Часть 11.

эти предметы представляют собой единое целое лишь в силу сопряжения с личностью, с жизнью, в которую они включены, в противном случае они не могут обнаружиться, поскольку не связаны взаимным отношением. Совершенно иначе обстоит дело в истории! Всякое формообразование с естественнонаучной точки зрения есть безучастный результат движения масс, а движение и массы, их закономерное соотношение не подвластны времени. Жизнь же, напротив, в любой своей форме внутренним образом сопряжена как часть с определенным целым, поэтому ее формы никогда не безучастны, поскольку они, и т. д.

Эта взаимопринадлежность обнаруживается в совершенно различных жизненных отношениях и в каждом из них по-разному.

Развитие, сущность и другие категории

Здесь возникают две новые категории. Жизнь и течение жизни представляют собой взаимосвязь. Эта взаимосвязь образуется благодаря постоянному обретению новых переживаний на основе прежних пережи-

293

ваний, что я и называю приобретенной взаимосвязью души. Формы взаимосвязи. Из природы этого процесса вытекает определенная длительность и непрерывность взаимосвязи при всей ее изменчивости. Для обозначения этого факта, который можно обнаружить в любой духовной жизни, я использую категорию сущности. С другой стороны, сущность постоянно меняется. Уже в этом содержится то, что изменение, возникающее вследствие внешних воздействий на единую жизненную взаимосвязь, вместе с тем определено этой взаимосвязью. Таким образом возникает характер любого течения жизни. Это и следует понять совершенно непредвзято. От всех теорем о постепенном и ступенчатом развитии надо отказаться.

Каков же этот процесс, проявляющийся во всем? Определенность единичного существования, любого его отдельного состояния включает в себя его пределы. Эти пределы следует отличать от пространственных границ. Природа этого понятия заключена в духовном. Единичное существование... - это индивидуальность. Из этого предела и проистекают страдания и стремление избавиться от них. В этом трагичность конечности и одновременно стремление превзойти ее. Внешне этот предел обнаруживается как давление мира на субъект. Оно может быть так усилено силой отношений и природой души, что затруднит движение вперед. Однако в большинстве случаев конечная природа способна преодолеть давление новых жизненных обстоятельств и разного рода отношений с другими людьми. А поскольку любое новое состояние в себе обладает конечным характером, постольку и в нем возникает та же самая воля к власти - как следствие зависимости, и та же самая воля к внутренней свободе - как следствие наличия внутренних границ. Все это, однако, удерживается вместе внутренней силой и внутренней границей, которые обнаруживаются в определенности единичного существования и приобретенной взаимосвязи, обладающей какой-то длительностью. Итак, в потоке жизни повсюду обнаруживается действенность одной и той же сущности. Во всем существует определенный предел возможностей, и все же существует свобода выбора между ними, а вместе с этим возникает удивительное чувство, что можно двигаться вперед и реализовывать новые возможности собственного бытия. Эту внутренне определенную взаимосвязь течения жизни, задающую непрерывный ход изменений, я и называю развитием.

Это понятие совершенно отличается от спекулятивных фантазий относительно последовательного продвижения ко все более высоким ступеням. Может быть, оно включает в себя рост ясности, дифференциацию и т. д. субъекта. Однако без реализации некоторого высшего зна-

294

чения течение жизни может оставаться привязанным к природной основе вегетативного роста, расцвета и распада от рождения до смерти, подобно низшим формам жизни. Течение жизни может рано склониться к закату или же восходить в своем движении до конца.

IV. БИОГРАФИЯ

1. Научный характер биографии

Мнения историков о научном характере биографии различны. Вопрос о том, включается ли биография в качестве части в состав исторической науки или же она существует вне ее, занимая во взаимосвязи наук о духе особое и самостоятельное место, есть, в конечном счете, вопрос терминологический; ведь ответ на него зависит от того смысла, который придают термину «историческая наука». Однако исходным пунктом любой дискуссии о биографии является теоретико-познавательная или методологическая проблема: возможна ли биография как общезначимое решение научной задачи? Я исхожу из того, что предмет истории дается нам в совокупности объективации жизни: во взаимосвязь природы включены проявления жизни духа - от быстрых и мимолетных жестов и улетучивающегося устного слова до непреходящих поэтических творений, а упорядочивание, которое мы вносим в природу и в самих себя, включает также правовой порядок и установления, регулирующие нашу собственную жизнь. Они составляют внешнюю действительность духа. Документы, на которых преимущественно и основывается биография, - это остатки, сохранившие выражение и воздействие личности. Особое место среди них занимают, конечно, письма и другие сообщения личного характера.

Задача биографа состоит в том, чтобы из такого рода документов понять тот комплекс воздействий, в рамках которого индивид определен своей средой и реагирует на нее. Любая история должна постичь комплекс воздействий. Историк тем глубже проникает в структуру исторического мира, чем глубже он вычленяет отдельные взаимосвязи и изучает их жизнь. Религия, искусство, государство, политические и религиозные организации образуют такого рода взаимосвязи, пронизывающие всю историю. Исходной среди этих взаимосвязей является жизнь индивида в определенной среде, воздействия которой он испытывает и

295

на которую сам оказывает воздействие. Уже в воспоминании индивида дано ему это отношение: течение его жизни, ее условия и ее воздействия. Именно здесь мы имеем праклеточку истории. Ведь собственно исторические категории вырастают из нее. Коль скоро ход жизни приобретает единство благодаря осознанию тожести, сохраняющейся в последовательной смене событий, все моменты жизни имеют свою основу в категории тожести. Дискретное, будучи связано, становится непрерывностью; выстраивая в одну линию воспоминания - от воспоминаний детства до воспоминаний взрослого человека, который утверждает по отношению к миру свое твердое, заключенное в самое себя внутреннее существо, мы определенным образом соотносим процессы воздействия и реакции на то, что уже сложилось и развивается как нечто, определенное изнутри самого себя. Внешние события, оказывающие воздействие на самость, имеют для нее ценность воздействия. Отдельные состояния самости и влияния на нее образуют свое значение в отношении к течению жизни и к тому, что формируется в нем.

Автобиография - это литературное выражение, размышление индивида о ходе своей жизни. Но в том случае, когда размышление о собственной жизни переносится на понимание жизни другого человека, возникает биография как литературная форма понимания чужой жизни.

Любая жизнь - и неприметного, и выдающегося человека, и повседневная, и необычайная - может стать предметом описания. Интерес к этому описанию может возникнуть по совершенно различным мотивам. В семье сохраняются семейные предания. Криминалистика и ее теории стремятся дать описание жизни преступника, психиатрия - патологической жизни ненормального человека. Все человеческое становится документом, который актуализирует в себе какую-то из возможностей нашего бытия. Однако исторически значимый человек, жизнь которого оказывает длительное влияние, в высшей степени достоин того, чтобы его биография приобрела форму художественного произведения. Среди этих исторически значимых людей особого внимания биографов заслуживают те, чье влияние связано с погружением в труднодоступные глубины человеческого бытия, кто достиг более глубокого проникновения в человеческую жизнь и ее индивидуальный облик.

Как можно отрицать то, что биография имеет непреходящее значение для понимания великой взаимосвязи исторического мира! Ведь налицо связь между глубинами человеческой природы и универсальной взаимосвязью развернувшейся исторической жизни, - связь, которая обнаруживает свое воздействие в любой точке истории. Именно

296

здесь обретается изначальная взаимосвязь между самой жизнью и историей.

Тем более насущно решение поставленной нами проблемы: как возможна биография?

Жизнь исторической <личности> - это комплекс воздействий, в рамках которого индивид воспринимает воздействия исторического мира, формируется ими и воздействует на исторический мир обратным образом. Она совпадает со сферой взаимосвязи мира, которая оказывает воздействие на индивида и, в свою очередь, испытывает воздействия со стороны формирующегося индивида. Именно в этом коренится сама возможность биографии, построенной научным образом: индивид не противостоит безграничной игре сил в историческом мире; наоборот, сфера его жизни - государство, религия, наука, короче говоря, собственная система жизни или взаимосвязь такого рода систем. Внутренняя структура этой взаимосвязи такова, что влечет за собой индивида, формирует его и определяет направленность его собственного воздействия: возможности, которые заключены в этой внутренней структуре в определенный исторический момент, и обусловливают исторические свершения.

Если взглянуть на жизнь Шлейермахера, то может показаться, что его биография исчерпывается многообразием его поступков. Однако при более внимательном изучении обнаружится, что неординарность этой личности заключена во внутренней взаимосвязи ее действий, объединяющей собой религиозность, философию, критику, новую интерпретацию Платона и апостола Павла, его активность на церковном и государственном поприще. Подлинная сила переживания и понимания, неторопливого разумения, возвышающегося над жизнью и деятельностью человека, превращающего их в свой предмет, сила, основанная на постоянном преобладании в душе высшего сознания, которое поднимает человека над судьбой, страданием и миром ...

2. Биография как художественное произведение

Автобиография - это понимание самого себя. Именно здесь предметом оказывается жизнь, точнее говоря, течение жизни отдельного индивида. Именно здесь переживание является той постоянной, непосредственной основой понимания, которое связано с определением смысла жизни индивида. Переживание как постоянно отходящее в прошлое

297

настоящее объемлет члены той взаимосвязи, в которой отдельные части обнаруживают себя как элементы приобретенной взаимосвязи души. Одновременно новые части - и те, что вновь переживаются, и те, что вспоминаются, - оказываются воздействующим членом комплекса воздействий. Однако сам по себе комплекс воздействий оказывается не системой воздействий, но любое воздействие, проистекающее из настоящего, связано с сознанием устремленности к некоторым целям. Цели образуют комплекс воздействий, так как даже страсть включает в себя цель.

Итак, комплекс воздействий прежде всего переживается как реализация целей, - по крайней мере в большинстве случаев это ясно осознается. Этому комплексу подчинены объекты, изменения и переживания, выступающие как средство. Благодаря целям формируется план жизни, связывая воедино различные цели и средства. Все это уже предполагает в настоящем времени, когда и формируется план жизни, ценностное сознание, которое восполняет настоящее прошлым, наделенным своими собственными потребностями, иллюзиями и т. д. Итак, категориальное постижение значения настоящего противостоит постижению значения, сформированного в прошлом. В нем заключена сопряженность внешних, единичных событий с чем-то внутренним. Причем это внутреннее погружено во взаимосвязь событий, которая не сформирована под воздействием последнего члена этой взаимосвязи, но сосредоточена в центральной точке, которая и является тем внутренним, с которым соотносится любое внешнее. Бесконечный ряд воздействий, наделенных смыслом. Только смысл создает единство.

Понимание осуществляется применительно к любым внешним событиям. Этот ряд событий завершается только смертью, и их граница очерчена лишь тем, что продолжает сохраняться. В этом и состоит их преимущество перед автобиографией.

Биография может быть использована для понимания тех проявлений, в которых выражается план жизни и осознание ее значения. Одни письма выявляют оценку индивидом определенной ситуации, другие -обнаруживают значение отдельных моментов его прошлого. Формируется взаимосвязь, ведущая к пониманию: талант дает о себе знать, он осознает себя; здесь в письмах опущены некоторые обстоятельства, не упомянуты заблуждения и перенесенные страдания; в других случаях сказывается благотворное влияние среды; возникают внешние задачи, которые оказывает положительное или скверное влияние. Здесь всегда остается то преимущество, что единое течение жизни сохраняет в этом материале отношение внешнего к внутреннему, к значению жизни.

298

Имеющиеся свидетельства сами выражают это отношение - такова, например, автобиографическая проза Гёте*. Наблюдатель уже обладает сознанием исторического влияния, его границ и проч.

Письма выявляют те или иные моменты жизни. Они оказывают влияние прежде всего на того человека, которому предназначены. Они выявляют жизненные отношения, но рассматривают их лишь с одной стороны. Однако если жизнь, независимо от того, приобрела ли она завершенный или даже исторический характер или нет, может быть оценена отныне в соответствии с ее значением, то это осуществимо лишь в той мере, в какой с помощью интерпретации наличных документов может быть выявлена связь с прошлым, с влиянием окружения, с тем, какое воздействие она была способна произвести в будущем. Эти документы позволяют понять индивида как средоточие воздействия различных сил - воспринимаемых и исходящих от него самого. Однако значение жизни в исторической взаимосвязи может быть установлено только в том случае, если как таковая будет разрешена задача постижения всеобщей взаимосвязи, отграниченной от этого индивида...

Итак, биография как художественное произведение не может решить эту задачу, не обращаясь к историческому времени.

Тем самым изменяется, однако, исходная точка зрения. Если граница истолкования индивида состоит в том, что коль скоро он центрирован на самом себе, то и самими биографами он помещается в центр рассмотрения. Биография же как художественное произведение должна найти такой исходный пункт, который позволил бы расширить общеисторический горизонт, сохранив, тем не менее, центральное положение этого индивида в рамках некоторого комплекса воздействий и значений: задача, которую любая биография может решить только приблизительно. С одной стороны, биография должна объективно выявить этот комплекс во всем многообразии его сил, его историческую определенность, ценности этой определенности и этого комплекса значений. При этом всегда должна осознаваться его безграничность, возможность расширения во все стороны, и, тем не менее, центральный пункт этой системы отношений должен фиксироваться в индивиде. Из этого следует, что художественная форма биографии применима лишь к историческим личностям. Ведь только они способны стать такого рода центральным пунктом.

* См. мою статью «Гёте и поэтическое воображение» [GS V, 282 ff.].

299

Трудность, заключающаяся как бы в двоякой точке зрения биографов, никогда не может быть полностью преодолена.

Роль биографии в историческом описании постоянно возрастает. Биография был а уже подготовлена романом. Возможно, Карлейль был первым, кто наиболее полно осознал значение биографии. Он ссылается на то, что трудная проблема, поставленная развитием исторической школы вплоть до Ранке, заключается в отношении самой жизни, взятой во всей ее многосторонности, к историографии. Разрешить эту проблему должна история как целое. Все предельные вопросы о ценности истории находят свое окончательное решение в том, что человек познает в ней самого себя. Мы постигаем человеческую природу не с помощью интроспекции. В этом состояло чудовищное заблуждение Ницше. Именно поэтому он и не смог понять значение истории. Более широкая постановка задач истории имплицитно содержится уже у Гегеля. Здесь мы подходим к ней ближе, чем в том случае, когда мы занимаемся изучением жизни естественных народов, до определенной степени лишенной исторического измерения и отличающейся единообразным повторением одного и того же жизненного содержания. Такова, так сказать, природная основа всей истории. Таким же образом и выдающиеся человеческие личности требуют совершенно нового подхода к изучению, который делает зримыми границы человеческой жизни с других сторон. Промежуточное положение занимает изучение нравов. Исходными пунктами такого изучения были биографии, написанные Карлейлем, трактовка Якобом Буркхардтом оснований отдельных целостных культур, описания нравов, осуществленные Маколеем, а также работы братьев Гримм. Такова та основа, на которой биография как художественное произведение получила новое значение и новое содержание.

Однако именно в этом заключены и ее собственные пределы: всеобщие движения проходят сквозь индивида как сквозь транзитную точку; нам необходимо найти новые основания для их понимания, основания, не сводящиеся к индивиду. Биография сама по себе не может превратиться в научное художественное произведение. Существуют новые категории, образы и формы жизни, к которым и следует обратиться и которые сами не обнаруживаются в индивидуальной жизни. Индивид - это лишь точка пересечения систем культуры и организаций, куда вплетено его бытие: как же можно их понять исходя из индивида?

ВТОРАЯ ЧАСТЬ.

ПОЗНАНИЕ

УНИВЕРСАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ВЗАИМОСВЯЗИ

ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

1. История

Прочные отношения исчезают в автобиографии. Мы захвачены потоком жизни, и бескрайнее море вбирает нас.

1. Различие между точками зрения ценности, значения, цели здесь продолжает сохраняться, но изменяется способ их сочетания.

2. Субъект, в котором и для которого наличествует смысл жизни, стал ныне проблематичным. Только ли для индивидов существует счастье (Л отце)?

3. Если субъектом считается отдельный субъект, отдельное лицо и т. д., то всякий раз из этого проистекает своеобразная точка зрения, при которой постигается значение, смысл и т. д. Об этом писал Зиммель65. Ложная последовательность ряда различных истин. Но именно в универсальной истории эти различные точки зрения посредством систематических наук поднимаются до объективности.

Наглядность истории. Внешнее и внутреннее, одновременность, последовательность. К этому добавляется проблема изложения, а также способ наглядного представления течения времени некоторого в себе бесконечно делимого ряда. Переживаем, даже если совсем ничего не переживаем...

История делает нас свободными, поскольку она возвышает нас над возникающей по ходу течения нашей жизни обусловленностью воззрений на значение. Но одновременно значение теряет здесь свою определенность. Осмысление жизни делает нас глубокими, история -свободными.

Но в этом бескрайнем море мы используем средства ориентации, которые вырабатываются в ходе переживания и понимания, в автобиографии и биографическом художественном произведении. Таковы исторические категории, возникающие из рефлексии о жизни как

301

мыслительные средства ее постижения. В понимании уже дана категория целого. Ход времени, течение жизни есть отношение частей к целому. Затем в биографии возникает категория качественно определенного индивидуального существования. Но поскольку индивидуальное существование обусловлено извне и оказывает обратное воздействие наружу, в нем даны категории действия и претерпевания. Любое индивидуальное существование в истории есть сила и одновременно находится во взаимодействии с другими силами. Индивидуальное существование развертывается в ходе течения жизни, в различные моменты этого течения испытываемое на опыте ограничение вызывает страдание, ощущение гнета или ведет к переходу к некоторому другому, более подходящему в этот момент состоянию, это индивидуальное существование - сохраняясь и одновременно изменяясь в любом состоянии - обретает свое счастье в этом переходе (а может быть, этот переход и составляет его счастье), причем действующий в нем закон образует внутреннее правило всех этих изменений таким образом, что достигнутое в настоящий момент состояние изнутри определяет будущее, - из всего этого возникают исторические категории сущности и развития. Сущность характеризует здесь продолжительность изменения, а развитие - лишь полученную взаимосвязь определенной формы процесса, охватываемую законом. Переживание или постижение отдельных людей нам ничего не говорят о развитии как прогрессе.

2. Новая задача

Однако бросим взгляд назад. Между категориями, которые особенно важны для наук о духе, существует внутренняя взаимосвязь*.

Их сопряжение друг с другом образует эту взаимосвязь, благодаря которой качественно определенное индивидуальное существование -индивид - приходит к пониманию. В этих сопряжениях мы постигаем теперь взаимосвязь, с помощью которой понимание схватывает данную действительность в соответствии с ее значением. Она является качественно определенным индивидуальным существованием. Это последнее повсюду - от отдельного выражения вплоть до субъекта всех выражений -обнаруживает отношение целого к частями. Это и есть взаимосвязь. Вза-

* См. мою книгу «История молодого Гегеля» [GS IV].

302

имосвязь есть структура. Из нее проистекают сущность и развитие. И поскольку лишь это сопряжение, свойственное любому отдельному существу, применимо ко всем данным формам его выражения, постольку и понимание этого индивида возникает в категориях ценности, значения, цели. В этом понимании он реконструируется как духовная взаимосвязь с помощью указанных понятий...

ПЕРВЫЙ ПРОЕКТ ПРОДОЛЖЕНИЯ К ПОСТРОЕНИЮ ИСТОРИЧЕСКОГО МИРА В НАУКАХ О ДУХЕ

1. Фундаментальное отношение: структура исторических образований

В той мере, в какой мы сталкиваемся с историческими образованиями, мы эмпирически находимся с ними в некоем единстве и взаимосвязи. Благодаря этому они становятся для нас предметами, включенными в более широкий порядок. Любое образование действует в исторической взаимосвязи благодаря присущей ему силе. Оно обладает своей собственной сущностью. В нем осуществляется развитие, которое несет в себе некий новый закон, возвышающийся над развитием индивида. Тем самым возникают новые задачи.

Как возможно разграничение его посредством понятий?

Круг в образовании понятий.

Какое дальнейшее развитие приобретают категории и понятия, постигающие индивидуальное существование?

Как возможно здесь объективное познание?

ВХОЖДЕНИЕ ВО ВСЕМИРНУЮ ИСТОРИЮ

Поскольку мы переходим здесь к истории, первоочередной проблемой представляется проблема отношения жизни и истории. К этому и ведет тот путь, на который мы вступили. В любой точке распространения истории в пространстве или во времени налична некая живая, действующая душа, сложившаяся под влиянием образования и реагирующая на любые воздействия. Любой важный документ является выражением этого. То, что относительно какой-то эпохи документы эти порой оказываются столь скудными, - результат выбора, осуществленного историей

303

как воспоминанием из груды написанного. Она превращает в пыль, золу или хлам все то, что не имеет значения. Категория «значение» здесь выступает по-новому. Но по сути все имеет значение, так как оно, будучи выражением бьющихся и трепещущих человеческих сердец, <позволяет заглянуть> в то, что в некоторый момент настоящего было возможностью переживания. Ведь речь идет о том, чтобы разыскать саму душу, которая в условиях текущего момента времени и некоторого пространства всякий раз связана с определенными возможностями, - разыскать один случай среди по-своему безграничных возможностей, предоставляемых историческим процессом.

Если мы обратим свой взгляд на историографов, то увидим, что под понятием репрезентации (изображением какой-то эпохи на примере некоторых людей) все они имеют в виду отношение к тому широкому слою, который заключает в себе человеческое воспоминание. Маколей и некоторые другие английские историки ближе всего подошли к этой проблеме.

ЛОГИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ В НАУКАХ О ДУХЕ

Исходный пункт - переживание. Но оно есть структурная взаимосвязь, и в любой репрезентации жизни, доставляемой науками о духе, эта жизненная взаимосвязь всегда наличествует. Она налична там, где я слушаю рассказ, читаю о каком-то историческом деянии, продумываю понятийную взаимосвязь, например, взаимосвязь труда в рамках национальной экономики, или взаимосвязь ценностей, или юридическую взаимосвязь свода законов, или политическую взаимосвязь некоторой конституции. Во всех этих случаях всегда присутствует эта жизненная взаимосвязь, которая оказывает воздействие на понимание этих случаев, и репрезентации вновь вызывают ее к жизни. Однако и поток времени, пронизывающий всю человеческую действительность, всегда является также и действенным фактором процесса постижения. Один и тот же временной поток пронизывает исторический мир и меня самого, пристально всматривающегося в этот мир. И уловка духа заключается в том, чтобы собрать этот поток воедино и придать ему ускоренное движение, сохраняя, однако, при этом меру длительности в самом течении жизни. Так драматург в идеальном временном порядке умеет сжать в считанные часы события, длящиеся целые годы.

304

ИСТОРИЧЕСКИЙ МИР И ЗНАЧЕНИЕ

Из переживания вырастают исторические категории ценности и цели. Но уже в переживающем субъекте, обращающем свой взгляд назад, в прошлое, в ходе осуществления им понимания возникает значение, и таким вот образом взаимосвязь замыкается на себе самой как категориальная форма.

Итак, обнаруживая в истории взаимосвязь, мы просто <применяем> понятие значения. Но речь идет о том, чтобы применить это понятие к действительности во всем ее объеме. История есть та область, где жизнь становится прошлым и где это прошлое становится предметом понимания. А там, где есть история, есть и значение во всем его многообразии. Оно существует там, где индивид репрезентирует нечто такое, что выходит за его пределы, сосредотачивая его в себе и придавая ему, так сказать, цельную наглядность в отдельном явлении. Оно существует там, где взаимосвязь изменяется под влиянием какого-то события или какой-то личности или сообщества (в истории никогда не бывает простой совокупности следствий как некоей суммы).

ЦЕННОСТЬ И ИСТОРИЯ

1. В историческом мире сохраняется также и связь ценностей с постоянным мерцанием, чередой ярко вспыхивающих и гаснущих аффектов души. Ценность не обладает здесь никакой реальностью, которая не была бы связана с ними. Здесь обнаруживается сбивающее с толку бесконечное многообразие, бесконечный горизонт, подобный тому, который открывается перед нами при взгляде на незнакомый вечерний город, огни которого вспыхивают, загораются ярким светом и гаснут, исчезая в неразличимой дали66. Но все эти вспышки и искры принадлежат некоему нам совершенно чуждому, удаленному от нас в пространстве и времени предметному миру. Так развертывается далее понятие созерцания и понятие ценности в историческом смысле. Жизнь отдельных индивидов приобретает завершенный характер. Ее собственная ценность теперь становится полностью обозримой. Теперь предстоит новая переоценка ценностей, которая больше не имеет ничего общего с практическим поведением. Здесь обнаруживается масштаб величайших известных нам собственных ценностей: градация идет вверх от людей со средними способностями, чем дальше взор проникает в прошлое, тем отдаленнее и объективнее стано-

305

вятся эти ценности - историческая дистанция оказывает такое же воздействие, как и дистанция, отделяющая нас от персонажей какого-нибудь произведения искусства. По мере погружения в историю уменьшается сама возможность сравнения нашей собственной судьбы и ценностей с этими историческими эпохами.

2. В этом многообразии исторических ценностей на передний план выступает прежде всего различие вещей, которые являются ценными лишь с точки зрения пользы, и вещей самоценных, имеющих собственную ценность и наделенных сознанием самих себя. Эти ценности составляют материю исторического мира. Они подобны звукам, из которых ткется мелодическая ткань духовного универсума. Любой из них занимает вполне определенное место в этой ткани благодаря своему отношению к другому звуку. Но звук этот имеет не только свои определенности - силу, высоту, продолжительность звучания, но как индивид он оказывается еще и чем-то неопределимым, неповторимым, не только в том отношении, в котором он находится к другим звукам, но и по самой своей сущности.

Жизнь - это полнота, многообразие, взаимодействие всего того единообразного, что переживают эти индивиды. Она по своей материи едина с историей. История в любой точке есть жизнь. А жизнь всякого рода в различных отношениях составляет историю. История - это жизнь, рассматриваемая исключительно с точки зрения всего человечества, образующего единую взаимосвязь.

Эти индивиды с их целями и значением, будучи самоценными созидателями жизни и истории, в первую очередь представляют собой действующие силы; наполняясь сознанием ценностей, они становятся целеполагающими индивидами, то есть силой, сопрягающейся с утилитарной ценностью предметов. И поэтому исторический мир преисполнен целями, он является - взятый как чистое многообразие сил -миром, наполненным целями.

И цели также берут начало своего развития в том пункте, где субъект направляет свой взгляд в будущее, взвешивает ценности и принимает решение о благе. От процесса, в ходе которого субъект полагает цель, здесь также отделяется появление цели внутри духовного хозяйства, которое не связано с этим процессом. Цели становятся самостоятельными действующими силами внутри этого духовного хозяйства. Следующий феномен состоит здесь в том, что цели оказывают свое воздействие в течении длительного времени, не будучи даже осознаваемыми. В историческом мире действуют страсти, душевные состояния: они остаются связанными с внутренним существом личности; иначе действует цель.

306

ПЕРЕЖИВАНИЕ, ПОНИМАНИЕ, КОМПЛЕКС ВОЗДЕЙСТВИЙ

Переживание и понимание впервые открывают нам то, что они пронизаны взаимосвязью. Мы понимаем только взаимосвязь. Взаимосвязь и понимание соответствуют друг другу.

Эта взаимосвязь есть комплекс воздействий. В психическом единстве жизни, в истории, в системах культуры и в организациях все постигается в постоянном изменении, и эти изменения являются результатом воздействия действующих субъектов, независимо от того, возникает ли это отношение в одном индивиде в силу его структуры или же в сложных фактических образованиях. То, что комплекс воздействий может иметь характер имманентной телеологии, ничего не меняет; ведь эта последняя есть лишь одна из форм воздействия.

В истории и в обществе повсеместно существует отношение между целым и частями67; и это отношение определяет непосредственно вытекающую отсюда форму воздействия в историческом мире. Именно здесь мы встречаемся с первыми составными частями, элементы которых являются несамостоятельными постольку, поскольку они не могут функционировать вне сопряжения с целым.

И если органические тела в этом смысле также образуют целое, части которого не функционируют самостоятельно, а осуществляют функцию, которая и составляет их сущность, только в своем отношении к целому, - то единства человеческой психофизической жизни образуют целостность в особом смысле. Сингулярна ведь любая данность, будь то органическая, неорганическая или духовная. И то, что мы в ходе размышления и рефлексии постигаем психофизический процесс, можно было бы рассматривать как его некоторый дополнительный признак, который, однако, не является исчерпывающим обозначением того, что характеризует эту взаимосвязь. Психическая взаимосвязь здесь структурна. Она есть комплекс воздействий, в котором то, что воздействует, продолжает существовать как психический факт и сопрягается с результатом воздействия. Этот комплекс воздействий распространяется на отношения мышления к постижению данного, постижения данного к наделению ценностью, наделения ценностью к целеполаганию, а внутри каждой из этих областей - на особые отношения того же рода, содержащиеся в конститутивном для этих областей типе сопряжения. Вся эта взаимосвязь сопряжений действует телеологически, создавая ценности и реализуя блага и цели. Среди ценностей особую роль играет собственная ценность личности. Ее характер заключается в том, что жизненное единство радуется опреде-

307

ленным свойствам, обладает самоощущением, которое связано с ним; и так как эти свойства связаны с каким-то индивидуальным ядром, которое коренится во взаимосвязи личности, то и эта собственная ценность является индивидуальной. Речь всегда идет о специфической взаимосвязи неповторимой личности, благодаря которой она и является тем, что она есть, ощущает и наслаждается так, а не иначе. Оценка других людей ведет к развитию этого отношения. Таким образом, индивид центрирован в самом себе. С другой стороны, любое сообщество также развертывает ценности, любое историческое движение стремится к этому и действует в том же направлении. Так в историческом и социальном состоянии возникает отношение, сообразно которому приобретает значение собственная ценность, смысл собственного существования единичных психических процессов, а, с другой стороны, психофизическое единство получает - в особенности в пределах целевой взаимосвязи - некоторое значение для целого. Этот комплекс значений и есть то, что постигается историком. Он заново им не оценивается, а признается в качестве действительности. В качестве действительности он конституирует значительность, интересы единичного человека, взаимосвязь значительных моментов между собой, короче говоря, вносит расчленение во временной поток68.

То, что личность согласно своему самоощущению рассматривает в качестве ценности, является...

ИСТОРИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ

В свое время Гегель поставил проблему: найти взаимосвязь понятий, которая привела бы их к ступени осознания. Эта взаимосвязь обнаруживается в метафизике, натурфилософии и науках о духе. Существуют идеальные ступени духа, на которых самость обнаруживает себя как дух, объективирует себя во внешнем мире и познает себя как абсолютный дух.

В этом и заключается гегелевская интеллектуализация истории. История не только познается в понятиях, но эти понятия составляют ее сущность: именно на этом основано ее адекватное познание. Дух и история отныне открыты. В них более не присутствует никаких тайн.

Насколько же иначе относятся к истории настоящие историки!

Однако история также не исчерпывается описанием индивидуального многообразия исторических феноменов. Если бы удерживались только эти феномены, то невозможно было бы познание истории. Ин-

308

дивиды как таковые оторваны друг от друга. Глубочайшая сущность истории, в соответствии с которой она объективирует дух человеческого сообщества, осталась бы непостижимой.

В понимании исторического продукта как выражения чего-то внутреннего еще не заключено никакого логического тождества, но содержится лишь специфическое отношение тожести, присущей различным индивидам. Индивиды понимают друг друга не благодаря своему равенству - только понятия равны друг другу и поэтому взаимопереводимы. Они понимают друг друга благодаря тому, что индивид, основываясь на выражениях и воздействиях, оказываемых совершенно иным индивидом, имеет возможность в определенных пределах повторно переживать его внутренние состояния и процессы как то внутреннее, что принадлежит этому другому индивиду. Ведь индивид обладает возможностями, которые выходят за пределы того, что он может реализовать на протяжении собственной жизни. Мы все живем, будучи ограничены приобретенными и хорошо освоенными определениями нашего существа. Но поскольку - а именно на этом и основано сознание свободы - в нашем воспоминании и в нашем волении будущего, а также, вероятно, и в нашей никогда не затвердевающей жизненности, заложены многие возможности жизни, то наша фантазия выходит далеко за пределы того, что мы можем переживать и реализовать в границах нашей собственной самости.

* ИСТОРИЧЕСКИЙ СКЕПТИЦИЗМ

1. Значением и ценностью не может обладать нечто такое, чего нельзя понять. У дерева нет и не может быть значения.

1 Историческая теория Зиммеля, согласно которой наделение исто-

рии формой является необходимым, так как иначе нельзя охватить все ее части, ложна, поскольку посредством объединения может быть репрезентировано множество ее частей69.

l В истории изменений, происходящих в мире, я никогда не сталкива-

юсь с выбором момента, который и т. д. В этом заключается отличие ис-I тории объектов природы от истории человека.

| Главную опору исторический скептицизм находит в том, что всегда

? можно поставить под сомнение комплекс воздействий, управляемый че-

ловеческими мотивами; ведь весьма сомнительно, что отдельный человек знает свои мотивы, а еще более сомнительно то, что и другие люди понимают их. Лишь в весьма незначительном объеме можно выявить

309

воздействие собственных интересов, честолюбия, желания власти, тщеславия на решающие поступки. Даже устные или письменные свидетельства относительно этого остаются шаткими. Но именно здесь и открывается подлинное пространство того, что знатоки людей и обывателей рассматривают как истинную историю. Особенно это присуще французам, обнаруживающим особую прозорливость, особое высокомерие по отношению к вещам и людям в том, что в основу великих человеческих свершений они полагают мелкие эгоистические мотивы. Они привыкли к подобному объяснению вследствие прагматического метода, который там, где ему не удается применить политическую теорию или оценить расстановку военно-политических сил, прослеживает связь мотива, поступка и последствия. Именно отсюда проистекает копание в мотивах и страсть к умалению великого в мемуарах. Наконец, французскому духу свойственна прозорливость относительно личных мотивов, денежных и социальных отношений, - прозорливость, для которой остаются непонятными и немецкое чувство долга, вытекающее из самой сути вещей, и немецкая наивность относительно личных целей.

Природа прагматической историографии, которая хотя и ищет комплекс воздействий, но лишь внутри границ взаимосвязи мотива, поступка и исторического последствия. Типичен в этой связи так называемый морализм Шлоссера, который является одним из таких прагматических историков с примесью французского стремления умалить великое, опираясь, правда, на моральную оценку.

2. Исторический скептицизм может быть преодолен лишь в том случае, если метод не будет нуждаться в констатации мотивов.

3. Исторический скептицизм преодолевается лишь тем, что на место психологической изощренности ставится понимание духовного образования. Оно наличествует для нас как внешняя объективация и поэтому может стать предметом понимания как определенного рода искусства.

4. Духовные образования распадаются на три класса. Высшей степенью надежности обладает понимание в области истолкования научного духа. Возможность замены.

Второй степенью надежности обладают произведения жизненной мудрости, религии, искусства, философии. Отчасти они суть выражение жизненной взаимосвязи личности, а отчасти - жизненной взаимосвязи.

Третий и наиболее сложный случай составляет область поступков и целеполагания. Отношение полагания целей, поиска средств и поступка является рациональным и прозрачным, однако совершенно иными

310

являются мотивы, которые определяют целеполагание. Нацеленные на всеобщее поступки, становящиеся историческими, не сопровождаются осознанием мотивов. Возможно, однако, что они находятся в ясной взаимосвязи с объективной необходимостью, которая накладывается на целевые системы и внешние организации; но вместе с тем для последствий этих поступков мотивы совершенно безразличны: они зависят только от представлений о цели и возможностей средств. Тем самым систематические науки о духе, соотносящиеся с миром поступков, обретают фундамент для надежного понимания этого мира.

Следовательно, здесь метод понимания становится более сложным, поскольку он включает в себя сравнение и т. д.

ВОЗМОЖНОСТЬ ОБЪЕКТИВНОГО ПОЗНАНИЯ В НАУКАХ О ДУХЕ

Проблема возможности объективного познания в науках о духе возвращает нас к вопросу о том, как это познание может реализоваться в истории. Как возможна история? В этой постановке вопроса скрыта своя предпосылка: определенное понятие истории. Мы видели, что данное понятие зависит от понятия жизни. Историческая жизнь - часть жизни вообще. Но эта последняя дана в переживании и понимании. Жизнь, если брать ее в таком смысле, распространяется на все сферы объективного духа, поскольку доступ к нему открывается благодаря переживанию. Жизнь есть тот фундаментальный факт, который должен составлять исходный пункт философии. Жизнь - это, что известно изнутри, то, что не может иметь под собой никакого более глубокого основания. Жизнь не может быть приведена к суду разума. Жизнь исторична, поскольку она постигается как движение во времени и как возникающий в ходе этого движения комплекс воздействий. Такого рода постижение возможно в силу воссоздания этого процесса в воспоминании, которое воспроизводит не нечто частное, а воссоздает саму взаимосвязь, ее стадии. То, что воспоминание осуществляет в ходе постижения самого течения жизни, в истории достигается посредством проявлений жизни, которые объемлет объективный дух, путем связывания согласно течению времени и ходу воздействий. Это и есть история.

Первым условием для построения исторического мира является очищение его от искаженных и нередко испорченных воспоминаний человечества о самом себе с помощью критики, осуществляемой в корреляции с истолкованием. Поэтому основной исторической наукой является филология, понимаемая в ее формальном смысле как научное ис-

311

следование языков, в которых отложилась традиция, как собирание наследия существовавшего до сих пор человечества, как очищение его от ложных напластований, как хронологическое упорядочивание и увязывание документов в соответствии с их внутренней взаимосвязью. В этом смысле филология - это не вспомогательное средство для историка, а ближайшая область применения его методических подходов.

Объективность истории возможна лишь тогда, когда среди разнообразных точек зрения (а с них-то и может быть осуществлена взаимосвязь целого и выделены отдельные части, необходимые для его складывания) выделяется та, которая позволяет постигать эту взаимосвязь в том виде, как она имела место.

Прежде всего следует ввести понятие значения. Взаимосвязь истории есть взаимосвязь самой жизни, в той мере, в какой жизнь при определенных условиях природной среды порождает взаимосвязь. Некоторая часть, которая принадлежит взаимосвязи целого, обладает значением относительно этого целого постольку, поскольку эта часть реализует отношение к этому целому, содержащееся в жизни. Ведь само по себе отношение целого к части вовсе не предполагает, что часть эта имеет значение для целого. В этом прежде всего и состоит неразрешимая, как кажется, загадка. Мы должны строить целое из определенных частей, и в этом целом должен заключаться момент, который и придает каждой отдельной части значение, а следовательно, и указывает ей на ее место.

Но как мы уже видели, именно это и приводит в движение исторический труд, осуществление которого ограничено взаимной зависимостью достигнутых определений или, иначе говоря, взаимозависимостью целого и его частей. Что такое жизнь - это должна сказать история. История неотделима от жизни, будучи течением жизни во времени, поэтому история и получает в ней свое содержание.

Из этого круга можно было бы найти простой выход, если допустить существование безусловных норм, целей или ценностей, в которых историческое рассмотрение и постижение имели бы свой масштаб.

История сама реализует ценности, значимость которых вытекает из экспликации отношений, содержащихся в жизни. Таковым является, например, обязательство, основанное на договоре, а также признание достоинства и ценности любого индивида, рассматриваемого как человек. Эти истины - общезначимы, потому что они позволяют осуществить упорядочивание в историческом мире.

312

2. Структура всякой исторической взаимосвязи

Проблема истории состоит в следующем: каким же образом там, где одна самость оторвана от других самостей, где имеет место лишь взаимодействие отдельных сил, из этих индивидов может возникнуть субъект, действующий и страдающий как единая самость? Системы культуры, общественные течения и движения, организации являются такого рода общностями, взаимопринадлежными целыми, в которых отдельные люди различным образом взаимодействуют друг с другом как части целого.

1. Природа этого взаимодействия в соответствии с его различными видами ... Первое отличие заключается в том, что каждый отдельный индивид не входит в эти еложносплстенные образования как целое, но лишь какой-то частью своей самости.

2. Все они различаются... Взаимосвязь в них отличается от взаимосвязи самости тем способом, каким в них обнаруживается пространство и время. У них есть пространство для расширения; в них во все большей мере включается все большее число лиц. Они могут преодолевать дистанции в пространстве; индивиды, связанные таким образом, могут находиться далеко друг от друга - словно бы преодолевая пространственные расстояния, они могут образовывать здесь единую взаимосвязь. (Ср. теорию структуры.)

Точно так же преодолевают они и обширные промежутки времени, и любая такого рода взаимосвязь имеет в своем распоряжении длительное, даже неограниченное время для своего развертывания. Время с присущей ему формирующей силой делает это возможным и усиливает ее воздействие в них.

3. Эта взаимосвязь индивидов, в которой они, отныне ставшие лишь частью целого, взаимодействуют между собой, сравнима с душевной взаимосвязью. И в том, и в другом случае эти части уже не являются самостоятельными субстанциями, а взаимодействуют в соответствии с предписанным им законом. В отличие от неорганического мира эта взаимосвязь дана не только извне, в силу чего она оставалась бы неразрешимой загадкой, но эта взаимосвязь переживается - тем или иным образом. Те способы, каким эта взаимосвязь может переживаться, хорошо различимы. Она может работать как сознание, когда различные лица разделяют одинаковое ощущение, имеют общую цель или подчинены единому управлению; при этом здесь всегда наличествует одно и то же сознание, в рамках которого отдельные люди корреспондируют друг с другом. Таким образом, здесь обнаруживаются и те же категории, которые присущи всякой психической взаимосвязи. Существует отношение целого и частей; это и есть

313

первое определение того, каким образом психическая взаимосвязь обнаруживает свой исторический характер. Но вместе с тем необходимо констатировать различие, которое проявляется в данном отношении.

Всякая такого рода взаимосвязь обладает структурой, в соответствии с которой ее части составляют целое. Тип этой структуры отличается от структуры души. И внутри исторических взаимосвязей также существуют различия, которые необходимо фиксировать.

Из этого вытекает основа для оправдания критики исторического разума, для переноса понятия структуры на эти образования.

Каждый индивид есть единичная сила. Каково то отношение, в котором определенные стороны или части различных индивидов, гомогенные друг другу, взаимодействуют, становясь целостной силой? Этим предполагается, что взаимосвязь конститутивно содержится в этих гомогенных сторонах индивидов (ср. мою работу «Введение в науки о духе»).

4. Поскольку гомогенные части в своей взаимосвязи с жизнью отдельных лиц заключают в себе направленность на то, что должно быть реализовано в будущем, постольку такая историческая взаимосвязь реализует то, что заключено в будущем. Здесь категория цели, используемая по отношению к отдельному лицу, может быть перенесена на такого рода взаимосвязь, правда, лишь с весьма значительным изменением своего смысла.

5. Еще труднее понять, в каком смысле историческая взаимосвязь оказывается способной созидать ценности.

6. В любой взаимосвязи, формирующейся во времени, существует воспоминание о его течении. Течение времени есть основное свойство любой исторической взаимосвязи, а течение психической жизни на разных своих стадиях включает в себя и какую-то степень воспоминания. Категория значения.

3. Субъекты исторических высказываний

Новые субъекты приобретают отдельное существование. В каком смысле мы говорим о них? В чем заключается критическое право рассматривать их как носителей высказываний?

ВОЗНИКНОВЕНИЕ БЛАГОДАРЯ ИСТОРИИ ОСОЗНАНИЯ ВЗАИМОСВЯЗИ И СООБЩЕСТВА

Если сообщество отныне надо определять в качестве субъекта, то из этого следует вывод, согласно которому необходимо под этим углом зрения

S14

по-новому рассмотреть духовный мир и в первую очередь поставить вопрос: каким образом такое сообщество становится субъектом, способным, подобно индивиду, действовать единым образом?

Сюда вносят свой вклад прошлое, актуальное взаимодействие и будущее.

Здесь видно, что история, о пользе которой так много дискутируют, действует продуктивным образом как осознание сообществами их истории жизни, как память о течении их жизни. Если мы изучаем историю сообществ, мы должны помнить о том, что существует и обратное: история как память человечества эти сообщества как раз и формирует. И, наоборот, имея своим истоком чувство единства, сознание сообщества создает героев - основателей рода, основателей государств, учредителей религий. Так велика власть наших связей с прошлым, так велико стремление к переносу единства нашего собственного течения жизни на совместную жизнь индивидов в формах сообщества.

4. Раса, народ и т. д. как конкретно-исторические субъекты

5. Системы культуры

Круг в их определении.

В чем заключается их единство?

Взаимосвязь в них.

Отношение систем культуры и организаций.

Они могут быть отделены друг от друга только в абстракции.

ГЕРМЕНЕВТИКА СИСТЕМАТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

Организации, подобно отдельным произведениям, также нуждаются в искусном и строгом истолковании. Достичь такого истолкования можно не через объяснение организаций из их истоков, а через возвращение к производящим причинам. Борьба различных школ объяснения: рационального, психологического или исторического. То, что оказывается здесь возможным, предполагает применение герменевтики к отдельным организациям и сравнение тех из них, которые являются родственными. Но остается нерешенным один трансцендентный вопрос.

315

Герменевтика здесь возможна, потому что между народом и государством, верующими и церковью, научной жизнью и университетом существует отношение, согласно которому общий дух, единая форма жизни находятся в структурной взаимосвязи, в которой они выражаются. Здесь, следовательно, существует отношение частей к целому, в котором отдельные части получают свое значение от целого, а целое - свой смысл от частей, и благодаря этому указанные категории истолкования обретают свой коррелят в структурной взаимосвязи организации, в соответствии с которой она телеологически осуществляет некую цель.

Но в чем же заключается специфичность структуры организаций и категорий их понимания? Просто существование организации как таковой не имеет никакой ценности. Цели в структурной взаимосвязи соответствует определенное свершение, функция и т. д.

6. Экономическая жизнь 7. Право и его организация в сообществе

8. Расчленение общества

9. Нравы, этос и жизненный идеал

10. Религия и ее организация

РЕЛИГИОЗНОСТЬ

Среди всех переживаний, на которых основывается объективация и организация духа, религиозность занимает особое, центральное место. Это показывает история. Но то же следует и из антропологического осмысления. Здесь корень взаимосвязи между переживанием и пониманием поэтов, художников, религиозных деятелей и философов. Во всех них возникают... из опыта самой жизни возникает то, что выходит за ее пределы. В любом случае в самой жизни заложен момент, который превышает ее. Специфическая черта религиозности заключается в том, что испытываемая на опыте жизнь вступает в сопряжение с незримым. В са-

316

мой жизни оно является чем-то превосходящим жизнь и одновременно оказывающим воздействие в пределах ее самой. Это сопряжение возникает, однако, из реальности опыта жизни, достигающей своего высшего проявления у великих религиозных деятелей. Религиозным гениям присущи не грезы о потустороннем, характерные для чувствительных душ, напротив, сама жизнь, испытываемая на опыте и истинная по своей природе, непреклонная в своей суровости, столь странно сочетающая страдание и счастье, указывает на нечто такое, что являясь извне, проистекает из своих собственных глубин, <вторгаясь> в жизнь как нечто чужеродное, словно бы входя в нее из незримого. Никакое художественное произведение не способно облегчить для этих совершенно естественных натур гнета жизни, действительности, которая вторгается в существование любого человека. Смерть как тень сопровождает каждый момент жизни Кальвина. Для протестанта за опытом блаженства веры, обретаемой благодаря божественному избранию, всегда стоит ужасная мысль, порожденная бездонным проклятием других душ. И сделав самих себя орудием Бога, деятельные натуры в состоянии достичь внутреннего спокойствия. Созерцательные, миролюбивые натуры в эпоху Реформации искали другой путь. И чем интенсивнее человек живет в соответствии со своей собственной сущностью, чем решительнее он освобождает себя от мирских побуждений, от разнообразных социальных привязанностей, тем сильнее в нем страх бездны, обнаруживающейся в каждом из нас. Он ощущает себя одиноким и оторванным от других людей. Он хотел бы преодолеть эту оторванность от них. Таким образом, сама жизнь в своем глубинном существе влечется ввысь, вовнутрь и к незримому миру, сливаясь с другими душами в любви и понимании.

Решающее здесь то, что религиозные гении никогда не впадают в пошлость бездумного существования, в повседневное забвение памяти и будущего, в бегство в фантазию. И здесь нет никакого упоения игрой мирских сил - упоения, которое также предполагает забвение мысли о смерти и спасении души.

1. Отныне то, что религиозные объекты всегда являются предпосылкой для переживания и тем самым религия... в сеть традиции...

2. И если она разрывается, то в природе переживания и понимания все же продолжает сохраняться значение жизни, включение целей в незримое, восполнение ценностями.

Религия возникает из общения с незримым. Однако не из этого общения самого по себе возникают формы религиозности. Общение это, скорее, сопровождает формирование личности вплоть до умиро-

317

творяющего единства (блаженство), и только оно и является действительностью. Испытываемые на опыте моменты этого формирования, переживаемые в религиозном опыте. Переживания этого формирования не являются только доктринальными, как и не являются они мимолетными движениями души - они возникают в личности, которая на свой особый манер реализует задачи своей жизни. Следовательно, в основе возникновения той или иной формы религии всегда лежит одно и то же - попытки постановки себе некоей цели, иллюзии относительно ценностей, достигаемых при осуществлении этих целей, новое обретение ценностей, определение значения жизненных отношений.

Постичь, чтоесть религия, так нелегко, потому что все формы ее выражения и сохраняющиеся на протяжении веков произведения, в которых она представлена как догмат, вера, суеверие, религиозное искусство, религиозное мировоззрение, сперва требуют интерпретации, позволяющей постичь те движения души, которые стоят за всем этим.

1. Все, что составляет предметное содержание жизни и ее коррелята - мира, может быть объектом наделения религиозной ценностью.

2. Но религиозное наделение ценностью никогда не является чем-то изначальным. Религиозная ценность в отличие от жизненной ценности и т. д. не есть совокупность совершенно независимых ценностей. Напротив, она предполагает опыт наделения жизненной ценностью, который на основе определенной тональности или оттенка душевной жизни подчеркивает невозможность преодоления давления окружающего мира (Паскаль), сопротивления ему, его нереальность, хрупкость, разложимость, непостижимость, а с другой стороны - необходимость устойчивости мира, возможность доверия, согласия. Но это все еще не есть религиозное настроение. Оно становится религиозным лишь тогда, когда незримое начинает выступать средством конституирования мира души на основе соответствующего этому чувства. Итак, прежде всего возникает понятие религиозной потребности, той специфической потребности, которая находит свое удовлетворение в религии. Там, где она не предшествует религии или играет в религиозной жизни души служебную роль конститутивного момента, там существует только религия предания, религия привычки. У всякой религиозной натуры, в силу своеобразия ее душевного склада, обусловливающего особую оценку жизни, есть способность к созданию оригинальных концепций.

318

IL Искусство

12. Науки 13. Мировоззрение и философия

ИСТОЛКОВАНИЕ ФИЛОСОФСКИХ СИСТЕМ

1. Простейший случай: главное произведение. Проблема: отношение систематического изложения к смыслу в соответствии со значением частей, собственной ценности истин и т. д. Вспомогательные средства: история развития.

2. ... Платон и Лейбниц. Здесь постижение смысла их работ и их смысловое отношение к целому, так как они не являются частями, из которых соразмерным образом складывается целое, предполагает историю развития, позволяющую оценить значения отдельных работ для целого.

НАУКИ О ДУХЕ И ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

I.

1. В интеллекте и во влечении заключено стремление, коренящееся в душевной жизни. Управляет этим стремлением удовольствие.

2. Структура душевной жизни телеологична, то есть обладает стремлением к дальнейшему развитию.

3. Продолжительное удовлетворение, независимое от собственной жизни, возникает только при согласии между этим стремлением и великими объективностями, которое делает возможным удовлетворение.

4. Условием существования этой жизненной взаимосвязи является право и мораль. Это условие состоит в том, что соблюдение взаимных обязательств осознается нами как долженствование. Трансцендентальные исследования его априорных предпосылок нерезультативны.

П.

Современное философское мышление истосковалось и изголодалось по жизни. Оно стремится возвратиться к полнокровным радостям жизни, к искусству и т. д.

319

ВЗАИМОСВЯЗЬ ИСТОРИИ МЕТАФИЗИКИ И РЕЛИГИИ С КУЛЬТУРОЙ

Сравнительное исследование культуры.

1. Один из признаков культуры заключается в том, что, движимая существующими организациями, она достигает высшей точки в своем развитии, где отдельные системы связываются в гармоническую структуру, после чего на основе подлежащих исследованию отношений следует распад.

Содержание не оторвать от формы, в которой гармоническая структура достигает своей высшей точки в развитии. Понятия жизни, например, обязанность, служба, художественное изображение жизни посредством пропорции, света и тени, наслаждение порядком звуков в мелодии, в гармонии, трагические отношения характера, поступка, вины и судьбы - во всем этом формируются жизненные содержания. Теория этого формирования.

Содержания, то есть реальности или качества, постигаются в самой жизни сообразно своему значению. Это постижение получает свое выражение в искусстве и т. д. Каково же это отношение?

2. На высшей точке развития, из которой всегда следует исходить (это важнейшая методическая позиция), развивается установка сознания, которая, на основании сопряжения элементов культуры, образующих некоторую структуру, позволяет определенным образом выражать ценности, значение и смысл жизни. Все это находит свое выражение в некоей внутренней взаимосвязи между антропологической рефлексией и основывающимися на ней произведениями поэзии, религии, философии. В этой взаимосвязи сопрягаются между собой чувство настоящего, память о прошлом и ожидание будущего. Она обретает смысл в воспоминании, чувстве жизни как актуальном чувстве ценностей и в идеале (благе). Граница каждой культуры обнаруживается на высшей точке этого притязания, устремленного в будущее.

14. Взаимосвязь организаций в государстве 15. Нации как носители власти, культуры и т. д.

320

16. Человечество и всеобщая история

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НАЦИЙ. ДУХОВНЫЕ ДВИЖЕНИЯ. ЭПОХА.

РЕВОЛЮЦИЯ

Изменения, происходящие в историческом мире, подразделяются на ряд основных типов. Они могут быть поняты постольку, поскольку осуществляются в узком кругу внутри некоторой системы культуры, или одновременно с системой культуры и организацией той или иной нации, или в некотором более широком целом, а именно внутри различных сторон жизни этого целого. С другой стороны, они могут быть постигнуты, поскольку распространяются на большие или меньшие интервалы времени. Эти различные способы постижения обусловлены природой движения, которое мы постигаем. Оно распространяется расширяющимися кругами различного размера и реализуется на протяжении различных периодов времени.

Однако необходимо принять во внимание все разнообразие такого рода единых по сути изменений, чтобы тем самым прояснять их пространственный и временной масштаб.

И вновь обнаруживается, что проведение размежеваний здесь возможно лишь благодаря тому, что единство значения соединяет ряды изменений. Поскольку сами по себе все эти изменения одинаковым образом связаны друг с другом, то причинно такие события, как возникновение немецкой империи или Французская революция, не будут оторваны от того, что происходило или будет происходить до или после того в соответствующем круге событий. Но такого рода группировка событий невозможна ни по содержанию, ни по своим чисто объективным взаимоотношениям.

Для того, чтобы решить этот вопрос, я буду исходить из систем изменений, которые можно было бы назвать революциями. Их общий признак заключается в том, что долго сдерживаемое движение внезапно разрушает существующие правовые порядки и распространяет присущую ему силу на более широкие круги.

Здесь, в свою очередь, выделяются те революции, в которых подавленные интересы соединяются с массивами идей, накопленными в течение долгого времени, в силу чего эти революции имеют особое значение. А именно, по своим последствиям они не только не ограничиваются использованием и объединением интересов как таковых,

V2H-9904 321

но и, будучи реализацией массива идей и идеалов, в своем воздействии выходят далеко за пределы этого.

Такова природа двух ужасающих явлений - Реформации и Французской революции. Реализация идей в них как таковая воздействует на те отдаленные области, где сколько-нибудь родственные интересы находятся