Часть 14.

Глава четверта

СИСТЕМА САНКХЬЯ

XIV. ИСТОЧНИКИ ПОЗНАНИЯ

Познающее сознание бывает пяти различных видов: {прамана}, или достоверное познание, {випарьяя}, или нереальное познание, опирающееся на форму, не обладающую тем, что имеет ее объект [238], {викальпа}, или познающее сознание, выведенное посредством условных умозаключений, хотя и лишенное какого-либо объекта {(вастушунья)} [239], нидра (сон), или познание, опирающееся на тамас [240], и {смрити}, или память.

Санкхья признает три праманы: восприятие, логическое умозаключение и свидетельство священного писания [241]. Восприятием является познание, полученное посредством деятельности чувства. Когда какая-либо вещь, например кувшин, попадает в поле зрения, то буддхи, или интеллект, модифицируется таким образом, что приобретает вид кувшина [242], и душа осознает существование кувшина [243]. Признается два вида восприятия: неопределенное {(нирвикальпака)} и определенное {(савикальпака)}. Согласно Вачаспати, буддхи вступает в контакт с внешними объектами через органы чувств. В первый момент контакта появляется неопределенное сознание, которое замечает характерные черты объекта,[244]- это наше неопределенное восприятие. Во второй момент, применяя умственный анализ {(викальпа)} и синтез {(санкальпа)}, мы воспринимаем этот объект как обладающий определенной природой, - это наше определенное восприятие. В то время как Вачаспати полагает, что для восприятия необходимо действие манаса, Виджнянабхикшу отрицает это и считает, что буддхи непосредственно вступает в контакт с объектами через органы чувств. Вачаспати приписывает манасу функции обработки данных чувственных восприятий и систематизации их в определенное восприятие, а Виджнянабхикшу полагает, что определенный характер вещей воспринимается непосредственно органами чувств, манас же является органом, способным выражать только желание, сомнение и воображение. Санкхья допускает йогическое восприятие, которое утверждает, что все вещи в свернутом или развернутом виде существуют во все времена. С помощью определенных упражнений размышления ум йогина может вступать в связь с объектами прошлого и будущего, которые в настоящее время существуют в скрытом состоянии [245]. Йогическое восприятие, вызываемое силами ума, не похоже на обычное чувственное восприятие. В памяти активными являются только познание, манас, ощущение {я} и интеллект, хотя их активность вызывается результатами прежних восприятий, как, например, воспоминания. В то время как внешние органы восприятия могут воздействовать только на объекты, ими представляемые, манас может иметь дело также с прошедшим и будущим. Что касается внутреннего восприятия, то здесь сотрудничества органов чувств нет. Буддхи воспринимает состояние удовольствия и тому подобное [246].

Даже если пуруша является познаваемым, то это только потому, что он отражается в буддхи. Глаз не может видеть самого себя, не отражаясь в зеркале. Все познания являются только модификациями внутреннего органа. Первичное познание типа "это кувшин" является модификацией этого органа. Когда его отражение падает на пурушу, он воспринимает. Познание типа "я воспринимаю этот кувшин" является модификацией этого органа. Пуруша вместе с отражением модификации внутреннего органа типа "это кувшин" отражается во внутреннем органе. Это вторичное отражение есть также модификация этого внутреннего органа. Даже познание типа "я отличаюсь от пракрити" представляет собой модификацию этого внутреннего органа[247].

Понятие {я}, которое связано со всеми нашими умственными явлениями и которое их освещает, является следствием отражения {я} в буддхи. Следовательно, можно сказать, что пуруша снова видит то, что уже было воспринято буддхи, и, значит, сообщает сознание посредством того, что переводит его освещение буддхи в виде {ego}. Пуруша может видеть себя только через свое отражение в буддхи, модифицированное в форме объекта. Согласно Вачаспати, {я} может познать себя только в том случае, когда внимание полностью отвлекается от умственной функции, в которой отражается {я}, и целиком сосредоточивается на отражении {я} в буддхи, осветленном природой саттвы. Считается, что в этом акте субъектом ощущения {я} будет буддхи в насыщенной саттвой природе, и этот субъект воспроизводит сознание, получая в себе отражение пуруши, а объектом будет {я} в чистом виде [248]. Вьяса[249] а считает, что {я} не может быть познано буддхи, в котором оно отражается, и что {я} познает себя посредством своего отражения в чистой природе буддхи. Виджнянабхикшу полагает, что я познает себя благодаря отражению в себе умственной модификации, которая воспринимает сущность в отражении {я} и модифицируется в свою форму, точно так же как внешний объект познается посредством отражения в себе умственной модификации, которая принимает форму объекта [250]. Поскольку {я} является по существу самосветящимся, оно может познавать себя через отражение в себе вида ума, который принимает форму {я}. Виджнянабхикшу рассматривает {я} как определяемое умственной функцией, которая модифицируется в форме {я} как субъект, а в чистой сущности {я} - как объект.

{Пратьябхиджня}, или узнавание уже узнанного, подводится под восприятие. Это возможно потому, что буддхи является вечным и совершенно отличается от мгновенных сознании индивидов. Вечный буддхи испытывает модификации, посредством которых он становится связанным с различными сознаниями, которые включаются в узнавание уже узнанного. Что касается {я}, то это невозможно потому, что оно модификациям не подвергается [251].

Согласно взглядам санкхьи, сознание не воспринимается другим сознанием, но воспринимается {я}, потому что восприятие считается функцией буддхи, который не является сознательным и, следовательно, не может быть объектом самого себя, но может быть понят {я} [252].

Восприятие так же понимается и как отрицание {(абхава)}. Санкхья не признает отрицания как такового и истолковывает его в терминах положительного. Простое невосприятие не может доказать небытия, потому что оно может произойти от других причин, например от большого повреждения органов чувств, а также от невнимания, скрытого состояния объекта и отождествления его с другими вещами [253]. Считается, что внутреннее восприятие, самосознание, узнавание уже узнанного и познание небытия подпадают под понятие восприятия.

Устанавливается, что вывод бывает двух видов: утвердительный {(вита)} и отрицательный {(авита)}. Первый основывается на утвердительном сосуществовании [254]. Признается пятичленная форма силлогизма [255]. Обобщение является результатом наблюдения сосуществования, сопутствующего ненаблюдениям несосуществования [256]. Вьяпти, то есть постоянное сосуществование, не является особым началом [257]. Это - отношение вещей, а не сама вещь [258]. {Артхапатти}, или подразумеваемое, и санбхава, или разновидность, включаются в вывод.

Источником достоверного познания является также {аптавачана}. Слово относится к своему объекту, как символ к обозначаемой им вещи. Это явствует из заслуживающего доверия поучения, закона нравов и обычаев и из того факта, что они обладают одним и тем же значением [259]. Считается, что веды не являются творением каких-либо лиц, ибо нет таких людей, которые были бы их авторами [260]. Освобожденные не имеют отношения к ведам, а неосвобожденные некомпетентные для такой работы [261]. Веды также не являются вечными, ибо они носят характер следствий. Буквы пропадают после того, как они произнесены. Когда мы говорим: "Это та же самая буква",- мы имеем в виду, что она принадлежит к тому же виду [262]. Только из того, что веды не являются персональными произведениями, мы еще не можем делать заключение, что они вечны, ибо и побег растения не является вечным, хотя он и не личного происхождения [263]. Их объекты сверхчувственны, несмотря на то, что даже в случае сверхчувственных объектов может иметь место интуиция при помощи универсальных форм, которые определяют характер бытия {падартхи}, или обозначенного словом объекта [264]. Хотя веды не имеют персонального авторства, их природная сила обозначать объекты сообщается {аптами} их ученикам [265]. Благодаря своему неперсональному авторству веды свободны от сомнений и разночтении и считаются всеми признанной достоверностью. Если бы достоверность вед зависела еще от чего-либо, они не были бы для нас авторитетными [266]. Капила в начале кальпы только напоминает об этом. Свидетельства священного писания испытываются и оживляются {муктасами}, или освобожденными, которые передают их другим. Если бы те, которые учат нас шастрам, не были просветленными пророками, а сами бы приняли шастры из вторых рук, то это было бы все равно, как если бы слепые учили слепых [267]. Мы принимаем изречения аптов за достоверные потому, что их авторитет установлен проверенной достоверностью их содержания в других областях познания, как аюрведа [268].

Санкхья знает, что существуют другие системы, которые исповедают то, что должно быть открыто, поэтому она считает, что нужно применять разум для того, чтобы определить, какие из канонов являются истинными и какие - нет. Вачаспати говорит: "Недействительность этих систем является следствием того, что они дают неразумные уверения, что они недостаточно обоснованны, что их утверждения противоречат законам логики, что они признаются млеччхасами и другими низшими классами" [269]. Анируддха цитирует по этому поводу стих из своей "Вритти": "Огромные великаны не падают с неба только потому, что апта или другое компетентное лицо так говорит. Только изречение, подтверждаемое разумом, приемлемо для меня и других, подобных вам" [270].

Санкхья не хочет создать видимость новаторства тем, что она признает веды как средство познания. Как мы увидим, она отбрасывает многие старые догмы, а другие молчаливо игнорирует. Однако она никогда открыто не отвергает веды и только более решительно, чем другие, коренным образом подрывает их основы.

Прамана является модификацией буддхи, а достоверность или недостоверность этих модификаций можно проверить позднейшими модификациями, а не какой-либо ссылкой на внешние объекты. Объект иллюзорного познания не является несуществующим объектом, а только существующей единицей. Вода есть объект иллюзии воды, и если это иллюзорное познание противоречит познанию солнечных лучей, то это потому, что последние имеют своим объектом солнечные лучи [271]. Как достоверность, так и недостоверность познания принадлежат самому познанию [272]. Иногда говорят, что только шрути имеют самоочевидную достоверность {(сватахпраманам)}, в то время как восприятие и логический вывод подвержены ошибкам и требуют подтверждения [273]. Критерием реальности является применимость {(артхакрьякаритва)}. Кроме того, наше понимание относится к нашей аханкаре, или индивидуальной цели. Трудно иметь объективное познание мира, от нас не зависящего. Джива заключена в свое собственное изолированное сознание и не может достичь познания реальности, лежащей вне нас. Из этого следует, что всякое эмпирическое познание порочно в самом своем основании. Каждое познание, включающее пурушу, смешивает его с внутренним органом. Это потому, что когда тень буддхи падает на пурушу, последний кажется как бы обладающим познанием [274].

[238] Y. S., 1. 8.

[239] Y. S., 1. 9.

[240] Y. S., 1. 10.

[241] S. K., 4.

[242] Tadakarolbakhi.

[243] S. P. S., I. 89.

[244] Ср. Vyasa: Samanyavisesasamudayo (Y. В., III. 44).

[245] S. Р. В., I. 91.

[246] "Проявляющееся в глубоком сне, когда нет контакта с объектами, удовольствие от покоя интеллекта {(сантисунхам)} является таким же свойством буддхи, как удовольствие от ощущения я {(атмасукхам)}"(S. Р. В., I. 65).

[247] Y. S., II. 20 говорит: {Я} как пророк является абсолютом по своей чистоте, все же оно способно к восприятию опыта (pratyayanupasyah).

[248] Tattvavaisaradi, III. 35.

[249] Y. В., III. 35.

[250] "Yogavarttika". III. 35.

[251] Относительнокритики этой теории см. N. S., III. 2. 1 - 9.

[252] Y. В., IV. 9.

[253] См. также "Tattvavaisaradi". I. 9; S. К., 7; S. P. S., I. 108 - 109.

[254] Вачаспати ставит виды purvavat и samanyatodrsta как первое, a sevavat как второе. См. "Tattvakaumudi", 5.

[255] S. P. S., V. 27.

[256] S. P. S., Vrtti, V. 28. Постоянное сосуществование как sadhya, так и sadhana или одной из них является vyapti (S. P. S., V. 29). То, что все произведенные объекты невечны, есть случай первого, в то время как "все дымящиеся вещи суть воспламеняемые" есть случай последнего.

[257] Tattvanram, V. 30. Пангашикша придерживается мнения, что вьяпти обладает силой того, что содержится в нем ("Adheyasaktiyaga", V. 32).

[258] V. 33-35.

[259] S. P. S., Vrtti, V. 38.

[260] S. P. S, V. 46.

[261] S. P. S., V. 47.

[262] S. P. S., Vrtti, V. 45. Спхотавада опровергается в V. 57. а звук, ввиду того, что он по своему характеру является следствием, считается невечным (V. 58).

[263] S. P. S., V. 48.

[264] Atindriyesv api padarthata'vacchedakena samanyarupena pratiter vaksyamanatvad (S. P. В., V. 42).

[265] S. P. S., V. 43.

[266] S. P. S., V. 51.

[267] S. P. S., III. 81.

[268] S. P. S., I. 98; IV. 51.

[269] "Tattvakaumudi", 5.

[270] Na hy aptavacanam nabhaso nipatanti mahasurah.

Yuktimad vacanam grahyam mayanyaisca bhavadvidhaih (I. 26).

[271] Прабхачанда критикует данный взгляд на том основании, что это уничтожает разницу между достоверным и недостоверным познанием.

[272] Наяйик критикует этот взгляд на том основании, что если познавательные способности порочны по своей сущности, то мы не можем действовать, а если они по своей сущности достоверны, то мы не можем объяснить ошибочные познания, которые фактически имеют место.

[273] S. P. S, I. 147; также I, 36, 77, 83, 154; II, 20, 22; III, 15. 80; IV, 22.

[274] "Tattvakaumudi", 5.

=====

Глава четверта

СИСТЕМА САНКХЬЯ

XV. НЕКОТОРЫЕ КРИТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ ПО

ПОВОДУ ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ СИСТЕМЫ САНКХЬЯ

Откладывая на заключительную часть главы критическую оценку метафизики санкхья, мы можем здесь только кратко отметить некоторые бросающиеся в глаза недостатки теории познания санкхьи [275]. Исходя из того факта, что в мире опыта индивидиуум имеет дело с какими-то предварительными данными или с чем-то заранее заданным, санкхья доказывает самостоятельное существование субъектов и объектов. Как мы уже видели при обсуждении теории познания системы ньяя, чистые субъекты и объекты - это ложные абстракции, не имеющие значения вне их связи с конкретным опытом, в котором эти абстракции функционируют. Расчленяя это конкретное единство на два элемента - субъект и объект - и искусственно превращая их в абсолют, санкхья становится несостоятельной в объяснении факта опыта. Если пурушу рассматривать как чистое сознание как постоянный свет, освещающий все объекты познания, а пракрити - как нечто противостоящее познанию и совершенно ему чуждое, то последняя никогда не сможет быть объектом первого. Санкхья не может перепрыгнуть через пропасть, которую она вырыла между субъектом и объектом. Метафоры, говорящие о приближении, отражении и тому подобном,- это искусственные средства, изобретенные для лечения воображаемых болезней. Пуруша никогда не сможет познать пракрити, если эти два элемента будут именно тем, за что их принимает санкхья. Пуруша, говоря, что изменения в сознании являются отражением модификаций буддхи, не может сказать, как происходят изменения в сознании. Санкхья говорит, что, когда буддхи видоизменяется, это видоизменение отражается в сознании пуруши. Согласившись во имя спасения доказательства с тем, что такая теория отражения обоснованна, разве не впадаем мы в психологический субъективизм? Получить отражение - это совсем не то же самое, что воспринять реальность, которая не является простым воображением. Каково отношение между внешним объектом и внутренней идеей? Если эти две вещи причинно связаны, то что создает между ними коренную противоположность? Является ли восприятие во всякое время простым изменением сознания? Разве оно не всегда ощущает объект? Не выходим ли мы из пределов достоверного опыта, когда рассматриваем сознание и объект как две различные реальности? Если пуруша и пракрити являются абсолютно неродственными друг другу, тогда мы не сможем объяснить ни происходящего в сознании, ни даже материальный процесс. Это, очевидно, reductio ad absurdum. Но неудовлетворительность своей позиции санкхья скрывает от себя рядом метафор и несообразностей. Считается, что если субъект и объект приближаются один к другому, то происходит взаимное отражение качеств и передача свойств. Если субъект в объект неродственны, то как же субъект может отражать объект? Как может лишенный разума буддхи отражать пурушу? Как может бесформенный пуруша, являющийся постоянным провидцем, отражаться в изменчивом буддхи? Значит, они не могут быть абсолютно противоположными по природе. Последняя сутра из "Йогасутры" Вибхутипады констатирует, что, когда буддхи становится таким же чистым, как пуруша, достигается свобода [276]. Очищенный буддхи не связывает пурушу, а до уничтожения буддхи мы имеем отражение пуруши в очищенном буддхи. Буддхи делает возможным полное познание пуруши и пракрити и их различение. Пока буддхи загрязнен эгоистическими целями и особыми стремлениями, мы не можем познать истину.

Теория санкхьи не объясняет факт познания, являющийся субъективно-объективным отношением. Она допускает, что объект зависит от познаваемого субъекта, а субъект для своего познания требует объекта. Другими словами, без синтеза этих двух элементов нет познания. Субъект не может познать себя до тех пор, пока он полностью не познает объект. Он не может познать объект до тех пор, пока последний не проявит себя как субъект. Разве это отношение между ними не существенно? Эти два элемента не могут не быть родственными один другому. Явление отчуждения между ними возникает вследствие того, что мы выходим за пределы факта опыта, который должен его объяснить.

Источник сознания никогда сам по себе не воспринимается. Он выводится из познания. Говорят, что он является чистым знанием. Абстрагируется универсальный элемент познания, и его считают пурушей, или сознанием, которое не имеет ни формы, ни качества, ни движения. Он называется чистым субъектом. Постоянное колебание объема сознания зависит от воздействия внешнего мира, который считается фундаментальным единством изменений в сознании. Все объекты, включая данные ощущений и состояния ума, материальны и по своей природе ограниченны. Они приходят и уходят, являясь копиями внешних вещей, хотя состоят из более тонкого вещества. Модификация буддхи, относясь к той же группе, что и вещи мира, освещается пурушей, поскольку буддхи по своей природе значительно более тонок и в нем преобладает качество саттвы. Буддхи более приспособлен для отражения света пуруши, чем другие продукты пракрити [277]. Что касается познания, то мы можем достигать знания других вещей через видоизменение буддхи, или вещества ума. В каждом акте познания различается источник сознания, который его освещает, и модификация буддхи, которая, являясь сама по себе бессознательной, становится содержанием сознания в момент, когда она освещается пурушей. Движения буддхи сами по себе бессознательны, но благодаря своей связи с пурушей они интерпретируются как составные части опыта индивидуума. Поскольку опыт включает в себя два элемента, из коих один постоянный, а другой переменный, мы не можем изолировать их и утверждать, будто они существуют порознь и вошли в опыт вместе случайно. Допустить, что субъект и объект являются завершенными сами по себе, значит разорвать монолитный предмет истины, противопоставив ее различные элементы целому, к которому они по своей сущности принадлежат. Если пуруша - это {я}, а пракрити {не-я}, тогда они этим определением взаимно исключают друг друга и между ними не может быть общения, и, значит, правилен взгляд санкхьи, что отношение между ними чисто механическое. Механическое отношение предполагает, что субъект и объект сознания различны не только численно, но также, per se, целиком независимы один от другого и существуют раздельно. Механические модификации буддхи становятся освещенными, как магнием, светом сознания. Здесь мы не имеет никакого объяснения познания при помощи сознания [278]. Возникновение сознания в результате механического видоизменения - это сбивающая с толку мистика. Но эту проблему мы создали сами. Прежде всего мы допускаем существование чистого субъекта и чистого объекта, лежащих полностью вне области опыта, а затем пытаемся свести их вместе в опыт. Истинная философия учит нас, что субъект и объект различаются в пределах сознания или познания, а не вне его. Субъект и объект не случайно сошлись вместе, а являются в действительности неотделимыми один от другого. Если бы опыт мог говорить, он рассказал бы, что субъект и объект представляют собой единство. Познание станет понятным, когда мы постигнем, что фундаментальным отношением во всем сознательном опыте является отношение элементов, находящихся в органическом единстве, которые существуют как условия в живом процессе и действуют один в другом либо один через другой или в универсальном либо через универсальное, которое переходит пределы их обоих, хотя не исключает их. Фундаментальным фактом универсального сознания является предвосхищение всего познания. Пуруша санкхьи действительно должен был бы стать этим универсальным {я}, хотя его некоторые принимают за множество {я}, потому что смешивают психологическое {я} с метафизическим. Конечно, каждая джива содержит в себе универсальное {я}, действующее в ней. В известном смысле наше познание является проявлением универсального начала, в то время как с другой точки зрения оно зависит от чувственного процесса, который должен возбуждаться без соответствующих объектов. Разум остается тем же самым во всем, всюду, где он развивается, и всюду стремится к освобождению от индивидуальных ограничений и смотрит на вещи не с точки зрения частного организма, а с точки зрения чистого субъекта. В то время как наше познание в известном смысле ста

[275] Между кантианской теорией познания и теорией санкхьи имеется некоторое сходство. В обеих теориях мир явлений образуется благодаря сотрудничеству трансцендентальных субъектов (пуруша) и объектов (пракрити). Обе теории утверждают автономию я в трансэмпирическом мире и допускают существование материи, имея в виду пассивность субъектов, которые не могут производить свои собственные ощущения. Обе считают, что существование бога недоказуемо. В других вопросах они существенно расходятся.

[276] Sattvapurusayoh suddhisamye kaivalyam.

[277] В физической материи преобладающими чертами являются масса и энергия, соответствующие тамасу и раджасу. В буддхи тамас проявляется в низшей, а саттва в высшей степени, и, следовательно, он имеет силу освещать объекты. Если бы буддхи имел только элементы саттвы и раджаса, он позволял бы обнаружить одновременно все объекты. Всякий раз, когда снимается тамас, отражается свет сознания. В известном смысле буддхи скрывает в себе потенциально все познание. Что из этого потенциального актуализируется - это зависит от степени удаления покрова темноты.

[278] Ср.: "Сказать, что неразумная аханкара должна проявлять освещающее себя {я}, имеет не больше смысла, чем сказать, что сгоревший уголь проявляет солнце".

Santavigara ivadiyam ahamkaro jadatmakah.

Svayamjyetisam atmanam vyanaktiti na yuktimad. Vamunaucarya: "Atmasiddhi", цит. в R. В., II. 1. 1.

=====

Глава четверта

СИСТЕМА САНКХЬЯ

XVI. ЭТИКА

Санкхья исходит из идеи универсальности страдания [279] которое бывает трех видов: {адхьятмика}, то есть возникающее от психофизической природы человека, {адхибхаутика}, то есть возникающее благодаря действию внешнего мира, и {адхидаивика}, то есть возникающее благодаря действию сверхъестественных причин. Боль, вызываемая телесными недугами или душевным расстройством, относится к первому виду; страдания второго вида вызываются людьми, животными и птицами, а третий вид обязан своим существованием планетам и другим причинам [280]. Каждый человек стремится облегчить боль, а по возможности и избавиться от нее вовсе. Но боль нельзя искоренить только средствами, предписанными медициной или священным писанием [281]. Освобождение не достигается соблюдением ведийских ритуалов. Подобно буддизму и джайнизму, санкхья считает, что ведийские ритуалы представляют собой нарушение великих моральных принципов. Закалывая в жертву Агништоме животное, мы отбрасываем в сторону закон ахимсы. Заклание греховно даже и тогда, когда совершается для жертвоприношения. Кроме того, небесное блаженство, которого мы достигаем жертвоприношением, непостоянно, временно. Жизнь на небесах (сварга) не свободна от влияния трех гун. Практикуя добродетели и творя жертвоприношения, мы только отсрочиваем страдания, но не избавляемся от них. Не можем мы избежать страданий и благодаря смерти, потому что та же самая судьба преследует нас жизнь за жизнью. Если для данной души естественны невзгоды, то нам ничто не поможет; если же они случайны и происходят от чего-либо другого, то мы можем избежать страданий, отделив себя от их источника.

Связанность с телом принадлежит пракрити и придается пуруше. "Хотя связанность с телом, проявляемая в ощущении боли, а также различение и неразличение, проявляемые в функциях, принадлежат читте, или внутреннему органу, все же наслаждение или страдание состоит в простом отражении боли в ней" [282]. Связанность пуруши с телом является фикцией [283] из-за его близости к читте. Следовательно, она считается случайной {(аупадхика)}. Если бы связь пуруши с болью была реальной,ее нельзя было бы отсечь. Виджнянабхикшу по этому поводу приводит стих из "Карма пураны" [284]: "Будь {я} по своей природе нечистым, загрязненным, изменчивым, освобождение для него было бы поистине невозможно даже посредством сотен перевоплощений" [285]. Связанность с телом не зависит от времени или пространства, воплощения или кармы [286]. Все это принадлежит к {не-я}. Свойство одной вещи не может производить изменение в другой, потому что тогда все наслаждались бы удовольствием или испытывали бы боль [287]. Связянность с телом возникает через соединение пракрити с пурушей, который по природе является вечным и чистым, освещенным и неограниченным [288]. Простое присутствие пракрити также не является причиной опыта, ибо тогда опыт могла бы иметь освобожденная душа; его причиной является "объект опыта, который не существует в состоянии освобождения" [289]. Неразграничение {(авивека)} является причиной связанности с телом {(бандхахету)}. Эта авивека принадлежит буддхи, хотя он своим объектом имеет пурушу. Из этого следует, что наши несчастья кончатся только тогда, когда кончится наша авивека. Единственно решающими факторами освобождения и связанности с телом являются познание и неведение [290].

Пуруша вечно свободен. Он не имеет ни желания, ни ненависти, не управляет и не повинуется, не двигает и не сдерживает движение. Моральная жизнь облекается в тонкое тело, которое сопровождает пурушу от рождения к рождению; страдание представляет собой сущность телесного существования [291]. Когда душа остается одна, считается, что она очищается. Высшее добро, к которому стремится и за которое борется джива, состоит в достижении совершенства пуруши. Все действие этики направлено на более полную реализацию в нас пуруши. Кругооборот сансары - это кругооборот конфликта и изменения, состоящий из частей, безразличных и чуждых друг другу. В своем бесконечном кругообращении джива всегда стремится к единству с собой, но никогда его не достигает, то есть не достигает статуса пуруши, который вечно находится наедине с собой и завершен в себе, не имеет надобности в отношении к чему-либо вне его. Каждая джива содержит в себе более высокого пурушу и для постижения истинной его природы не нуждается в том, чтобы выходить за свои пределы, а только должна начать сознавать свою истинную природу. Этический процесс является не развитием чего-то нового, а открытием вновь того, что нами забыто. Освобождение представляет собой возврат в истинное {я} и избавление от ига, на которое джива себя обрекла. Это - развеяние иллюзии, которая скрывает от наших глаз истинную природу. Познание того, что "я не есмь" {(насми)}, что "ничто не есть мое" {(на ме)} и что {"eg} не существует" {(нахам)}, ведет к освобождению [292].

Свобода осуществляется познанием, но это познание не является просто теоретическим. Оно есть результат применения добродетели, йоги и тому подобного [293]. Связанность с телом ведет к ложному познанию {(випарьяя)}, причем под ложным познанием понимается не только авидья, или недействительное познание, но и {асмита}, или эгоизм, {рага}, или вожделение, {двеша},или ненависть, и {абхинивеша}, или страх[294]. Все они вызываются {ашакти}, или неспособностью, которая существует в двадцати восьми видах, из коих одиннадцать относятся к чувствам, а семнадцать - к буддхи [295]. Косвенным средством спасения является бескорыстная деятельность [296]. Само по себе это средство не ведет нас к свободе. Оно может принести свои результаты в божественных областях, что не следует смешивать с мокшей [297]. {Ваирагья}, которое следует за возникновением различающего познания, отличается от того познания, которое ему предшествует [298]. Через ваирагью, или неприкрепленность, имеет место растворение к пракрити [299]. Это растворение в пракрити не является конечной свободой, потому что души, растворившиеся таким путем в пракрити, вновь появляются как Ишвары, или верховные существа, ибо их ошибки не поглощаются познанием. "Тот, кто в предшествующем творении был растворен в причине (пракрити), в следующем творении становится адипурушей, имеющим характер Ишвары, или верховного существа, всеведущего и всетворящего" [300]. Этические добродетели помогают нам постигнуть более глубокое сознание, а пороки затемняют сознание. Предаваясь порокам, душа все более и более полно погружается в материальное тело.

Методу йоги отводится много места в "Санкхья-сутре", а не в "Карике". Различающего познания мы можем достигнуть только, если подчиним свои эмоциональные переживания и поставим под контроль свою умственную деятельность. Когда чувства упорядочены и ум достиг спокойствия, буддхи делается прозрачным и отражает чистый свет пуруши. Хотя буддхи по присущей ему природе является саттвикой, он, вследствие пережитых волнений и стремлений {(васанас)}, теряет свою природную прозрачность. Пятна на читте, вызванные внешними объектами, удаляются {дхьяной} (размышлением) [301]. Когда читта восстанавливает свой первоначальный вид и освобождается от вожделений, эти объекты больше уже не возбуждают ни любви, ни ненависти. Мы должны достигнуть духовного покоя и хладнокровия, когда объекты не возбуждают наши эгоистические интересы, а обнаруживают свою истинную природу. Поскольку эта абсолютная отрешенность лежит вне возможностей обычных людей, то они стремятся развивать объективный взгляд, прибегая к искусству. Творения искусства дают временное освобождение от естественного мира.

Доктрина гун [302] имеет огромное этическое значение. Существа мира классифицируются соответственно находящимся в них различным гунам. В дэвах элемент саттвы преобладает, а раджас и тамас ослаблены. В человеке элемент тамаса ослаблен в меньшей степени, чем в дэвах, В животном мире саттва ослаблена более значительно. В растительном царстве тамас преобладает больше, чем в других. Совершенствование состоит в постепенном увеличении элемента саттвы и уменьшении тамаса, поскольку страдание является индивидуальной модификацией качества раджаса [303]. Строго говоря, гуны перемешиваются, сочетаются и борются в каждом фибре нашего бытия. Их относительная сила определяет наш духовный характер. Одни люди обладают возвышенным духом, другие - страстной силой, третьи - депрессивной апатией. Преобладание тамаса означает инертность, невежество, слабость, неспособность, недостаток веры, безволие. Он способствует созданию грубого, тупого, невежественного типа человека. Люди с преобладанием раджаса отважны, неутомимы и активны. Саттва развивает критическую, уравновешенную, вдумчивую натуру. В то время как во всех людях присутствуют в разных пропорциях все три гуны, пророки, святые и мудрецы имеют в себе высокоразвитую саттву, а воины, государственные деятели и люди с сильной волей обладают высокоразвитым раджасом. Далее, хотя гуны воздействуют на каждую часть нашего бытия, три гуны имеют относительно сильное влияние соответственно на три различных элемента, а именно на ум, жизнь и тело. Санкхья не признает пользы от жертвоприношений. Она не исключает сутру из высшего учения. Учитель не обязательно должен быть брахманом, но это человек, который освободил себя. Достижение степени хорошего учителя зависит от нашего прежнего поведения.

[279] S. P. S., VI. 6 - 8; V. 5; II. 15.

[280] "Tattvakaumudi", I. 3.; S. К., 2.

[281] S. К., 2.

[282] S. P. В, I. 58.

[283] Vanmatram. S. P. S., Vrtti. I. 58.

[284] II. 2. 12.

[285] Yady atma malino 'svaccho vikari syat svabhavatah. Na hi tasya bhaven muktir janmantarasatair api (S. P. S., I - 7). Будь страдание свойственно пуруше, не было бы в заповедях параграфа об избежании его (S. P. S., I. 8 - 11).

[286] S. P. S., I. 12 - 16.

[287] S. P. S., Vrtti, I. 17.

[288] I. 19.

[289] S. P. S., Vrtty. VI. 44.

[290] S. P. S., II. 7. Анируддха цитирует стих из S. P. S., Vrtti: "В природе вещей {(вастуттхитья)} нет связанности, и из ее небытия не последует освобождения. Оба они созданы по ошибке и не имеют реального существования"(I.7).

[291] S. К., 55.

[292] S. К., 64.

[293] S. P. В., III. 77, 78.

[294] S. P, S.; S. P. B., III. 37.

[295] S. P. S., III. 38: S. K., 49.

[296] I. 82. 85.

[297] S. P. S., III, 52-53.

[298] Различаются четыре вида ваирагьи в "Tattvakaumudi", 23.

[299] Vairagyat prakrtilayah (S. K., 45: S. P. S., III. 54).

[300] S. P. В., III. 56. Вачаспати различает несколько видов связанности с телом: натуральная {(пракритика)}, случайная {(вайкритика)} и персональная {(дакшинака)}. Если первая смотрит на пракрити как на абсолютный дух, то вторая смотрит на продукты пракрити как на абсолютный дух. Третья отрицает истинную природу духа в мировой деятельности, поглощенной достижениями личных целей {(иштапурта)} ("Tattvakaumudi", 44; "Tattvasamasa", Р. 19).

[301] S. P. S., III. 30, S. P. В., III. 30.

[302] В то время как в санкхье гуны совершенно неразумны, в веданте они отражают характер разума.

[303] Duhkham rajahparinamavisesah.

=====

Глава четверта

СИСТЕМА САНКХЬЯ

XVII. ОСВОБОЖДЕНИЕ

В системе санкхья спасение является только исключением, поскольку связанность не относится к пуруше. Связанность и освобождение относятся к соединению и разъединению пуруши с пракрити, проистекают из неразличения и различения [304]. Пракрити связывает различными формами не пурушу, а себя [305]. Пуруша совершенно свободен от достоинств и недостатков [306]. Если связанность является деятельностью пракрити, направленной на не обладающего разграничением, то освобождение - это его бездеятельность, направленная на обладающего разграничением [307]. Когда пракрити деятельна, она принимает отражение пуруши и отбрасывает на него свою тень. Все же изменение, появляющееся в пуруше, не является реальным, оно воображаемое [308]. Причиной сансары служит союз пуруши с тонким телом, а спасение достигается разрывом этого союза через познание различия между пурушей и пракрити. Когда пракрити удаляется от пуруши, последний понимает абсурдность своей связи с нею. Пуруша остается в вечном уединении, а пракрити снова впадает в бездеятельное состояние. Пока имеются объекты, скрывающие истинную природу души, освобождение не может быть достигнуто. Как только пракрити прекращает свои действия, прекращаются и видоизменения буддхи, и пуруша принимает свой естественный вид [309]. "Прекращение прадханой творения освобожденного есть не что иное, как непроизводство причины этого опыта, то есть частное преобразование его собственного упадхи, именуемого рождением"[310]. Будучи свободным, пуруша ни с кем не общается, ни на что, кроме себя, не смотрит и не отвлекается никакими посторонними мыслями [311]. Он больше не находится во власти пракрити, держится отдельно, как звезда, которую не трогают никакие земные заботы. В действительности никакого различия между связанными и освобожденными не существует, потому что свобода состоит в удалении преград, которые мешают полному проявлению величия пуруши [312]. В {самадхи}, или состоянии экстаза, в {сушупти}, или во сне без сновидений и пробуждений, пуруша остается в своей собственной форме Брахмана {(Брахмарупати)} благодаря разложению модификаций буддхи [313]. Во сне без сновидений и состоянии экстаза присутствуют следы прежних переживаний, в то время как при пробуждении их нет [314]. Различающее познание исчезает само собой, как только достигается освобождение, потому что оно подобно лекарству, которое улетучивается вместе с болезнью. Избавление - это избавление от страданий, а не уход от всякого существования. Санкхья имеет твердую веру в непрерывность пуруши, поэтому ее нельзя рассматривать как пессимистическую систему. Когда прекращается игра пракрити, ее развитие возвращается к неразвитому состоянию. Пуруши станут провидцами без того, что провидеть, зеркалами - без того, что отражать; они будут существовать, наслаждаясь длительной свободой от пракрити и ее загрязнений, как чистые разумы в бескрайней пустоте, не знающей течения времени. После освобождения "пуруша, неподвижный и невозмутимый, как зритель, созерцает пракрити, которая прекратила свою деятельность творения" [315]. Идеал свободы санкхьи нельзя смешивать ни с буддистским идеалом пустоты, или подавления себя [316], ни с адвайтской абсорбцией в Брахмане [317], ни с логическим достижением сверхъестественных сил [318]. Равным образом мукти не является проявлением блаженства (ананды). потому что пуруша свободен от всех атрибутов [319]. Тексты священного писания, говорящие о блаженстве, имеют в виду объяснить, что освобождение - это свобода от страдания [320]. Пока пуруша обладает атрибутами, он не свободен [321].

Когда возникает различение, пракрити не сразу освобождает пурушу, ибо в силу инерции прежних привычек ее работа продолжается еще некоторый небольшой промежуток времени [322]; только теперь тело больше не является препятствием. Благодаря силе прарабдхакармы тело продолжает существование, но новая карма не создается. Хотя дживанмукта не имеет авивеки, все же его - прошлые санскары заставляют его иметь тело [323]. Освобождение от связанности и непрерывности его существования совместимы друг с другом, так как они определяются различными причинами. После смерти дживанмукта достигает полного освобождения, или освобождения от телесной оболочки {(видехакайвалья)} [324]. Дживанмукты дают нам учение о природе свободы и о средствах ее достижения [325].

Если прекращается игра пракрити, пуруша больше не является зрителем, потому, что не на что смотреть; но все же, считается, что освобожденная душа обладает знанием всей вселенной [326]. Мы не знаем, поддерживают ли освобожденные души общественные связи между собой. По-видимому, целью является подавление индивидуальности, а не усиление личности. Высшей степенью изоляции от пракрити и других душ является пассивность, которую не нарушает ни дыхание эмоций, ни шелест действия. Вероятно, это смешивают с бессознательным существованием. Прашастапада возражает против теории свободы санкхьи на том основании, что пракрити, являющаяся по своей истинной природе активной, не может находиться в состоянии праздного покоя. Если бы пракрити была лишена сознания, то каким образом она узнавала бы, воспринял ли пуруша истину или нет? [327] Если, по взглядам санкхьи, здесь имеется только исчезновение, а не разложение вещей, то нет возможности полного уничтожения неведения, страсти и тому подобного; другими словами, имеется возможность того, что они снова вспыхнут в освобожденной душе.

[304] S. P. S., III. 72.

[305] S. К., 62.

[306] S. P. S., III. 64; Y. S, II. 22.

[307] S. К., 61.

[308] S. Р. S., II. 8 Ср. также S. Р. В., I. 164.

[309] S. P. S., II 34; Y. S., II. 3.

[310] Muktam prati pradhanasrstyuparamo vat tadbhogahetoh svapadhi parinamavisesasya janmakhyasyanutpadanam (S. P. В., VI. 44).

[311] Prakrtiviyogo moksah: Haribhadra.

[312] S. P. S., VI. 20.

[313] Y. S., I. 4.

[314] S. P. S., V. 127.

[315] См. также S. К., 65.

[316] S. P. S., V. 77 - 79.

[317] S. P. S., V. 81.

[318] S. P. S., V. 82.

[319] S. P. S., V. 74.

[320] S P. S., V. 67.

[321] Взгляд санкхьи на свободу не лишен сходства с аристотелевским взглядом на блаженство, представляющимся как вечное размышление, свободное от всяких действий.

[322] S. К., 67.

[323] S P. S., III, 82 83.

[324] S. P. S., Vrtti. VI. 59.

[325] III. 79.

[326] "Фактически мы находим, что даже когда она надлежащим образом вызывает восприятие звука, она все еще продолжает функционировать в направлении этого же восприятия: точно так же даже после того, как будет вызвано различающее познание, она продолжала бы свое функционирование в направлении той же цели, так как ее активная природа не отбрасывается (указанным познанием)".(P. Р., р. 7).

[327] Udayana "Parisuddhi", II, 2 13: "Sastradipika", pp. 323 ff.

=====

Глава четверта

СИСТЕМА САНКХЬЯ

XVIII. БУДУЩАЯ ЖИЗНЬ

Санкхья гарантирует бесконечное существование души в обоих направлениях. Если душа не существует от века, то по какой причине она должна существовать до века? Следовательно, душа не создается. Чем больше мы постигаем вечность души, тем меньше мы нуждаемся в том, чтобы искать бога-создателя[328]. Согласно санкхье, причиной сансары является неумение отличать пурушу от пракрити. Это неразличение вызывает впечатления во внутреннем органе, который в следующем рождении воспроизводит тот же роковой недостаток. Лингадеха, или тонкое тело, которое в последующих рождениях мигрирует из одного физического тела в другое, составляется из буддхи, аханкары, манаса, пяти органов восприятия и пяти органов действия, пяти танматр, равно как и зародышей грубых элементов, которые служат как бы семенами, из которых вырастает физическое тело. Эти тончайшие доли грубых элементов так же необходимы психическому аппарату, как холст - картине [329]. Тонкое тело, невещественное по своему характеру, получает впечатление от тех действий, которые имели место в ходе его различных миграций. Ими определяется форма нового воплощения.

Оно является действительным местом удовольствия и страдания [330]. Линга, хотя и отличается от пуруши, определяет характер и существенное бытие лица. В ней содержатся санскары, или предрасположения. Лингу можно сравнить с актером, исполняющим различные роли. Она обладает такой силой, потому что имеет свойство всепроникновения, принадлежащее пракрити. Соединение пуруши с лингой является причиной, равно как и симптомом несчастья и продолжает существовать до достижения истинного прозрения. В то время как тонкие тела продолжают существование, тела, рожденные от отца и матери, после смерти погибают [331]. Союз линги с физическим телом вызывает рождение, а его отделение от тела - смерть. Исключая случаи, когда достигается свобода, существование и перевоплощения линги продолжаются на протяжении всего мирового периода, в конце которого наступают неподвижность и равновесие. Но когда возобновляется созидание, она снова начинает свое функционирование.

Облачение в последующие тела определяется склонностями {(бхавами)}, которые складываются в результате актов, которые невозможны без наличия тонких и физических тел [332]. Эта взаимозависимость, подобная взаимозависимости семени и ростка, безначальна, и на нее нельзя смотреть как на недостаток [333]. Эволюция буддхи, аханкары, тонкого тела и физического тела представляет собой физический процесс, и результат будет тоже физическим, хотя некоторые из этих продуктов настолько тонки по структуре, что их нельзя воспринять обычными органами чувств. Физическая организация, когда она связывается с пурушей, становится живым существом - богом, человеком или животным.

Дхарма и адхарма суть продукты пракрити и являются атрибутами внутреннего органа [334], который помогает формированию отдельных тел и чувств, размещающихся в живых существах соответственно занимаемому ими месту в лестнице развития. Закон кармы действует посредством бхав или склонностей буддхи [335]. Каждая душа родственна со своим организмом и соответственно его достоинствам может пройти через все степени бытия, от самой низшей до наивысшей [336], которых всего имеется четырнадцать. Мы можем получить телесный организм, в котором наша жизнь будет обречена на мрачные переживания, или на животные инстинкты, или, наконец, на бессознательное существование растения. Растительный мир тоже является полем опыта [337]. Все эти продукты пракрити могут только приостановить рост пуруши, но не убить самого пурушу.

[328] Некоторые мыслители, подобно Мактагарту, приводят доводы в пользу невсемогущего и несозидающего бога.

[329] S. К., 41. Значит, мы не можем просто сказать, что буддхи, аханкара и манас будут действовать, потому что они требуют поддержки тонкого тела. Некоторые понимают эту цитату как требование существования грубого тела, но такая интерпретация неудовлетворительна в силу того очевидного факта, что во время переселения из одной жизни в другую тонкое тело существует без грубого. Виджнянабхикшу полагает, что есть третий вид тела, называемый {адхиштиханашарира}, образуемый из более тонкой формы физических элементов и служащий вместилищем тонкого тела (S. Р. В., III. 12).

[330] S. Р. S., III. 8.

[331] S. К., 39.

[332] S. К., 52. Вачаспати и Нараяна интерпретируют отношение линги и бхавы как отношение между экспериментирующим и объектами, над которыми проводятся эксперименты, а Виджнянабхикшу рассматривает его подобно отношению интеллекта к его условиям.

[333] Таким образом, имеется три вида творения: телесное творение {(бхаутикасарга)}, состоящее из душ с физическими телами, включая восемь степеней верховных существ и пять низших, которые вместе с человеком, составляющим отдельный класс, образуют четырнадцать степеней существ, распадающихся на три мира; созидание тонких тел {(танматрасарга)} и интеллектуальное творение {(пратьяясарга} или {бхавасарга)}, состоящее из склонностей интеллекта, его чувств и способностей, классифицируется на четыре группы, соответственно тому, как они затрудняют, обессиливают, удовлетворяют или совершенствуют понимание (S. К., 59; S. P. S., III. 46).

[334] S. P. S., V. 25.

[335] S. К., 40, 43, 56; В G., VII, 12; X. 4. 5.

Относительно трех видов тел см. S. P. S., V. 124.

[336] S. K., 44.

[337] S. P. S., V. 12.