Часть 5.

Лекция IX

ем (нашим говорением чего-либо) и его последствиями (которые обычно не являются говорением о чем-либо) или по крайней мере большинством из них.46

(2) далее, наше положение несколько облегчается вследствие особой приро­ды действий говорения чего-либо по контрасту с обычными физическими дей­ствиями: ибо эти последние, даже минимальное физическое действие, кото­рое мы тщимся освободить от его последствий, обладают, будучи движением тела, in pari materiel'· ** по меньшей мере многими из непосредственных и естественных последствий, в то время как, какими бы эти непосредственные и естественные последствия действия говорения чего-либо ни были, они по меньше мере не являются в нормальном случае другими дальнейшими дей­ствиями говорения чего-либо со стороны ли самого говорящего, что более обычно, или со стороны остальных участников коммуникации. Так что мы здесь имеем своего рода регулярный разрыв в цепи, который желателен в случае физических действий и который ассоциируется с особым классов имен для иллокуций.

Но на это можно спросить: разве последствия, вводимые с помощью но­менклатурной перлокуции, не являются на самом деле последствиями дей­ствий (А), то есть локуций? Не должны ли мы, чтобы освободить «все» послед­ствия, вернуться назад, за пределы иллокуции и локуций - ив действитель­ности к действию (А.а), к употреблению звуков, которое является физичес-

** Отметим, что, если мы полагаем, что минимальное физическое действие - это движение тела, когда мы говорим «Я пошевелил пальцем», тот факт, что объект дви­жения является частью моего тела, на самом деле не приводит к новому смыслу слова «пошевелил». Таким образом, я могу быть в состоянии пошевелить ушами, как это делают школьники, или подвигать ими большим и указательным пальцами, или под­вигать ногой, или переставить ее руками, если и нога вдруг онемела. В таких приме­рах, как «Я пошевелил пальцем», обычное употребление глагола «шевелить» являет­ся предельным. Мы не должны слишком углубляться, подходя к вопросу) о движении мышц» и т. д.

47 Отчасти (лат.) - Прим. пврев.

48 Это in pari materia может вас завести в тупик. Я не имею в виду, как,; быю отмече­но в предшествующей сноске, что мое «шевеление пальцем» метафизичеста по мень­шей мере выглядит как «нажатие на курок». Но движение «нажатия на спусковой крю­чок пальцем»не находится в отношении prima materia (в первую очередь) с «движе­нием спускового крючка».

Или мы могли взяться за это более важным способом, сказав, что смысл, в котором говорение чего-либо производит эффекты, является фундаментально иным смыслом причины, которая используется в физической каузализации давлением и т. д. Нужно проходить сквозь конвенции языка и влияние, оказываемое одним человеком на дру­гого: это, возможно, и есть исходный смысл «причины».

97

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

ким движением?49 Следует, разумеется, добавить, что для того, чтобы совер­шить иллокутивное действие, необходимо совершить локутивное действие: например, для того, чтобы поздравить, необходимо произнести определенные слова, а для того, чтобы произнести определенные слова, необходимо хотя бы отчасти сделать определенными более или менее неописуемые движения ор­ганов речи.50 Так что разрыв между «физическими» действиями и действиями говорения чего-либо не всегда полный - существует некоторая связь. Но (i), несмотря на то, что это может быть важным в некоторых отношениях и неко­торых контекстах, это не кажется предохраняющим от очерчивания линии для нашей настоящей цели, которой мы добиваемся, то есть линии а, разграничи­вающей завершение иллокутивного действия и все вытекающие из него по­следствия. И далее (ii), что гораздо более важно, мы должны отказаться от идеи, предполагающей, хотя и не утверждающей, что иллокутивное действие есть следствие локутивного действия, и даже от идеи, что то, что импортиру­ется номенклатурой иллокуций, это дополнительная референция к некото­рым из последствий локуций, то есть что сказать «он меня склонил к» значит сказать, что он произнес определенные слова и плюс к этому еще и наличие или предположение неких последствий (? воздействия на меня). Если бы мы пожелали по некоторой причине или в некотором смысле «вернуться назад» от иллокуции к фонетическому действию (А.а), мы не должны были бы воз­вращаться к минимальному физическому действию via51 цепи его следствий тем способом, каким мы предположительно возвращаемся назад от смерти кро­лика к движению спускового крючка. Употребление звуков может быть по­следствием (физическим) движения органов речи, дыхания, и т. д., но упот­ребление слова не является последствием употребления звуков, физических или каких бы то ни было еще. И произнесение слов с определенным значени­ем не является ни физическим, ни иным следствием произнесения слов. По­этому даже фатические (А.Ь) и ретические (А.с) действия не являются послед­ствиями - не будем принимать во внимание физические последствия, - фо­нетических действий (А.а). Что мы хотим импортировать посредством исполь­зования номенклатуры локуций, так это референцию, то есть не последствия (по меньшей мере в любом обыденном смысле) локуций, но конвенции илло-

49 Является ли? Мы уже отмечали, что «производство звуков» само по себе являет­ся реальным последствием минимума физического действия движения чьих-то рече­вых органов.

50 Для простоты мы по-прежнему ограничиваемся устным высказыванием.

51 Путем, посредством (лат.) - Ярим, перев.

98

!

Лекция IX

кутвной силы как значение определенных особых обстоятельств в случаях осуществления употреблений. Мы ненадолго вернемся к смыслам, в которых успешное или законченное осуществление иллокутивного действия в опре­деленном отношении привносится-таки «последствиями» или «результата­ми».52

До сих пор я уверял, что мы имеем надежды изолировать иллокутивное действие от перлокутивного как производящего последствия, и это само по себе не является последствием иллокутивного действия. Теперь, так или иначе, я должен указать на то, что иллокутивное действие в противоположность пер-локутивному связано в определенном смысле с продуцированием эффектов: (1) До тех пор пока определенный эффект не достигнут, иллокутивное дей­ствие не может считаться успешным, удачно завершенным. В этом, можно ска­зать, его отличие от того, чтобы определить иллокутивное действие как дос­тижение определенного эффекта. Я лишь тогда вправе сказать, что я предуп-

" Мы еще можем ощущать склонность приписать некоторую «первичность» локу-ции в противоположность иллокуции, видя, что некоторое данное ретическое дей­ствие (А.с) все еще может быть пространством для сомнения, в том смысле как оно может быть описано в терминах иллокуций. Почему в конце концов мы должны на одном ставить ярлык А, а на другом Б? Мы можем согласиться по поводу действитель­ных слов, которые были произнесены, и даже тех смыслов, в которых они были ис­пользованы, а также по поводу тех реальностей, применительно к которым они осу­ществляли референцию, и все же быть несогласными, что произнесенное в этих об­стоятельствах употребление равнозначно угрозе или, может быть, предупреждению. И в конце концов существует пространство для аналогичных споров по поводу инди­видуальных случаев, например по поводу того, как ретическое действие (А.с) может быть описано в терминах локуций (что мы в действительности имеем в виду? К како­му лицу, времени и так далее мы реально производим референцию?): и действитель­но, мы часто можем соглашаться, что это действие, совершенное определенным ли­цом посредством приказа (иллокуция), в то время как еще не определено, что он под­разумевал под этим именно приказ (локуция). Допустимо предположить, что действие по крайней мере «обязано» быть в состоянии описанным как более или менее опреде­ленный тип иллокуции, так чтобы его можно было бы описать как более или менее определенный локутивный акт (А). Трудности с конвенциями и намерениями должны возникнуть по мере принятия решения об описании локуций или иллокуции: наме­ренное или ненамеренное, двойственность значения и референции, возможно, явля­ющиеся таким же обычным делом, как намеренная или ненамеренная неудача, долж­ны продемонстрировать, «как надо понимать наши слова» (в иллокутивном смысле). Более того, весь аппарат «эксплицитных перформативов» (см. выше) служит для уст­ранения разногласий в той же мере, как и для описания иллокутивных действий. Фак­тически гораздо труднее избежать разногласий, чем описать «локутивные дейст­вия». Так или иначе, каждое действие является конвенциональным и испытывает по­требность в «построении», осуществляемом судьями.

99

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

редил слушающих, когда они в определенном смысле услышали то, что я ска­зал. Если иллокутивное действие должно быть осуществлено, то эффект дол­жен быть достигнут применительно к слушающему. Как же нам лучше за это взяться? И как нам ограничить это? В целом результат воздействия обеспечи­вает понимание и силу локуции. Так, совершение иллокутивного действия включает в себя обеспечение его усвоения.

( 2 ) иллокутивный акт «достигает результата» определенными способами в противоположность производству последствий в смысле привнесения их в по­ложение дел в «нормальном» течении изменений естественного хода собы­тий. Таким образом, «Нарекаю этот корабль "Королева Елизавета"» имеет в качестве результата поименование, или крещение, корабля; определенные пос­ледующие действия, такие, как осуществление референции к этому кораблю как к поименованному «Генералиссимус Сталин», являются неправомерными. (3) Мы сказали, что многие иллокутивные действия требуют ответа посред­ством конвенции или практического следствия, которые могут быть «одно­направленными» и «двунаправленными»: так, мы можем отличать убеждение, приказ, обещание, предположение и вопрос от предложения помощи, спраши­вая «Будете ли вы делать то-то и то-то?» или спрашивая «Да или нет?». Если этот ответ получен или если практическое следствие осуществлено, то возни­кает требование другого действия со стороны говорящего или другого лица; и это настолько общее место причинно-следственного языка, что оно не мо­жет быть включено в начальный сегмент действия.

В целом мы можем, так или иначе, всегда сказать «Я заставил его...» (де­лать то-то и то-то). Это приписывает мне действие, которое является, если в нем применяются слова, перлокутивным действием. Так, мы должны разгра­ничивать «Я приказал ему, и он подчинился» и «Я заставил его подчинить­ся». Общее предположение состоит в том, что в дело были пущены некие до­полнительные средства, чтобы достичь этого следствия, которое может быть приписано мне, приманки, и даже частенько личное влияние, равносильное принуждению; очень часто иллокутивное действие существует как отличное от чистого приказа, как в том случае, когда я говорю: «Я заставил его сделать это, утверждая, что х».

Поэтому здесь имеется три способа, при помощи которых иллокутивные действия достигают своих результатов; и все они отличаются от производ­ства результатов, которые являются характеристикой перлокутивного дей­ствия.

100

______________________________________________________________Лекция IX

Мы должны разграничивать действия, которые имеют перлокутивный объект ( убеждение, уговоры), от тех, которые лишь производят практическое перлокутивное последствие. Так, мы можем сказать «Я пытался предостеречь его, но добился только того, что растревожил его». То, что является перлоку-тивным объектом одной иллокуции, может быть практическим следствием другой: например, перлокутивный объект предостережения - насторожить человека - может быть практическим следствием перлокутивного действия, пробуждающего тревогу. Опять-таки устрашение может быть практическим следствием иллокуции, а не объектом говорения «Не делай этого». Некото­рые перлокутивные действия всегда имеют практические следствия скорее, чем, объекты, особенно те, которые не обладают иллокутивной формулой: так, я могу удивить вас, или огорчить вас, или унизить вас посредством локуции, хотя не существует иллокутивной формулы «Я удивляю тебя...», «Я огорчаю тебя...», «Я унижаю тебя...».

Характеристикой перлокутивного действия является то, что достигнутый ответ или следствие может быть осуществленно дополнительно или нелоку-тивными средствами: так, запугивания можно достичь размахиванием палкой или целясь из ружья. Даже в случаях уговоров, убеждений и принуждений подчиниться или поверить мы можем достичь ответа невербально. Тем не ме­нее только этого недостаточно для того, чтобы отграничить иллокутивное действие, в то время как мы можем, например, предостерегать, или приказы­вать, или назначать, или дарить, или протестовать, или просить прощения не­вербальными средствами, и это будут иллокутивные действия. Так, мы можем высунуть язык или запустить помидором в знак протеста.

Более важен вопрос, всегда ли перлокутивное действие может достигать своего ответа или практического следствия неконвенциональными средства­ми. Безусловно, мы можем достичь некоторых практических следствий пер­локутивного действия сугубо неконвенциональными средствами (или, как можно сказать, «инконвенциональными» средствами) посредством действий, которые вообще не являются конвенциональными или не являются конвен­циональными для этих целей; так, я могу убеждать кого-либо, спокойно пока­чивая большой палкой или спокойно заметив, что его престарелые родители все еще находятся в Третьем рейхе. Строго говоря, не может быть иллокутив­ного акта до тех пор, пока используемые средства являются неконвенциональ­ными; то же касается невербальных средств для достижения целей действия - они должны быть конвенциональными. Но трудно сказать, где начинаются и

101

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

где кончаются конвенции; так, я могу убедить его, покачивая палкой, или я могу подарить ему что-то, просто вручив ему это. Но если я убеждаю его, покачивая палкой, то покачивание палкой в таком случае и есть убеждение - он бы прекрасно понял, что я имею в виду: это будет казаться безошибоч­ным жестом угрозы. Сходные трудности возникают в случае молчаливого согласия с каким-то проектом или голосования при помощи поднятия рук. Но факт остается фактом, что многие иллокутивные действия не могут быть осуществлены никак иначе, кроме как при помощи произнесения каких-либо слов. Это спс-гаедливо для утверждения, информирования (в противополож­ность показу), доказательства, предоставления оценки, выражения мнения и решения (> в юридическом смысле слова) - это справедливо для большин­ства вердик;тиров и экспозитивов в противоположность многим экзерсити-вам и комиссивам."

" Определение вердиктов, экспозитивов, экзерситивов и комиссивов см. в Лек ции XII.

102

ЛЕКЦИЯ X

абыв на время о начальном разграничении между перформативами и кон-G/ стативами, а также о программе определения списка эксплицитных пер-формативных слов, преимущественно глаголов, мы сделали свежий старт по­средством рассмотрения смыслов, в которых сказать что-либо значит сделать что-либо. Так, мы разграничили локутивное действие (и внутри него фонети­ческий, фатический и ретический акты), которое обладает значением; илло­кутивное действие, которое обладает определенной силой при произнесении чего-либо; перлокутивное действие, которое достигает определенного ре­зультата посредством произнесения каких-то слов.

В тюсаердей педщжи. къх разтсан.тл.ч\и»л. нечо^ор^е ckiucjvh. Tiocjiep,cTBWA. ?? эффектов в этих связях, особенно три смысла, в которых результаты могут достигаться даже с иллокутивными действиями, а именно обеспечение безо­пасности, вступление в силу и ответная реакция. В случае перлокутивного действия мы произвели приблизительное разграничение между достижени­ем объекта и производством практического следствия. Иллокутивные действия являются конвенциональными действиями: перлокутивные действия не кон­венциональны. Действия обоих типов могут быть осуществлены - или, более точно, действия, названные такими же именами (например, действия, эквива­лентные иллокутивному действию предостережения или перлокутивному действию убеждения), - невербально; но даже тогда, чтобы заслужить имя иллокутивного действия, например, предостережения, это должно быть кон­венциональное невербальное действие: перлокутивные же действия не кон-, тотя рдя ??? осуществления vwjvyi совершаться чонвенцжуиапъ-

103

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

ные действия. Судья должен быть в состоянии решить, услышав все, что гово­рилось, какие иллокутивные и перлокутивные действия были совершены, но не то, какие перлокутивные цели при этом достигались.

Наконец, мы сказали, что есть еще целый ряд вопросов о том, «как мы ис­пользуем язык» или «что мы делаем, произнося какие-либо слова» (о чем мы уже говорили) и что это интуитивно кажется совершенно иной проблемой, которой мы не будем здесь касаться. Например, есть намеки (и другие небук­вальные использования языка), шутки (и другие несерьезные использования языка), а также ругань и бахвальство (которые, вероятно, являются экспрес­сивным использованием языка). Мы можем сказать: «Говоря х, я шутил» (на­мекал на..., выражал свои чувства и т. д.).

Мы должны теперь сделать несколько заключительных замечаний относи­тельно формул:

«Говоря х, я делал у» или «сделал у»

«In saying х I was doing y» or «I did y».

«Сказав х, я тем самым сделал у» или «делал у»

«By saying х I did у» or «I was doing y».

Эти формулы показались нам приемлемыми и удобными потому, что пер­вая (in - в говорении) применяется для обозначения глаголов, которые явля­ются именами для иллокутивных действий, и вторая (by - сказав, посред­ством говорения) - для обозначения глаголов, являющихся именами для пер-локутивных действий, того, что мы фактически выбираем в качестве имен для иллокуции и перлокуции. Например:

«Говоря ему, что я его застрелю, я ему угрожал» «in saying I would shoot him I was threatening him».

«Сказав ему, что я его застрелю, я напугал его» «By saying I would shoot him I alarmed him».

Обеспечивают ли нас эти лингвистические формулы тестом на разграни­чение иллокутивных и перлокутивных действий? Нет, не обеспечивают. Преж­де чем объяснить, в чем тут дело, позвольте мне сделать одно общее наблюде-ние или признание. Многие из вас почувствуют нетерпение в ходе этого щ следования и в определенном отношении совершенно справедливо. Вы сщ жете: «Может, отрубить концы? Зачем продолжать говорить о списках приа| лемых в обычной речи названий для вещей, которые мы делаем и котор^ имеют отношение к говорению, а также о формулах вроде "in" и "by"?» Поч|

104

i

___________________________________________________________________Лекция X

му бы напрямую не приступить к обсуждению проблемы в терминах лингви­стики и психологии? Зачем все время кружить вокруг да около? Хорошо, разу­меется, я согласен, что это должно быть сделано - но только, я бы сказал, после того, а не прежде, чем мы выясним, что можно почерпнуть из обыден­ного языка, даже если то, что мы из него черпаем, и так кажется безусловным. Но в другом случае мы многое упустим и пойдем слишком быстро.

«In» и «by» так или иначе заслуживают исследования, так же как и «ког­да», «в то время как» и т. д. Важность такого рода исследований очевидна в общем вопросе о том, как различные возможные описания того, «что я делаю», взаимодействуют между собой, как мы это видели в случае «последствий». Мы рассмотрим тогда формулы «in» и «by» и после этого вернемся к нашему первоначальному разграничению перформативов и констативов, чтобы по­смотреть, как оно выглядит в новом ракурсе.

Сначала мы возьмем формулу «Пэворях, я делал у» (или «я сделал у») ( «In saying x I was doing y» or «I did y»).

(1) использование этой формулы не ограничивается иллокутивными дей­ствиями; она применима (а) к локутивным действиям и (Ъ) к тем действиям, которые, кажется, выпадают из нашей классификации. Это, конечно, не тот случай, в котором, если мы можем сказать «говорях, выу-кали», то «у-кать» - это непременно осуществлять иллокутивное действие. В большинстве случа­ев можно заявить, что эта формула не будет применима к перлокутивному действию, в то время как формула «by» не будет применима к иллокутивному действию. В частности (а), мы используем одну и ту же формулу, где «у-кать» означает осуществлять некоторую несущественную часть локутивного дей­ствия: например, «Говоря (in saying), что я ненавижу католиков, я имел в виду только нынешних католиков» или «Я подразумевал или думал о римских като­ликах». Хотя в этом случае мы, возможно, использовали бы формулу «in spea­king of» (а не «in saying»). Другой пример этого типа таков: «Говоря «Iced iflk"» (замерзшие чернила), я произношу звуки «I stink» (Я дурно пахну)». Но кроме того существуют (Ъ) другие разнородные случаи, такие, как «Говоря х, |bi совершили ошибку», или «не рассмотрели обязательное разграничение», 4ЩИ «нарушили закон», «подвергали себя риску», «забывали»: совершать ошиб-\ щ, иди подвергать себя риску не означает осуществлять иллокутивное дей-фгвме и даже локутивное.

Мы можем попытаться решить (а) тот факт, что оно не применимо к ил-i Юкутивным действиям, доказав, что «говорение» неоднозначно. Там, где ис-

105

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

пользование не является иллокутивным, «saying» может быть заменено на «speaking of» или «использование выражения» или вместо «говоря х» мы мог­ли бы сказать «посредством слова х» или «используя слово х». Это тот смысл выражения «говорить» (saying), который требует последующих кавычек, и в подобных случаях мы имеем дело с фатическим, а не ретическим действием. Случай (Ь) разнородных действий, выпадающих из нашей классификации, более сложен. Возможным тестом здесь был бы следующий: там, где мы мо­жем употребить у-глагол s* в непродолженном времени (прошедшем или на­стоящем) вместо продолженного времени или, то же самое, там, где мы можем заменить «in» на «by», сохранив продолженное время, у-глагол не будет яв­ляться именем для локуции. Итак, для «Пэворя так, он совершал ошибку» мы могли бы употребить без изменения смысла либо выражение «Говоря так, он совершил ошибку», либо «Посредством произнесения своих слов он совершал ошибку»: но мы не скажем «Говоря так, я протестовал» или «Посредством го­ворения этого я выражал протест».

(2) Но в целом мы могли бы заявить, что формула не сочетается с перлоку-тивными глаголами, подобными «убедить», «заставить», «отпугнуть». Однако мы должны слегка уточнить этот тезис. Во-первых, исключения возникают из-за некорректного использования языка. Так, люди говорят «Вы запугивае­те меня?» вместо «Вы угрожаете мне?» и тем самым делают возможным упот­ребление «Говоря х, он запугивал меня». Во-вторых, одно и то же слово может законным образом использоваться и иллокутивным, и перлокутивным спосо­бами. Например, «соблазнять» - глагол, который может быть с легкостью употреблен любым способом. Мы не говорим «Я соблазняю тебя», но мы гово­рим «Позволь мне соблазнить тебя сделать то-то», и диалог типа «Не хочешь еще одно мороженое?» - «Ты меня соблазняешь?» - вполне возможен. Пос­ледний вопрос был бы абсурдным в перлокутивном смысле, потому что отве­тить на него мог бы сам говорящий, если вообще мог бы кто-либо. Если я гово­рю: «Ну почему бы нет?» - может показаться, что я соблазняю его, но на са­мом деле он может и не соблазниться. В-третьих, имеется пролептическое5* употребление глаголов, таких, например, как «совращать» или «успокаивать». В этом случае слово «пытаться» кажется всегда возможной добавкой к перло-кутивному глаголу. Но мы не можем сказать, что иллокутивный глагол всегда

" Речь идет о глаголе, обозначенном через у в формуле «говоря х, я у-кал». -Прим. ред. англ, текста Дж. 0. Уормсона.

55 От древнегреч. piolepsis - предчувствие, предвидение. - Прим. перев.

106

Лекция X

эквивалентен попытке сделать что-либо, что может быть выражено перлоку-тивным глаголом, например, что «доказывать» эквивалентно выражению «пы­таться убедить» или что «предупреждать» эквивалентно «пытаться встрево­жить» или «насторожить». Потому что, во-первых, различие между попыткой и осуществлением уже содержится в иллокутивном глаголе точно так же, как в перлокутивном; мы различаем доказательство и попытку доказательства точно так же, как убеждение и попытку убеждения. Более того, многие илло­кутивные действия не являются случаями попытки осуществить некий пер-локутивный акт; например, обещать не значит пытаться сделать что-либо.

Но мы можем еще спросить, возможно ли употреблять «in» в перлокутив­ном действии; это соблазнительно, когда действие совершается ненамерен­но. Но даже здесь есть нечто некорректное, и лучше в данном случае употре­бить «by». Или, по крайней мере, если я говорю, например, «Говоря х, я убеж­дал его», я здесь отчитываюсь не в том, как я пришел к тому, чтобы сказать х, и не в том, как я пришел к тому, чтобы убеждать его; это другой путь использо­вания формулы для объяснения того, что мы подразумеваем под фразой, когда употребляем формулу «говоря х», - здесь включается другой смысл («в про­цессе» или «в ходе» в противоположность «критерию») по сравнению с тем, который используется с иллокутивными глаголами.

Давайте теперь рассмотрим общее значение формулы «in». Если я говорю «Делая А, я делал В» (In doing AI was doing В), я могу подразумевать под этим либо что Л включает В (Л объясняет Б), либо что В включает А (В объясняет А). Это разграничение может быть выявлено путем противопоставления (ос.1) «В ходе и в процессе делания А я делал В (в ходе построения дома я строил стену) и (сс.2) «Делая А, я находился в ходе иди в процессе делания В» (Строя стену, я строил дом). Или, опять-таки, противопоставляя (а. 1 ) : «Употребляя звуки N, я говорил S» - и (а. 2) : «Говоря S, я употреблял звуки ?»;? (?.1) я объяснял А (в данном случае произнесение мною звуков) и утверждал, что моя цель состоит в употреблении звуков, в то время как в (а.2) я объяснял В (употребление звуков) и тем самым утверждал результат моего употребления звуков. Фор­мула часто используется для того, чтобы мои действия служили в качестве ответа на вопрос: «Как ты пришел к тому, чтобы сделать то-то и то-то?» Из этих двух различных эмфаз словарь предпочитает первый случай (а.1), в ко­тором мы объясняем В, но мы так же часто используем это и в случае (а.2) для объяснения .А. "" Если мы теперь рассмотрим пример:

107

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

Говоря..., я забывал...,

то обнаружим, что В (забывал) объясняет, как мы приходим к тому, чтобы ска­зать это, то есть объясняет А. Точно так же предложение

Жужжа, я думал, что это жужжат бабочки

объясняет мое жужжание (А). Кажется, что именно таким образом формула «говоря» (in saying) употребляется с локутивными глаголами: она объясняет то, что я делал, говоря (но не то, что я подразумевал при этом). Но если мы рассмотрим примеры:

(а.З) Жужжа, я притворялся пчелой Жужжа, я вел себя, как клоун,

мы обнаружим, что говорение о том, что кто-то делал нечто (жужжал), наме­ренно или фактически конституировало мое говорение того-то и того-то, дей­ствие определенного рода, и делало его пригодным для обозначения посред­ством другого имени. Иллокутивный пример

1Ьворя то-то и то-то, я предостерегал

есть пример именно такого рода: он не похож на «в ходе того-то» типа (ct.l) и (сс.2) (где А объясняет В или vice versa56). Но он отличается от локутивных примеров тем, что действие строится не по намерению или по факту, а пре­имущественно по конвенции (которая тоже, конечно, факт). Эти особенности служат для того, чтобы удовлетворительно вычленять иллокутивные дей­ствия.57

Когда формула «говоря» (in saying) используется с перлокутивными гла­голами, с другой стороны, она используется в зачинах типа «в процессе» в смысле (ос.1), но при этом она объясняет В, в то время как случай локутивного глагола объясняет А. Поэтому она отличается и от локутивных, и от иллоку­тивных случаев.

Вопрос «Откуда берется..?» не ограничивается вопросами средств и целей, как мы можем наблюдать. Так, в примере

Рэворя А, я забывал про В

мы объясняем А, но в новом смысле выражений «объяснять» или «включать в себя», что не то же самое, что средства и цели. Опять-таки, в примере Говоря.., я убеждал (оскорблял...)

" Наоборот (лат.) - Прим. перев.

57 Но положим, что существует дантист-халтурщик. Мы можем сказать: «Надевая коронку, он занимается протезированием». Здесь имеется конвенция, как в случае предупреждения, - это может решить судья.

108

Лекция X

мы объясняем В (мое убеждение или оскорбление мною его), что в действи­тельности является следствием, но не следствием используемых средств.

Формула «by» подобным же образом не ограничена перлокутивными гла­голами. Существует локутивное употребление (посредством говорения... я подразумевал...), иллокутивное употребление (посредством говорения... я тем самым предостерегал...) и разнообразие маргинальных случаев (посредством говорения... я сам завел себя в тупик). Употребления «by» в целом могут быть по крайней мере двух типов:

(a) Посредством битья по шляпке гвоздя я забивал его в стену.

(b) Посредством надевания коронки я занимался зубной практикой.

В случае (a) «by» указывает на средства, посредством которых, в духе ко­торых или с применением метода которых я осуществлял действие; в случае (Ъ) «by» указывает на критерий, применимый к тому, что я делал, и позволяю­щий определить мои действия как занятие протезированием. Кажется, разли­чие между двумя этими случаями невелико, за исключением того, что упот­ребление с целью указания на критерий кажется более внешним. Второй смысл «by» - критериеобразующий смысл, - кажется, также довольно близко при­ближается к «in» в одном из его смыслов: «Говоря это (in saying that), я нару­шал закон (нарушил закон)»; и таким способом «by» определенно может быть употреблено с иллокутивными глаголами в формуле «посредством говорения» (by saying). Так, мы можем сказать «Посредствам говорения... я предостерегал его (я предостерег его)». Но «by» в этом смысле не используется с перлоку­тивными глаголами. Если я говорю «Посредством говорения... я убедил (уго­ворил) его», то «by» здесь будет иметь смысл средство-целевой или каким-то образом сигнализировать о манере или методе, посредством которых я совер­шил это действие. Используется ли когда-либо «Ьу»-формула в «средство-целевом смысле» с иллокутивными глаголами? Кажется, что здесь имеется по меньшей мере два типа случаев:

(а) Когда мы адаптируем вербальные средства осуществления чего-либо вме­сто невербальных, то есть когда мы говорим вместо того, чтобы воспользо­ваться палкой. Так, в примере: «Посредством говорения «Да, согласен» (же­ниться на ней) перформатив «Да, согласен» является средством для достиже­ния цели, то есть женитьбы. Здесь «говорение» используется в смысле, в кото­ром оно берется в кавычки и является использованием языка для фатическо-го, а не ретического действия.

109

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

(Ъ) Когда некоторое перформативное употребление используется как косвен­ное средство для совершения другого действия. Так, в примере «Посредством говорения "Объявляю три в пиках" я информировал его о том, что у меня нет бубен», я использую перформатив «Объявляю три в пиках» как косвенное сред­ство информирования его (которое также является иллокутивным действием).

Суммирую: чтобы использовать формулу «посредством говорения» в качестве теста на перлокутивность, мы должны сначала быть уверенными в том:

(1) что «посредством» (by) употребляется в инструментальном смысле в от­личие от критериального;

(2) что «говорение» (saying) используется

(?) в полном объеме иллокутивного действия, а не в частичном, например, как фатическое действие;

(Ъ) не путем двойной конвенции, как в вышеприведенном примере с игрой в бридж.

Существуют два других вспомогательных лингвистических теста на раз­граничение иллокутивного и перлокутивного действий:

(1) кажется, что в случае иллокутивных глаголов мы часто можем говорить «Сказать ? означало сделать у». Нельзя сказать «Стучать молотком по гвоздю означало забивать гвоздь». Но эта формула не даст нам чистого теста, потому что так мы можем сказать много вещей; мы можем сказать «Сказать это озна­чало убедить его» (пролептическое значение?), хотя «убедить» - перлоку-тивный глагол.

(2) глаголы, которые мы классифицировали ( интуитивно - поскольку это все, что у нас есть") как имена для иллокутивных действий, кажется, весьма близко подходят к эксплицитным перформативным глаголам, потому что мы можем употребить выражения «Я предостерегаю тебя от того, что» и «Я при­казываю тебе» как эксплицитные перформативы; но предостережение и при­каз - это иллокутивные действия. Мы можем использовать перформатив «Я предостерегаю тебя», но не «Я убеждаю тебя», можем использовать перфор­матив «Угрожаю тебе тем-то и тем-то», но не «Запугиваю тебя тем-то и тем-то»; убеждение и запугивание - перлокутивные действия.

Общий вывод должен так или иначе заключаться в том, что эти формулы в лучшем случае являются весьма ненадежными тестами для решения того, яв-

110

Лекция X

ляется ли выражение иллокуцией в противоположность перлокуции или не является. Но, тем не менее, «by» и «in» заслуживают скрупулезного исследо­вания в не меньшей степени, чем столь популярное ныне «как».

Но какова же тогда связь между перформативами и этими иллокутивными действиями? Кажется, что, когда у нас есть эксплицитный перформатив, у нас тем самым есть и иллокутивное действие; давайте посмотрим тогда, каково отношение между (1) разграничениями, касающимися перформативов, уста­новленными в ранних лекциях, и (2) различными типами действий.

111

ЛЕКЦИЯ XI

мы вначале противопоставляли перформативное употребление G/1/констативному, мы говорили, что

(1) перформатив должен делать что-либо в противоположность тому, чтобы говорить что-либо; и

(2) перформатив является успешным или неуспешным в противоположность истинности и ложности.

Являются ли эти противопоставления в действительности разумными? Наше последующее обсуждение того, что делается и что говорится, кажется, опре­деленно наметило вывод, в соответствии с которым, когда бы я ни «сказал» что-либо (за исключением, возможно, чистого восклицания типа «черт» или «ох»), я всегда осуществляю как локутивное, так и иллокутивное действия, и эти два типа действия кажутся теми самыми вещами, которые мы пытались использовать как средства разграничения (под именами «делания» и «гово­рения») перформативов от констативов. Если мы в целом всегда осуществля­ем обе эти вещи, как может выжить наша дистинкция?

Давайте пересмотрим противопоставление со стороны констативных упот­реблений: с этой точки зрения мы довольствовались обращением к «утверж­дениям» как типичному, парадигмальному случаю. Было бы ли это коррект­ным - сказать, что, когда мы утверждаем нечто,

112

Лекция XI

(1) мы совершаем нечто наряду и в противоположность просто произнесе­нию чего-либо и

(2) наше употребление может быть либо успешным, либо неуспешным (наря­ду с тем, если угодно, что оно будет истинным или ложным)?

(1) разу мнется, утверждать значит в очень малой степени совершать иллоку­тивное действие, такое, скажем, как предостережение или приговор. Конечно, это не значит осуществлять действие каким-то особым физическим способом, отличным от того, который включается, когда, говоря, мы производим движе­ния органов речи; но тогда это, как мы видели, не является ни предостереже­нием, ни протестом, ни обещанием, ни именованием. Кажется, что «утверж­дать» отвечает всем критериям, которые у нас были для разграничения илло­кутивного акта. Рассмотрим такой безусловный пример:

Говоря, что идет дождь, я не спорил, не доказывал и не предостерегал:

я просто констатировал факт.

Здесь «констатировал» существует абсолютно на таком же уровне, как до­казательство, спор и предостережение. Или опять-таки:

Говоря, что возрастает безработица, я не предостерегал и не протестовал: я просто констатировал факты.

Или взять другой тип теста, также, конечно, использованного нами ранее:

Я утверждаю, что он этого не делал. Этот пример существует точно на таком же уровне, что и

Я доказываю, что он этого не делал.

Я полагаю, что он этого не делал.

Спорим, что он этого не делал. Если я просто использую первичную и неэксплицитную форму употребления:

Он не делал этого,

то мы можем сделать эксплицитным то, что мы делали, говоря это, или выя­вить иллокутивную силу этого употребления, произнеся равным образом лю­бой из трех вышеприведенных примеров.

Более того, хотя употребление «Он этого не делал» часто используется как утверждение и, следовательно, должно быть, без сомнения, истинным или лож­ным (это уж точно, если вообще можно о чем-то говорить), тем не менее не кажется возможным говорить, что оно в этом отношении отличается от «Я ут­верждаю, что он не делал этого». Если кто-то говорит: «Я утверждаю, что он

113

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

не делал этого», мы исследуем истинность этого утверждения точно таким же способом, как если бы он simpliciter** сказал «Он не делал этого», когда мы рассматриваем это, как часто на самом деле и делаем, в качестве утвержде­ния. То есть сказать «Я утверждаю, что он этого не делал» означает сделать точно такое же утверждение, как сказать «Он этого не делал». Это не значит сделать другое утверждение о том, что «я» утверждаю (за исключением мар­гинальных случаев: историческое и хабитуальное настоящее и т. д.). Так же, как в предыдущем случае, когда я говорю «Я думаю, что он это сделал», кто-то проявит грубость, если скажет мне на это «Это ты о себе говоришь». И это действительно может относиться только ко мне, в то время как настоящее утверждение не может. Так что существует непременный конфликт между

(a) нашим употреблением как совершением чего-либо

(b) нашим употреблением как истинным или ложным.

Чтобы разобраться в этом, сравним, к примеру, «Я предостерегаю тебя, что он собирается напасть», где равным образом имеется и предостережение, и истина или ложь относительно того, что он собирается напасть; и эта двой­ственность должна учитываться и при оценке предостережения в той же мере (хотя не совсем таким же способом), что и при оценке утверждения.

Чистое наблюдение «Я утверждаю, что» не даст разграничения каким-либо существенным образом от «Я считаю, что» (сказать это и означает так счи­тать), «Я информирую тебя о том, что», «Я свидетельствую, что» и т. д. Воз­можно, некоторые «существенные» различия между подобными глаголами будут еще выявлены в дальнейшем, но до сих пор в этом плане ничего сделано не было.

(2) более того, если мы думаем о втором приписываемом перформативам противопоставлении, согласно которому они являются успешными и неуспеш­ными, тогда как утверждения - истинными или ложными, то вновь с точки зрения предполагаемых констативных употреблений, в особенности утверж­дений, мы находим, что утверждения подвержены тем же типам неудач, что и перформативы. Давайте оглянемся назад и посмотрим, действительно ли ут­верждения не подвержены точно тем же «несостоятельностям», что и, ска­жем, предостережение, - то, что мы называем «неудачами», то есть различ­ные «несостоятельности», которые делают употребление неуспешным без того, чтобы делать его истинным или ложным.

58 Попросту (франц.) - Прим. перев. 114

Лекция XI

Мы уже отмечали тот смысл, в котором говорение или утверждение «Кошка сидит на ковре» подразумевает, что я полагаю, что кошка сидит на ковре. Это параллель к смыслу - то есть тот же самый смысл, - в котором «Я обещаю быть здесь» подразумевает, что я полагаю, что буду в состоянии быть здесь. Поэтому утверждение подвержено неискренней форме неудачи, и даже наруша­ющей форме неудачи в том смысле, что говорение или утверждение того, что кошка сидит на ковре, обязывает меня утверждать или сказать «Ковер находится под кошкой», равно как перформатив «Я определяю Xкак У» (в слабом смысле) обязывает меня употреблять эти термины особым образом в моем будущем дис­курсе, и мы можем видеть, как это связано с такими действиями, как обещание. Это подразумевает, что утверждения могут давать возможность возникнуть не­удачам двух Г-типов.

А что мы скажем о неудачах типов А и В, которые преследуют действие - предостережение, предприятие и т. д. - и которые аннулируют, делают его недействительным?. Может ли некоторая вещь, которая выглядит похожей на утверждение, быть аннулированной и стать недействительной в той же мере, как может стать недействительным договор? Важно, что ответом кажется - «Да». Первые случаи - А. 1 и А. 2, где нет конвенции (или общепринятой кон­венции) или где обстоятельства не соответствуют для их использования гово­рящим. Многие неудачи именно этого типа угрожают утверждениям.

Мы уже отмечали случай недействительного утверждения, предполагаю­щего (как мы это назвали) существование того, к чему оно осуществляет ре­ференцию; если таких объектов не существует, то «утверждение» не говорит ни о чем. И вот кто-то может сказать в подобных обстоятельствах, что если, например, кто-то утверждает, что нынешний король Франции лыс, то «вопрос о том, действительно ли он лыс, даже не возникает»; но лучше сказать, что несостоятельное утверждение является аннулированным и недействительным точно так же, как когда я говорю, что продам вам что-либо, но оно не мое (или оно сгорело) или больше не существует. Противопоставления часто недей­ствительны потому, что объекты, о которых идет речь, не существуют, что вле­чет за собой провал референции (тотальную многозначность).

Но важно отметить также, что «утверждения» в той же мере подвержены неудачам этого типа, хотя и другими способами, но также параллельными до­говорам, обещаниям, предостережением и т. д. Как часто мы говорим, напри­мер, «Вы не можете мне приказывать» в смысле «Вы не имеете права мне при­казывать», что эквивалентно тому, чтобы сказать, что вы не в том положении,

115

КАК СОВЕРШАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПРИ ПОМОЩИ СЛОВ?

чтобы это делать. Также часто существуют вещи, которые вы не можете ут­верждать - не имеете права утверждать, не в том положении, чтобы утверж­дать. Вы не можете сейчас утверждать, сколько людей находится в соседней комнате; если вы говорите «В соседней комнате пятьдесят человек», я могу лишь считать, что это отгадка или прикидка (как в том случае, когда вы не можете приказывать мне, что было бы немыслимо, но можете достаточно не­вежливо спросить, так и в этом случае я считаю, что вы «отваживаетесь на догадку», хотя это довольно странно). Здесь есть нечто, что вы можете при других обстоятельствах быть в состоянии утверждать; но что сказать об ут­верждениях о других лицах, чувствах или о будущем? Является ли предвиде­ние или даже предсказание, скажем, о человеческом поведении подлинным утверждением? Важно рассматривать ситуацию речи в целом.

Точно так же, как иногда мы не можем назначать, но можем лишь подтвер­дить назначенное, так иногда мы не можем утверждать, но можем только под­держать уже сделанное утверждение.

Недействительные утверждения также подвержены неудачам типа В - ошибкам и препятствиям. Тот, кто «говорит то, что не думает», использует неверное слово - говорит «кошка сидит на ковре», подразумевая не «кошка», а «мышка». Возникают и другие похожие тривиальности - или, скорее, не просто тривиальности, потому что возможно обсуждать такие употребления сугубо в терминах значения, или смысла и референции и сильно запутаться, хотя в действительности их легко понять.

Мы однажды осознали, что то, что мы склонны изучать, это не предложе­ние, но использование употребления в речевой ситуации, и мы не можем не понимать с этой поры, что утверждение - это совершение действия. Более того, сравнив это утверждение с тем, что мы говорили об иллокутивном дей­ствии, мы можем сказать, что это действие, применительно к которому не в меньшей степени, чем к локутивному действию, осуществляется необходи­мость «обеспечения усвоения»: сомнение относительно того, утверждал ли я что-либо, если меня не слышали или не поняли, это сомнение точно того же рода, что и сомнение относительно того, предостерегал ли я sotto voce59 или протестовал, если никто не воспринял это как протест, и т. д. И утверждения «приводят к результатам» в той же мере, что и, скажем, «именования»: если я утверждал нечто, то это отзывает меня к другим утверждениям - другие ут­верждения, сделанные мной, могут быть приемлемыми или нет. Также неко-

59 Тихим голосом (итал.) - Прим. перев. 116

Лекция XI

торые утверждения или замечания, сделанные вами, будут или не будут про­тиворечить моим, опровергать меня или нет и т. п. Если, возможно, утвержде­ние не предполагает ответа, значит это не существенно по отношению к ил­локутивному акту. И определенно в утверждении мы осуществляем или мо­жем осуществлять перлокутивные действия всех типов.

Самое большее, что может быть доказано с определенной достоверностью, это то, что не существует перлокутивного объекта, специфически ассоции­рующегося с утверждением, подобно тому, какой существует применительно к информированию, доказательству и т. д.; и эта сравнительная чистота мо­жет быть одной из причин, почему мы даем «утверждению» определенную особую позицию. Но это, разумеется, не оправдывало бы задавания, скажем «дескрипций», если они правильно используются, и сходный приоритет в лю­бом случае может быть закреплен за многими иллокутивными действиями.

Тем не менее, глядя на дело с точки зрения перформативов, мы можем все же чувствовать, что они теряют нечто, чем располагают утверждения, даже если, как мы показали, обратное неверно. Перформативы, конечно, по ходу дела высказывают что-то, а не только осуществляют действия, но мы можем чувствовать, что они, по существу, не являются истинными или ложными, как утверждения. Мы можем чувствовать, что здесь существует измерение, в ко­тором мы судим, определяем значимость, даем оценку констативного упот­ребления (понимая в качестве исходной предпосылки, что оно является ус­пешным), чего не возникает в связи с неконстативными или перформативны-ми употреблениями. Давайте согласимся, что все эти обстоятельства и ситуа­ции должны иметь место, чтобы я мог преуспеть в утверждении чего бы то ни было, и все же, когда я делаю утверждения, возникает (the) вопрос, является ли то, что я сказал, истинным или ложным. И мы это чувствуем, задавая про­стой вопрос, является ли это утверждение «соотносящимся с фактами». С этим я согласен: попытка сказать, что использование выражения «является истин­ным» как эквивалентного одобрению или чему-то подобному, ни к чему хоро­шему не приводит. Итак, мы имеем здесь измерение критики законченного утверждения.

Но теперь:

(1) разве не возникает возможность подобной объективной оценки, по край­ней мере в большом числе случаев, применительно к другим употреблениям, которые кажутся типичными перформативами; и

(2) не слишком ли такое объяснение утверждений упрощенно?

117