменениям, суть

качества, так как по ним называют людей такими-то и

такими-то. А те, что возникают от чего-то быстро исче- 5

зающего, называются состояниями, например если ис-

пытывающий печаль становится более раздражитель-

ным. В самом деле, того, кто в таком состоянии стано-

вится более раздражительным, еще не называют разд-

ражительным человеком, а скорее говорят, что он что-то

испытал. Таким образом, подобные [явления] называ-

ются состояниями, а не качествами. 10

Четвертый вид качества — это очертания и имею-

щийся у каждой [вещи] внешний облик и, кроме того,

прямизна и кривизна и тому подобное. В самом деле,

ведь по ним в каждом случае называют что-то таким-

то и таким-то, ибо вещь называют такой-то и такой-то

благодаря тому, что она треугольная пли четыре-

угольная, или благодаря тому, что она прямая или кри- 15

пая, и равным образом по внешнему облику что-то на-

зывают таким-то и таким-то. Что же касается рыхлого

75

и плотного, шероховатого и гладкого, то кажется, буд-

то они означают какое-то качество; однако они, види-

мо, не относятся к категории качества; в самом деле,

каждое из них указывает, по-видимому, скорее на то

20 или иное положение частей; а именно, нечто плотно

потому, что части его очень близки друг к другу, а

рыхло потому, что они находятся на некотором рассто-

янии друг от друга; гладко же потому, что части его

лежат как бы по прямой линии, а шероховато потому,

что у него одна часть выше, другая ниже.

25 Можно было бы, пожалуй, указать и какой-нибудь

другой вид качества. Но, во всяком случае, упомяну-

тые нами — наиболее распространенные.

Итак, качества — это те, о которых мы говорили,

а такими-то и такими-то вещи называют производными

от них именами или именами, образованными от них

как-то иначе. В большей части случаев и даже почти

во всех такими-то их называют производными именами;

зо так, от бледности — бледным, от умения читать и пи-

сать — умеющим читать и писать, от справедливости —

справедливым. И точно так же и в других случаях.

Иногда, однако, из-за того, что некоторые качества

не имеют названий, наделенное ими нельзя назвать

производным от них именем; например, способный к

бегу или к кулачному бою, называемый так в силу сво-

35 ей природной способности, не называется производным

10b от какого-либо качества именем, ибо для способностей,

благодаря которым эти люди называются именно таки-

ми, нет названий в отличие от искусств, по которым

кого-то называют способным к кулачному бою или к

борьбе в силу их наклонностей: ведь говорят об искус-

стве кулачного боя и об искусстве борьбы, а тех, кто

расположен к ним, называют такими-то и такими-то

5 производным от этих искусств именем.

Иногда же хотя качество и имеет название, но то,

что называется в соответствии с ним, называется но

производным от него именем; так, от добродетели (are-

te) — хороший (spoydaios); в самом деле, хороший на-

зывается так потому, что он обладает добродетелью,

но назван он именем, не производным от добродетели.

Однако это бывает, но часто. Итак, такими-то и таки-

ми-то [вещи] называются в соответствии с перечис-

10 ленными видами качества производными от них име-

или именами, образованными от них как-то иначе.

76

У качества бывает и противоположность; так, спра-

ведливость противоположна несправедливости, белиз-

на — черноте, и все остальное таким же образом, рав-

но как и все то, что названо по ним таким-то и таким-

то, например несправедливое противоположно спра-

ведливому и белое — черному. Но это имеет место не

во всех случаях. В самом деле, огненно-красному, или

бледно-желтому, или другим подобным цветам нет ни-

чего противоположного, хотя они качества. Далее, если

одна из двух противоположностей есть качество, то и

другая будет качеством. И это становится ясным,

если привлечь к рассмотрению остальные категории.

Так, если справедливость противоположна несправед- 20

ливости, а справедливость есть качество, то, значит,

и несправедливость — качество; в самом деле, ни одна

из остальных категорий не подходит к несправедливо-

сти— ни количество, ни отношение, ни «где» и во-

обще ничего из них, кроме качества. Точно так же

обстоит дело и с остальными противоположностями

у качества. 25

Качества допускают большую и меньшую степень.

Об одном белом говорят, что оно более бело или менее

бело, чем другое, и об одном справедливом — что оно

более справедливо или менее справедливо, чем дру-

гое. Да и самому качественно определенному доступно

приращение, ибо нечто, будучи белым, может стать

еще более белым; однако не всегда так, а лишь боль-

шей частью. В самом деле, вызывает сомнение, можно зо

ли сказать, что одна справедливость есть большая или

меньшая справедливость, чем другая; и точно так же

и относительно всякого другого свойства или состоя-

ния. Ведь некоторые спорят об этом: они утверждают,

что, конечно, одну справедливость (или одно здоровье)

никак нельзя называть большей или меньшей спра-

ведливостью (или здоровьем), нежели другую, но

один человек обладает здоровьем в меньшей мере, 35

чем другой, и справедливостью в меньшей мере, чем 11а

другой, и точно так же умением читать и писатг. и ос-

тальными свойствами и состояниями. Но по крайней

мере то, что называется по ним, бесспорно допускает

большую и меньшую степень; в самом деле, об одном

говорят, что он владеющий искусством чтения и пись-

ма в большей мере, чем другой, а также что он более

здоров и справедлив, и точно так же в других случаях. 5

77

Между тем «треугольное» и «четыреуголъное», как и

всякая другая фигура, не допускает, видимо, большую

степень. Ведь все, что принимает определение треуго-

льника или круга, есть треугольник или круг в одина-

ковой мере, а из того, что не принимает такого опре-

деления, нельзя одно называть [треугольником или

кругом] в большей степени, нежели другое; в самом

деле, квадрат нисколько не в большей степени круг,

нежели разносторонний многоугольник, ибо ни тот ни

другой не принимает определения круга. И вообще,

если оба не принимают определения предлежащего

[предмета], то один не может быть назван им в боль-

шей степени, нежели другой. Таким образом, не все

качественно определенное допускает большую и мень-

шую степень.

15 Итак, из указанных выше черт ни одна не состав-

ляет особенности качества. О сходном же и несходном

говорится только в отношении качеств. В самом деле,

одно сходно с другим лишь постольку, поскольку оно

есть нечто качественно определенное; поэтому особен-

ностью качества будет то, что о сходном и несходном

говорится лишь в отношении его.

20 Не следует при этом смущаться, если кто-то ска-

жет, что мы, имея намерение говорить о качестве, со-

причисляем к нему и много соотнесенного: ведь мы

говорили, что свойства и состояния принадлежат к со-

отнесенному. Дело в том, что почти у всех них роды,

правда, суть соотнесенное, но ни одно отдельное свой-

ство и состояние не есть соотнесенное. В самом деле,

относительно знания как рода говорится, что то, что

оно есть, оно есть в связи с другим (ведь говорят:

знание чего-то); но о каждой отдельной отрасли знани

не говорят, что то, что она есть, она есть в связи

с другим; например, о грамматике не говорят, что она

грамматика чего-то, и об искусстве музыки — что она

музыка чего-то; разве только через род они могут быть

обозначены как соотнесенное; например, грамматика

зо называется знанием чего-то, но не грамматикой чего-то,

и искусство музыки - знанием чего-то, но не музыкой

чего-то. Так что отдельные отрасли знания не при-

надлежат к соотнесенному. Между тем мы называемс

такими-то и такими-то в соответствии с отдельными

отраслями знания, ведь как раз ими мы облада-

78

ем; в самом деле, знающими мы называемся потому,

что мы обладаем каким-нибудь из отдельных знаний.

Вот почему эти знания будут качествами, а именно 35

отдельные отрасли знания, в соответствии с которыми

мы иногда и называемся такими-то и такими-то, а к

соотнесенному они не принадлежат. Кроме того, если

бы одно и то же и оказалось и соотнесенным и качест-

вом, то вовсе не было бы нелепо причислять его к обо-

им этим родам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

[Остальные шесть категорий]

Действие и претерпевание также допускают и про- 11b

тивоположность себе, и большую и меньшую степень.

В самом деле, нагревать и охлаждать, равным образом

быть нагреваемым и быть охлаждаемым, испытывать

радость и испытывать печаль — все это противопо-

ложно одно другому, так что они допускают противопо-

ложность себе. Они допускают также большую и мень-

шую степень: ведь можно нагревать что-то больше или 5

меньше и можно быть нагреваемым больше или меньше.

Следовательно, действие и претерпевание допускают

большую и меньшую степень.

Итак, вот что сказано об этих категориях. Что ка-

сается [категории] «находиться в каком-то положе-

нии», то относительно нее уже было сказано 1 при рас-

смотрении соотнесенного, что она называется именем,

производным от различного рода положения. Что же

касается остальных категорий—«когда», «где» и «обла- 10

дать», то ввиду полной их ясности о них говоритс

pдесь лишь то, что было сказано вначале, а именно

что обладать означает, [например], быть обутым, быть

вооруженным, где — например, в Ликее, и остальное,

что уже было сказано2 о них.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

[Четыре вида противолежания]

О представленных нами родах [категорий] сказан- 15

кого достаточно. Что же касается противолежащих

друг другу [вещей] 1, то следует сказать, сколькими

способами обычно одно противолежит другому. О про-

тиволежащих друг другу [вещах] говорится четверояко;

79

или как о соотнесенных между собой, или как

о противоположностях, или как о лишенности и обла-

дании, или как об утверждении и отрицании. И если

20 вкратце сказать о каждом из них, то, например, двойное

противолежит половине как соотнесенное, зло благу —

как противоположности, слепота зрению — как лишен-

ность и обладание, «он сидит» и «он не сидит»—как

утверждение и отрицание.

О том, что противолежит как соотнесенное, гово-

рится, что то, что оно есть, оно есть в связи с проти-

волежащим ему или находясь в каком-то ином отно-

25 шении к нему; например, о двойном — что оно, как

таковое, есть двойное по отношению к половинному.

И знание противолежит познаваемому как соотнесен-

ное, и о нем говорится, что то, что оно есть,— это зна-

ние познаваемого; и равным образом о познаваемом

говорится, что то, что оно есть, оно есть в связи с про-

зо тиволежащим ему — со знанием: ведь говорят, что

познаваемое есть познаваемое чем-то — познанием.

Итак, о противолежащем как соотнесенном гово-

рится, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим или

находясь в каком-то [ином] отношении к другому. О про-

тиволежащих же как противоположностях2 никак не

говорят, что то, что они есть, они есть в связи друг

35 с другом, а говорят, что они противоположны друг

другу: ведь не говорят, что хорошее есть хорошее пло-

хого, а говорят, что оно противоположно плохому, и

не говорят, что белое есть белое черного, а говорят,

что оно противоположно черному. Так что эти два рода

12а противопоставления отличаются друг от друга. И если

противоположности таковы, что в том, в чем им свойст-

венно от природы находиться или о чем они сказываютс

[как о подлежащем], одна из них необходимо должна

наличествовать, то между этими противоположностями

нет ничего посредине3. Если же одна из них не обя-

зательно должна наличествовать, то между ними не-

пременно имеется что-то посредине. Так, болезни и

а здоровью cвoйственно от природы находиться в теле

живого существа, и одно из них двух — либо болезнь,

либо здоровье — необходимо присуще телу живого су-

щества. Равным образом нечетное и четное сказыва-

ются о числе, и одно из них должно быть присуще

числу — либо нечетное, либо четное. И между ними

нет ничего посредине - ни между болезнью и здоровь-

80

ем, ни между нечетным и четным. Там же, где не обя- 10

зательно должна наличествовать та или другая проти-

воположность, между ними возможно нечто посре-

дине; например, черному и белому свойственно от при-

роды находиться в теле, но во всяком случае одно

или другое из них не обязательно должно быть при-

суще телу: ведь не всякое тело либо бело, либо черно4.

Равным образом плохое и хорошее сказываются о че-

ловеке и о многом другом, по одно из них не обяза-

тельно должно быть присуще тому, о чем они сказы- 15

ваются: ведь но все есть либо плохое, либо хорошее.

И между ними во всяком случае есть нечто посредине;

например, между белым и черным — серое, бледно-

желтое и другие цвета, а между плохим и хорошим -

то, что не плохо и не хорошо. В некоторых случаях

для находящегося посредине даются [особые] имена; 20

например, для того, что между белым и черным,— се-

рое, бледно-желтое и другие цвета; в некоторых же

случаях нелегко обозначить именем находящееся по-

средине, а его определяют через отрицание обоих край-

них, например «не хорошо и не плохо» или «не спра-

ведливо и не несправедливо».

Лишенность и обладание говорится относительно

одного и того же, например зрение и слепота — отно-

сительно глаза; и вообще, в чем от природы находитс

[данное] свойство, относительно того можно говорить

и о лишенности и об обладании. А лишенным какого-то

свойства мы называем все способное принимать это

свойство, когда оно совершенно не наличествует в том,

в чем оно от природы должно наличествовать, и именно

в то время, когда естественно обладать им5. В самом

деле, мы называем беззубым не то, что не имеет зубов,

и слепым — не то, что не имеет зрения, а то, что не

имеет их, когда оно по природе должно было бы их

иметь, ведь некоторые [существа] с самого рождени

не имеют ни зрения, ни зубов, но их не называют ни

беззубыми, ни слепыми. Однако быть лишенным чего- зз

то и обладать свойством — это не то же самое, что ли-

шенность и обладание свойством. Ибо свойство — это

зрение, а лишенность — слепота; но обладать зре-

нием—это не зрение, и быть слепым — это не слепота.

Ведь слепота есть некоторая лишенность, быть же

слепым — значит быть лишенным, но это не лишен-

ность. Кроме того, если слепота была бы тем же, что

81

40 быть слепым, тогда то и другое сказывалось бы об од-

ном и том же; но слепым человек называется, а сле-

12b потой человек никогда не называется. По-видимому,

и они — быть лишенным и обладать свойством —

противолежат друг другу как лишенность и обладание

свойством. Ведь противостоят они друг другу одним

и тем же образом: как слепота противолежит зрению,

5 так и бытие слепым противолежит обладанию зрением.

Равным образом и то, что подпадает под отрицание

и утверждение, не есть то же, что отрицание и утверж-

дение. Утверждение есть утвердительная речь, а от-

рицание — отрицательная речь, между тем ничто из

подпадающего под утверждение и отрицание не есть

речь. Но и о подпадающем под утверждение и о подпа-

10 дающем под отрицание говорят, что они противолежат

друг другу как утверждение и отрицание. Ведь и они

противолежат друг другу тем же образом: как утверж-

дение противолежит отрицанию (например, «он си-

дит»— «он не сидит»), так и действие, подпадающее

под утверждение, противолежит действию, подпадаю-

щему под отрицание: сидение — несидению.

А что лишенность и обладание свойством противо-

лежат друг другу не как соотнесенные,— это очевидно.

Ведь относительно того или другого не говорят, что

то, что оно есть, оно есть в связи с противолежащим

ему. В самом деле, зрение не есть зрение слепоты, и

также по-иному никак нельзя говорить о нем в отноше-

нии к ней. Равным образом и о слепоте нельзя сказать,

20 что она слепота зрения; о ней, правда, говорят, что она

лишенность зрения, по не говорят, что она слепота зре-

ния. Кроме того, все соотнесенные между собой [сторо-

ны] обоюдны, а потому между слепотой (если бы она

принадлежала к соотнесенному) и тем, с чем ее соотно-

сили бы, была бы обоюдность. Но такой обоюдности нет:

25 ведь не говорят, что зрение — это зрение слепоты.

А что вещи, о которых говорится в смысле лишен-

ности и обладания, не противолежат друг другу и как

противоположности, это ясно из следующего. Из [пары]

противоположностей, между которыми пет ничего по-

средине, та или другая из них всегда необходимо при-

суща тому, в чем она от пририды находится или о чем

она сказывается [как о подлежащей]: ведь ничего,

как было сказано, нет посредине между противопо-

зо ложностями, одна из которых необходимо присуща

82

тому, что их принимает, как это бывает с болезнью

и здоровьем или с нечетным и четным. Если же между

противоположностями есть нечто посредине, то от-

нюдь не необходимо, чтобы та или другая из них была

присуща всякому [способному принимать их]: ведь

все способное принимать их не обязательно есть либо

белое, либо черное или либо теплое, либо холодное,

ибо ничто не мешает, чтобы что-то наличествовало

посредине между ними. Далее, как было сказано6, 35

нечто посредине имеется и между теми противополож-

ностями, та или другая из которых не обязательно

должна быть присуща способному принимать их, разве

только тому, чему от природы присуще что-нибудь

одно, например огню присуще быть горячим и снегу —

быть белым. В этих случаях определенно должно быть

присуще одно из двух, и при этом — не какое попа- 40

дется: ведь огонь не может быть холодным и снег —

черным. Поэтому не всякому способному принимать

противоположности необходимо присуща либо одна, 13а

либо другая, а лишь тому, которому от природы при-

суще что-то одно, и притом определенно одно, а не

какое придется.

Что же касается лишенности и обладания свойст-

вом, то относительно них ни то ни другое из сказан-

ного не верно. Дело в том, что способному принимать

их не всегда необходимо присуще одно из них: то,

чему по природе еще не7 полагается иметь зрения, не 5

называется ни слепым, ни имеющим зрение; поэтому

лишенность и обладание не принадлежат к тем про-

тивоположностям, между которыми нет ничего посре-

дине. Но не принадлежат они и к тем, у которых есть

что-то посредине, ибо всякому способному принимать

их одна из них необходимо должна когда-нибудь8 быть

присуща, а именно: когда чему-то уже необходимо от

природы иметь зрение, тогда скажут, что оно или еле- 10

пое, или имеющее зрение, и из них ему будет присуще

не определенно одно, а какое придется9. Ведь ему по

необходимо быть слепым и не необходимо быть име-

ющим зрение, а оно будет каким придется. Что ка-

сается тех противоположностей, у которых есть нечто

посредине, то, как было сказано10, понес не необхо-

димо, чтобы всякому способному принимать. их была

присуща та или другая из них, а необходимо, чтобы

какая-нибудь из них была присуща лишь, некоторым,

83

15 и притом определенно одна. Поэтому ясно, что проти-

волежащее по лишенности и обладанию не противоле-

жит ни тем ни другим способом, какими противолежат

противоположности.

Далее, противоположности — при наличии способ-

ного принимать их — могут переходить друг в друга11,

разве только чему-то от природы присуще что-нибудь

20 одно, например огню быть горячим; в самом деле, и

здоровое может заболеть, и белое стать черным, и хо-

лодное теплым, и точно так же из хорошего можно

сделаться плохим и из плохого — хорошим. Ведь если

плохого человека направлять к лучшим занятиям и

беседам, он сделает хоть небольшой шаг к тому, чтобы

25 быть лучше. Если же он однажды совершит хоть и

небольшой такой шаг, он, очевидно, может или совер-

шенно перемениться, или же достичь очень больших

успехов. Ему все легче будет склоняться к добродетели,

каким бы незначительным ни был первоначальный

успех; поэтому естественно ему достичь большего успе-

ха. И, постоянно продолжаясь, это в конце концов при-

ведет его к противоположному состоянию, если ему

не помешает время. Что же касается обладания и

лишенности, то здесь переход друг в друга невозможен.

Правда, переход от обладания к лишенности бывает,

но переход от лишенности к обладанию невозможен.

В самом деле, ставший слепым не может вновь про-

35 зреть, у лысого волосы вновь не появляются, а у без-

зубого зубы не могут вырасти вновь.

А [высказывания], противолежащие друг другу

как утверждение и отрицание, явно не противолежат

13b ни одним из указанных выше способов, ибо всегда толь-

ко одно из них необходимо истинно, другое ложно12.

В самом деле, ни при противоположностях, ни при

соотнесенном, ни при лишенности и обладании свойст-

вом не необходимо, чтобы одно всегда было истинно,

5 другое — ложно. Так, здоровье и болезнь противопо-

ложны друг другу, однако ни то ни другое не истинно

и не ложно. Равным образом и двойное и половинное:

они противолежат друг другу как соотнесенные между

собой, но ни то ни другое из них не истинно и не

ложно. Точно так же не истинны и не ложны ли-

шенность и обладание, например зрение и слепота.

10 Да и вообще все, о чем говорится вне какой-либо свя-

зи, не истинно и не ложно. А обо всем [противолежа-

84

щем], указанном [здесь], говорится без связи. Правда,

скорее всего нечто такое, казалось бы, бывает у проти-

воположностей, о которых говорится в связи: ведь то,

что Сократ здоров, противоположно тому, что Сократ

болен. Но не всегда одно здесь необходимо истинно, 15

а другое ложно. Если Сократ существует, то одно из

них будет истинным, другое — ложным; а если его

нот, то оба они ложны: ведь если вообще нет самого

Сократа, неистинно и то, что Сократ болен, и то, что

он здоров. В случае же лишенности и обладания, если 20

вообще нет [данной вещи], ни то ни другое не истин-

но; если же она есть, то не всегда одно истинно, а дру-

гое ложно; в самом деле, «Сократ имеет зрение» и

«Сократ слепой» противолежат друг другу как ли-

шенность и обладание; и если он существует, то не

обязательно одно истинно, а другое ложно (ибо когда

ему по природе еще не свойственно иметь зрение, и 25

то и другое ложно); а если Сократа вообще нот, то

в этом случае и то и другое ложно — и то, что он имеет

зрение, и то, что он слепой. Что же касается утвержде-

ния и отрицания, то существует ли [вещь] или нет —

всегда одно из них будет ложным, а другое истинным.

Ибо ясно, что, если Сократ существует, одно из вы-

сказываний—«Сократ болен» и «Сократ не болен»— 30

истинно, а другое ложно, и точно так же — если Со-

крата нет, ибо если его нет, то [высказывание] «он

болен» ложно, а [высказывание] «он не болен» истинно.

Так что только в тех случаях, где одно противолежит

другому как утверждение и отрицание, имеется та

особенность, что одно из них всегда истинно, а другое

ложно.