Часть 6.

 опыты показывают, что поглощается его всегда больше, чем  производится. Правда, когда под уничтожающими пламя парами  часть солнечного огня лишается воздуха, необходимого для его  поддержания, сильные бури, как уже было отмечено, стремятся  рассеять и удалить эти пары. В целом, однако, понять, как  происходит возмещение этого необходимого [для горения]  элемента, можно, если принять во внимание следующее: жар  пылающего огня действует почти исключительно вверху и лишь  очень мало внизу; поэтому, когда огонь этот затухает по  указанной выше причине, он направляет свою силу внутрь  солнечного тела и заставляет глубокие его недра выпустить вверх  запертый в их пустотах воздух и снова раздуть пламя. Если  предположить, -  а мы имеем на это полное право, когда предмет  столь неизучен, что в недрах Солнца содержатся преимущественно  такие вещества, которые подобно селитре неисчерпаемо богаты  упругим воздухом, то солнечный огонь еще очень долгое время не  будет ощущать недостатка в притоке все нового и нового воздуха.

Тем не менее явственные признаки бренности видны и в этом  неиссякаемом огне, который природа зажгла как факел всему  миру. Наступит время, когда он потухнет. Удаление наиболее  летучих и тонких веществ, которые, будучи рассеяны действием  жара, никогда более не возвращаются и увеличивают вещество  зодиакального света, накопление несгораемых или сгоревших  веществ, например пепла, на поверхности [Солнца] и, наконец,  недостаток воздуха -  все это положит предел Солнцу, так как  когда-нибудь его пламя погаснет и на его месте, являющемся ныне  источником света и жизни всего мироздания, будет царить вечный  мрак. То, что его огонь постоянно стремится возобновляться за  счет новых скрытых источников воздуха - таким путем он не раз,  быть может, избавлялся от гибели, - могло бы объяснить тот факт,  что некоторые неподвижные звезды исчезают и затем снова  появляются. Эти звезды можно рассматривать как солнца, близкие  к своему потуханию и не раз пытавшиеся возродиться из пепла.  Удовлетворительно ли такое объяснение или нет, но оно помогает  нам понять следующее, так как совершенству

==222

 всех миров так или иначе грозит неминуемая гибель, приведенный выше  закон их уничтожения вполне объясним характером их механического  устройства, тем более что даже в смешении с хаосом это устройство  заключает в себе семя возрождения.

Попытаемся наконец силой воображения представить себе такой  удивительный предмет, как пылающее Солнце, вблизи от нас. Мы  увидим обширные огненные моря, возносящие свое пламя к небу;  неистовые бури, своей яростью удваивающие силу пламени, заставляя  его то выходить из своих берегов и затоплять возвышенные местности,  то вновь возвращаться в свои границы; выжженные скалы, которые  вздымают свои страшные вершины из пылающих бездн и то затопляются  волнами огненной стихии, то избавляются от них, благодаря чему  солнечные пятна то появляются, то исчезают; густые пары, гасящие огонь, и  пары, которые, будучи подняты силой ветров вверх, образуют  зловещие тучи, низвергающиеся огненными ливнями и изливающиеся  горящими потоками с высот солнечного материка* в пылающие долины; грохот стихий; пепел сгоревших веществ и борющуюся с разрушением  природу, которая даже в самом отвратительном состоянии своего  распада содействует красоте мира и пользе творения.

И если центры всех великих систем миров составляют пылающие  тела, то больше всего следует ожидать этого от центрального тела той  необъятной системы, которую образуют неподвижные звезды. Однако  если это тело, ________________ * Я не без основания приписываю Солнцу все неровности материка:  горы и долины, встречающиеся на нашей Земле и на других небесных телах.  Образование небесного тела, переходящего из жидкого состояния в твердое,  с необходимостью вызывает на его поверхности подобные неровности.  Когда поверхность твердеет, а в жидкой внутренней части такой массы  вещество еще продолжает падать к центру в соответствии со своей тяжестью,  тогда частицы упругой - воздушной или огненной - стихии, примешанной  к этому веществу, выталкиваются и скопляются под застывшей тем временем  корой, под которой они образуют большие, а на Солнце огромные пустоты.  Опускаясь в эти пустоты, упомянутая верхняя часть коры в конце концов  образует возвышенности и горы, долины и русла обширных огненных рек.

==223

 масса которого должна быть пропорциональна величине его системы,  представляет собой светящееся тело или солнце, то не бросалось ли бы  оно в глаза своим исключительно ярким блеском и выдающейся  величиной? Между тем в сонме небесных светил мы не видим подобной  резко выделяющейся неподвижной звезды. Не следует, однако,  удивляться этому. Если бы эта звезда превосходила величиной наше  Солнце даже в 10 тысяч раз, то при расстоянии в 100 раз большем, чем  расстояние до Сириуса, она все же не казалась бы более крупной и  светлой, чем Сириус.

Но может быть, будущим поколениям удастся когда-нибудь  открыть по крайней мере то место, где находится центр* системы  неподвижных звезд, к которой принадлежит наше Солнце, или, быть  может, даже определить, _____________ * Мне представляется весьма вероятным, что Сириус - центральное  тело в системе звезд, образующих Млечный путь, с которым они все  связаны. Если в соответствии с теорией, изложенной в первой части  настоящей работы, эту систему рассматривать как скопление солнц около  одной общей плоскости, простирающейся во все стороны от своего центра  и охватывающей некоторое, так сказать кругообразное, пространство,  которое благодаря незначительным отклонениям их от общей плоскости  распространяется и на некоторое расстояние по обе стороны плоскости,  то с Солнца, также находящегося близко от этой плоскости,  кругообразный пояс, мерцающий белесым светом, будет казаться шире  всего с той стороны, где он ближе к внешней границе системы, ибо  нетрудно предположить, что Солнце не находится точно в центре ее.  Полоса Млечного пути всего шире между созвездиями Лебедя и Стрельца,  следовательно, здесь наше Солнце всего ближе к внешней периферии  кругообразной системы; здесь же мы находимся близко от того места, где  расположены созвездия Орла и Лисицы с Лебедем; промежуточное  пространство между частями, на которые делится здесь Млечный путь,  показывает наибольшее кажущееся рассеяние звезд. Поэтому если  примерно от места хвоста Орла провести линию прямо через плоскость  Млечного пути до противоположной точки, то эта линия должна пройти  через центр системы, и она действительно проходит точно возле Сириуса самой яркой звезды на всем небе, блестящий вид которой вполне  согласуется с тем, чтобы признать ее центральным телом. При таком  объяснении мы должны были бы видеть Сириус как раз в полосе Млечного  пути, если бы положение нашего Солнца в хвосте Орла, при котором оно  несколько отклоняется от этой плоскости, не обусловливало кажущегося  отклонения центра к другой стороне этой зоны,

==224

 где должно помещаться центральное тело всей Вселенной, к которому  направлены все ее части без исключения. Каково свойство этой  основной части всего творения и что на ней находится, мы предоставим  решать г-ну Райту Дэрхему, который с фанатическим воодушевлением  воображает, что в этом блаженном месте восседает, как на троне всей  природы, некое могучее богоподобное существо, одаренное  духовными силами притяжения и отталкивания и действующее на  бесконечном расстоянии вокруг себя, привлекая к себе всякую  добродетель и отгоняя прочь пороки. Но как бы далеко мы ни зашли в  своих предположениях, мы не хотим давать волю своей фантазии.  Божество присутствует повсюду одинаково во всей бесконечности  мирового пространства; повсюду, где есть существа, способные возвыситься над зависимостью  сотворенного до единства с высшим существом, оно находится  одинаково близко. Все творение проникнуто его силами, но только тот,  кто умеет освободиться от всего земного (von dem Geschopfe), кто  настолько благороден, чтобы единственно лишь в наслаждении этим  источником всякого совершенства усмотреть высшую степень  блаженства, только тот способен ближе, чем кто-либо иной во всей  природе, подойти к этому истинному средоточию всего прекрасного.  Впрочем, если бы я, не разделяя восторженности представлений  вышеназванного англичанина, захотел строить предположения о  различных ступенях мира разумных существ (Geisterwelt) на основании  физического отношения их местопребывания к центру творения, то я с  большей вероятностью искал бы самые совершенные классы разумных  существ не вблизи от этого центра, а подальше от него. Совершенство  существ, одаренных разумом, поскольку оно зависит от свойств  материи, с которой они связаны, в очень значительной степени  обусловлено тонкостью вещества, влиянием которого определяется их  представление о мире и их воздействие на него. Косность и  сопротивление материи чрезвычайно ограничивают свободу действий  разумного существа и отчетливость его внешних восприятии; они  притупляют его способности, так как сковывают его движения.  Поэтому если предположить, что вполне вероятно, что

15 Иммануил Кант

==225

 вблизи центра природы находятся наиболее плотные и тяжелые виды  материи, а по мере удаления от него - все более тонкие и легкие, как  это имеет место в нашем мироздании, то вывод напрашивается сам  собой. Разумные существа, место рождения и пребывания которых  ближе к центру творения, погружены в застывшую и неподвижную  материю, которая держит их силы в неодолимой косности и точно так  же не способна с необходимой отчетливостью и легкостью передавать  и сообщать им впечатления Вселенной. Эти мыслящие существа  придется, следовательно, отнести к низшему классу; по мере же удаления от общего центра это совершенство мира  разумных существ, основанное на той или иной степени зависимости  его от материи, будет постоянно возрастать. Вот почему в местах,  ближе всего расположенных к центру падения, находятся самые плохие  и наименее совершенные виды мыслящих существ; там совершенство существ постепенно уменьшается, пока наконец не  превращается в полное отсутствие соображения и мысли.  Действительно, если принять во внимание, что центр природы есть в  то же время и место, откуда началось ее образование из первичной  материи и где она граничит с хаосом; если прибавить к этому, что  совершенство разумных существ хотя и начинается там, где их  способности граничат с неразумием, но не имеет никакого  непреодолимого предела для своего развития и в этом отношении  перед ним настоящая бесконечность, то, если только существует  закон, по которому местопребывание разумных существ  распределяется в соответствии с их отношением к общему центру,  следует признать, что низший и наименее совершенный вид их,  составляющий как бы начало рода разумных существ, находится в том  месте, которое можно назвать началом всей Вселенной, откуда они  вместе с ней наполняют всю бесконечность времени и пространства в  одинаковом движении вперед через бесконечно возрастающие ступени  совершенства мыслительной способности, все более приближаясь как  бы к пределу высшей красоты - к божеству, которого, однако, они  никогда достичь не смогут.

==226

 ГЛАВА ВОСЬМАЯ ОБЩЕЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПРАВИЛЬНОСТИ МЕХАНИЧЕСКОЙ  ТЕОРИИ УСТРОЙСТВА МИРОЗДАНИЯ ВООБЩЕ И ДОСТОВЕРНОСТИ  ДАННОЙ ТЕОРИИ В ЧАСТНОСТИ Нельзя взирать на мироздание и не замечать прекраснейшего порядка  в его устройстве и несомненных признаков десницы божьей в  совершенстве его связей. Разум,  вникая в такую красоту и  великолепие и восхищаясь ими, справедливо негодует на дерзкое  безрассудство, которое осмеливается приписать все это случаю,  счастливому стечению обстоятельств. Нужна была высшая мудрость,  чтобы замыслить этот план, и бесконечное могущество, чтобы  исполнить его; иначе было бы невозможно в устройстве мироздания  видеть столько замыслов, устремленных к единой цели. Весь вопрос  лишь в том, был ли план устройства Вселенной заложен высшим  разумом в существенных свойствах вечного бытия  (der ewigen  Naturen) и укоренен во всеобщих законах движения, дабы свободно  развиваться по ним так, как подобает совершеннейшему порядку, или  же общие свойства составных частей мира совершенно не способны к  согласию и нисколько не расположены взаимной связи, а непременно  нуждаются в посторонней помощи, чтобы приобрести то ограничение  и ту связь, в которых проявляются совершенство и красота. Какой-то  почти всеобщий предрассудок заставлял большинство философов  сомневаться в способности природы произвести что-нибудь  упорядоченное на основании ее общих законов, как будто искать  первоначальные образования в силах природы - значит оспаривать у  бога управление миром и как будто эти силы - некое независимое от  божества начало, какой-то извечный слепой, рок.   Но, если принять во внимание, что природа и вечные законы,  управляющие взаимодействием субстанций, не самостоятельное  начало, необходимое помимо бога; что именно согласие и стройность всего производимого природой  по всеобщим законам в таком изобилии показывает, что сущность  всех вещей должна происходить от одной основной сущности; что их  постоянная взаимна

==227

 связь и гармония обусловлены тем, что их свойства имеют своим  источником единый высший разум, чья мудрая идея замыслила их бытие  во всеобщих связях и Укоренила в них ту способность, обладая которой  они, хотя и предоставлены в своих действиях самим себе, производят одно  лишь прекрасное и стройное, - если, говорю я, принять все это во  внимание, то природа предстанет перед нами более достойной, чем она  представляется обычно, и от ее эволюции можно будет ожидать только  гармонии, только порядка, если же, наоборот, мы будем  придерживаться необоснованного предрассудка, будто всеобщие законы  природы сами по себе могут порождать одно лишь беспорядочное, а в  полезной для существ сообразности, которая видна в устройстве природы, следует усмотреть непосредственную десницу божью,  то придется всю природу превратить в чудо. Тогда  нельзя будет объяснить присущими материи силами ни прелесть  прекрасной многоцветной радуги, сияющей в дождевых каплях, когда  они разлагают цвета солнечного света, ни полезность дождя, ни  незаменимые и бесконечно разнообразные услуги, оказываемые ветром  потребностям человека, одним словом, нельзя будет объяснить какие-либо  изменения мира, приносящие с собой согласованность и порядок.  Естествоиспытателям, предававшимся подобной мудрости, придется  просить торжественного прощения перед судилищем религии.  Действительно, тогда уже не будет никакой природы и только бог будет неожиданно и сразу производить все изменения в мире. Но убедит ли эпикурейца такой странный способ доказывать существование  всевышнего,  когда природа по сути лишается всякой способности? Если  природа вещей по вечным законам их бытия порождает только  беспорядочное и несообразное, то тем  самым она доказывает как раз  свою независимость от бога; действительно, какое понятие можно составить о божестве, которому всеобщие законы природы повинуются только в силу какого-то принуждения, а сами по себе они противоречат мудрейшим его замыслам? Не будет ли враг провидения одерживать верх над этими ложными положениями всякий раз, когда он  сумеет указать на  согласие, порождаемое общими

==228

 законами деятельности природы без всяких особых ограничений? И будет ли  он испытывать недостаток в подобных примерах? Но нет, сделаем другой,  более подходящий и правильный вывод: природа предоставленная  своим общим свойствам, способна постоянно приносить прекрасные и совершенные плоды, которые не только сами по себе стройны и  превосходны, но и находятся в полной гармонии со всем своим  существом, с пользой для людей и с прославлением божественных качеств.  Отсюда следует, что существенные свойства природы не могут иметь  какую-то независимую необходимость, а должны иметь  свое происхождение в едином разуме  как основе и источнике всего бытия - разуме, в котором они были замышлены так , чтобы быть во всеобщих связях. Все,  что находится во взаимной гармонии, должно быть связано  друг с другом в одной сущности, от которой оно зависит. Стало быть, имеется сущность всех  сущностей, бесконечный разум и самостоятельная мудрость, откуда  природа со всеми своими  возможностями и свойствами берёт свое  начало. С этой точки зрёния уже нельзя оспаривать способность  природы как нечто противное бытию высшего существа; чем  совершеннее природа в своем развитии, чем лучше ее всеобщие законы  ведут к стройности и согласию, тем вернее доказывает она существование  божества, от которого она получает эти свойства. Ее порождения уже не  дело случая, не результат стечения обстоятельств; все проистекает из нее  по неизменным законам, которые потому именно должны порождать одно  лишь искусное, что они претворение премудрого замысла, исключающего  все беспорядочное. Не случайное стечение атомов, как думал Лукреций,  образовало мир; присущие им силы, а также законы,  имеющие своим  источником мудрейший разум, были  неизменным началом того  порядка, который должен был  возникнуть из них не случайно, а по  необходимости.    Итак, если можно отказаться от старого и необоснованного  предрассудка и от той глупой философии, которая под личиной  набожности старается скрыть косное невежество, то надеюсь  неопровержимыми доводами убедить в следующем: [во-первых], мир  имеет источником своего устройства механическое развитие по все-

==229

общим законам природы, во-вторых, тот путь механического  созидания, который мы представили, истинен. Если бы мы  захотели судить о том, достаточно  ли способностей у природы, чтобы  путем механического следования законам ее движения осуществить  устройство мироздания, то мы должны были бы прежде всего  подумать о том, сколь просты движения небесных тел и что в них нет  ничего, что требовало бы более точного определения, чем то,  какое дают всеобщие законы сил природы. Круговые движения представляют собой сочетание силы падений, проистекающей из свойств материи, и метательного движения, которое можно рассматривать как действие первой силы, как приобретенную падением скорость, для которой нужна  была лишь  некая причина, чтобы отклонить в сторону вертикальное падение.  Приобретя однажды свое направление эти движения уже  больше ни в чем не нуждаются для вечного своего сохранения. Они  продолжаются в пустом пространстве благодаря сочетанию однажды  приобретенной метательной силы с притяжением, вытекающим из  сущностных сил природы, и в дальнейшем не претерпевают никаких  изменений. Но единообразие в согласованности этих движений столь  явно свидетельствует об их действительно механическом  происхождении, что в этом не может быть никаких сомнений.  В самом деле: 1. Эти движения имеют повсюду одно и то же направление, так  что среди шести главных планет и 10 спутников нет ни одного,  который и в своем поступательном движении, и в своем вращении  вокруг оси двигался бы не с запада на восток, а в другом  направлении. Кроме того, эти движения настолько точно совпадают в  своем направлении, что они лишь немного отклоняются от одной  общей плоскости, и эта плоскость, к которой все тяготеет,  представляет собой экваториальную плоскость того тела, которое  вращается в центре всей системы вокруг своей оси в том же  направлении и благодаря своему исключительно сильному  притяжению стало центром всех движений и потому должно сколь  возможно принимать в них участие. Это доказывает, что все  движения возникли и определились механическим

К оглавлению

==230

 путем, согласным со всеобщими законами природы, и что  причина, либо вызвавшая боковые движения, либо давшая им  направление, господствует во всем пространстве планетного  мира и следует законам, которым подчиняется материя,  находящаяся в пространстве общего движения, т. е. все  различные движения в конце концов принимают одно  направление и стремятся, насколько это возможно, соотнестись с  одной плоскостью.

2. Все скорости таковы, какими они должны быть в  пространстве, где движущая сила находится в центре, а именно  они постоянно убывают по мере удаления от этого центра и на  самых больших расстояниях становятся столь незначительными и  движение столь слабым, что оно ничтожно мало отклоняется от  вертикального падения. Мы видим, как начиная с Меркурия,  имеющего наибольшую центробежную силу, эта сила  постепенно убывает, а у самой отдаленной кометы она настолько  мала, насколько этого достаточно, чтобы не упасть прямо на  Солнце. Нельзя не согласиться с тем, что законы центрального  движения по круговым орбитам требуют, чтобы по мере  приближения к общему центру тяготения скорость обращения  возрастала; действительно, почему именно близкие к этому  центру небесные тела должны иметь круговые орбиты? Почему  сильно эксцентрические орбиты имеются не у ближайших тел, а  более отдаленные совершают свое движение не по кругам? Или,  вернее, поскольку все небесные тела отклоняются от этой строгой геометрической точности, почему это отклонение возрастает  с расстоянием? Не указывают ли все эти обстоятельства на  существование определенной точки, к которой первоначально  устремлялось всякое движение и с приближением к которой тела  приобретали и большую скорость, пока другие причины не  сообщили им нынешнее направление?

Но если бы мы захотели исключить устройство мироздания и  происхождение движений из всеобщих законов природы, дабы  приписать их непосредственному действию бога, то мы тотчас  убедились бы, что приведенные нами аналогии совершенно  очевидно опровергают подобное представление. В самом деле,  что касается прежде всего полного совпадения направлений, то  очевидно,

==231

 что здесь нет никаких причин, почему небесные тела должны  были бы совершать свои круговые обращения именно в одну и  ту же сторону, если бы к этому их не принуждал механизм их  возникновения. Ведь пространство, в котором они движутся,  оказывает бесконечно малое сопротивление и не ограничивает  их движения ни в какую сторону; стало быть, воля бога, не имея  на то ни малейшего повода, не останавливалась бы на одномединственном направлении, а должна была бы проявляться с  большей свободой во всевозможных изменениях и  разнообразии.

Больше того, почему орбиты планет столь точно тяготеют к  одной общей плоскости, а именно к плоскости экватора того  огромного тела, которое из центра всех движений управляет их  обращением? Эта аналогия не только не показывает  побудительной причины согласованности, но, наоборот,  порождает известную путаницу, которая была бы устранена,  если бы отклонение планетных орбит было свободным; ведь в  настоящее время притяжения планет до известной степени  нарушают однообразие их движений; а этого не было бы, если  бы они не совершались с такой точностью в одной общей  плоскости.

Еще более явственно, чем все эти аналогии, о действии  природы свидетельствует отсутствие полной точности в тех  отношениях, которые она стремилась осуществить. Если было  бы лучше всего, чтобы орбиты планет были расположены  почти в одной общей плоскости, то почему же они не  расположены в ней совершенно точно? Почему осталась  какая-то доля отклонения, которого следовало бы избежать? И  если по той же причине планеты, близкие к солнечной орбите,  приобрели центробежную силу, удерживающую их в  равновесии с силой притяжения, то почему же недостает еще  чего-то для полного равенства этих сил? И почему их  обращения не вполне круговые, если именно такое  направление стремится им дать один лишь мудрый помысел,  опирающийся на величайшую силу? Не ясно ли, что причина,  определившая путь небесных тел, не сумела полностью  осуществить свое стремление расположить их в одной общей  плоскости? И не ясно ли также, что сила,

==232

 господствовавшая в небесном пространстве, когда вся материя,  сложившаяся теперь в шарообразные тела, получила свою  скорость вращения, хотя и стремилась привести их вблизи  центра в равновесие с силой притяжения, не сумела, однако,  добиться полной точности? Не есть ли это обычный образ  действия природы, когда из-за вмешательства различных  сопутствующих причин все совершается с некоторым  отклонением от точно определенного направления? И можно ли  искать причины этою свойства в одних только конечных целях  высшей воли, непосредственно распоряжающейся здесь?  Нельзя, не впадая в упрямство, отрицать, что хваленый способ  объяснять свойства природы указанием на их полезность в  данном случае вопреки ожиданиям не выдерживает критики.  Несомненно, с точки зрения пользы для мира было совершенно  безразлично, будут ли планеты двигаться точно по кругу или их  орбиты будут слегка эксцентрическими; будут ли эти орбиты  точно лежать в одной общей плоскости или же они будут  несколько отклоняться от нее; напротив, коль скоро необходимо  было довольствоваться такого рода согласованностью, было бы  всего лучше, если бы она была полной. Если справедливы слова  философа, что бог постоянно занимается геометрией; если это  также явствует из действий всеобщих законов природы, то  строжайшее соблюдение этого правила, несомненно, должно  было бы быть заметным в непосредственных творениях  всемогущей воли и творения эти должны были бы  обнаруживать все совершенство геометрической точности. К  числу упомянутых несовершенств природы принадлежат и  кометы. Нельзя отрицать, что если иметь в виду их движение и  вызванные этим изменения, то их следует считать  несовершенными частями творения, неспособными ни служить  удобным местопребыванием для разумных существ, ни быть  полезными всей системе в качестве одного из источников  питания для Солнца в будущем, как это предполагали  некоторые, ибо нет сомнений, что большинство из них могло  бы осуществить эту цель не ранее, чем при разрушении всей  планетной системы. В учении о непосредственном высшем  устройстве мира, не признающем естественного развития по  всеобщим

==233

 законам природы, подобное замечание было бы  предосудительным, хотя оно и верно. Только при механическом способе  объяснения красота мира и проявление всемогущества немало  этим прославляются. Заключая в себе все возможные ступени  разнообразия, природа охватывает все виды совершенства  вплоть до небытия, и самые недостатки служат признаком  неисчерпаемого богатства всей природы в целом.

Можно думать, что приведенные выше аналогии были бы  способны заставить вопреки всякому предубеждению признать  механическое происхождение мироздания, если бы некоторые  другие основания, вытекающие из самой природы вещей, не  казались противоречащими этой теории самым решительным  образом. Небесное пространство, как уже не раз говорилось,  пусто или по крайней мере наполнено бесконечно тонкой  материей, которая не могла поэтому послужить средством для  сообщения небесным телам общих движений. Это затруднение  столь значительно и реально, что Ньютон, который имел  основание доверять выводам своей философии не меньше, чем  любой другой смертный, счел себя вынужденным оставить  здесь всякую надежду объяснить законами природы и силами  материи присущие планетам центробежные силы, несмотря на  всю их согласованность, указывающую на их механическое  происхождение. И хотя философу бывает грустно отказаться от  исследования сложного явления, далекого от простых основных  законов, и довольствоваться только ссылкой на  непосредственную волю бога, тем не менее Ньютон усмотрел здесь  рубеж, отделяющий друг от друга природу и перст божий,  действие установленных законов природы и мановение бога.  Если уж такой великий философ потерял здесь всякую надежду,  то не может не казаться дерзостью рассчитывать на успех в  таком трудном деле.

Однако именно эта трудность, лишившая Ньютона надежды  объяснить силами природы сообщенную небесным телам  центробежную силу, направление и действия которой  показывают, что мироздание образует систему, - эта трудность  и послужила источником той теории, которую мы изложили в  предыдущих главах. Она обосновывает механическую теорию,  весьма далекую от

==234

 той, которую Ньютон признал недостаточной и из-за которой он  отверг все скрытые причины, ошибочно (если позволительно мне так  выразиться) считая ее единственной из всех возможных. Как раз  затруднение, которое испытывал Ньютон, может содействовать тому,  чтобы очень легко и естественно на основании ряда строгих  умозаключений убедиться в достоверности того механического  способа объяснения, который мы применили в настоящем сочинении.  Если предположить (а этого нельзя не признать), что приведенные  выше аналогии с величайшей достоверностью устанавливают, что  согласные и закономерно связанные друг с другом движения и орбиты  небесных тел указывают на естественную причину как на свой  источник, то этой причиной никак не может быть та самая материя,  которая ныне наполняет небесное пространство. Стало быть, та материя, которая наполняла это пространство прежде и движение которой  послужило основой существующих теперь обращений небесных тел,  после того как она скопилась в этих телах и таким образом очистила  пространство, оказавшееся ныне пустым, или (что непосредственно  вытекает из сказанного) та материя, из которой состоят планеты,  кометы да и само Солнце, первоначально должна была быть рассеяна  по всему пространству планетной системы и в этом состоянии должна  была быть приведена в движение, которое; она сохранила и после того,  как соединилась в отдельные сгустки и образовала небесные тела,  содержащие в себе прежде рассеянное вещество мировой материи. При  этом нетрудно найти и механизм, который мог привести в движение это  вещество формирующейся природы. Тот импульс, который  осуществил соединение масс, а именно сила притяжения, присущая  материи и потому как нельзя лучше пригодная к тому, чтобы быть  первопричиной движения при первом порыве природы, и был  источником этого движения. Что движение под действием этой силы  всегда направлено к центру, это не вызывает здесь никаких сомнений,  ибо совершенно ясно, что тонкое вещество рассеянных элементов  должно было отклоняться в своем движении от вертикального  направления в разные стороны и потому, что точки

==235

 притяжения многообразны, и потому, что взаимно пересекающиеся  линии направления мешали друг другу. Причем известный закон  природы, согласно которому массы материи, взаимодействием  ограничивающие друг друга, в конце концов приходят в такое  состояние, когда оказывают друг на друга возможно меньшее влияние,  приводит к единообразию направления и надлежащей степени  скоростей, которые на любом расстоянии уравновешиваются  центростремительной силой и соединение которых не дает элементам  отклоняться вверх и вниз. Все элементы, таким образом, стали  двигаться не только в одну сторону, но и почти по параллельным и  свободным кругам в разреженном небесном пространстве вокруг  некоторого общего центра притяжения. Эти движения частиц должны  были продолжаться и после образования из них планетных масс; они  сохраняются на неограниченно долгое время благодаря сочетанию  однажды сообщенного им импульса с центральной силой. На этом  столь понятном основании покоится единообразие направлений  планетных орбит, расположение их точно около одной общей  плоскости, соразмерность центробежных сил притяжению в данном  месте, убывающая с расстоянием точность этих аналогий и свободное  отклонение самых отдаленных небесных тел и в обе стороны, и в  противоположных направлениях. Если эти признаки разной степени  зависимости в условиях возникновения со всей очевидностью  свидетельствуют о том, что когда-то по всему пространству была  рассеяна изначально движущаяся материя, то полное отсутствие  всякой материи в этом ныне пустом небесном пространстве, за  исключением той, которая составляет тела планет, Солнца и комет,  доказывает, что сами эти тела должны были вначале находиться в этом  состоянии рассеяния. Легкость и правильность, с какой все явления  мироздания были в предыдущих главах выведены из этого основного  положения, венчают наше предположение и указывают на его  обоснованность.

Достоверность механической теории происхождения мироздания, в  особенности нашего, достигнет наивысшей убедительности, если  принять во внимание зависимость образования самих небесных тел,  плотности и величины

==236

 их масс от их расстояния от центра тяготения. Действительно, вопервых, плотность их вещества, если брать во всей их массе, постоянно  убывает по мере удаления от Солнца - свойство, столь ясно  указывающее на механические условия первоначального образования  этих тел, что большего нельзя и требовать. Они состоят из таких  веществ, более тяжелые виды которых расположены ближе к общему  центру притяжения, а более легкие - на более далеком расстоянии от  него, - условие, необходимое при всяком естественном возникновении.  А если бы устройство мироздания было обусловлено непосредственно  божественной волей, то для указанного соотношения не было бы ни  малейших оснований. Хотя при этом и могло бы показаться, что более  отдаленные тела должны состоять из более легкого вещества, дабы  быть в состоянии испытать на себе необходимое действие со стороны  меньшей силы солнечных лучей, однако это соображение может  относиться только к материи, находящейся на поверхности, а не к более  глубоким слоям их внутренней массы, на которые солнечное тепло не  производит никакого действия и которые служат только причиной  притяжения планеты, заставляющей падать на нее окружающие ее тела,  и, стало быть, не могут иметь ни малейшего отношения к силе или  слабости солнечных лучей. Поэтому если спросить, почему  установленные на основании точных вычислений Ньютона плотности  Земли, Юпитера и Сатурна относятся друг к другу, как 400, 94 1/2 и  64 , то было бы нелепо причину этого приписывать воле бога,  установившего эти плотности сообразно со степенью солнечного тепла,  ибо в доказательство противного мы всегда могли бы указать на нашу  Землю: солнечные лучи проникают на столь ничтожную глубину ее  верхних слоев, что та часть ее ядра, которая должна иметь какое-то  отношение к этому теплу, не составляет и миллионной доли целого, а  вся остальная масса остается в этом отношении совершенно незатронутой. Таким образом, если вещество, из которого состоят небесные  тела, располагается в гармоническом порядке в соответствии с  расстояниями от Солнца и если в настоящее время планеты не могут  влиять друг на друга, так как они разделены пустым пространством,

==237

то, значит, прежде их материя должна была находиться в таком  состоянии, когда они все могли влиять друг на друга, чтобы  расположиться соответственно их удельному весу, а это могло  случиться только при том условии, что до образования небесных тел  их составные части были рассеяны по всему пространству системы и  согласно общему закону движения заняли места, соответствующие их  плотности.

Возрастание величины планетных масс по мере удаления от центра  есть второе основание, ясно доказывающее механическое образование  небесных тел и особенно правильность нашей теории этого  образования. Почему массы небесных тел возрастают с их  расстоянием? Сторонники учения, которое все приписывает воле бога,  могли бы это объяснить только таким образом: более отдаленные  планеты должны иметь большие массы, чтобы большей силой своего  притяжения быть в состоянии удержать в своей сфере один или  несколько спутников, предназначенных быть полезными для существ,  населяющих эти планеты. Однако эта цель точно так же могла бы быть  достигнута и большей плотностью их внутренней массы. Почему же  легкость материи, вызванная особыми причинами, должна была  сохраниться, хотя и противоречит такой цели, и таким образом  пришлось бы настолько увеличить объем верхних планет, чтобы их  масса все же стала тяжелее массы нижних планет? Если пренебречь  способом естественного происхождения этих тел, то едва ли можно  объяснить такое соотношение, но если принять его в соображение, то  все становится понятным. Когда вещество всех небесных тел было еще  рассеяно в пространстве планетной системы, притяжение начало  формировать из этих частиц тела, которые, конечно, должны были  стать тем крупнее, чем дальше находилась сфера их образования от  тою общего центрального тела, которое из средоточия всего  пространства исключительной мощью своей притягательной силы всячески  препятствовало этому соединению частиц и ограничивало его.

Доказательством такого образования небесных тел из основного  вещества, первоначально рассеянного по всему пространству, может  служить широта тех

==238

 промежуточных пространств, которые отделяют их орбиты друг от друга и  которые, с нашей точки зрения, следует считать как бы пустым  сосудом, из которого планеты уже извлекли всю материю для своею  образования. И вот мы видим, что эти промежутки между орбитами  находятся в определенном отношении к величине масс, образовавшихся  из наполнявшей их материи. Расстояние между орбитами Юпитера и  Марса столь велико, что заключающееся между ними пространство  превосходит площади всех орбит нижних планет, взятых вместе; но так это и должно быть, ибо Юпитер - самая большая из всех  планет, имеющая большую массу, чем все остальные планеты, вместе  взятые. Это расстояние Юпитера от Марса нельзя объяснить  стремлением к тому, чтобы их притяжения возможно меньше мешали  друг другу. Ибо с этой точки зрения каждая планета, находящаяся  между двумя другими, должна была бы быть ближе к той из них,  притяжение которой в сочетании с ее собственным меньше всего могло  бы нарушить обращения их обеих вокруг Солнца, другими словами, к  той, которая имеет меньшую массу. Но так как, согласно правильным  вычислениям Ньютона, сила, с которой Юпитер может влиять на  движение Марса, относится к силе, с какой он объединенным  притяжением действует на Сатурн, как 1/12512 к 1/200, то нетрудно  вычислить, насколько Юпитер должен был бы быть ближе к орбите  Марса, чем орбита Сатурна к орбите Юпитера, если бы расстояние  между ними находилось в зависимости от их внешнего соотношения, а  не определялось механизмом их возникновения. Но так как в  действительности дело обстоит совершенно иначе, так как планетная  орбита часто дальше отстоит от той из двух орбит, находящихся выше  и ниже ее, по которой обращается меньшая планета, чем от орбиты  планеты с большей массой, между тем как размер пространства,  окружающего каждую планету, находится всегда в правильном  отношении к ее массе, то ясно, что эти отношения определяются способом возникновения планет. А так как эти отношения, равно как их  причины и следствия, по-видимому, связаны между собой, то  правильнее всего рассматривать промежуточные пространства между  орбитами планет

==239

 Как вместилища того вещества, из которого образовались  планеты; а отсюда прямо следует, что величина этих  пространств должна быть пропорциональна массам планет;  однако для более отдаленных планет это отношение должно  увеличиваться из-за большего первоначального рассеяния  первичной материи на этих расстояниях. Поэтому из двух  планет, приблизительно равных по своей массе, более  отдаленная должна иметь большую сферу для своего  образования и, следовательно, должна находиться на большем  расстоянии от двух ближайших орбит как потому что само  вещество было там относительно легче, так и потому, что оно  было более рассеяно, чем у планет, более близких к Солнцу.  Поэтому, хотя Земля, даже взятая вместе с Луной, по-видимому,  по своей массе не равна Венере, она тем не менее потребовала  большей сферы для своего образования, потому что  образовалась из более рассеянного вещества, чем Венера. Что  касается Сатурна, то по этим же соображениям можно  предположить, что сфера его образования простиралась за его  орбиту гораздо дальше, чем в сторону центра (как это имеет  место почти у всех планет), и поэтому промежуток между  орбитой Сатурна и орбитой ближайшего к нему верхнего  небесного тела, существование которого можно предполагать,  будет гораздо больше промежутка между Сатурном и  Юпитером(28).

Итак, в планетном мире все совершается постепенно, в  правильном соотношении с первичной созидающей силой,  которая действует на безграничное расстояние, но интенсивнее  вблизи центра, чем вдали от него. Уменьшение сообщенной  метательной силы, неполное совпадение направления и  положения орбит, плотности небесных тел, бережливость  природы по отношению к сфере их образования - все это  постепенно убывает по мере удаления от центра, все указывает  на то, что первоначальная причина была связана с  механическими законами движения, а не была результатом  свободного выбора.

Но что особенно ясно указывает на естественное  образование небесных тел из основного вещества, которое  первоначально было рассеяно по пустому ныне пространству  неба, так это то соответствие, о котором говорит

К оглавлению

==240

 г-н Бюффон, но которое для собственной его теории далеко не  имеет той пользы, что для нашей. Бюффон говорит, что если  сложить вместе планеты, массы которых могут быть вычислены,  а именно: Сатурн, Юпитер, Землю и Луну, то они составят тело,  плотность которого относится к плотности Солнца, как 640 к 650 ,  и поскольку эти планеты главные в планетной системе, то  остальными планетами - Марсом, Венерой и Меркурием -  можно пренебречь. Разве не удивительно это замечательное  сходство между материей всех планет, мысленно объединенных  в одно тело, и массой Солнца? Было бы безответственным  легкомыслием объяснять простой случайностью то  обстоятельство, что при столь бесконечном разнообразии  веществ, из которых только на нашей Земле одни превышают  другие по своей плотности в 15 тысяч раз, все же в целом  сходство близко к отношению 1 к 1. И если Солнце  рассматривать как смесь всех разновидностей материи,  отделенных друг от друга в мире планет, то нельзя будет не  признать, что все небесные тела образовались, по-видимому, в  пространстве, которое первоначально было наполнено  равномерно рассеянным веществом, без всякого различия  скопившимся на центральном теле, но для образования планет  распределившимся соответственно расстоянию. Пусть те, кто не  считает возможным признать механическое происхождение  небесных тел, объясняют, если могут, это удивительное  совпадение непосредственной волей бога. Я же не буду больше  приводить доказательств для обоснования столь несомненной  истины, как развитие мироздания из сил природы. Если кто  остается непреклонным, несмотря на столь убедительные  доводы, тот либо слишком глубоко погряз в предрассудках, либо  совершенно не способен подняться над нагромождением  традиционных мнений к созерцанию чистейшей истины. Впрочем,  надо полагать, что никто, кроме глупцов, на одобрение которых  нельзя рассчитывать, не мог бы не признать правильности  нашей теории, если бы согласованность всех частей мироздания,  служащая на пользу разумных существ, не казалась основанной  на чем-то большем, чем только всеобщие законы природы.  Справедливо думать также, что образцовые устроения,

16 Иммануил Кант

==241

направленные на достойную цель, должны иметь своим источником  мудрый разум, и вызывает полное удовлетворение мысль о том, что  так как природа всех вещей признает только этот источник, то их  существенные и общие свойства должны иметь естественную  склонность к надлежащим и взаимно согласованным последствиям.  Поэтому нечего удивляться, когда обнаруживают, что устроения мира,  служащие для блага творений, суть естественное следствие всеобщих  законов природы, ибо то, что проистекает из этих законов, не результат  действия слепого случая или неразумной необходимости; в конечном счете оно основано на высшей мудрости, от которой и  получают свою согласованность всеобщие свойства. Один вывод  вполне правилен: если в устройстве мира проявляется порядок и  красота, значит бог существует. Но не менее достоверен и другой  вывод: если этот порядок мог проистечь из всеобщих законов природы, значит  вся природа необходимо есть результат действия высшей мудрости.

Но если кому-нибудь во что бы то ни стало хочется видеть  непосредственное проявление божественной мудрости во всех  устроениях природы, обнаруживающих гармонию и целесообразность,  не считая развитие из всеобщих законов движения способным давать  согласованные результаты, то я посоветовал бы ему при созерцании  мироздания не устремлять свой взор только на одно какое-либо  небесное тело, а рассмотреть всю их совокупность, чтобы сразу  вырваться из этого заблуждения. Если наклонное положение земной оси  по отношению к плоскости ее годичной орбиты, вызывая желанную  смену времен года, тем самым должно служить доказательством  непосредственного перста божьего, то достаточно лишь сравнить его с  положением других небесных тел, и мы узнаем, что у каждого из них  этот наклон иной, а у некоторых его и вовсе нет; например, у Юпитера  ось перпендикулярна к плоскости его орбиты, и почти то же самое  имеет место у Марса: обе эти планеты лишены смены времен года, а межу тем они представляют собой такое же творение высшей мудрости,  как и другие планеты. Существование спутников у Сатурна, Юпитера и  Земли могло бы показаться особым

==242

 установлением всевышнего, если бы свободное отступление от этой цели во  всей системе мироздания не показывало, что эти явления создала  природа в своей свободной деятельности, не стесняемой какой-либо  особой принудительной силой. Юпитер имеет четыре спутника, Сатурн -  пять, Земля - один, остальные планеты не имеют ни одного, хотя,  казалось бы, эти последние, поскольку ночь у них более долгая,  нуждаются в спутниках больше, чем первые. Если удивиться  пропорциональности между сообщенными планетам центробежными  силами и стремлением планет к центру и считать ее причиной того, что  они движутся вокруг Солнца почти по кругам и благодаря  равномерному распределению солнечного тепла становятся  пригодными для обитания разумных существ, и если в этом усмотреть  непосредственное проявление всемогущества бога, то и здесь мы тотчас  же обратимся ко всеобщим законам природы, если примем во внимание,  что это свойство планет, проходя через все ступени уменьшения,  постепенно теряется в глубине неба и что та же высшая мудрость,  которая находит удовольствие в соразмерном движении планет, не  исключила и несовершенств, которыми кончается система, превращаясь  в полный беспорядок и неустройство. Природа, несмотря на  присущую ей склонность к совершенству и порядку, содержит во всем  своем многообразии все возможные изменения вплоть до недостатков и  нарушений правильности. Одно и то же неограниченное плодородие  природы создало обитаемые небесные тела и кометы, полезные горы и  вредные рифы, населенные местности и голые пустыни, добродетели и  пороки.

                                                                                           16*

==243

00.htm - glava10

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СОДЕРЖАЩАЯ В СЕБЕ ОСНОВАННЫЙ НА  ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ ПРИРОДЫ ОПЫТ СРАВНЕНИЯ  ОБИТАТЕЛЕЙ РАЗЛИЧНЫХ ПЛАНЕТ Wer das Verhaltnis aller Welten von einem Teil zum andern  weiss, Wer aller Sonnen Menge kennet und jeglichen Planetenkreis, Wer die verschiedenen Bewohner von einem Jeden Stern  erkennet, Dem ist allein, warum die Dinge so sind, als wie sie sind,  vergonnet, Zu fassen und uns zu erklaren.

Pope [Кто может сквозь пройти вселепныя предел, Исчислить  множество несчетных в тверди тел... Другие рассмотреть  планеты оком бренным, И к солнцам взор простерта  верху небес возженным . Тот  может лишь один познать, по что такими Изволил нас  творец создать, а не иными.

Поп] («Опыт о человеке господина Попе», перевод  Н. Поповского, изд. 2, М., 1787 ,стр. 12—13.) ПРИЛОЖЕНИЕ ОБ ОБИТАТЕЛЯХ  НЕБЕСНЫХ СВЕТИЛ Считая оскорбительным для философии, когда ею пользуются для  того, чтобы легкомысленно выдавать за нечто правдоподобное пустые  измышления, хотя бы при этом и оговариваются, что это делается  только для развлечения, я в предлагаемом опыте ограничусь лишь  такими положениями, которые действительно могут способствовать  расширению наших познаний и

==244

 достоверность которых при этом настолько велика, что едва ли можно будет их  отрицать.

Правда, могло бы показаться, что в подобных вопросах свобода  фантазии в сущности ничем не ограничена, что при суждении о  свойствах обитателей отдаленных миров можно дать своему  воображению гораздо большую волю, чем это делает живописец,  изображающий растения или животных неоткрытых стран, и что  подобные мысли не могут быть ни строго доказаны, ни опровергнуты.  Должно, однако, признать, что расстояния небесных тел от Солнца  имеют своим последствием некоторые определенные отношения,  оказывающие существенное влияние на различные свойства  находящихся на них мыслящих существ, ибо способ этих существ  действовать и подвергаться действию обусловлен свойствами материи,  с которой они связаны, и зависит от степени того влияния, какое  оказывает на них мир соответственно отношению их местопребывания к  центру притяжения и теплоты.

Я полагаю, вовсе нет необходимости утверждать, будто все  планеты должны быть обитаемы, хотя в то же время нелепо отрицать  это в отношении всех или хотя бы только в отношении большинства из  них. При богатстве природы, в которой миры и системы миров только  пылинки по сравнению со всей Вселенной, могут, конечно,  существовать и пустынные, необитаемые местности, непригодные с  точки зрения строгого соответствия целям природы, т. е. с точки  зрения разумных существ. Может показаться, что признать, что на  земной поверхности большие пространства занимают песчаные и  необитаемые пустыни, а в Океане имеются заброшенные острова, на  которых нет людей, - значит усомниться в мудрости божьей. А между  тем по сравнению со всей Вселенной планета - это гораздо меньше,  чем пустыня или остров по сравнению с поверхностью Земли.

Возможно, что не все еще небесные тела окончательно  сформировались; нужны столетия, а может быть, и тысячелетия, пока  большое небесное тело достигнет твердого состояния своей материи.  Юпитер, по-видимому, еще находится в процессе такого перехода.

==245

Заметные изменения его внешнего вида в различное время уже давно  заставили астрономов предполагать, что он подвергается большим  разрушениям и что на его поверхности еще далеко не так спокойно,  чтобы он мог быть обитаемой планетой. Но если на нем и нет  обитателей и даже никогда не будет, то какая это совершенно ничтожная потеря для природы при необъятности всей Вселенной! Разве не  было бы признаком бедности, а не изобилия природы, если бы в  каждой точке пространства она столь старательно раскрывала все свои  богатства?

Но с еще большей уверенностью можно предположить, что хотя  сейчас Юпитер и необитаем, однако со временем, когда завершится  период его образования, он будет обитаем. Земля наша  просуществовала, быть может, тысячу или больше лет, прежде чем  оказалась в состоянии дать жизнь людям, животным и растениям. То,  что та или иная планета достигает такого совершенства на несколько  тысяч лет позднее, нисколько не вредит цели ее существования. В  будущем она настолько же дольше сохранит однажды достигнутое ею  совершенство своего строения, ибо существует такой закон природы:  все, что имеет начало, беспрестанно приближается к своему концу и  тем ближе к нему, чем дальше оно от момента своего начала.

Можно только одобрить сатирическую картинку того остряка из  Гааги, который, после того как привел общие сведения из мира науки,  смешно описал воображаемое население всех небесных тел. «Твари, -  говорит он, - населяющие заросли на голове нищего, с давних пор  привыкли смотреть на место своего пребывания как на необъятный  шар, а на самих себя - как на венец творения, пока одна из них,  которую небо одарило более тонкой душой, - своего рода маленький  Фонтенель, - не увидела вдруг голову некоего дворянина. Тотчас же  она созвала всех остряков из своей квартиры и сообщила им с  восторгом: мы не единственные живые существа в природе; смотрите -  вот новая страна, здесь живет больше вшей». Если этот вывод  вызывает смех, то не потому, что он сильно отличается от  человеческого образа суждения, а потому, что та же сама

==246

 ошибка, совершаемая человеком по той же причине, кажется в данном  случае более простительной.

Будем рассуждать без предвзятости. Это насекомое, которое по  образу жизни и по своей ничтожности очень хорошо выражает  свойства большинства людей, может быть с полным правом  использовано для подобного сравнения. Так как, по его воображению,  природа считает бесконечно важным его существование, то весь  остальной мир, по его мнению, бесполезен, если не стремится к его  породе как средоточию всех целей природы. Человек, который так же  бесконечно далек от высшей ступени бытия, обольщает себя подобной  же фантазией относительно необходимости своего существования.  Бесконечность творения с одинаковой необходимостью охватывает все  создания, вызываемые к жизни его неистощимым богатством. От  высшего класса мыслящих существ до презреннейшего насекомого ни  одно звено не безразлично для него; ни одно не может отсутствовать,  не нарушив этим красоты целого, а эта красота - во взаимной связи.  Между тем все определяется общими законами, которые природа  приводит в действие сочетанием изначально присущих ей сил. Так как  своими действиями природа создает только слаженность и порядок, то  никакая отдельная цель не должна нарушать и прерывать ее действия.  В период ее первоначального формирования возникновение какойнибудь планеты было только бесконечно малым результатом ее  изобилия. И было бы несообразно, если бы ее столь основательные  законы нарушались во имя особых целей этого атома. Если свойства  какого-нибудь небесного тела создают естественные препятствия для  его обитаемости, то оно и останется ненаселенным, хотя само по себе  было бы прекраснее, если бы на нем были обитатели. Совершенство  творения от этого ничего не теряет, ибо бесконечное - это такая  величина, которая не убавляется от вычитания из нее какой-то  конечной части. Можно было бы, пожалуй, сетовать на то, что  пространство между Юпитером и Марсом зря остается пустым и что  существуют необитаемые кометы. Действительно, каким бы  ничтожным ни казалось нам упомянутое выше насекомое, природа,  конечно, считает более важным

==247

 сохранение всего класса этих насекомых, чем существование небольшого  количества более совершенных существ, которых все же имеется  бесконечное множество, хотя бы какая-нибудь страна или местность и  была их лишена. Так как природа неисчерпаема в порождении и тех и  других, то нетрудно видеть, что сохранение и уничтожение и тех и  других подчинены общим законам. Произвел ли когда-нибудь  владелец упомянутых выше зарослей на голове у нищего большие  опустошения среди обитателей этой колонии, чем сын Филиппа среди  своих сограждан, когда злой гений внушил ему мысль, что мир был  создан только ради него?

Тем не менее большинство планет, несомненно, обитаемо, а необитаемые  со временем будут населены. Какие же условия создаются у различных  видов этих обитателей в зависимости от расстояния между занимаемым  ими во Вселенной местом и центром, из которого исходит  всеоживляющее тепло? Ведь нет никакого сомнения, что это тепло  вызывает те или иные изменения в свойствах веществ этих небесных тел  пропорционально их расстоянию [от центра]. Основанием и общей  исходной точкой в этом сравнении должен нам послужить человек,  который из всех разумных существ наиболее нам известен, хотя  внутренняя его природа еще остается неисследованной. Мы не будем  рассматривать его здесь ни со стороны его моральных свойств, ни со  стороны его физического строения; мы хотим лишь разобраться, в  какой мере свойство окружающей человека материи, соразмерное с  расстоянием ее от Солнца, влияет на способность разумно мыслить и на  физические движения человека, повинующиеся этой способности?  Несмотря на глубочайшую пропасть, разделяющую способность  мыслить от движения материи, разумную душу от тела, все же  несомненно, что человек получает все свои понятия и представления от  впечатлений, которые Вселенная через его тело вызывает в его душе, и  что отчетливость понятий и представлений человека, равно как и  умение связать их и сравнивать между собой, называемое способностью  мыслить, полностью зависит от свойств этой материи, с которой его  связал творец.

==248

 Человек создан таким образом, что впечатления и возбуждения,  вызываемые внешним миром, он воспринимает при посредстве тела -  видимой части его существа, материя которого служит не только для  того, чтобы запечатлеть в обитающей в нем невидимой душе первые  понятия о внешних предметах, но и необходима для того, чтобы  внутренней деятельностью воспроизводить и связывать эти понятия,  короче говоря, для того, чтобы мыслить *. По мере того как  формируется тело человека, достигают надлежащей степени  совершенства и его мыслительные способности; они становятся вполне зрелыми только тогда, когда волокна его органов получают ту прочность и  крепость, которые завершают их развитие. Довольно рано развиваются  у человека те способности, при помощи которых он может  удовлетворять потребности, вызываемые его зависимостью от внешних  вещей. У некоторых людей развитие на этой ступени и останавливается.  Способность связывать отвлеченные понятия и, свободно располагая  своими познаниями, управлять своими страстями появляется поздно, а  у некоторых так и вовсе не появляется в течение всей жизни; но у всех  она слаба и служит низшим силам, над которыми она должна была бы  господствовать и в управлении которыми заключается преимущество  человеческой природы. Когда смотришь на жизнь большинства людей,  то кажется, что человеческое существо создано для того, чтобы  подобно растению впитывать в себя соки и расти, продолжать свой род,  наконец, состариться и умереть. Из всех существ человек меньше всего  достигает цели своего существования, потому что он тратит свои  превосходные способности на такие цели, которые остальные существа  достигают с гораздо меньшими способностями и тем не менее гораздо  надежнее и проще. И он был бы, во ________________ * Из основ психологии известно, что, поскольку творение так  устроило человека, что душа и тело зависимы друг от друга, душа не  только получает все понятия о Вселенной совокупно с телом и под его  влиянием, но и само проявление силы ее мышления находится в  зависимости от строения тела, с помощью которого она и обретает  необходимую для этого способность.

==249

 всяком случае с точки зрения истинной мудрости, презреннейшим из  всех существ, если бы его не возвышала надежда на будущее и если бы  заключенным в нем силам не предстояло полное развитие.

Если исследовать причину тех препятствий, которые удерживают  человеческую природу на столь низкой ступени, то окажется, что она  кроется в грубости материи, в которой заключена духовная его часть,  в негибкости волокон, в косности и неподвижности соков,  долженствующих повиноваться импульсам этой духовной части. Нервы и  жидкости мозга человека доставляют ему лишь грубые и неясные  понятия, а так как возбуждению чувственных ощущений он не в  состоянии противопоставить для равновесия внутри своей  мыслительной способности достаточно сильные представления, то он и  отдается во власть своих страстей, оглушенный и растревоженный  игрой стихий, поддерживающих его тело. Попытки разума  противодействовать этому, рассеять эту путаницу светом способности  суждения подобны лучам солнца, когда густые облака неотступно  прерывают и затемняют их яркий свет.

Эта грубость вещества и ткани в строении человеческой природы  есть причина той косности, которая делает способности души  постоянно вялыми и бессильными. Деятельность размышления и  освещаемых разумом представлений - утомительное состояние, в  которое душа не может прийти без сопротивления и из которого  естественные склонности человеческого тела вскоре вновь  возвращают ее в пассивное состояние, когда чувственные  раздражения определяют всю ее деятельность и управляют ею.

Эта косность мыслительной способности, будучи результатом  зависимости от грубой и негибкой материи, представляет собой  источник не только пороков, но и заблуждений. Поскольку трудно  рассеять туман смутных понятий и отделить общее познание,  возникающее из сравнения идей, от чувственных впечатлений, душа  охотнее приходит к поспешным выводам и удовлетворяется таким  пониманием, которое вряд ли даст ей возможность увидеть со стороны  косность ее природы и сопротивление материи.

К оглавлению

==250

Из-за этой зависимости духовные способности убывают  вместе с живостью тела, когда в преклонном возрасте от  ослабленного обращения соков в теле движутся только  густые соки, когда уменьшается гибкость волокон и  проворство движений, тогда подобным же образом  истощаются и духовные силы; быстрота мысли, ясность  представлений, живость ума и память становятся слабыми и  замирают. Долгим опытом приобретенные понятия в какойто мере возмещают еще упадок этих сил, а разум  обнаруживал бы свое бессилие еще явственнее, если бы пыл  страстей, нуждающихся в его узде, не ослабевал вместе с ним  и даже раньше, чем он.

Из всего сказанного ясно, что силы человеческой души  ограничивает и тормозит метающая им грубая материя, с  которой они тесно связаны. Но еще удивительнее то, что это  относительное свойство материи существенным образом  связано со степенью того действия, которое оказывает  Солнце, оживляя эту материю и делая ее пригодной для  отправления жизненных функций сообразно с расстоянием ее  от этого светила. Эта необходимая связь с тем огнем,  который распространяется из центра мироздания и сообщает  материи необходимые ей движения, дает основание для  проведения аналогии между обитателями различных планет:  благодаря этой связи каждый класс этих обитателей в силу  необходимости своей природы прикреплен к месту,  предуказанному ему во Вселенной.

Обитатели Земли и Венеры не могут поменяться своими  местами, не погибнув при этом. Житель Земли создан из  вещества, находящегося в определенном отношении с  температурой в данном месте и потому слишком легкого и  летучего для более высокой температуры; в более жаркой сфере такой житель должен был бы делать  несвойственные ему (gewaltsame) движения и его организм  разрушился бы от рассеяния и высыхания его соков и  чрезмерного напряжения его упругих волокон Обитатель же  Венеры, поскольку более грубое строение его и косность  составляющих его элементов нуждаются в значительном  воздействии Солнца, в более прохладной области неба застыл  бы и лишился бы

==251

 своей жизнеспособности. Точно таи же тело обитателей Юпитера  должно состоять из гораздо более легких и летучих веществ, дабы  слабое воздействие Солнца на этом расстоянии могло приводить в  движение эти организмы с такой же силой, с какой оно действует на  обитателей более близких планет. Таким образом, я могу все изложенное  выше выразить в следующем общем виде: вещество, из которого  состоят обитатели различных планет, в том числе животные и  растения на них, вообще должно быть тем легче и тоньше, а  упругость их волокон и надлежащее (vorfeilhafte) строение их тела  тем совершеннее, чем дальше планеты отстоят от Солнца.

Такая связь настолько естественна и настолько обоснованна, что к  ней приводят не только мотивы конечной цели, имеющие обыкновенно  малый вес в естествознании, но также и соотношение специфических  свойств веществ, из которых состоят планеты. Как из вычислений  Ньютона, так и из начал космогонии известно, что вещество, из  которого образованы небесные тела, тем легче, чем дальше они отстоят  от Солнца, а это необходимо должно повлечь за собой аналогичное  отношение и между существами, возникающими и обитающими на этих  планетах.

Мы сопоставили свойства материи, с которой необходимо связаны  разумные создания на планетах. Уже из сказанного выше легко  усмотреть, что эти свойства определенным образом отражаются и на  их духовных способностях. В самом деле, если эти духовные способности находятся в необходимой зависимости от вещества того тела, в  котором они обитают, то мы можем сделать следующий более чем  вероятный вывод: совершенство мыслящих существ, быстрота их  представлений, отчетливость и живость понятий, получаемых ими  через внешние впечатления, и способность связывать эти понятия  между собой, наконец, проворность при совершении действий —  одним словом, вся совокупность их достоинств подчинена  определенному закону, по которому они становятся тем прекраснее  и совершеннее, чем дальше от Солнца находится небесное тело, на  котором они обитают.

==252

 Так как степень вероятия этой зависимости настолько  велика, что она близка к полной достоверности, то перед  нами открывается простор для любопытных предположений,  основанных на сравнении свойств обитателей различных  планет. Человеческая природа, занимающая в  последовательном ряду существ как бы среднюю ступень,  видит себя между двумя крайними границами совершенства,  от которых она одинаково отдалена. Если представление о  достойнейших классах разумных существ, населяющих  Юпитер или Сатурн, возбуждает у нее ревность и делает ее  смиренной от сознания собственного несовершенства, то  взгляд на более низкие ступени, на которых находятся  обитатели Венеры и Меркурия, далеко отстоящие от  человеческой природы, может вновь вернуть ей  удовлетворенность и покой. Какое изумительное зрелище! С  одной стороны, мы видели мыслящие существа, для которых  какой-нибудь гренландец или готтентот показался бы  Ньютоном, а с другой — существа, которые на Ньютона  смотрели бы с таким же удивлением, как мы на обезьяну.

Da Jungst die obern Wesen sahn, Was unlangst recht  verwunderlich Em Sterbhcher bei uns getan, Und wie er  der Natur Gesetz entfaltet: wunderten sie sich, Dass durch ein irdisches Geschopf dergleichen moglich  zu geschehn, Und sahen unsern Newton ore, so wie wir emen Affen.  sehn.

Pop, [Недавно видели небесны существа, Что смертный  открывал законы естества, Дивясь, что человек, столь  слабый, малый, бренный, Имеет ум в себе голь острый и отменный. Невтона  так почли небесные умы, Как обезьяниным дивимся  действам мы.

Поп} («Опыт о человеке господина Попе»,  перевод Н. Поповского, изд. 2, М., 1787,  стр. 29—30.) Каких только успехов в познании не достигает мысль  этих блаженных существ, населяющих высшие небесные

==253

 сферы! И как прекрасно эта ясность познания может отразиться на их  нравственном состоянии! Познания разума, достигшие надлежащей  степени совершенства и ясности, гораздо более привлекательны, чем  чувственные соблазны: они в состоянии властвовать над ними и  попирать их. Как прекрасно само божество проявляется во всех этих  мыслящих существах, которые, словно море, не волнуемое бурями  страстей, спокойно приемлют и отражают его образ! Но не будем в  своих предположениях выходить за пределы, предназначенные для  естественнонаучного трактата, и только еще раз отметим приведенную  выше аналогию: от Меркурия до Сатурна, а может быть еще и  дальше (если за Сатурном существуют еще другие планеты),  совершенство духовного и материального мира на планетах с  правильной последовательностью возрастает и распространяется по  мере их удаления от Солнца.

Все это отчасти естественно вытекает из физического отношения  местонахождения планет к центру мира, отчасти допускается на  основании вероятности; с другой стороны, верный взгляд на  превосходнейшее устройство, устремленное на более значительное  совершенство обитателей верхних небесных сфер, настолько ясно  подтверждает наше правило, что оно почти может притязать на полную  достоверность. Быстрота действий, свойственная более совершенным  созданиям, больше согласуется с быстро меняющимися периодами  времени в этих сферах, чем медлительность неповоротливых и  несовершенных существ.

Подзорные трубы показывают нам, что смена дня и ночи  совершается на Юпитере в течение 10 часов. Что стал бы делать  обитатель Земли, если его поместить на этой планете? 10 часов ему едва  хватило бы для отдыха, который требуется его грубому организму, в  виде сна. А какую долю остального времени отняла бы у него  подготовка к дневным делам, одевание, принятие пищи? И как могло  бы не растеряться и не утратить способность к чему-то дельному столь  медлительное существо, если бы 5 часов деятельности внезапно  прерывались наступлением столь же краткого времени

==254

 темноты? Наоборот, если Юпитер населен более совершенными  существами, которые с более тонким строением сочетают более  упругие силы и большую быстроту движений, то можно полагать, что  эти 5 часов для них то же самое и даже больше, чем 12 часов дня для  более низкого класса — для людей. Как мы знаем, потребность во  времени есть нечто относительное, узнать и понять которое можно,  лишь сравнивая величину предполагаемого дела со скоростью его  исполнения. Поэтому один и тот же промежуток времени, который для  одного рода существ кажется лишь мгновением, для другого может  оказаться весьма продолжительным временем, в течение которого  благодаря быстроте действий происходит целый ряд изменений. На  Сатурне по вероятному исчислению его суточного вращения,  изложенному выше, день и ночь сменяются еще гораздо быстрее, так что  следует предполагать, что его обитатели обладают еще большими  способностями.

В конечном итоге все подтверждает приведенный нами закон. Повидимому, природа особенно щедро рассыпала свои богатства в  отдаленных краях мира. Спутников, в достаточной мере возмещающих  отсутствие дневного света деятельным обитателям этих счастливых  мест, больше всего имеется здесь: природа как будто постаралась  всячески способствовать деятельности этих обитателей, дабы  последняя свободно совершалась почти в любое время. По  количеству своих спутников Юпитер имеет явное преимущество  перед всеми нижними планетами, а Сатурн в свою очередь — перед  Юпитером; прекрасное и полезное кольцо, окружающее Сатурн, надо  полагать, есть признак того, что устройство Сатурна еще более  совершенно. Наоборот, для нижних планет, обитатели которых  отличаются наименьшей разумностью, такое обилие спутников было  бы бесполезной роскошью, и они либо совсем не имеют их, либо  имеют их очень мало.

Нельзя, однако (этим я предупреждаю одно возражение, которое  могло бы опрокинуть все изложенные выше соответствия), смотреть  на большее расстояние от Солнца, этого источника света и жизни, как  на зло, которое для отдаленных планет только до известной степени

==255

 смягчается Их обширностью; нельзя думать, что верхние планеты на  самом деле занимают менее выгодное положение в мироздании,  препятствующее совершенству их устройства, поскольку Солнце  оказывает на них более слабое воздействие. Ведь мы знаем, что влияние  света и тепла определяется не абсолютной их интенсивностью, а  способностью материи их воспринимать и в большей или в меньшей  мере противостоять им, и что поэтому одно и то же расстояние,  которое для какого-нибудь вида грубой материи могло бы быть названо умеренным климатом, рассеяло бы более тонкие жидкости и  оказалось бы для них чрезмерно жарким. Следовательно, для того  чтобы отдаленность от Солнца оказалась для Юпитера или Сатурна  удачным положением, требуется лишь вещество более тонкое и  составленное из более подвижных элементов.

Наконец, совершенство созданий в этих верхних небесных сферах,  по-видимому, физически связано еще и с долговечностью, которой они  достойны. Разрушение и смерть не в состоянии столько вредить этим  превосходным существам, сколько нам, менее совершенным созданиям.  Именно та косность материи и грубость вещества, которая составляет  специфическую основу несовершенства на низших ступенях, служат  также и причиной их расположения к гибели. Когда соки, питающие и  способствующие росту животного или человека, усваиваясь его  тканями и приращивая массу его тела, перестают увеличивать размер  его сосудов и каналов, когда, стало быть, рост завершен, поступающие  в тело питательные соки благодаря механическому стремлению питать  животное суживают и закупоривают его сосуды и приводят к гибели  всего организма путем постепенного окостенения. Надо полагать, что  хотя бренности подвержены и самые совершенные существа, однако  преимущество, связанное с тонкостью вещества, упругостью сосудов,  легкостью и подвижностью соков, которые свойственны более  совершенным существам, населяющим отдаленные планеты,  задерживает их старение, обусловливаемое косностью грубой материи,  и обеспечивает этим существам долговечность, соответствующую  степени их совершенства, подобно тому как

==256

 бренность человеческой жизни точно соответствует ее  ничтожеству.