Часть 4.

602________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ____________

и оранжевый цвет, и такие оттенки, как темно-синее и голубое — это можно лишь при совершенно необдуманном способе действия который даже для эмпиризма обнаруживает слишком мало размышления. — Впрочем, здесь не место распространяться о том какие различные и еще более точно определенные формы имеет дизъюнкция в зависимости от того, осуществляется ли она в стихии природы или в стихии духа.

Дизъюнктивное суждение имеет члены дизъюнкции прежде всего в своем предикате; но оно не в меньшей мере и само разделено (disjungiert); его субъект и предикат суть члены дизъюнкции-они моменты понятия, положенные в своей определенности, но притом как тождественные, — как тождественные а) в объективной всеобщности, которая в субъекте дана как простой род, а в предикате — как всеобщая сфера и как тотальность моментов понятия, и Ь) в отрицательном единстве, в развитой связи необходимости, в соответствии с которой простая определенность в субъекте распалась на видовые различия и именно потому есть их существенное соотношение и то, что тождественно самому себе.

Это единство, связка этого суждения, в котором крайние члены слились в силу их тождества, есть, стало быть, само понятие, и притом как положенное; простое суждение необходимости тем самым возвысилось до суждения понятия.

D. СУЖДЕНИЕ ПОНЯТИЯ (DAS URTEIL DES BEGRIFFS)

Умение высказывать суждения наличного бытия: «Роза красна», «снег бел» и т. д. — вряд ли будет считаться проявлением большой силы суждения. Суждения рефлексии — это больше предложения, [чем суждения]. В суждении необходимости предмет, правда, дан в своей объективной всеобщности; однако лишь в суждении, подлежащем теперь рассмотрению, имеется отношение предмета к понятию. В этом суждении понятие положено в основание, и так как оно находится в отношении к предмету, то оно [положено в основание] как долженствование, которому реальность может соответствовать или не соответствовать. — Поэтому лишь такое суждение содержит истинную оценку: предикаты «хороший», «дурной», «истинный», «прекрасный», «правильный» и т. д. выражают собой то, что к сути прилагается мерило ее всеобщего понятия как всецело предположенного долженствования и что она ему соответствует или не соответствует.

Суждение понятия получило название суждения модальности, и его рассматривают как содержащее форму отношения между субъектом и предикатом во внешнем рассудке, и полагают, что оно касается значения связки лишь по отношению к мышлению. Согласно этому взгляду, проблематическое суждение имеем тогда, когда утверждение или отрицание принимается за произвольное

РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ_________________603

или возможное, ассерторическое суждение — когда утверждение или отрицание рассматривается как истинное, т. е. действительное, а аподиктическое — когда утверждение или отрицание признается необходимым. Понятна та естественность, с которой, говоря об этом суждении, оставляют в стороне суждение, как таковое, и рассматривают его определение как нечто чисто субъективное. Дело в том, что здесь в суждении снова появляется и вступает в отношение к непосредственной действительности понятие, субъективное. Однако нельзя смешивать это субъективное с внешней рефлексией, которая, правда, также есть нечто субъективное, но в другом смысле, чем само понятие; понятие, которое снова появляется из дизъюнктивного суждения, скорее противоположно простому способу (Art und Weise). Ранее рассмотренные суждения суть в этом смысле лишь нечто субъективное, ибо они основываются на абстракции и односторонности, в которых понятие утратилось. По сравнению с ними суждение понятия есть скорее объективное суждение и истина именно потому, что в его основании лежит понятие, но не во внешней рефлексии или в соотношении с некоторым субъективным, т. е. случайным, мышлением, а в своей определенности как понятие.

В дизъюнктивном суждении понятие было положено как тождество всеобщей природы с ее расчлененностью на особенности; тем самым отношение суждения сняло себя [здесь ]. Эта конкретность всеобщности и особенности есть сначала простой результат; он должен теперь развиваться далее в тотальность, поскольку содержащиеся в нем моменты вначале в нем исчезли и еще не противостоят друг другу в определенной самостоятельности. — Недостаточность этого результата можно выразить определеннее и так: хотя в дизъюнктивном суждении объективная всеобщность достигла полноты в своих особенностях, однако отрицательное их единство возвращается лишь в эту объективную всеобщность и еще не определило себя как третье — как единичность. — Поскольку же сам результат есть отрицательное единство, он, правда, есть уже эта единичность; но как единичность он есть лишь эта одна определенность, которая должна теперь положить свою отрицательность, расщепиться на крайние члены и таким путем в конце концов развиться в умозаключение.

Первое расщепление этого единства есть такое суждение, в котором единство это положено, с одной стороны, как субъект, как нечто непосредственно единичное, а с другой — как предикат, как определенное соотношение моментов этого единства.

а) Ассерторическое суждение (Das assertorische Urteil)

Суждение понятия сперва непосредственно; как такое оно ассерторическое суждение. Субъект есть конкретное единичное

604 КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ

вообще, предикат выражает его как соотношение его действительности, определенности или свойства (Beschaffenheit) с eго понятием («этот дом плох», «это действие хорошо»). Следова-тельно, если рассматривать ассерторическое суждение подробнее то окажется, что в нем а) субъект должен быть чем-то; его всеобщая природа положена собой как самостоятельным понятием-b) особенность, которая не только в силу своей непосредственности, но и в силу явного различения себя от своей самостоятельной всеобщей природы дана как свойство и внешнее существование; в силу самостоятельности понятия это существование со своей стороны также безразлично к всеобщему и может ему соответствовать или не соответствовать. — Это свойство есть единичность, которая находится за пределами необходимого определения всеобщего в дизъюнктивном суждении — определения, которое дано лишь как обособление вида и как отрицательный принцип рода. Поэтому конкретная всеобщность, возникшая из дизъюнктивного суждения, в ассерторическом суждении раздвоена и выступает в форме таких крайних членов, которым еще недостает самого понятия как положенного, соотносящего их единства.

Поэтому суждение еще только ассерторично; порукой его правильности служит некоторое субъективное уверение. Хорошо ли что-нибудь или дурно, правильно, соответственно или нет и т. д., это зависит от внешнего третьего. Но внешняя положенность этой зависимости означает лишь то, что она еще только в себе или внутренне. — Поэтому, когда говорят, что нечто хорошо или дурно и т. д., то никто, конечно, не думает, что оно, скажем, хорошо лишь в субъективном сознании, а в себе оно, быть может, дурно, или что хорошее и дурное, правильное, соответственное и т. д. не предикаты самих предметов. Чисто субъективное в утверждении этого суждения состоит, следовательно, в том, что в себе сущая связь субъекта и предиката еще не положена, или, что то же самое, что она только внешня; связка есть еще непосредственное, абстрактное бытие.

Поэтому уверению ассерторического суждения противостоит с таким же правом противоположное уверение. Если уверяют: «Это действие хорошо», то противоположное уверение: «Это действие дурно» — столь же правомерно. Иначе говоря, если рассматривать это суждение само по себе, то [окажется], что так как субъект суждения есть непосредственное единичное, то в этой абстрактности им еще не положена в нем определенность, которая содержала бы его соотношение со всеобщим понятием; таким образом, [для него ] еще случайно — соответствовать или не соответствовать понятию. Поэтому суждение есть по существу

_______________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ____________________605

Проблематическое суждение (Das problematische Urteil)

Проблематическое суждение есть ассерторическое суждение, поскольку последнее должно быть взято и как положительное, и как отрицательное. — С этой качественной стороны партикулярное суждение также есть проблематическое суждение, ибо оно значимо и как положительное, и как отрицательное; точно так же и в гипотетическом суждении бытие субъекта и предиката проблематично; этой же качественной стороной положено также, что сингулярное и категорическое суждение — это еще нечто чисто субъективное. Но в проблематическом суждении, как таковом, это полагание более имманентно, чем в упомянутых суждениях, так как в нем содержанием предиката служит соотншение субъекта с понятием; здесь, стало быть, налицо само определение непосредственного как чего-то случайного.

Сначала представляется проблематичным лишь то, должен ли предикат быть связан с тем или иным субъектом или не должен, и потому неопределенность относится к связке. Для предиката из этого не может возникнуть никакого определения, ибо он уже есть объективная, конкретная всеобщность. Проблематичность касается, следовательно, непосредственности субъекта, которая в силу этого определяется как случайность. — Но, кроме того, это не значит, что следует абстрагироваться от единичности субъекта; очищенный вообще от этой единичности, он был лишь чем-то всеобщим; предикат как раз и подразумевает, что понятие субъекта должно быть положено в соотношении с его единичностью. — Нельзя сказать: «дом или какой-то дом хорош», а следует прибавить: «смотря по тому, каков он». — Проблематический момент составляет в самом субъекте его случайность — субъективность сути, противопоставляемую ее объективной природе или ее понятию, просто способ или свойство. Стало быть, в самом субъекте различены его всеобщность или объективная природа — его долженствование — и особенное свойство наличного бытия. Тем самым он содержит основание того, таков ли он, каким он должен быть. Этим путем он уравнивается с предикатом. — Отрицательность проблематического [момента], поскольку она обращена против непосредственности субъекта, означает поэтому лишь это первоначальное деление субъекта, который в себе уже дан как единство всеобщего и особенного, на эти его моменты — деление, которое и есть само суждение.

Можно еще отметить, что каждую из обеих сторон субъекта — его понятие и его свойство — можно было бы назвать его субъективностью. Понятие — это ушедшая в себя всеобщая сущность сути (allgeineine Wesen einer Sache), ее отрицательное единство с собою самой; это единство составляет ее субъективность. Но суть (Sache) по существу своему также случайна и имеет внешний характер, который также называется ее чистой субъективностью

606_________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ_________

в противоположность той объективности. Сама суть именно и состоит в том, что ее понятие как отрицательное единство самого себя отрицает свою всеобщность и располагает себя во внешней сфере единичности. — Так двояко положен здесь субъект суждения; указанные противоположные значения субъективности имеются, согласно своей истине, в одном. — Значение субъективного само стало проблематичным потому, что субъективное утратило и ту непосредственную определенность, которую оно имело в непосредственном суждении, и свою определенную противоположность предикату. — Указанные противоположные значения субъективного, встречающиеся также в рассуждениях обычной рефлексии, могли бы уже сами по себе заставить обратить внимание по крайней мере на то, что в каждом из них в отдельности нет истины. Эта двойственность есть проявление того, что каждое значение в отдельности само по себе однобоко. Если проблематический момент положен как момент самой сути со всей ее характерностью (Beschaffenheit), то суждение, как таковое, уже не проблематическое суждение, а аподиктическое.

с) Аподиктическое суждение (Das apodiktische Urteil)

Субъект аподиктического суждения («дом, устроенный так-то и так-то, хорош»; «поступок такого-то характера (soundso beshaffen) справедлив») заключает в самом себе, во-первых, всеобщее — то, чем он должен быть, во-вторых, свою характерность; характерность эта содержит основание, почему субъекту в целом присущ или не присущ некоторый предикат суждения понятия, т. е. соответствует ли субъект своему понятию или не соответствует. Это суждение теперь истинно объективно; иначе говоря, оно истина суждения вообще. Субъект и предикат соответствуют друг другу и имеют одно и то же содержание, и это содержание само есть положенная конкретная всеобщность; а именно, оно заключает в себе два момента: объективное всеобщее, или род, и индивидуализированное (das Vereinzelte). Здесь, следовательно, имеется всеобщее, которое есть оно само и продолжается через свою противоположность, и лишь как единство с ней оно всеобщее. — Такое всеобщее, как предикаты «хороший», «сообразный», «правильный» и т. д., имеет своим основанием долженствование, и в то же время оно содержит соответствие наличного бытия; не указанное долженствование или род сами по себе, а именно это соответствие есть та всеобщность, которая составляет предикат аподиктического суждения.

Субъект равным образом содержит оба этих момента в непосредственном единстве как суть. Но истина сути состоит в том, что она расщеплена внутри себя на свое долженствование и свое бытие; это — абсолютное суждение о всякой действитель-

_________________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ__________________607

ности. — То обстоятельство, что это первоначальное деление, которое составляет всемогущество понятия, есть в такой же мере и возвращение в единство понятия, и абсолютное соотношение друг с другом долженстования и бытия, — это обстоятельство и делает действительное сутью; ее внутреннее отношение, это конкретное тождество, составляет ее душу.

Переход от непосредственной простоты сути к соответствию, которое есть само определенное соотношение ее долженствования с ее бытием, — иначе говоря, связка, оказывается при ближайшем рассмотрении содержащимся в особенной определенности сути. Род есть в себе и для себя сущее всеобщее, которое тем самым представляется несоотнесенным; определенность же есть то, что в этой всеобщности рефлектирует себя в себя, но в то же время и в нечто иное. Суждение имеет поэтому свое основание в характерности субъекта и благодаря этому аподиктично. Тем самым отныне имеется определенная и наполненная [смыслом] связка, которая раньше состояла в абстрактном «есть», теперь же развила себя, став основанием вообще. Она дана прежде всего как непосредственная определенность в субъекте, но есть равным образом и соотношение с предикатом, который не имеет никакого другого содержания, кроме самого этого соответствия или соотношения субъекта со всеобщностью.

Так форма суждения исчезла, во-первых, потому, что субъект и предикат суть в себе одно и то же содержание; во-вторых же, потому, что субъект посредством своей определенности указывает на нечто за пределами самого себя и соотносит себя с предикатом; но это соотнесение точно так же перешло, в-третьих, в предикат, составляет лишь его содержание и есть, таким образом, поло-женное соотношение или само суждение. — Таким образом, конкретное тождество понятия, бывшее результатом дизъюнктивного суждения и составляющее внутреннюю основу суждения понятия, [теперь] восстановлено в целом, тогда как вначале оно было положено лишь в предикате.

При ближайшем рассмотрении положительной стороны этого результата, образующей переход суждения в другую форму, субъект и предикат аподиктического суждения оказываются, как мы видели, каждый [в отдельности ] понятием в целом. — Единство понятия, будучи определенностью, составляющей соотносящую их связку, в то же время отлично от них. Вначале эта определенность находится лишь на другой стороне субъекта как его непосредственное состояние (Beschaffenheit). Но поскольку она по существу своему есть то, что соотносится, она не только такое непосредственное состояние, но и то, что проникает субъект и предикат, то, что всеобще. — В то время как субъект и предикат имеют одно и то же содержание, через эту определенность, напротив, положено отношение формы, — определенность как нечто всебщее или особенность. — Таким образом

608________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ______________

она содержит внутри себя оба относящихся к форме определения крайних членов и есть определенное соотношение субъекта и предиката; она наполненная [смыслом], или содержательная связка суждения, единство понятия, вновь выступившее из суждения, в крайних членах которого оно было утрачено. — Через это наполнение связки [смыслом] суждение стало умозаключением.37

Глава третья УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ (DER SCHLUP)

Умозаключение оказалось восстановлением понятия в суждении и, стало быть, единством и истиной обоих. Понятие, как таковое, удерживает свои моменты снятыми в единстве; в суждении это единство есть нечто внутреннее или, что то же самое, нечто внешнее, и моменты, хотя и соотнесены, но положены как самостоятельные крайние члены. В умозаключении определения понятия положены как крайние члены суждения, а вместе с тем положено их определенное единство.

Умозаключение есть, таким образом, полностью положенное понятие; оно поэтому относится к сфере разума (das Vernumftige). — Рассудок считают способностью обладать определенным понятием, которое фиксируется для себя абстракцией и формой всеобщности. В разуме же определенные понятия положены в своей тотальности и единстве. Поэтому не только умозаключение разумно, но все разумное есть умозаключение. Акт умозаключения (Das SchlieBen) издавна приписывается разуму; но с другой стороны, о разуме самом по себе и о его основоположениях и законах говорится так, что не видно, как связаны между собой тот разум, который умозаключает, и этот разум — источник законов и прочих вечных истин и абсолютных мыслей. Если полагать, что первый есть лишь формальный разум, а второй порождает содержание, то, согласно этому различению, второму разуму не может недоставать как раз формы разума, умозаключения. Тем не менее их обычно так отделяют друг от друга и при разговоре об этом не упоминают о другом, что кажется, будто разум абсолютных мыслей стыдится разума умо-заключения и что умозаключение называют также деятельностью разума чуть ли не по традиции. Но как только что было отмечено, совершенно очевидно, что логический разум, если его расс-матривать как формальный, должен быть по существу обнаружен и в разуме, имеющем дело с тем или иным содержанием; более того, всякое содержание может быть разумным лишь через разумную форму. [Здесь ] нельзя обратиться к весьма обыденной болтовне о разуме, потому что она воздерживается от объяснения,

_____________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ_________________609

что же следует понимать под разумом; это притязающее на разумность познание большей частью так занято своими предметами, что забывает познать самый разум и различает и обозначает его лишь посредством имеющихся у него предметов. Если разум есть, как утверждают, познание, содержащее знание о Боге, свободе, праве, долге, о бесконечном, безусловном, сверхчувственном, или же познание, позволяющее хотя бы представлять и чувствовать их, то [следует сказать, что], с одной стороны, они лишь отрицательные предметы, а с другой — вообще остается [нерешенным] первый вопрос: что же во всех этих предметах имеется такого, в силу чего они относятся к сфере разума? — А это то, что бесконечное в них есть не пустая абстракция от конечного, не лишенная содержания и определений всеобщность, а наполненная [ими ] всеобщность — понятие, которое определено и имеет в самом себе свою определенность таким истинным образом, что оно различает себя внутри себя и дано как единство этих своих рассудочных и определенных различий. Лишь таким путем разум возвышается над конечным, обусловленным, чувственным или как бы его ни определяли иначе, и в этой отрицательности он по существу своему содержателен, ибо он единство как единство определенных крайних членов; но как такое единство разумное есть лишь умозаключение.

Умозаключение, как и суждение, прежде всего непосредственно; в таком случае его определения (termini) суть простые, абстрактные определенности; как такое оно рассудочное умозаключение. Если не идти дальше этого его вида, то разумность в нем, хотя и наличествует здесь и положена, конечно, мало заметна. Суть его — единство крайних членов, связующий их средний член и поддерживающее [их] основание. Абстракция, фиксируя самостоятельность крайних членов, противополагает им это единство как столь же неподвижную, для себя сущую определен-ность и таким образом понимает его скорее как не-единство, чем единство. Выражение: «средний термин» (medius terminus) заимствовано из пространственного представления и со своей стороны способствует тому, чтобы определения оставались одно вне другого. Но если умозаключение состоит в том, что единство крайних членов в нем положено, а между тем это единство понимается, с одной стороны, просто как само по себе существующее особенное, а с другой — как лишь внешнее соотношение и существенным отношением умозаключения делают не-единство, — то разум в виде умозаключения разумности не споспешествует.

Во-первых, умозаключение наличного бытия, в котором определения столь непосредственны и абстрактны, обнаруживает в самом себе (так как оно, подобно суждению, есть их соотно-шение), что оно содержит не такие абстрактные определения, а соотносит каждое из них с другим, и что средний член содержит

610________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ___________

особенность не только в противоположность определениям крайних, но и в самом себе как положенную.

Благодаря этой своей диалектике оно делает себя умозаключением рефлексии, вторым умозаключением — с определениями как таковыми, в [каждом из ] которых по существу своему имеет видимость (scheint) другое определение, или которые положены как опосредствованные, какими они вообще должны быть в соответствии с умозаключением.

В-третьих, так как это свечение (Scheinen) или эта опосредствованность рефлектируется в само себя, то умозаключение определено как умозаключение необходимости, в котором опосредствующее есть объективная природа сути дела (Natur der Sache). Так как это умозаключение определяет крайние члены понятия равным образом как тотальности, то умозаключение достигло соответствия между своим понятием, или средним членом, и своим наличным бытием, или крайними различиями, — достигло своей истины и тем самым перешло из субъективности в объективность.

А. УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ НАЛИЧНОГО БЫТИЯ (DER SCHLUSS DES DASEINS)

1. Умозаключение, каково оно непосредственно, имеет своими моментами определения понятия как непосредственные. Стало быть, они абстрактные определенности формы, которые еще не развились через опосредствование до конкретности, они лишь единичные определенности. Поэтому первое умозаключение есть, собственно говоря, формальное умозаключение. Формализм акта умозаключения состоит в том, что не идут дальше определений этого первого умозаключения. Понятие, расщепленное на свои абстрактные моменты, имеет своими крайними членами единичность и всеобщность, а само оно дано как находящаяся между ними особенность. В силу своей непосредственности они, как определенности, соотносящиеся лишь с собой, все вместе составляют единичное содержание. Особенность образует середину прежде всего постольку, поскольку она непосредственно соединяет внутри себя оба момента — единичность и всеобщность. В силу своей определенности особенность, с одной стороны, подведена под всеобщее, а, с другой стороны, единичное, по отношению к которому она обладает всеобщностью, подведено под особенность. Но эта конкретность есть прежде всего лишь одна двусторон~ ность; в силу непосредственности, которая свойственна среднему термину в непосредственном умозаключении, он дан как простая определенность, и составляемое им опосредствование еще не положено. И вот диалектическое движение умозаключения наличного бытия состоит в том, чтобы опосредствование, которое

РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ 611

одно только и составляет умозаключение, было положено в моментах умозаключения.

а) Первая фигура умозаключения (Die erste Figur des Schlusses)

E—О—В — это всеобщая схема определенного умозаключения. Единичность связывается через особенность со всеобщностью; единичное не непосредственно всеобще, а через особенность; точно так же и наоборот, всеобщее единично не непосредственно, а нисходит к единичности через особенность. — Эти определения противостоят друг другу как крайние члены и составляют одно в отличном от них третьем. Оба они определенности; в этом они тождественны; эта их всеобщая определенность есть особенность. Но они точно так же и крайние члены по отношению и к ней, и друг к другу, ибо каждый из них дан в своей непосредственной определенности.

Всеобщее значение этого умозаключения в том, что единичное, которое, как таковое, есть бесконечное соотношение с собой и тем самым было бы лишь внутренним, извне вступает через особенность в наличное бытие как во всеобщность, где оно уже не принадлежит лишь самому себе, а находится во внешней связи; и наоборот, отделяясь в своей определенности как особенность, единичное в этом отделении есть нечто конкретное, а как соотношение определенности с самой собой оно нечто всеобщее, соотносящееся с собой, и тем самым также истинно единичное; в крайнем члене — во всеобщности — одно из внешнего углубляется в себя. — Объективное значение умозаключения в первом умозаключении еще только поверхностно, так как в нем определения еще не положены как единство, которое составляет сущность умозаключения. Умозаключение постольку еще есть нечто субъективное, поскольку абстрактное значение, которое имеют его термины, изолировано так не в себе и для себя, а лишь в субъективном сознании. — Впрочем, отношение единичности, особенности и всеобщности есть, как оказалось, необходимое и существенное касающееся формы отношение определений умозаключения; недостаток состоит не в этой определенности формы, а в том, что каждое отдельное определение в этой форме в то же время не обогащается. — Аристотель придавал большое значение простому отношению присущности, объясняя природу умозаключения следующим образом: если три определения относятся между собой так, что одно крайнее определение целиком содержится в среднем определении, а это среднее определение целиком содержится в другом крайнем определении, то оба этих крайних определения необходимо образуют вместе умозаключение 38. Здесь больше выражено лишь повторение одного и того же отношения присущности одного крайнего среднему, а этого в свою очередь другому

612_________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ___________

крайнему, нежели определенность всех трех по отношению друг к другу. — А так как умозаключение основывается на указанной взаимной определенности их, то сразу становится ясно, что другие отношения терминов, образующие прочие фигуры, могут иметь силу как рассудочные умозаключения лишь постольку, поскольку они сводимы к этому первоначальному отношению; это не разные виды фигур, стоящие рядом с первой, а, с одной стороны, поскольку они должны быть правильными умозаключениями, они основываются лишь на существенной форме умозаключения вообще, каковой является первая фигура; с другой же стороны, поскольку они отклоняются от нее, они модификации, в которые необходимо переходит эта первая абстрактная форма, тем самым определяя себя далее и к тотальности. Скоро разъясним более подробно, как обстоит дело с этими фигурами.

Е—О—В есть, таким образом, всеобщая схема умозаключения, взятого в его определенности. Единичное подведено под особенное, а особенное — под всеобщее; поэтому и единичное подведено под всеобщее. Иначе говоря, единичному присуще особенное, особенному же — всеобщее; поэтому всеобщее присуще и единичному. Особенное с одной стороны, именно по отношению к всеобщему, есть субъект; по отношению же к единичному оно предикат; иначе говоря, по отношению к всеобщему оно единичное, по отношению же к единичному — всеобщее. Так как в нем соединены обе определенности, то крайние члены связаны этим своим единством. «Поэтому» выступает как имеющий место в субъекте вывод, вытекающий из субъективного взгляда на отношение между обеими непосредственными посылками. Так как субъективная рефлексия высказывает оба соотношения среднего члена с крайними в виде отдельных и притом непосредственных суждений или предложений, то и заключение как опосредствованное соотношение также есть, конечно, отдельное предложение, и «поэтому», или «следовательно», выражает опосредствованность заключения. Но это «поэтому» следует рассматривать не как внешнее этому предложению определение, имеющее свое основание и местопребывание лишь в субъективной рефлексии, а скорее как имеющее основание в природе самих крайних членов, соотношение которых выражено опять в виде простого суждения или предложения лишь ради абстрагирующей рефлексии и через нее. Истинное же их соотношение положено как середина (Mitte). — Что «следовательно, Е есть В» есть суждение, это — чисто субъективное обстоятельство; умозаключение состоит именно в том, что это не просто суждение, т. е. не соотношение, возникшее исключительно через связку или пустое «есть», а соотношение, возникшее через определенный, содержательный средний член.

Поэтому если умозаключение рассматривается только как состоящее из трех суждений, то это формальный взгляд, не

___________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ__________________613

принимающий во внимание отношения между определениями, которое единственно и важно в умозаключении. Вообще именно чисто субъективная рефлексия разделяет соотношение терминов на отдельные посылки и отличное от них заключение:

Все люди смертны, Кай — человек, Следовательно, он смертен.

Такое умозаключение сразу же наводит скуку, как только его услышат; это объясняется тем, что посредством разрозненных предложений бесполезная форма создает иллюзию различия, которую сама суть (дела) тотчас же развеивает. Главным образом из-за этой субъективной формы факт умозаключения кажется какой-то субъективной уловкой (Notbehelf), к которой разум или рассудок будто бы прибегают в тех случаях, когда они не могут познать непосредственно. — Но, конечно, природа вещей, разумное, не такова, чтобы сперва составлялась большая посылка — соотношение некоторой особенности с некоторым наличествующим всеобщим, — а затем было бы найдено, во-вторых, отдельное соотношение некоторой единичности с особенностью, откуда бы наконец, в-третьих, получалось бы новое предложение. Это совершающийся через разрозненные предложения акт умозаключения есть не что иное, как субъективная форма; природа же сути (дела) такова, что ее различенные понятийные определения объединены в существенном единстве. Эта разумность не уловка, а, напротив, — в противоположность еще имеющейся в суждении непосредственности соотношения — объективное; а та непосредственность познания есть скорее чисто субъективное; умозаключение же, напротив, — это истина суждения. — Все вещи суть умозаключения, всеобщее (ein Allgemeines), связанное через особенность с единичностью; но, конечно, они не целое, состоящее из трех предложений.

2. В непосредственном рассудочном умозаключении термины имеют форму непосредственных определений. С этой стороны, с которой они содержание, и следует теперь рассмотреть это умозаключение. Его можно поэтому считать качественным умозаключением, подобно тому как суждение наличного бытия имеет тот же момент качественного определения. Термины этого умозаключения, подобно терминам упомянутого суждения, суть тем самым единичные определенности; ибо определенность положена своим соотношением с собой как безразличная к форме, стало быть, как содержание. Единичное — это какой-то непосредственный конкретный предмет, особенность — одно из [множества] его определенностей, свойств или отношений, всеобщность — опять-таки еще более абстрактная определенность, еще в большей мере имеющая характер некоей единицы. — Так как субъект как непосредственно определенный еще не положен в своем понятии,

614________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ________

то его конкретность еще не сведена к существенным определениям понятия; поэтому его соотносящаяся с собой определенность есть неопределенное, бесконечное многообразие. Единичное имеет в этой непосредственности бесконечное множество определенностей принадлежащих к его особенности, каждая из которых может поэтому в умозаключении образовать для данного единичного средний термин. Но через каждый другой средний термин единичное связывается с другим всеобщим; через каждое из своих свойств оно находится в другом соприкосновении и другой связи наличного бытия. — Далее, и средний термин есть нечто конкретное по сравнению со всеобщим; он сам содержит многие предикаты, и данное единичное может быть связано через один и тот же средний термин опять-таки со многими всеобщими. Поэтому вообще дело чистого случая и произвола, какое из многих свойств вещи берется и исходя из какого вещь связывается с предикатом; другие средние термины суть переходы к другим предикатам, и даже один и тот же средний термин может сам по себе быть переходом к разным предикатам, потому что как особенное он содержит по сравнению со всеобщим многие определения.

Но дело не только в том, что для субъекта одинаково возможно неопределенное множество умозаключений и что то или другое умозаключение по своему содержанию случайно; эти умозаключения, касающиеся одного и того же субъекта, должны перейти и в противоречие. Ведь вообще различие, которое есть прежде всего безразличная разность, — это столь же существенно противоположение. Конкретное уже не нечто просто являющееся, а оно конкретно через единство противоположностей в понятии, определивших себя как моменты понятия. Так как со стороны качест-венной природы терминов в формальном умозаключении конкретное берется согласно одному из подходящих к нему определений, то умозаключение наделяет его соответствующим этому среднему термину предикатом; но так как с другой позиции умозаключают к противоположной определенности, то первое заключение оказывается ложным, хотя его посылки и вывод из них сами по себе совершенно правильны. — Если от среднего термина, гласящего, что стена была окрашена в синий цвет, умозаключают, что она, стало быть, синяя, то это умозаключение правильно; но вопреки этому умозаключению стена может быть зеленой, если она была покрыта еще и желтой краской, а из этого обстоятельства само по себе вытекало бы заключение, что она желтая. — Если от среднего термина «чувственность» умозаключают, что человек не добр и не зол, так как о чувственном нельзя утверждать ни того, ни другого, то умозаключение правильно, а заключение ложно; ведь к человеку как конкретному в такой же мере приложим и средний термин «духовность». — Из среднего термина «тяготение планет, их спутников и комет к солнцу» правильно следует, что эти тела

_____________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ__________________615

падают на солнце; но они не падают на него, так как они и сами по себе суть центры тяготения или, как говорят, ими движет центробежная сила. — Подобным же образом из среднего термина «социальность» можно сделать вывод об общности имущества граждан; из среднего же термина «индивидуальность», если применить его столь же абстрактно, вытекает распад государства, как это и последовало, например, в германской империи, когда [в ней ] придерживались последнего среднего термина. — Справедливо считают, что нет ничего более скудного, чем такого рода формальное умозаключение, ибо оно зависит от случая или произвола в выборе среднего термина. Как бы хорошо ни осуществлялась такая дедукция через ряд умозаключений и как бы убедительна ни была ее правильность, это еще ни к чему не приводит, так как всегда имеются еще другие средние термины, из которых можно столь же правильно вывести нечто прямо противоположное. — Кантовские антиномии разума состоят только в том, что в одном случае полагают в основу одно определение понятия, а в другом случае — с такой же необходимостью другое. — Эту недостаточность и случайность умозаключения не следует при этом приписывать исключительно содержанию, как будто она не зависит от формы, между тем как для логики важна не одна лишь форма. Скорее в самой форме формального умозаключения кроется то, что содержание есть столь одностороннее качество; к этой односторонности содержание определено указанной выше абстрактной формой. Содержание есть одно из многих единичных качеств или определений конкретного предмета или понятия именно потому, что по форме оно, как предполагают, не более как такая непосредственная, единичная определенность. Крайний термин «единичность» как абстрактная единичность есть непосредственно конкретное и потому бесконечно или неопределимо многообразное; средний член есть столь же абстрактная особенность и потому одно из этих многообразных единичных качеств; и точно так же другой крайний член есть абстрактное всеобщее. Поэтому формальное умозаключение из-за своей формы есть в существе своем нечто совершенно случайное по своему содержанию, и при этом не в том смысле, что для умозаключения случайно, имеет ли оно дело с таким-то или с другим предметом — от этого содержания логика отвлекается, — а [в том смысле ], что так как в основании [его] лежит какой-то субъект, то случайно, какие определения содержания будет относительно него выводить умозаключение.

3. Определения умозаключения суть определения содержания, поскольку они непосредственные, абстрактные, рефлектированные в себя определения. Но существенно в них скорее то, что они не такие рефлектированные в себя, безразличные друг к другу определения, а определения формы; тем самым они по существу своему соотношения. Эти соотношения суть, во-первых, соотно-

616_____________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ________________

шения крайних членов со средним, — соотношения, которые непосредственны, propositiones praemissae [посылки], а именно, с одной стороны, соотношение особенного со всеобщим — propositio major [большая посылка], с другой — единичного с особенным— . propositio minor [меньшая посылка]. Во-вторых, имеется соотношение крайних членов друг с другом, оно опосредствованное соотношение — conclusio [заключение ]. Указанные непосредственные соотношения, посылки, суть предложения или суждения вообще и противоречат природе умозаключения, согласно которой различенные определения понятия не должны быть соотнесены непосредственно, а должно быть положено и их единство; истина суждения — это умозаключение. Посылки тем более не могут оставаться непосредственными соотношениями, что их содержание составляют непосредственно различенные определения, и, стало быть, они сами по себе тождественны не непосредственно, если только эти посылки не чисто тождественные предложения, т. е. пустые, ни к чему не приводящие тавтологии.

Поэтому обычно требуют, чтобы посылки были доказаны, т. е. также представлены в виде заключений. Обе посылки дают, таким образом, еще два умозаключения. А эти два новых умозаключения, вместе взятые, в свою очередь дают четыре посылки, требующие четырех новых умозаключений; у последних восемь посылок, восемь умозаключений которых в свою очередь дают для их шестнадцати посылок шестнадцать умозаключений, и так далее в геометрической прогрессии до бесконечности.

Итак, здесь снова возникает прогресс в бесконечность, который раньше встречался в низшей сфере — в сфере бытия — и которого нельзя уже было ожидать в области понятия — абсолютной рефлексии из конечного в себя, в области свободной бесконечности и истины. При рассмотрении сферы бытия было показано, что в тех случаях, когда возникает дурная бесконечность, сводящаяся к прогрессу [в бесконечность], имеется противоречие между качественным бытием и выходящим за его пределы бессильным долженствованием; сам же прогресс есть вечно повторяющееся требование к качественному, чтобы оно обладало единством и постоянно возвращалось в рамки, несоответствующие этому требованию. В формальном умозаключении основой служит непосредственное соотношение или качественное суждение, а опосредствование умозаключения — это то, что в противоположность непосредственному соотношению положено как более высокая истина. Уходящее в бесконечность доказывание посылок не разрешает этого противоречия, а только постоянно возобновляет его и есть повторение одного и того же первоначального недостатка. — Истина бесконечного прогресса состоит скорее в том, чтобы и сам он, и форма, уже определенная им как недостаточная, были сняты. — Эта форма есть форма такого опосредствования, как Е— О—В. Оба соотношения Е—О и О—В должны быть опосредствованы; если это

_________________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ_________________617

происходит тем же самым путем, то недостаточная форма Е—О—В только удваивается и так далее до бесконечности. О имеет относительно Е и касающееся формы определение чего-то всеобщего, а по отношению к В — касающееся формы определение чего-то единичного, ибо эти соотношения суть вообще суждения. Эти соотношения требуют поэтому опосредствования, но из-за указанного вида опосредствования [здесь] снова появляется лишь то отношение, которое должно быть снято.

Опосредствование должно поэтому произойти другим путем. Для опосредствования [соотношения] О—В имеется Е; опосред-ствование должно поэтому принять вид

О—Е—В.

А для опосредствования [соотношения] Е—О имеется В; это опосредствование становится поэтому умозаключением

Е—В—О.

При ближайшем рассмотрении этого перехода согласно его понятию оказывается, что, во-первых, опосредствование формального умозаключения со стороны его содержания, как было показано выше, случайно. Определенности непосредственного единичного дают неопределимое множество средних терминов, а средние термины в свою очередь имеют столь же много определенностей вообще; так что всецело от внешнего произвола или вообще от того или иного внешнего обстоятельства и случайного определения зависит то, с каким всеобщим следует связывать субъект умозаключения. Поэтому опосредствование не есть по своему содержанию ни нечто необходимое, ни всеобщее; оно не имеет своего основания в понятии сути; основанием умозаключения служит скорее то, что внешне в ней, т. е. непосредственное; но среди определений понятия непосредственное — это единичное.

Со стороны формы опосредствование точно так же имеет своей предпосылкой непосредственность соотношения; опосредствование поэтому само опосредствовано и притом через непосредственное, т. е. через единичное. — Говоря точнее, через заключение первого умозаключения единичное стало опосредствующим. Заключение есть Е—В; тем самым единичное положено как всеобщее. В одной посылке, а именно в меньшей (Е— О), оно дано уже как особенное; стало быть, оно дано как то, в чем соединены оба этих определения. Иначе говоря, заключение, взятое само по себе, выражает единичное как всеобщее, и притом не непосредственно, а через опосредствование, — выражает, следовательно, как необходимое соотношение. Простая особенность была средним термином; в заключении эта особенность положена Развернуто как соотношение единичного и всеобщности. Но всеобщее есть еще качественная определенность, предикат единичного; будучи определено как всеобщее, единичное поло-

618______________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ_______

жено как всеобщность крайних членов, иначе говоря, как середина; само по себе оно крайний член, выражающий единичность но так как оно теперь определено как всеобщее, то оно в то же время единство обоих крайних.

b) Вторая фигура: О—Е-—В

1. Истина первого качественного умозаключения состоит в том, что нечто связано с качественной определенностью как со всеобщей не само по себе, а через случайность или в единичности. В таком качестве субъект умозаключения не вернулся к своему понятию, а постигнут лишь в своей внешности (Ausserlichkeit); непосредственность составляет основание соотношения и, стало быть, опосредствование; поэтому единичное есть поистине середина.

Но, далее, соотношение умозаключения есть снятие непосредственности; заключение — это не непосредственное соотношение, а соотношение через нечто третье; оно поэтому содержит отрицательное единство; поэтому опосредствование определено теперь как содержащее отрицательный момент.

В этом втором умозаключении посылками служат О—Е и Е—В; лишь первая из этих посылок есть еще непосредственная; вторая же (Е—В) уже опосредствована, а именно первым умозаключением; второе умозаключение предполагает поэтому первое, равно как и наоборот, первое предполагает второе. — Оба крайних члена определены здесь друг относительно друга как особенное и всеобщее; всеобщее ввиду этого сохраняет еще свое место: оно предикат; но особенное переменило свое место: оно субъект, иначе говоря, положено в определении единичности как крайнего члена, подобно тому как единичное положено с определением середины, т. е. особенности. Поэтому оба уже не абстрактные непосредственности, какими они были в первом умозаключении. Однако они еще не положены как конкретные; так как каждое из них находится на месте другого, то оно положено в своем собственном определении и в то же время — однако лишь внешним образом — в другом определении.

Определенный и объективный смысл этого умозаключения в том, что всеобщее есть определенное особенное не в себе и для себя (ибо оно скорее тотальность своих особенных); нет, такой-то из его видов существует через единичность; другие же из его видов исключены из него непосредственной внешностью (die anderen seiner Arten sind durch die unmittelbare AuBerlichkeit von ihm ausgeschlossen). С другой стороны, особенное есть всеобщее точно так же не непосредственно и само по себе, а [так, что] отрицательное единство сбрасывает с него определенность и этим возводит его во всеобщность. — Единичность относится к особен-

_________________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ__________________619

ному отрицательно постольку, поскольку она должна быть его предикатом; это не предикат особенного.

2. Но термины пока еще непосредственные определенности; они не достигли в своем развитии какого-либо объективного значения; измененное положение, приобретенное двумя из них, — это форма, которая еще только внешня у них; поэтому они, как и в первом умозаключении, еще вообще безразличное друг к другу содержание — два качества, связанные друг с другом не сами собой, а случайной единичностью.

Умозаключение первой фигуры было непосредственным или таким умозаключением, которое в своем понятии дано как абстрактная форма., еще не реализовавшая себя в своих определениях. Так как эта чистая форма перешла в другую фигуру, то это есть, с одной стороны, начавшаяся реализация понятия, поскольку в ближайшей непосредственной, качественной определенности терминов положены отрицательный момент опосредствования и тем самым дальнейшая определенность формы. — В то же время, однако, это — иностановление чистой формы умозаключения. Умозаключение уже не соответствует ей полностью, и положенная в его терминах определенность отличается от того первоначального определения формы. — Если умозаключение рассматривается лишь как субъективное умозаключение, осуществляющееся во внешней рефлексии, оно признается некоторым видом умозаключения, который должен соответствовать роду, а именно всеобщей схеме Е—О—В. Но оно с самого начала не . соответствует этой схеме; обе его посылки — О—Е (или Е—О) и Е—В; поэтому средний термин оба раза подведен [под крайние], иначе говоря, есть оба раза субъект, которому, следовательно, присущи оба других термина; стало быть, он не такой средний член, который один раз служит предикатом, т. е. под который подведен [другой термин], а другой раз сам подведен [под другой термин], т. е. служит субъектом, иначе говоря, которому один [крайний] термин должен быть присущ, но который сам должен быть присущ другому [крайнему ] термину. — Истинный смысл того, что это умозаключение не соответствует всеобщей форме умозаключения, состоит в том, что эта форма перешла в него, так как ее истина в том, чтобы быть субъективным, случайным связыванием. Если заключение во второй фигуре (не прибегая к имеющему быть упомянутому ограничению, которое делает его чем-то неопределенным) правильно, то оно таково потому, что оно правильно само по себе, а не потому, что оно заключение этого умозаключения. Но точно так же обстоит дело и с заключением первой фигуры; именно эта его истина и положена второй фигурой. — Те, кто считает вторую фигуру лишь некоторой модификацией [первой], не замечают необходимого перехода первой фигуры в эту вторую форму и не идут дальше первой фигуры как истинной формы. Поэтому, поскольку во второй

620________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ______________

фигуре (которую, по старой привычке, без всякого на то основания называют третьей фигурой) также должно иметь место правильное в этом субъективном смысле умозаключение, оно должно было бы соответствовать первому умозаключению и, стало быть, так как одна посылка — Е—В — выражает отношение подведения среднего термина под один из крайних, то другая посылка — О—Е — должна была бы выразить отношение, противоположное тому, которое она имеет, и О должно было бы быть подведено под Е. Но такого рода отношение было бы снятием определенного суждения «Е есть О» и могло бы иметь место лишь в неопределенном суждении — в партикулярном суждении. Поэтому заключение в этой фигуре может быть лишь партикулярным. Но партикулярное суждение, как было отмечено выше, столь же положительно, сколь и отрицательно, — оно заключение, которому именно поэтому нельзя приписывать большое значение. — Так как и особенное и всеобщее [в этом умозаключении ] суть крайние термины и непосредственные, безразличные друг к другу определенности, то их отношение само безразлично: можно как угодно принимать ту или другую из них за больший или за меньший термин, а потому также и ту и другую посылку за большую или за меньшую.

3. Поскольку заключение столь же положительно, сколь и отрицательно, оно безразличное к этим определенностям, стало быть всеобщее, соотношение. При ближайшем рассмотрении опосредствование первого умозаключения оказалось случайным в себе; во втором же умозаключении эта случайность положена. Стало быть, опосредствование снимает само себя; оно имеет определение единичности и непосредственности; а то, что связывается этим умозаключением, должно скорее быть тождественным в себе и непосредственно, ибо указанный средний член — непосредственная единичность — есть бесконечно многообразная и внешняя определенность (Bestimmtsein). В нем, следовательно, положено скорее внешнее себе опосредствование. Но внешность единичности есть всеобщность; упомянутое опосредствование через непосредственное единичное указывает на другое для себя опосредствование за пределами самого себя, которое, стало быть, происходит через всеобщее. — Иначе говоря, то, что, казалось бы, соединяется через второе умозаключение, должно быть связано непосредственно; через непосредственность, которая лежит в его основании, определенное связывание не происходит. Та непосредственность, на которую умозаключение указывает, — это другая непосредственность по сравнению с его непосредственностью, это снятая первая непосредственность бытия, следовательно, рефлектированная в себя, иначе говоря, в себе сущая непосредственность, — абстрактно всеобщее.

Переход этого умозаключения подобно переходу в сфере бытия был с рассматриваемой стороны иностановлением, так как в его

__________________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ_________________621

основании лежит то, что обладает качеством, а именно непосредственная единичность. Но, согласно понятию, единичность связывает особенное и всеобщее постольку, поскольку она снимает определенность особенного, что представляется как случайность этого умозаключения. Крайние термины связываются между собой не через их определенное соотношение со средним термином; поэтому средний термин не есть их определенное единство, и то положительное единство, которое ему еще присуще, есть лишь абстрактная всеобщность. Но когда средний термин положен в этом определении, которое есть его истина, это уже другая форма умозаключения.

с) Третья фигура: Е—В—О

1. Это третье умозаключение уже не имеет ни одной непосредственной посылки; соотношение Е—В опосредствовано первым умозаключением, а соотношение О—В — вторым. Это умозаключение предполагает поэтому оба первых умозаключения; но и наоборот, оба этих умозаключения предполагают его, равно как и вообще каждое умозаключение предполагает оба остальных. В этом умозаключении, стало быть, вообще завершено определение умозаключения. — Это взаимное опосредствование именно и означает, что каждое умозаключение, хотя оно само по себе и есть опосредствование, но в то же время не есть в самом себе тотальность опосредствования, а ему свойственна такая непосредственность, опосредствование которой находится вне его.

Умозаключение Е—В—О, рассматриваемое в самом себе, есть истина формального умозаключения; оно выражает собой то, что опосредствование формального умозаключения носит абстрактно всеобщий характер и что крайние члены содержатся в среднем не со стороны своей существенной определенности, а лишь со стороны своей всеобщности, скорее, следовательно, в нем соединено как раз не то, что должно было быть опосредствовано. Здесь, следовательно, положено то, в чем состоит формализм умозаключения, термины которого имеют непосредственное, безразличное к форме содержание или, что то же самое, суть такие определения формы, которые еще не рефлектировали себя в качестве определений содержания.

2. Средний член этого умозаключения есть, правда, единство крайних, но такое единство, в котором отвлекаются от их определенности, — неопределенное всеобщее. Однако, поскольку это всеобщее как то, что абстрактно, в то же время отлично от крайних членов как от того, что определенно, оно и само еще нечто определенное по отношению к ним, и целое есть умозаключение, отношение которого к его понятию следует рассмотреть. Середина как всеобщее есть то, под что подводятся оба крайних члена, иначе говоря, есть предикат; ни разу она не подводитс

622________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ______________

[под крайние], иначе говоря, не есть субъект. Поэтому, поскольку эта фигура как некоторая модификация умозаключения должна соответствовать его требованиям, это возможно лишь при условии, что, так как одно — Е—В — уже имеет надлежащее отношение, то такое же отношение приобретает и другое — В—О. А это происходит в таком суждении, где субъект и предикат относятся друг к другу безразлично, [т. е. ] в отрицательном суждении. В этом случае умозаключение становится правомерным, но заключение в нем по необходимости отрицательно.

Тем самым безразлично также то, какое из двух определений этого предложения принимается за предикат и какое за субъект, а в умозаключении — какое за крайний термин единичности и какое — за крайний термин особенности, стало быть, какое за меньший термин и какое за больший. Так как, согласно общепринятому предположению, от этого зависит, какая из посылок должна быть большей и какая меньшей, то здесь это стало безразличным. — Это обстоятельство составляет основание обычной четвертой фигуры умозаключения, которой Аристотель не знал и которая к тому же касается совершенно пустого, лишенного интереса различия. Непосредственное положение терминов в этой фигуре обратно положению их в первой фигуре; так как субъект и предикат отрицательного заключения, согласно формальному взгляду на суждение, не имеют между собой определенного отношения субъекта и предиката, а каждый из них может занять место другого, то безразлично, какой термин принимается за субъект и какой — за предикат; поэтому столь же безразлично, какую посылку принимают за большую и какую — за меньшую. — Это безразличие, которому способствует и определение партикулярности (особенно поскольку отмечают, что оно может быть взято в широком смысле), делает эту четвертую фигуру чем-то совершенно бесполезным.

3. Объективное значение умозаключения, в котором всеобщее составляет середину, состоит в том, что опосредствующее как единство крайних есть по существу своему всеобщее. Но так как всеобщность — это прежде всего лишь качественная или абстрактная всеобщность, то в ней не содержится определенность крайних; их смыкание, если оно имеет место, должно точно так же иметь свое основание в опосредствовании, лежащем вне этого умозаключения, по отношению к которому оно так же совершенно случайно, как и в предыдущих формах умозаключения. Но так как всеобщее определено теперь как середина, в которой определенность крайних не содержится, то эта определенность положена как совершенно безразличная и внешняя. — Тем самым (прежде всего согласно этой чистой абстракции) действительно возникла четвертая фигура умозаключения, а именно фигура умозаключения, лишенного отношения: В—В—В, — такого умозаключения, которое абстрагируется от качественного различи

______________РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ____________________623

терминов и тем самым имеет [своим ] определением чисто внешнее единство их, а именно их равенство.

d) Четвертая фигура: В—В—В, или математическое умозаключение

1. Математическое умозаключение гласит: «Если две вещи или два определения равны третьему, то они равны между собой». — Отношение присущности или подведения терминов здесь устранено.

Опосредствующим служит нечто третье вообще. Но оно не имеет решительно никакого определения по отношению к своим крайним [терминам ]. Поэтому каждый из трех [терминов ] может с одинаковым правом быть третьим опосредствующим. Какой из них будет использован для этого, какое из трех соотношений будет поэтому принято за непосредственное и какое — за опосредствованное — это зависит от внешних обстоятельств и прочих условий, а именно от того, какие два соотношения из этих трех даны непосредственно. Но это определение не касается самого умозаключения и совершенно внешне.

2. Математическое умозаключение считается в математике аксиомой, [т. е. ] в себе и для себя очевидным, первым предложением, которое не может быть доказано и не нуждается ни в каком доказательстве, т. е. ни в каком опосредствовании, не предполагает ничего другого и не может быть выведено из другого. — При ближайшем рассмотрении оказывается, что преимущество этого умозаключения — его непосредственная очевидность — состоит в формализме этого умозаключения, который абстрагирует от всякой качественной разности определений и принимает только их количественное равенство или неравенство. Но именно по этой причине оно не обходится без предпосылки или опосредствования; количественное определение, которое одно только и принимается в нем во внимание, возникает лишь посредством абстрагирования от качественного различия и от определений понятия. — Линии, фигуры, приравниваемые друг к другу, принимаются лишь со стороны их величины; треугольник приравнивается к квадрату, но не как треугольник к квадрату, а исключительно только по величине и т. д. Точно так же и понятие и его определения не входят в этот акт умозаключе ния. Здесь вообще не постигают в понятии, и рассудок не имеет перед собой даже формальных, абстрактных определений понятия. Очевидность этого умозаключения основана поэтому лишь на том, что оно столь бедно определениями мысли и столь абстрактно.

3. Но результат умозаключения наличного бытия — это не только такое абстрагирование от всякой определенности понятия. Возникшая отсюда отрицательность непосредственных, абст-

624________________КНИГА III. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ________

рактных определений имеет еще другую, положительную сторону, а именно то, что в абстрактную определенность положено ее другое и что она тем самым стала конкретной.

Во-первых, все умозаключения наличного бытия имеют предпосылкой друг друга, и связанные между собой в заключении крайние члены лишь постольку связаны поистине и в себе и для себя, поскольку они помимо этого соединены тождеством, имеющим свое основание в чем-то другом; средний термин, каков он в рассмотренных выше умозаключениях, должен быть их понятийным единством, но на самом деле он лишь формальная определенность, не положенная как их конкретное единство. Но это предположенное в каждом из указанных опосредствовании есть не только та или иная данная непосредственность вообще (как в математическом умозаключении), а оно само есть опосредствование, а именно для каждого из двух других умозаключений. Следовательно, то, что имеется поистине, это опосредствование основанное не на той или иной данной непосредственности, а на опосредствовании. Тем самым оно не количественное опосредствование, абстрагирующее от формы опосредствования, а скорее опосредствование, соотносящееся с опосредствованием, иначе говоря, опосредствование рефлексии. Круг взаимного пред-полагания, образуемый взаимной связью этих умозаключений, есть возврат этого предполагания в само себя, которое тем самым образует некоторую тотальность и охватывает то иное, на которое указывает каждое отдельное умозаключение, внутри этого круга, а не имеет его вовне посредством абстракции.

Далее, со стороны отдельных определений формы оказалось, что в этом целом формальных умозаключений каждое отдельное определение занимало место середины. Непосредственно середина была определена как особенность; затем она определила себя посредством диалектического движения как единичность и как всеобщность. И точно так же каждое из этих определений последовательно заняло места обоих крайних. Чисто отрицательный результат — это стирание качественных определений формы в чисто количественном, математическом умозаключении. Но что здесь поистине имеется — это положительный результат: опосредствование происходит не через одну отдельную, качественную определенность формы, а через их конкретное тождество. Недостаток и формализм трех рассмотренных фигур умозаключения состоит именно в том, что такого рода отдельная определенность должна быть составлять в них середину. — Опосредствование определилось, следовательно, как безразличие непосредственных или абстрактных определений формы и как положительная рефлексия одного из них в другое. Тем самым непосредственное умозаключение наличного бытия перешло в

РАЗДЕЛ 1. СУБЪЕКТИВНОСТЬ 625

Примечание [Обычный взгляд на умозаключение]

В данном здесь описании природы умозаключения и его различных форм попутно было обращено внимание и на то, что составляет главный интерес в обычном рассмотрении и толковании умозаключений, а именно, каким образом в каждой фигуре можно построить правильное умозаключение. Однако при этом было указано лишь на главный момент и не были рассмотрены те случаи и те трудности, которые возникают, когда принимается еще в расчет различие между положительными и отрицательными суждениями вместе с количественным определением, особенно с определением партикулярности. — Здесь будут уместны еще некоторые замечания относительно обычного взгляда на умозаключение и его трактовки в логике. — Как известно, учение об умозаключениях было разработано столь тщательно, что его так называемые мудрствования вызвали всеобщее недовольство и отвращение. Восставая во всех областях духовной культуры против лишенных субстанциальности форм рефлексии, естественный рассудок выступал также против указанного искусственного учения о формах разума и полагал, что он может обойтись без такой науки, на том основании, что он уже сам собой, от природы, без всякого особого изучения, совершает отдельные мыслительные операции, рассматриваемые в этой науке. И в самом деле, если условием разумного мышления было бы тягостное изучение формул умозаключения, то с человеком дело обстояло бы в отношении этого мышления так же плохо, как с ним обстояло бы (что уже было отмечено в предисловии), если бы он не мог ходить и переваривать пищу без изучения анатомии и физиологии. Так же как эти науки полезны для диеты, так и за изучением форм разума следует, без сомнения, признать еще более важное влияние на правильность мышления. Однако, не вдаваясь здесь в эту сторону дела, касающуюся культуры субъективного мышления и потому, собственно говоря, педагогики, следует согласиться с тем, что изучение, имеющее своим предметом способы и законы действия разума, должно само по себе представлять величайший интерес, по крайней мере не меньший интерес, чем познание законов природы и ее отдельных образований. Если признается немаловажным делом установление шестидесяти с лишком видов попугаев, ста тридцати семи видов вероники и т. д., то надо считать еще гораздо более важным установление форм разума; разве фигура умозаключения не бесконечно выше, чем вид попугая или вероники?

Поэтому хотя презрительное отношение вообще к познанию форм разума и следует рассматривать только как варварство, должно все же признать, что обычное описание умозаключения и его отдельных образований не есть разумное познание или