Часть 10.

предсказать на основанiи определенныхъ общихъ данныхъ известныя частныя свойства. Созданная такимъ образомъ функцiональная связь содержитъ въ себе, конечно, менее,

*) Locke „Essay on human understanding". кн. IV, гл. 6

284

метафизическое углубленiе въ сущность вещей, но она даетъ въ •Ю же время более, чемъ простое эмпирическое сопоставленiе не-ввязанныхъ между собою частностей. Возникающiй здесь поря-доеъ представдяетъ хотя бы некоторый аналогъ математики, т. е. аналогъ точнаго и «интуитивнаго» познанiя. Это, разумеется, не вводить насъ глубже въ абсолютное бытiе телъ; но мы теперь строже схватываемъ правила ихъ систематической связи. Но ре-шенiе это приводить въ то же время къ новому вопросу. Возни-каетъ проблема вывести другъ изъ друга путемъ ненрерыв-ныхъ изменений атомные веса, являвгаiеся первоначально прерывными величинами, и определить законъ, по которому изменялись бы параллельно съ этимъ и производный свойства. Если бы эта задача была разрешена, то мы, благодаря этому, пришли бы логически къ другой форме образованiя понятiй; вместо кучи правидъ насчетъ совместной наличности свойствъ мы имели бы единый, выразимый математически, законъ каузальной зависимости между измененiами различныхъ величинъ. Атомные веса, въ которыхъ мы выражаемъ своеобразiе и особенность элементовъ, были бы теперь не разрозненными неизменными величинами, но раскрывались бы передъ нами въ своемъ возникновенiи другъ изъ друга. Химическое понятiе перешло бы такимъ образомъ въ физическое понятiе. Повидимому, въ новейшемъ фазисе естествозна нiя, возникшемъ изъ изученiя явленiй радiоактивности, мы прямо замечаемъ уже этотъ поворотъ; такъ какъ здесь принимаютъ непрерывное превращенiе элементовъ другъ въ друга, то отдельное вещество во всей своей чувственной замкнутости есть лишь точка перехода въ определенномъ динамическомъ процессе. Химическiй атомъ, становясь системой электроновъ, теряетъ приписывавшiяся ему до сихъ поръ твердость и неизменность и становится просто относительной точкой покоя,-разрЪзомъ, который мы проводимъ мысленно въ вечномъ потоке совершенiя. Какъ бы ни судить о научной правомерности подобныхъ допущенiй, они указываютъ, во всякомъ случае, недвусмыслеянымъ образомъ, по какому пути подвигается впередъ научное понятiе. Химическое изследованiе на-чинаетъ съ того, что оно выражаетъ въ точныхъ числахъ и мiрахъ рядъ фактическихъ, несвязанныхъ первоначально другь съ

285

другомъ, наблюденiй. Но эти, полученный путемъ наблюденiя, числа скоро выстраиваются въ ряды, члены которыхъ связаны между собой по определенному правилу такъ, что послЬдующiе члены можно выводить изъ предыдущих^. Эмпирическiя многообразiя превращаются такимъ образомъ въ рацiональныя. Но вмiстi съ этимъ возникаегъ и задача свести закономерность структур-ныхъ отношенiй къ некоторому глубже лежащему каузальному закону совершен!я, чтобы исчерпывающимъ образомъ обосновать ее здесь. Въ этомъ прогрессирующемъ преодолели эм-пирическаго матерiала выступаегь въ то же время и та особенность логическаго процесса, въ силу котораго понятiе, подчиняясь фактамъ, даетъ въ то же время интеллектуальное господство надъ фактами.

IX.

Собственный методологическiй интересъ химическаго об-разованiя понятiй заключается въ томъ, что здесь съ новой стороны выступаетъ передъ нами отношенiе всеобщаго къ частному. При анализе физическихъ понятiй и методовъ ясно выступаетъ сперва лишь одна сторона этого фуядаменталь-наго отношенiя. Целью теоретической физики являются всеобщiе законы совершения. Поскольку разсматриваются частные случаи, они имеютъ значенiе образцовъ, служащихъ для изображенiя и изъясяенiя этихъ законовъ. Но чiмъ больше мы углубляемся въ эту научную задачу, темъ острее выступаетъ p а с к о л ъ между системой нашихъ попятiй и системой действительности. Ведь всякая «действительность» раскрывается передъ нами въ ин-дивидуальномъ виде и форме и, значить, съ необозримымъ мно-жествомъ отдельныхъ чертъ, между темъ какъ всякое ловима-н i е, согласно основной своей функцiи, состоитъ именно въ отвра-щенiи отъ этой конкретной полноты отдельныхъ чертъ. Сызнова выступаетъ обнаженной та антиномiя, которая нашла свое первое характерное выраженiе въ системе природы Аристотеля. Всякое внанiе есть знанiе о всеобщемъ и получаетъ свое завершенiе

286

только, какъ таковое; истинное же и первичное бытiе присуще не всеобщему, но индивидуальнымъ субстанцiямъ въ динамической градацiи ихъ осуществленiя. Историческая борьба и споры, вед-щiеся въ среднiе века и вплоть до новейшаго времени вокругъ аристотелевской системы, объясняются по большей части съ этой точки зренiя: борьба между «номинализмомъ» и «реадизмомъ» есть лишь дальнейшее развитiе проблемы., которая въ скрытомъ виде имеется уже въ нервыхъ началахъ аристотелевской метафизики и ученiя о познанiи.

Въ философiи новаго времени положенное здесь въ основу противоречiе получило свое наиболее яркое выраженiе въ теорiи Риккерта о естественнонаучномъ образоваяiи понятiй. Направле-нiе мышленiя на «понятiе» и направленiе его на действительность исключаюсь здесь взаимно другъ друга; ибо по мере того, кавъ пояятiе все успешнее исполняетъ свою задачу, все более и более стушевывается область конкретныхъ единичныхъ фактовъ. Совершаемое съ помощью понятiя упрощенiе интенсивная и эвстенсивнаго многообразiя вещей означаетъ въ то же время постоянное обедненiе ихъ реальнаго содержанiя. Конечная цель, къ которой стремятся науки о гЬлахъ, какъ и все другiя есте-ственныя науки, состоитъ въ выключены эмпирическаго воззренiя иаъ содержанiя ихъ понятiй. Наука, такимъ образомъ, не з а в а-диваетъ пропасти между «мыслями» и «фактами»; наоборотъ, именно она лишь создаетъ и постоянно расширяетъ эту пропасть-«Каково бы ни было содержанiе понятiй, оно стоить въ р'Ьши-тельномъ противоречiи къ эмпирическому мiру конкретнаго... Уже самое примитивное образованiе понятiя уничтожаетъ индивидуальное, въ строгомъ смысле слова,, а въ конце концовъ естествозна-нiе приходитъ къ тому выводу, что по существу вся действительность всегда и везде одна и та же, т. е. что въ ней нетъ со-всемъ ничего индивидуальпаго... Но ведь это совсiмъ не такъ, и равъ только мы подумаемъ о томъ, что каждый кусокъ действительности отличенъ въ своей конкретной форме отъ каждаго другого куска, что, далее, единственно известная намъ действительность - это частное, конкретное, индивидуальное, то мы должны также понять значенiе того факта, что всякое обравованiе понятiй

287

уничтожаете индивидуальность действительности. Если въ содер-жанiе естественнояаучныхъ понятiй не входить ничего индиви-дуальнаго и конкретнаго, то изъ этого сл'Ьдуетъ, что въ нихъ не входитъ ничего действительна™. Созданная естествознанiеыъ дро-насть между понятiями и индивидами есть, следовательно, пропасть между понятiями и действительностью вообще» :;:).

Если это логическое слiдствiе правильно, то отсюда выте-каетъ, что научное изсл'Ьдованiе находилось до сихъ поръ въ странномъ заблужденiи насчетъ цели, къ которой она стремится. Вiдь все великiе изследователи въ области точнаго знанiя верили и нродолжаютъ верить, что задача ихъ науки заключается въ томъ, чтобы пропитать самое действительность все более и более познанiемъ и поднять ее до ступени все более о n p е д е-л е н н а г о воззренiя. На место случайнаго и фрагментарнаго раз-смотренiя вещей, имеющаго у каждаго индивидуальнаго наблюдателя иной характеръ, доласенъ стать полный обзоръ ея, на место ограниченной наивной картины мiра - универсальная концепцiя, раскрывающая передъ нами тончайшiя структурныя отношенiя действительности и дозволяющая проследить ихъ до мельчайшихъ подробностей. Но какъ можно было бы удовлетворить этому требо-ванiю, если бы то логическое орудiе, которымъ пользуется изсле-дованiе, если бы естественнонаучное понятiе прямо противоречило ему? То, что должно было бы обострить нашъ взоръ для изученiя деталей эмпирическаго мiра, то - какъ мы теперь должны узнать - притупляетъ его; то, что, казалось, укрепляетъ и расши-ряетъ наше sptnie фактовъ, то все более удаляетъ насъ отъ соб-ственнаго ядра «фактическаго». Пониманiе действительности съ помощью понятiй равносильно уничтоженiю ея характеристичнаго содержанiя. Какъ ни парадоксальнымъ кажется это заключенiе, оно принудительно вытекаетъ, однако, изъ основныхъ предпосы-локъ риккертовской теорiи. Если понятiе, согласно господствующему логическому ученiю, есть не что иное, какъ «представленiе объ общемъ», то оно не въ состоянiе постигать особенное, какъ

*) Rickert „Die Grenzen der naturwissenschaftlichen Begrifi'sbildung"' T?bingen n. Lpz., 1902, стр. 235 и ел.

288

особенное. Его функцiя тогда не отличается по существу отъ фунвпш слова, съ которымъ Ривкертъ-следуя въ этомъ отно-шевiя Зигварту-ставить его совершенно на одну доску. Все представляемое-разсуждаетъ Зигварть-представляютъ себе или какъ единично существующее, или отвлекаясь отъ условiй его отдель-ааго существования; оно называется о б щ и м ъ постольку, поскольку можно мыслить представляемое-какъ оно дано на лицо чисто внутреннимъ образомъ-существующимъ въ какомъ угодно множестве отдельныхъ вещей или случаевъ. Выраженiемъ этого даннаго внутреннимъ образомъ налицо содержанiя является слово, какъ таковое. Напримеръ, слову «птица» не соответствеутъ совершенно определенное конкретное содержанiе; въ немъ имеются лишь из-вЪстные неопределенные контуры фигуры вместе съ туманнымъ предетавленiемъ о полете, такъ что дети могутъ называть птицей также детящаго жука или бабочку. Тоже самое можно сказать первоначально о всехъ нашихъ общихъ представленiяхъ. И они возможны лишь потому, что, помимо конкретныхъ и законченныхъ въ себi чувственныхъ воспрiятiй, въ нашемъ распоряженiи имеются н менiе совершенным и точныя содержанiя сознанiя. Неточность образовъ воспоминанiя, остающихся въ насъ отъ нашихъ факти. ческихъ ощущенiй, приводить къ тому, что въ действитедьномъ процессе совнанiя наряду съ живыми и непосредственно данными чувственными воззренiями имеются всегда и бледныя остатки ихъ, удержавшiе лишь ту или иную черту ихъ; эти последнiе и содержать въ себе собственный психологическiй матерiалъ для созданiя абстрактныхъ общихъ представленiй. Способность какого-нибудь представления, заключающаяся въ томъ, что его можно применять къ тому, что различается между собой не только по времени и месту, но и по содержанiю, дана прежде всего съ его неопределенностью: «чемъ неопределеннее, темъ легче примененiе». Кажущееся богатство функцiи понятiя, способной втянуть въ кругъ сравненiя все более дадекiе и новые элементы, основывается та-кимъ образомъ на бедности пеихологическаго субстрата, съ которымъ она связана. И научное понятiе возникаете такимъ же образомъ и при такихъ же условiяхъ. Отличiе его отъ наивныхъ понятiй языка и ходячаго мiровоззренiя заключается лишь въ

19

289

томъ, что здесь пользуются съ полнымъ сознанiемъ и критически гвмъ прiемомъ, къ которому тамъ прибiгаютъ безсознательно. Пути естественной, самой себе предоставленной, абстракцiи многократно перекрещиваются и перепутываются между собой такъ, что здесь никогда нельзя получить вполне надежнаго и однозначна го результата. Фуякцiя же науки состоитъ въ томъ, что _она уничтожаете эту многозначность, давая въ своихъ общезначимыхъ опредъменiяхъ определенный правила для выбора матерiала вое. прiятiя. Различные образы абстракцiи, такимъ образомъ, точно отграничиваются другъ отъ друга, такъ какъ каждый изъ нихъ охватываетъ одинъ единственный кругъ признаковъ; и это постоянство и всестороннее отличiе обозначеннаго опредЪленнымъ ело-вомъ содержанiя представленiя и составляетъ сущность понятiя *). Но теперь разстоянiе отъ живого воззрiнiя отдiiльныхъ фактовъ стало еще больше, ч'Ьмъ прежде. Вiдь въ сдовахъ конкретное пред-ставленiе содержанiй, выражаемыхъ ими, все-таки находится еще на заднемъ фоне сознанiя,'хотя оно и не выделяется совершенно ясно; а научное понятiе, чiмъ оно чище, тiмъ свободнее оно отъ этого послiдняго остатка воззрiнiя. Благодаря этому, оно становится вполне обозримымъ и посдушнымъ нашему мышленiю целымъ; но зато оно должно отказаться отъ притязанiй постичь д-Ьйстви-тельность, которая всегда дана налицо и постижима лишь въ индивидуальной форм*.

Что прежде всего бросается въ глаза въ этой дедукцiи, такъ это то обстоятельство, что она сперва выделяете критикуемое имъ естественнонаучное понятiе изъ связи, въ которой оно возникаетъ логически и изъ которой оно черпаетъ постоянно свою силу. Точныя естественнонаучныя понятiя продолжаюсь лишь тотъ логический процессъ, который имiiетъ место уже внутри чистаго математическаго познанiя. Поэтому критика ходячаго зна-ченiя словъ не попадаетъ въ эти понятiя, ибо они съ самаго начала стоять на другой почв* и исходятъ изъ совершенно иныхъ предпосылокъ. Теоретическiя понятiя естествознанiя не суть вовсе

*) См. объ этомъ Sigwart „Logik"2 I, 45 и ел., 1, 325 и т. д. ср. Rickert, указ, соч., стр. 32 и ел. стр. 47 и ел. (см также гл. 1).

290

просто очищенныя и идеадизированныя значенiя словъ. Вс'Ьмъ лань присущъ моментъ, который совершенно чуждъ слову, какъ таковому. Они содержать въ себе, какъ мы видели, указанiе на точный цринципъ ряда, побуждающей насъ опред^деннымь образомъ связывать многообразное содержанiе воззръ-нiя, пробитая его согласно определенному закону. Но для «понятiя» въ этомъ смысл* нiтъ той антиномiи, на которой . опирается аргументацiя Риккерта. Здесь не можетъ возникнуть незаполнимой пропасти между «общимъ» и «частнымъ», такъ какъ значенiе и функцiя самого общаго заключается въ томъ, чтобъ сделать возможной и изобразить связь и координацию самого части а г о. Если представить себе частное, какъ чденъряда, а общее, какъ принципъ ряда, то становится сейчасъ же ясно, что оба эти момента, не переходя другъ въ друга и не смешиваясь между собой по содержанiю, тЬсно связаны все-таки по своему функцiо-нальному значенiю. Мы не видимъ основанiа, почему какое-нибудь конкретное содержанiе должно потерять свой наглядный, частный жарактеръ, разъ оно войдетъ съ другими однородными содержаниями въ различный связи рядовъ и, значить, будетъ взято и образовано, какъ «нонятiе». Скорее верно противоположное утвержденiе: чiмъ дальше подвигается впередъ это образованiе понятiя, чiмъ многочисленнее круги отношенiй, въ которые входить частное, темъ резче выделяется и его своеобразiе. Каждая новая точка зренiя отношенiя-а понятiе есть не что иное, какъ подобная точка зренiя-обнаруживаете въ немъ новую сторону, новыя спе-цифическiя свойства. Здесь такимъ образомъ логика сызнова встречается съ концепцiей конкретной науки. Каждое настоящее естественнонаучное понятiе оказывается, действительно, плодотвор-нымъ лишь постольку, поскольку оно указываете путь къ новымъ, неизвестнымъ до того, областямъ «фактовъ». Оно не отворачивается отъ частнаго матерiала воззренiя, чтобы потерять его подъ конецъ изъ виду, но обозначаете, наоборотъ, постоянно направденiе, следя по которому мы сумеемъ открыть все новыя и новыя частности въ многообразiи эмпирической действительности. Такъ химическое «понятiе» какого-нибудь определенная тела дано его •структурной формулой, въ которой оно рассматривается,

291

какъ особое частное вещество, въ своемъ особенномъ строенiи, но въ которой въ то же время оно введено въ рядъ различныхъ хими-ческихъ «типовъ» и такимъ образомъ поставлено въ определенное отношенiе къ совокупности прочихъ гЬлъ. Обыкновенная химическая формула, которая показываетъ въ общемъ лишь его составь но не видъ его построенiя изъ отдiльныхъ элементовъ, здесь обогащена массой новыхъ отношенiй. Полученное нами теперь общее правило дозволяетъ въ то же время проследить, какимъ образомъ и по какому закону данное вещество переходитъ въ другое; оно заключаетъ въ себе не только форму его существо-ванiя въ определенный моментъ, но и всю совокупность его воз-моясныхъ пространственно-временныхъ фазъ. Чiмъ дальше подвигается впередъ химическое образованiе нонятiй, гЬмъ резче вырисовывается и способность различенiя частнаго. Вещества, которыя съ точки зрiшiя неразвитаго понятiя разсматривались, какъ однородный (въ качеств* «изомерныхъ»), обособляются другъ отъ друга съ точки зр-Ьнiя развитаго понятiя, отграничиваясь въ своихъ специфическихъ особенностяхъ. Такимъ образомъ, мы здесь не наталкиваемся нигде на ту неопределенную «общность», которая свойственна ходячимъ значенiямъ словъ. Частный членъ ряда, место котораго въ системе должно быть определено, можетъ остаться вполне, какъ таковой; но въ то же время отношенiе, въ билу котораго онъ соединяется съ другими членами въ одну группу, обладаетъ строго выралсеняымъ значенiемъ, которымъ оно отличается отъ другихъ формъ отношенiя. Только общность расплыв-чатаго родового обра за угрожаете своеобразiю частнаго, между темъ какъ общность определенна«) закона отношенiя укрепляете и раскрываете со всехъ сторонъ это своеобразiе.

Такимъ образомъ критика Риккерта касается, въ конце концовъ, лишь одной формы образованiя понятiй, которую онъ самъ отвергаете, какъ недостаточную. Она совершается съ точки зренiя «теорiи субсумпцiи> *), которая, однако, съ другой сто-

*) Ср. мЪтмя критическiя вамiчанiя M. Frischeisen-K?hler'a .Die Grenzen der natnrwissens. Begriffsbildung". („Arch. f. System. Phils.", 1906 стр. 226 и ел.).

292

ионы, отвергается при обоснованiи точныхъ понятiй. Если признать вместе съ Риккертомъ, что все естественнонаучный понятiя о вещахъ имеютъ тенденцiю ко все большему пре-вращенiю въ чистыя понятiя объ отношенiяхъ, то этимъ въ то же время признается implicite, что настоящая логическая данность понятiй совсемъ не связана съ формой абстрактной «общности». «Какая-нибудь наука», замечаете самъ Риккертъ, «можете стать пiшнымъ элементомъ въ стремленiяхъ, нааравлен-ныхъ на познанiе телеснаго мiра въ его iгвломъ, лишь тогда, когда она въ первыхъ же начаткахъ къ образованiю, своихъ понятiй помнить последнюю цель естествознанiя-познанiе естественно закономерной необходимости вещей. Но если она помнитъ эту цель, то она по возможности скорее будетъ стремиться оставить исключительно классификаторское образованiе понятiй, т. е. она никогда не будетъ довольствоваться понятiями, которыя являются простыми комплексами признаковъ. Наоборотъ, каждое соединенiе какихъ-нибудь элементовъ въ понятiе будетъ всегда происходить лишь при томъ условiи, что соединенные элементы или прямо находятся въ естественно-закономерно необходимой, т. е. безусловно общезначимой, связи, или же, по крайней мере, являются въ своемъ соединенiи предварительными ступенями къ такимъ понятiямъ, въ которыхъ выражена некоторая естественно-закономерная необходимая связь. Конечно, отношенiя мiра значенiй (Bedeutungen) къ мiру воззренiй составдяетъ наше познанiе, по крайней мере, поскольку дело идете о познанiи въ смысле естественныхъ на-укъ, но именно поэтому значенiя не могуть быть представленiями, но должны по своей логической ценности быть сужденiями, которыя или содержать, или подготовляйте законы» *). При такихъ ясныхъ разсужденiяхъ нетрудно указать крнтическiй пунктъ въ теорiи Риккерта: центръ тяжести изследованiя перемещенъ здесь ошибочно съ вопроса о необходимости абстрактныхъ «значенШ» на вопросъ объ общности родовых7, представленiй. Только о «предста-вленiяхъ» можно сказать, что чёмъ они общее, темъ более они теряютъ въ конкретной ясности и резкости, пока они подъ ко-

*) Цит. соч., стр. 71,73.

293

нецъ не превратятся въ какiя-то голыя схемы безъ всякаго ре~ альнаго содержанiя. Суждеяiя асе, наоборотъ, оцредiляютъ частное гЬмъ точнее, чiмъ обширнее кругъ сравненiя и коорди-нированiя, въ который они его вводятъ. Ростъ объема идегъ здiсь параллельно съ опредiленiемъ содержанiя (см. выше, гл. I). Общезначимость сужденiя обозначаетъ не количество субъекта сужденiя, но качество связи сужденiя, такъ что и сужденiя о частномъ мо-гутъ быть совершенно общезначимыми. Сужденiе: S есть P co-всiшъ не выражаетъ въ этомъ случай, что свойства P содержатся равномерно во множествi субъектовъ, а что оно присуще этому особенному субъекту, но присуще ему безусловно и съ объективной необходимостью. Когда, такимъ образомъ, мы, съ помощью естествен-нонаучныхъ законовъ, мысленно превращаемъ данное чувствен-наго воспрiятiя въ нечто необходимое, то мы этимъ ничего не изменили въ его матерiальномъ содержанiи, но подвели его только подъ новую точку зрiнiя обсужденiя. Зд-Ьсь не некоторая система «индиейдуальныхъ» вещей переходитъ въ систему «общихъ» вещей, но здесь относительно свободные, несвязанные между собой, эмли-рическiе признаки соединяются въ систему объективно значущихъ связей. Здесь не создается особый видъ предметовъ, но одной и той же опытной действительности придается новая категорiальная форма. Поэтому переходъ къ «общности» есть какъ бы вторичный моментъ, не затрагивающей, собственно, основной тенденцiи обра-зованiя понятiй. Этотъ переходъ лишь симптомъ и выраженiе того перехода къ необходимости, который ставитъ и требуетъ сама задача естественнонаучнаго позяанiя *).

*) Косвенное подтвержденiе я нахожу въ нов'Ьйшемъ изложенiи риккертовой теорiи, въ совсiмъ недавно лишь появившейся работ* Сергея Гессена: „Individuelle Kausalit?t" („Erg?nzungshefte des Kantstudien'', .№15, Berlin, 1909). Чтобы резко подчеркнуть противоположность между естественнонаучнымъ и историчеекимъ образованiемъ понятiй. Гессенъ отличаетъ две раэныя формы причинности. Причинность, какъ ее повимаетъ и кладетъ въ основу своихъ объясненiй естествознанiе, растворяется въ идей о всеобщей закономерности. Понять причинно какое-нибудь событiе значить здесь подвести его подъ общiе законы. То, что познается такимъ образомъ, никогда не берется и не изображается въ евоемъ однократномъ и неповторимомъ своеобразiи, но всегда лишь раз-

294

Правда, въ одномъ отношенiи раздiiленiе между естественно-научнымъ понятiемъ и «действительностью», какъ она дана намъ въ чувственныхъ впечатлiнiяхъ, остается. Ни на одно изъ основ-ныхъ понятiй естествознанiя нельзя указать, какъ на составную часть чувственнаго воспрiятiя; въ пользу ни одного изъ нихъ нельзя привести непосредственно соответствующего впечатленiя. Наоборотъ, оказалось, что чемъ дальше расширяетъ свое владычество естественнонаучное мышленiе, темъ интенсивнее происходить въ немъ творчество абстрактныхъ концеiщiй, не им'Ьющихъ для себя аналога въ области конкретныхъ ощущешй. Не только такiя гипотетическiя понятiя, какъ атомъ или эеиръ, но и чисто

сматривается, какъ экземпляръ родового понятiя. Но это односторонняя естественнонаучная схема не исчерпываетъ содержанiя идеи о причинности вообще. Видь причинность, беря ее въ ея посл'вднемъ основанiи» означаетъ не что иное, какъ „необходимость временной последовательно -сти кусковъ действительности»; но мы должны постулировать подобную необходимость и тамъ, где мы имеемъ дело со сменой чисто и н д и в и-дуальныхъ событiй, которая такимъ образомъ никогда не можетъ повториться совершенно одинаково. Специфически „историческая при" чинность" основывается на применении этой точки зренiя, Цонятiе о ней вознвкаетъ тогда, когда мы вкладываемъ идею необходимости и одно-Значности процесса въ некоторое однократное, определенное во времени, событiе, которое мы не желаемъ разематривать, какъ частный случай общихъ законовъ (ср. Гессенъ, цит., соч. особенно стр. 32 и ел., стр. 73 и ел., и т. д.) Здесь, во всякомъ случае, видно, что для естественнонаучнаго и историческаго „понятiя" имеется объемлющее ихъ единство, изъ котораго выводятся оба: и это единство дается идеей о необходимости. У самого Гессена необходимость эта сперва вкладывается въ „объективную действительность", которую, какъ таковую, должно мыслить принципiально свободной отъ всякой формы абстрактнаго толко-ванiя, независимо отъ того, происходитъ ли это толкованiе въ направле-нiи естественнонаучныхъ или историческихъ понятiй. Однако, более точный теоретикопознавательный анализъ показываетъ, что действительность эту нужно брать не въ смысле абсолютнаго метафизическаго суще-ствованiя, но въ качестве регулятивной идеи, направляющей къ общей цели наши различныя, методически весходныя, концепцiи (см. особенно стр. 88 и ел.). Иными словами, оказывается, что методологическое различенiе „общихъ" естественно-научныхъ понятiй и „индивидуальныхъ" историческихъ понятiй совсемъ не исклгочаетъ, но даже требуетъ связи

295

эмпирическiя понятiя, какъ матерiя иди движенiе, доказываютъ, что научное изслiдованiе нуждается на-ряду съ «данными» элементами восдрiятiя въ чисто идеальныхъ и не обнаруживаемыхъ ни въ какомъ прямомъ опыт/б предiльныхъ понятiяхъ. что на-ряду съ «действительными оно не можетъ обходиться и безъ «не-дiйствительнаго». Но было бы тiмъ не менее недоразумiшiемъ принять, что, благодаря этой своеобразной черт* образованiя по-нятiй въ точной науке, она все болiе и более отходить отъ задачъ, ставимыхъ ей конкретно эмпирической действительностью. Какъ

между теми и другими: то, что съ точки зрънiя „общности" расходится логически, то сызнова сходится, какъ только мы замеиимъ эту точку зре-нiя точкой зренiя необходимости.

Если мы запомнит эту последнюю мысль, какъ собственно основную и решающую, то становится далее яснымъ, что и различiе въ степени „общности" не можетъ само никогда подняться до степени безусловной противоположности. Поскольку мы применяемъ идею о необходимости къ некоторому частному событiю, поскольку мы, слЪдова-телыю, утверждаема, что это индивидуальное А необходимо требуетъ и влечетъ за собой это индивидуальное В, постольку въ этомъ установленiи однократной ситуацiи данъ въ то же время implicite моментъ общаго Правда въ этомь суждеиiи исключенъ тотъ случай, что весь комплексъ А повторится когда нибудь точно такимъ же образомъ; но въ то же время въ немъ сказано и то, что, е ел лбы повторилось такимъ образомъ А,то требовалось бы, какъ действительное, В, и только В. Следовательно, кто въ исторiи вилитъ не одно лишь позитивистическое ..описанiе'' смены раз-личныхъ событiй, кто считаетъ необходимымъ применить и къ ней особый видъ причиннаго сужденiя, тотъ признаетъ узко въ ней а т у форму „общаго". Общность заключается здесь не въ категорической, но въ гипотетической части сужденiя: форма связи А и В проицируется идеально въ общее, хотя отдельный элементы могутъ обладать только однократной действительностью. Историческое понятiо, пытающееся охватить эту действительность, относится косвенныыъ образомъ къ универсальной форме необходимости; съ другой же стороны, естественнонаучное понятiе, являющееся прежде всего выраженiемъ общезна" чимой связи отношенiя, ищетъ подтвержденiяи примiшенiя въ опредiлен-номъ во времени ђдиничномъ случае. Такимъ образомъ здесь различно только направленiе отношенiя „частнаго" къ „общему"; коррела-цiя же обоихъ моментовъ оказывается необходимой въ обоихъслучаяхъ. Здесь, следовательно, дiло идетъ не о противоположенiи между

296

вааъ такимъ образомъ, якобы отворачиваясь отъ действительности вещей, наука прокладываете, къ нимъ новый путь. Именно гЬмъ повятiямъ, которыя не имiдатъ вовсе прямо указуемаго, конкрет-яаго содержанiя, присуща необходимая ф у н к ц i я въ дЪле формированiя и построенiя конкретной действительности. Признаки, дая выраженiя которыхъ созданы естествеяяонаучныя основный йонятiя, не свойственны, разумеется, эмпирическимъ предметамъ, какъ чувственныя свойства, въ роде ихъ цвета или вкуса; но, съ ?PFOS стороны они представляютъ отношенiя именно этихъ эмпирическихъ нредметовъ. Создаваемый такимъ образомъ сужденiя, хотя и не могутъ быть разложены сами по своему содержанiю

„понятiемъ" я абсолютной „действительностью", но о различенiи внутри самой системы понятiй. Самъ Геесенъ намеренно подчеркиваетъ это обстоятельство, я, значить, абстрактный характеръ, свойственный также нсторiи. „Противоположное мненiе, желающее сделать изъ исторiи конкретную науку и связать ее съ действительностью, повинно въ и с т о-рическомъ реализме понятiй, который такъ же опасенъ, какъ в естественнонаучный реализмъ". И историческiя понятiя суть ,,въ об-щемъ продукты более или менее сильной абстракцiи", значитъ, какъ таковы я. столь же мало конкретны, какъ и понятiя естестиознанiя „Какъ индивидуализирующая наука о культуре, исторiя представляетъ удаленiе отъ действительности; принципiально она такъ же близка къ по-слiдней, какъ и естествознанiе; она тоже работаотъ понятiями-но инди • видуальными понятiями. Это нужно подчеркнуть въ особенности по от-ношенiю къ историческому реализму понятiй" (стр.27). Зд-всьсноваобна руживается, что отделенiе естественнонаучнаго понятiя отъ истори-ческаго предполагаетъ определенную связь между обоими. Ф у н к д i я понятiя, какъ таковая, должна быть понята и выведена въ своей единой основной форме, прежде чемъ сможетъ наступить дифференцированiе на различные виды понятiй. Но эта основная форма заключается не въ ро-довоиъ понятiй, а въ понятiй о ряде, которое неизбежно необходимо для всякаго рода „формированiя" конкретно даннаго. Координирова-нiв единичнаго и введенiе его въ целокупную связь, являющееся, какъ мы все более въ этомъ убеждаемся, настоящей целью естественнонаучнаго Образованiя понятiй, образуетъ существенную задачу и исторических ь понятiй. Это ,,координированiе" можетъ происходить по многоразли i нымъ точкамъ зренiя и сообразно различными мотивамъ; темъ не мвнi>е оно имеетъ логически общiя черты, которыя можно выделить, какъ сущность понятiя ,,вообще".

297

на простые аггрегаты чувственныхъ впечатлiшiй, относятся все хаки въ своемъ употребленiи къ совокупности этихъ впечат-лiнiй, которой они пытаются придать систематическую форму. Поэтому методологическая противоположность никогда не выростаетъ до размеровъ метафизической противоположности; видь мышленiе обособляется отъ воззр-внiя лишь для того, чтобы вернуться къ нему съ новыми самостоятельными вспомогательными средствами, обогативши его такимъ образомъ. Каждое отношенiе, открываемое теорiей и выражаемое въ математической формi, показываетъ въ то же время новый путь отъ даннаго къ не данному, отъ дМстви-тельныхъ оиытовъ къ «возможнымъ». Разумеется, важно то, что естественнонаучные понятiя объ отношенiяхъ не имiютъ непосредственна™ отображенiя въ единичныхъ вещахъ; но препятствуетъ этому не столько момента единичности, сколько моментъ вещности. Они даютъ намъ возможность заглянуть въ о т н о-ш е н i я единичнаго, хотя ихъ никогда нельзя увидеть зъ вид-i> изолированныхъ объектовъ. Такъ, напримiръ, «энергiя» озна-чаетъ не однородную вещь, въ которой уничтожены различiя всiхъ видовъ энергiи, но единый принципъ связыванiя, который можетъ обнаруживаться, какъ таковой, лишь на качественно различномъ. Тождество формы ряда-а именно она скрывается подъ всякимъ допущенiемъ тождественныхъ объектовъ въ естествознанiи-можно обнаружить лишь на многообразiи членовъ ряда, которое должно быть сохранено, какъ таковое. Такимъ образомъ нътъ никакого противор'Ьчiя между всеобщей значимостью принциповъ и частнымъ существованiемъ вещей, ибо въ посдъ'днемъ счетi между ними нiтъ совст>мъ соперничества. Они относятся къ различнымъ доги-ческимъ изм'Ьренiямъ, такъ что ни одно изъ нихъ не можетъ пытаться стать непосредственно на мЪсто другого.

Проблема, о которой идетъ здiсь дiло, получаетъ особенно отчетливую формулировку опять -таки на почв'Ь математики *). Критики Риккертовской концепцiи указали съ пол-

*) Нiкоторыя риккертiанцы прямо признали и выдвинули „конкретную общность", присущую математическимъ понятiямъ (см. выше, гл. !)• „Пропасть, существующая для абстрактнаго познанiя между общимъ и частнымъ"-говорить Ласкъ въ своемъ сочвненiи „Fichtes Idealismus

298

нямъ правомъ на значительную роль, присущую установленiю окред'Ъленныхъ количественныхъ фактовъ, определенным, число-выхъ постоянныхъ при построенiи естествознанiя *). Только тогда, когда въ формулы общихъ законовъ внесены значенiя этихъ постоянныхъ, многообразiе опытовъ получаетъ ту твердую и однозначную форму, которая д'Ьлаетъ изъ него «природу*. Научное построенiе действительности закончено лишь тогда, когда на-ряду въ общими причинными уравненiями выступаютъи определенный, эмпирически установленныя, значенiя величинъ для частныхъ группъ процессовъ, такъ, наприм^ръ, беря частный примеръ, когда общiй принципъ сохраненiя энергiи дополненъ указанiемъ постоянныхъ чиселъ эквивалентности, согласно которымъ происходитъ обмйнъ энергiей между двумя различными областями. Эти числа представляютъ, какъ выразился Робертъ Майеръ, искомый фунда-

und die Geschichte"-„а значитъ, и иррацiональность заполняется въ математическомъ воззр-Ьнiи, благодаря возможности конструкцiи. Единичные случаи осуществленiя математическаго понятiя могутъ быть порождены самимъ понятiеыъ. Отъ понятiя о кругв съ помощью коыструк-цiи мы приходимъ къ математической индивидуальности единичнаго круга, т. е. отъ общаго приходимъ къ последнему остатку индиви-дуальнаго... И въ математик^ объектъ воззрiнiя-это единичное, конкретное, данное, но данное a priori, а не posteriori, какъ матерiалъ ощущенiя; его можно построить-и это логическiй уникумъ!-индивидуально однократно и въ то же время a priori" (стр. 40 и ел.). И здЂсь мы видимъ, что критика Риккерта получила-бы иной видъ, если бы она съ самаго начала стала-бы решительно разсматривать естественнонаучный понятiя не какъ результаты „абстрактивнаго" образованiя понятiй, а какъ продукты конструктивнаго математическаго образованiя понятiй. Полученный здъеь взглядъ на математику пришлось-бы затiшъ неизбежно перенести и на физику; вђдь настоящая проблема заключается именно въ томъ, что математика вовсе не есть „логическiй уникумъ" но что она вносить свойственную ей специфическую форму понятiя и въ „частныя" естественныя науки. Въ форм* физической „индукцiи", съ помощью которой мы схватываемъ эмпирически д-Ьйствительное, уже заключена форма математической „дедукцiи" и, значитъ, имеется одинаковое методологическое преодолънiе частнаго путемъ общаго (ср.

особенно гл. V).

*) См. Riehl „Logik u. Erkentnisstheovie" (Die Kultur der Gegenwart", I, 6, стр. 101); ср. особенно Frischeisen-K?hler, цит. соч., стр. 255.

299

метнъ точнаго естествознанiя *). Но определенное число нару-гааетъ традицiонную логическую схему, для которой понятiе существуете только, какъ общее родовое понятiе, заключающее въ себе множество экземпляровъ. «Два», «четыре»-не существуютъ, какъ родъ, который осуществленъ во всiхъ конкретныхъ двойкахъ или четверкахъ предметовъ. Какъ неизменные члены въ ряду полаганiй единицы, они существуютъ лишь одинъ разъ, хотя, съ другой стороны, не можетъ быть никакого сомнiнiя насчетъ того, что они обладаютъ не чувственнымъ, но чисто абстрактнымъ «бытiемъ» (см. объ этомъ гл. II). И съ этой стороны обнаруживается, такимъ обраиомъ, что научное понятiе, какъ таковое, совсiмъ не лишено возможности устанавливать единичное; хотя, съ другой стороны, оно никогда не разсматривастъ единичное изолированно, но всегда только, какъ особенный элементъ нiкотораго упорядоченная) мяого-образiя. Вместо того, чтобы подниматься до абстрактныхъ и пустыхъ родовъ бытiя и совергаенiя, эмпирическое изслi-дованiе пытается, съ помощью необходимыхъ законозъ, связать въ ряды эмпиричесмя константы, которыя оно нашло к которыя представляют совершенно однозначный числовыя индивидуальности **). «Структурныя отношенiя», составляются на-ряду съ ааконами причинной зависимости существенный объектъ есте-ственнонаучнаго изсл-вдованiя, подъ конецъ-какъ это видно особенно ясно на примере химическаго познанiя-сводятся къ опре-д'Ьленнымъ числамъ, которыя, въ свою очередь, должны быть поняты, какъ урегулированные ряды. Теорiя разсматриваетъ и отгра-ничиваетъ возможный формы связи ряда вообще; опытъ же пока-зываетъ определенное место, занимаемое въ этой связи эмпирически «дiйствительнымъ» бытiемъ или эмпирически сдiiйствитель-нымъ» лроцессомъ. Въ развитомъ естественнонаучномъ образе мiра оба эти момента неразрывно соединены между собою: общность функцi ональнаго правила здесь представлена только въ особенности

*) В. Mayer „Bemerkungen ?ber das mechanische ?quivalent der W?rme" 1851. („Die Mechanik der W?rme" c. 237).

**) Ср. объ этомъ теперь особенно A. G?rland „Aristoteles u. Kant bez?glich der Idee der theoretischen Erkenntniss untersucht". Giessen, 1909. („Phil. Arbeiten hrg. von Cohen u. Natorp", II, 2), стр. 433 и ел.

300

оян числовыхъ значенiа, особенность лостоянныхъ чи-

^д,-въ общности закона, связывающаго нхъ. Это взаимоотиоше-нiе повторяется и подтверждается и въ нред-влахъ частныхъ наукъ. Ни одна естественнонаучная дисциплина не отказывается отъ уста-новленiя единичныхъ фактовъ, и ни одна не можетъ сделать этого бевъ имеющей здесь решающее значенiе идеи закона. Даже тв изытЬдователи, которые исходятъ изъ противоположности, существующей между историческими индивидуальными понятiями и естественнонаучными родовыми понятiями, должны поэтому прямо сознаться, что этому логическому обособленiю не соотвiугствуетъ вовсе реальное разд'Ьленiе въ самихъ наукахъ. Повсюду оба эти мотива переходятъ другь въ друга, и положенiе какой-нибудь частной науки въ общей системе познанiя можно определить лишь по преобладанiю того или другого мотива. Если же это такъ, то поднимается вопросъ, почему мы будемъ называть и характеризовать особый видъ постановки и трактовки проблемъ, применимый, какъ таковой, къ самымъ разнообразнымъ дисциплинамъ, по имени одной изъ нихъ? Если мы соединимъ подъ единымъ родовымъ понятiемъ «историческаго» все те прiемы и методы науки, которые имеютъ целью установленiе чисто «фактическаго», то эгимъ еще не доказано, что возникшее такимъ образомъ понятiе пред-ставдяетъ истинное методическое единство. Ведь устано-вденiе фактическаго происходить въ различныхъ частныхъ наукахъ при весьма различныхъ усдовiяхъ. Здесь всегда необходимо предполагается общая теорiя соответствующей частной дисциплины; она же только и придаетъ сужденiю о фактахъ его определенный отпечатокъ. Такъ, напримеръ. каждый астрономическiй «факте» заключаетъ въ своей формулировке весь аппаратъ понятiй небесной механики, затемъ основныя ученiя оптики и даже все сущест-венныя части теоретической физики вообще. Методологически такимъ обравомъ «историческая» часть каждой науки связана съ ея «теоретической» частью въ силу некоторой истинной внутренней зависимости; а, еъ другой стороны, между описательными частями двухъ различныхъ дисципдинъ существуетъ лишь слабая связь. Единство здесь исключительно классификаторскаго, но не прин-ципiальнаго рода. Прiемы, какими астрономiя получаетъ свои

301

факты, родственны съ прiемами, съ помощью которыхъ она на-брасываетъ свои общiя теоретичеокiя концепции-но они отличаются резко и определенно огь того пути, на которомъ, напримiръ, бiологiя приходитъ къ определенiю и отбору своего эмпирическаго матерiала. И здесь оказывается невозможяымъ провести разр^зъ черезъ наши знанiя такимъ образомъ, чтобы по одну сторону находилось чисто общее, по другую-чисто частное: истинную основу для дiленiя даетъ лишь отношенiе обоихъ этихъ момен-товъ, только та функцiя, которую общее исполняетъ по отношенiю къ частному.

Безспорно, разумеется, что функцiя эта никогда не приходитъ къ концу, что за каждымъ приносимым* ей решенiемъ поднимается новая задача. Въ этомъ отношенiи «индивидуальная» реальность обнаруживаете, действительно, свою основную черту: неисчерпаемость. Но характернымъ преимуществомъ настоящихъ научныхъ пояятiй объ отношенiяхъ является въ то же время то, что они все-таки берутся за эту задачу, несмотря на ея принци-пiальную незавершимость. Каждое новое полаганiе, соединяясь съ предыдущими, составляетъ новый шагъ къ о n p е д е л е н i ю, де-терминнрованiю бытiя и совершенiя. Единичное определяетъ, какъ безконечно далекая точка, направденiе познанiя. Конечно, эта последняя и высшая монистическая цель выводить насъ изъ круга естественнонаучныхъ понятiй и методовъ. «Индивидъ» естество-знанiя не охватываетъ и не исчерпываетъ ни индивида эстетиче-скаго разсмотренiя, ни этическихъ личностей, являющихся субъектами исторiи. Ведь вся особенность естествознанiя сводится къ открытiю однозначно определенныхъ значенiй и отношенiи величинъ, между темъ какъ то своеобразiе, то особое значеяiе, которое прiобретаетъ предметъ при эстетическомъ разсмотренiи и при этическомъ обсужденiи, лежитъ совсiмъ вне поля зренiя естествознанiя. Но это отграниченiе различныхъ методовъ сужденiя не создаетъ между ними вовсе дуалистическаго противоречiя. Естественнонаучное понятiе не отрицаетъ и не уничтожаетъ объекта этики и эстетики, хотя оно и не можетъ построить его своими средствами; оно не искажаетъ воззренiя, хотя сознательно раз-сматриваетъ его только съ одной преобладающей точки вренiя и

302

СП

„ въ немъ лишь одну форму определения. Поэтому другiе обы разсмотренiя, возвышающiеся надъ нимъ, не противоть ему, но логически дополняют ъ. И они имеютъ дело не («ь ёцияичнымъ, какъ несвязаннымъ и изолированнымъ злементомъ, но сфздаютъ новыя и богатыя содержанiемъ точки зренiя связи. Это новая, происходящая подъ угломъ зренiя цели, координация реальности, становящаяся теперь рядомъ съ простой координацiей подъ угломъ зренiя величины. Въ ней только индивидъ впервые получаетъ все свое значенiе. Такимъ образомъ, мы имеемъ здесь, говоря логически, различныя формы отношенiя, въ который ставится и въ силу которыхъ формируется единичное: борьба «общаго» и «частнаго» разрешается въ поступательное движенiе впередъ дополнительныхъ условiй, которыя могутъ охватить проблему действительности лишь въ своей совокупности и въ своей связи.

303

Пятая глава

Къ проблемi индукцiи. L

Действительный реаультатъ методическаго анализа естественнона-учнаго познанiя заключается въ томъ, что противоположность между общимъ и частнымъ лишилась, благодаря ему, своей метафизической остроты. _3аконъ и фактъ теперь ужъ не являются больше двумя, навсегда отделенными другь отъ друга, полюсами знанiя, а находятся въ живой функциональной связи, отно-^сясь другь къ другу, какъ средство и цiдь. Нiтъ такого эмпири-ческаго закона, который не имелъ-бы своей целью установленiе связи между данными группами фактовъ и открыт] е еще не данныхъ группъ фактовъ; а съ другой стороны, всякiй «фактъ» устанавливается уже въ виду гипотетическаго закона и только, благодаря этому, и получаетъ свою определенность. Поэтому само эмпирическое естествоэнанiе, съ техъ поръ, какъ оно вступило на путь «непрерыв-наго прогресса науки», уже не принимало больше серьезнаго участiя въ споре философскихъ направленiй о правахъ «дедукцiи> и «индукцiи». Подвергая разсмотренiю свои собственные прiемы изследованiя, оно должно было понять, что здесь дело идетъ о неправильномъ и искусственномъ раздвленш способовъ и путей познанiя, ставшихъ для него одинаково необходимыми для установленiя хотя бы своего первоначальнаго состава. Здесь снова ясно выступилъ основной мотивъ, свойственный всякой м е-тафизике познанiя. То, что въ самомъ процессе познанiя представляется нераврывнымъ единствомъ условiй и действуете

304

юнно, какъ таковое, гипостазируется въ метафизическомъ спо. разсмотренiя въ качестве противоположности между вещами. Постоянство и измененiе, единство и множество, обозначающая лишь частичные моменты определенныхъ основныхъ способовъ познанiя, распадаются такимъ образомъ и превращаются в*ь ввщи, безусловно противоположныя другь другу, Точно такъже и въ дрилософiи природы на-ряду съ метафизикой общаго стоить кетафязика частнаго. Если въ первой возвышаются въ рангъ (ЯЛдсюятельныхъ реальностей понятiя, служащiя выралсенiемъ необходимой связи опытовъ, то въ последней превращается въ носителя подлинной реальности простое ощущенiе въ его индивидуальномъ своеобравiи, Реадьнаго содержанiя бытiя, выдерживающего какой ~бы~ то ни было анализъ, здесь ищуть лишь въ изолирован-ныхъ впечатденiяхъ, въ ихъ качественномъ своеобразiи: возрастающее логическое пониманiе служить лишь къ тому, чтобы все яснее и яснее выделять этотъ основной составь, чтобы онъ все полнее и полнее поглощалъ въ себе всякiя высказыванiя о бытiи.

Чтобы сполна и совершенно строго удовлетворить этому требо-ванiю, нужно раньше всего провести отчетливо и ясно мотивъ отровненности. Все произносимыя нами сужденiя могутъ и должны означать лишь констатированiе некоторого даннаго здесь и теперь фактическая положенiя, которое постигается только въ этой своей пространственно-временной раздельности. Утверждение, прорывающее этотъ замкнутый кругь, должно было бы, следовательно, отнести къ области простой фикцiи. Значимость, на которую мо-жетъ притязать какое-нибудь истинное сужденiе, должна поэтому быть ограничена, строго говоря, лишь моментомъ произнесенiя сужденiя: ведь подобно тому, какъ воспрiятiе, въ качестве реальнаго процесса, не выходить за пределы этого момента, такъ и понятiе, если оно не хочетъ удалиться отъ этого воспрiятiя, должно при-знать его естественную границу. Ядромъ всехъ нашихъ сужденiй, какъ рацiональныхъ, такъ и сужденiй о фактахъ, служатъ тепе-решнiя и прошлыя воспрiятiя. Уже последнiй моментъ угрожаетъ нарушить общую основную схему, ибо прошлое также не существуете для сознанiя въ томъ же смысле, въ которомъ здесь принимается понятiе действительности. Связывая наличное въ данное

20

305

время впечатленiе съ другими, наполнявшими сознанiевъ прежнiй моментъ времени, мы уже д'Ьлаемъ этимъ первый шагъ отъ «дан-наго» къ «неданному». Этотъ шагь еще можетъ, однако, считаться безопаснымъ, поскольку только принимается, что вспоминаемое воспрiятiе во всiхъ своихъ матерiальныхъ составяыхъ частяхъ совершенно сходно съ имiвшимъ фактически место воспрiятiемъ. Прошлое, выступающее здесь передъ нами, несмотря на свою' отдаленность во времени, все-ясе берется, какъ настоящее и во всей определенности непосредственнаго впечатлiнiя. Составь сужденiя покоится только на сравненiи фактическихъ и воспро-изведенныхъ содержанiй воспрiятiя.

Последовательный «эмпиризмъ» долженъ въ одинаковой мере распространить этогь выводъ яа вей области знанiя. Математика и физика, физика и бiологiя съ этой точки зрiнiя стоятъ въ од-номъ ряду, какъ равноценный области знанiя, ибо къ этому выводу ведь привелъ не анализъ предмета, а психологическое расчлене-нiе самого акта сужденiя. Форма сужденiя должна повсюду быть одинаковой, потому что матерiалъ представленiй, на которомъ единственно и исключительно покоится эта форма, остается въ раз-личныхъ дисциплинахъ познанiя всегда однимъ и тiшъ же. Методъ наблюденiя и опыта независимъ отъ того, экспериментируемъ ли мы съ'-самими вещами или съ нашими представленiями вещей и воспоминанiями о нихъ. Если - пользуемся примiромъ Маха - дана геометрическая задача вписать въ прямоугольный треуголь-никъ, катеты котораго равны а и Ь, а гипотенуза - с, ква-дратъ, одна изъ вершинъ котораго совпадаетъ съ вершиной прямого угла, а три другiя вершины лежать на сторонахъ a, b и с, то возникаетъ мысль сначала подвергнуть данныя условiя опыту для того, чтобы найти рiшенiе этой задачи. Представимъ себе, что мы отложили на одномъ изъ двухъ катетовъ, начиная съ вершины прямого угла, отрезокъ произвольной величины и построили соответствующiй квадратъ; вершина его, вообще говоря, будетъ лежать не на гипотенузе, а вправо или влево отъ нея, вне или внутри плоскости треугольника. Между этими двумя сами по себе одинаково возможными случаями существуетъ, какъ оказывается потомъ, непрерывный переходъ, поскольку мы можемъ по-

306

сйедствомъ непрерывна«) увеличенiя раньше выбраннаго нами отрезка прямой передвинуть вершину квадрата извнутри треугольника во вне его. Но это перемещенiе, какъ это намъ непо-средственно шжазываетъ созерцанiе, можетъ происходить только такимъ образомъ, что гипотенуза, какъ пограничная линiя между обеими частями плоскости треугольника, соприкоснется одинъ разъ съ вершиной квадрата, и, значить, на ней (гипотенузе) получится точка, аредставляющая собою ту точку, которая требуется задачей. iТавое, подвигающееся ощупью зондированiе области представленiй, въ которой мы должны искать решенiя задачи, естественно пред-шествуетъ полному ея разрешенiю. Обыденное мышленiе можетъ удовлетвориться практически доетаточнымъ приблизительны мъ рёшенiемъ. Но наука требуетъ самаго общаго, самаго крат-каг'о и наиболее яснаго рiщенiя. Таковое мы получаемъ, если вспоминаемъ, что биссектриса угла, вершиаа котораго ле-нятъ на поресеченiи линiй а и Ь, является общей дiа-гональю всехъ йписанныхъ квадратовъ. Исходя изъ этого поло-женiя, мы проводимъ изъ этой известной точки линiю, делящую уголь пополамъ и, получивъ точку пересеченiя ея съ линiей с, бевъ дальнейшихъ затрудненiй можемъ построить нашъ квадратъ. Какъ ни простъ этотъ съ намеренiемъ избранный нами примiръ, онъ все-же уясняетъ намъ, въ чемъ сущность всякаго решенiя про-блеиы, а именно въ экспериментировали мыслями во-споминанi я ми» *).

Но именно этотъ же примерь вскрываетъ вместе сътемъ скрытую предпосылку, на которой покоится весь указанный ходъ мыслей. Воспоминанiе, въ строгомъ психологическомъ смысле, не можетъ создать новаго содержанiя;-оно можетъ лишь повторить то, что чувственное представленiе, какъ таковое, уже дало однажды. Оно> следовательно, можетъ снова, вызвать въ памяти те случаи, которые мы раньше созерцали. Но остается совершенно непонятнымъ, ка-кимъ образомъ оно можетъ решиться сделать какое-нибудь выска-аыванiе о целокупности формъ, не вызывая заранее въ па-

*) Mach, Erkenntniss und Jrrtum стр. 39 н ел. (есть pjccicifl пе-реводъ).

307

мяти порознь отдельныхъ экземпляровъ. Но именно это исключено въ нашемъ случае самимъ характеромъ задачи: число возможныхъ ввадратовъ безконечно и, такимъ образомъ, абсолютно неисчерпаемо для конкретной, чувственной силы воображенiя. Сужденiе воспоми-нанiя, какъ таковое, никогда не въ состоянiи обозреть всего беа-конечнаго числа возможныхъ, а лишь ограниченное число дМстви-тельныхъ случаевъ. Сколько бы точекъ на биссектрисахъ мы ни изс'л'Ь-довали, мы все же (если мы будемъ придерживаться одного лишь опи-саннаго Махомъ метода экспериментированiя мыслями и воспоми-нанiями) никогда не сможемъ решить, будетъ ли обладать тiмъ свойствомъ, которое мы наблюдали раньше, какая-нибудь ближайшая точка. Пока мы стоимъ на этой точки зрiнiя, ничто не мЪшаетъ намъ принять, что въ дальн'Ьйшемъ найдутся точки биссектрисы, которыя не будутъ удовлетворять поставленному условно или что, наоборотъ, существуютъ точки, которыя, хотя и удовлетворяюсь этому усдовiю, не принадлежатъ этой линiи. Характеръ необходимости и однозначности ръ-шенiе, следовательно, получаетъ лишь тогда, когда мы, минуя отдельные примеры, обращаемся къ прiему построенiя, въ которомъ возникаетъ биссектриса и въ которомъона раэъ навсегда лолучаетъ все свои математическiя свойства. Сознавъ это единое правило построенiя, мы вместе съ тЪмъ постигаемъ совокупность признаковъ готоваго построенiя, лакъ какъ эти признаки существуютъ лишь въ силу порождающего закона и могутъ быть вполне строго доказаны изъ него. ЗдЪсь путь идетъ не отъ множества отдельныхъ случаевъ къ связующему закону, а отъ единства геометрическаго прiема къ частностямъ примiненiя. Лишь такимъ образомъ создается отношенiе, которое притязает* на значимость не только для наличнаго образа представленiя въ томъ виде, въ какомъ онъ теперь находится въ сознанiи, но которое сохраняетъ и за его пределами постоянную идеальную объединительную связь; только такимъ образомъ устанавливается подоженiе, значимое не только по отношенiю къ тому или другому индивидуальному треугольнику съ особенными свойствами его формы и положенiя, а по отношенiю къ «треугольнику» вообще. Безразлично, какимъ обра-вомъ это притязанiе себя потомъ оправдаетъ: уже въ качестве только психологическаго феномена оно нарушаетъ ту схему

308

ШФШ..ШЯ, которая одна только и находится въ распоряженiи по-вiфдовательнаго сенсуалистическаго взгляда.

>?Гакимъ образомъ, какъ раэъ те мыслители, которые въ области дсихологiи самымъ решительнымъ образомъ отстаиваютъ требованiе радикальнаго эмпиризма, и должны были, исходя именно изъ точки зренiя этого эмпиризма, признать безъ обиняковъ имеющееся здесь логическое и методическое различiе. Непредубежденный приговоръ «чистаго опыта» все снова и снова возстаетъ противъ догматическихъ выводовъ сенсуализма. Непредубежденный анадизъ фактовъ по-внанiя совершенно ясно показываете, что сведенiе математическихъ я догическихъ отношенiй къвысказыванiямъ о часто встречающемся въ опыте сосуществовании отдельныхъ содержанiй представленiя остается напраснымъ трудомъ. Эти отношенiя ничего не сообщаютъ наиъ о томъ, сосуществовали ли и часто ли сосуществовали въ пространстве и времени отдельный содержанiя опыта, а конста-тдруютъ необходимую связь между идеальными формами, значимость которой не можетъ быть затронута никакими измененiями въ мiре существующихъ чувственныхъ объектовъ. Толковать математическое иди логическое положенiе только, какъ передачу отдельныхъ, действительно имевшихъ место, впечатленiй и ихъ вмпирическихъ отношенiй, значило бы, поэтому, въ стремленiи вскрыть его происхожденiе, извратить его действительный смыслъ и значенiе, значило бы приписать ему смыслъ, котораго оно, согласно природе субъекта, къ которому оно относится, не имеетъ и не можетъ иметь. Никакое метафизическое построенiе не яожетъ устранить психологическаго и логического я в л е н i я этого раадичiя: «отношенiя между представленiями» остаются принци-пiально несвязанными съ чисто фактическими констатированiями сосуществованiя и последовательности отдельныхъ эмпирическихъ

признаковъ *).

Но чемъ резче проводится это разделенiе, темъ больше, съ

*) Что именно настоящая психологическая „эмпирiя" совершенно под-тверадаетъ и сохраняетъ это раздiiленiе, вытекаетъ съ особенной ясностью изъ полемики, которую Джемсъ направляетъ въ этомъ пунктЬ противъ Спенсера я Милля. (The Principles of. Psychology Londen 1901, въ особ. т. 2-ofl, 645, 654, 661 и т. д.>.

309

другой стороны, выступаегь своеобразiе чисто эмпирическаго су-ясденiя и теперь кажется, что это своеобразiе заключается не въ чемъ иномъ, какъ въ сознательномъ ограниченiи значимости устанавливаемой сужденiемъ связи гЬмъ моментомъ времени, въ ко-торомъ произносится сужденiе. Въ этомъ смысл* уже Л о к к ъ формулировалъ отношенiе между двумя родами истины7~3начй-мость математическихъ познанiй покоится, согласно ему, на принципе неизмiшности однихъ и гЬхъ же отношенiй между одинаковыми умственными предметами. То, что доказано относительно одного треугольника, можно тотчасъ же и совершенно непосредственно перенести на в с t треугольники, ибо отдельное наглядное предста-вленiе треугольника не представляеть въ доказательств!} только себя, а является лишь случайно выхваченнымъ частнымъ чр-ственнымъ образомъ общаго и постояннаго положенiя вещей. Но во всiхъ сужденiяхъ, выходящихъ за пределы нашихъ интеллек-туальныхъ представленiй и относящихся къ существованию вещей, намъ недоступно это прозрiшiе. Внешнiя вещи доходятъ до нашего сознанiя не иначе, какъ въ вызываемыхъ ими въ насъ чувственныхъ впечатлiнiяхъ: ихъ достоверность не можете быть, поэтому, другого рода, чiмъ достоверность самихъ этихъ впечамгЬ-нiй. Но действительное ощущенiе сохраняется лишь до тiхъ поръ, пока оно непосредственно имеется налицо. Разъ оно исчезло, мы лишаемся вместе съ тiшъ единственного критерiя существованiя вещи, которымъ мы обладали, и, следовательно, ускользаетъ почва у всехъ более подробныхъ высказыванiй о свойствах^ и при-знакахъ этой существовавшей вещи. Сужденiя о существованiи вещей обладаютъ, поэтому, всегда лишь относительной и ограниченной истинностью, ибо, какъ бы они ни казались намъ убедительными и очевидными, пока мы во власти непосредственнаго ощущенiя, у насъ все же нетъ никакой достоверной гарантiи въ томъ, что то, что порождено мгновенiемъ, повторится когда-либо строго такимъ же образомъ. Можно, согласно этому, обладать не-обходимымъ познанiемъ лишь техъ предметовъ, которые, подобно объектамъ чистой математики, отказываются отъ всякаго притя-занiя на конкретную действительность; а въ тотъ моментъ, въ который эта действительность вовлекается въ кругь нашего раз-

310

мышденiя, подвергается полному преобразованiю также и ха-равтеръ нашего знанiя.

Но вакъ ни ясно это различекiе, когда мы его обсузкдаемъ исключительно лишь съ абстрактной точки зренiя теорiи познанiя, оно все же представляете трудную проблему, какъ только оно со-аоставляется еъ конкретнымъ процессомъ изслiдованiя въ есте-ствознанiи. Описанiе, которое даетъ здесь Л о к к ъ и которое съ техъ поръ съ незначительными измененiями часто повторялось, можете, пожалуй, казаться правильнымъ выраженiемъ того, чемъ должны были бы быть чисто эмпирически-индуктивныя положенiя естествознанiя, но оно, несомненно, не соответствуете тому, чемъ они являются въ действительности. Никакое сужденiе естество-внанiя не ограничивается темъ, чтобы констатировать, какiя чувственный впечатленiя существовали въ сознанiи отдельнаго наблюдателя въ определенный, строго ограниченный моментъ времени. Если существують сужденiя такого рода, то ихъ нужно причислить къ повествовательнымъ сужденiямъ психологiи, а не къ теоретическимъ и описателънымъ сужденiямъ общихъ естественныхъ наукъ. Какъ математикъ, разсуждающiй объ отношенiяхъ между геометрическими формами или чистыми числами, не обнаруживаете въ своихъ высказыванiяхъ ничего изъ того, что относится къ свойствамъ техъ частныхъ образовъ представленiй, въ которыхъ онъ чувственно представляете себе эти отношенiя, такъ и изсле-дователь, высказывающiй результате экспериментальнаго изсдедо-ванiя, всегда выходите за. пределы простого сообщенiя объ осо-бомъ индивидуальномъ переживанiи воспрiятiя. Онъ констатируетъ не последовательность- и игру известныхъ чувственныхъ впечатде-нiй, всплывшихъ въ немъ для того, чтобы потомъ опять превратиться въ ничто, а постоянный «свойства» постоянныхъ вещей и явленiй. Конечно, при этомъ переходе отъ простого процесса чувственнаго ощущенiя къ определеннымъ «объективными утвержденiямъ мы находимся еще очень далеко отъ метафизическаго понятiя «трансцендентности». Преобразованiе, которое совершается здесь и которое только и создаетъ и делаете возможнымъ естественнонаучное сужденiе, даетъ чувственнымъ даннымъ новую форму бытiя лишь постольку, поскольку оно напечатлеваете нанихъ новую форму по-

311

з я а н i я. Этотъ послiднiй моментъ можно выделить и констатировать совершенно независимо отъ всякихъ идущихъ дальше и мо-гущихъ загЬмъ быть связанными съ нимъ метафизическихъ утвержде-нiй. Новый видь. лр е,м? я н о и з н а ч и м о с т и,-вотъ что главиымъ образомъ ярияисывается теперь сужденiю. Даже прост-вйшее сужде-нiе о какомъ-нибудь эмпирическомъ полоясенiи вещей приписываетъ ему постоянство (Bestand) и продолжительность, ко-торыхъ скоротечное чувственное переживанiе, какъ таковое, не въ состоянии достигнуть. Положенiе, что фосфоръ алавится при определенной температур!;, что вода закипаетъ при определенной температуре, озяачаетъ-независимо отъ разнообразных* теорети-ческихъ предпосылокъ, заключающихся въ одномъ только понятiи «температуры» - уже въ своей простой формулировки конста-тированiе факта, не ограниченная изолированяымъ моментомъ времени. Оно содержитъ утвержденiе, что когда бы только ни оказались осуществленными условiя, которыя объединены въ яонятiи субъекта этого сужденiя, всегда и необходимо съ ними бу-дуть связаны гЬ послiдствiя, которыя высказываетъ понятiе предиката этого сужденiя. Моментъ непосредственнаго воспрiятiя расширяется для мысли въ целое временного теченiя, которое теперь обозревается въ своей совокупности какъ бы однимъ взглядомъ. Эта логическая функцiя и сообщаетъ только всякому эксперименту свойственную ему доказательную силу. Всякое научное рйшенiе, основываемое нами на эксперименте, опирается на скрытую предпосылку7 что то, что найдено значимымъ здесь и теперь, останется значимымъ для всехъ мiстъ и всехъ временъ, поскольку останутся неизменными остальныя условiя опыта. Лишь въ силу этого принципа <субъек-тивный» фактъ чувственнаго воспрiятiя превращается въ с объективный» фактъ научнаго сужденiя. Такъ подтверждается съ новой стороны, насколько-согласно слову Гете-все фактическое уже есть теорiя; вЬдь лишь мысль о необходимой определенности всего совершающагося ведетъ къ тому, чтобы какъ будто остановить пробегающее мимо отдельное яаблюденiе и «установить» его, какъ фактъ.

Поэтому даже те изслiдователи, которые полагаютъ, что они стоять исключительно на почве эмпирическихъ «фактовъ», и от-

312