Часть 13.

отношения, которые связывают значимость правил или предписаний с их значимыми предпосылками в пределах некоторой целевой области, тогда нормы, правила или даже законные предписания возвышаются до объективно необходимого и общезначимого знания. Оно выражается в рационально обоснованных обязанностях. Поиск этой взаимосвязи, которая позволяла бы возвышать законные предписания до такого рода знания и была бы таким вот образом удостоверена разумом, ведет к возникновению естественного права. Предписание, правило и норма также не могут рассматриваться как суждение в строгом смысле. Ибо при этом не говорится, например, что наличествует некоторое предписание, но говорится, что оно значимо. Долженствование, содержание которого должно быть выполнено в приказном порядке, не есть предикат. Если я рассматриваю

353

предложение в этом смысле, то я отклоняю то, что в нем выражается, а именно связь с предписанием, правилом или нормой86.

Различие действия в этих трех областях знания выражается еще и таким образом: познание жизненных ценностей, равно как и познание утилитарной ценности внешних вещей, неотделимо от последствий этого наделения ценностью в области чувства и порождает изменения в нем. Можно сказать, что теория представляет собой только средний член между первым наделением ценностью, осуществляемым наивным эмпирическим сознанием, и наделением ценностью под действием самой жизни, которое достигло ясности относительно себя самого в ходе самоосмысления. И это самоосмысление протекает при участии оценок, которые основываются на действиях чувства. Так же и в области воления необходимо движение вперед от позитивных предписаний, диктуемых обычаем, правом и религиозностью, через теорию и далее -к некоторой значимой взаимосвязи. Конечная цель теории в этой области состоит исключительно в достижении общезначимой взаимосвязи между всеобщими ценностными определениями, целеполаганиями и правилами.

Рассмотрим теперь операции мышления в этих трех областях. Дескрипция процессов, которые ведут к объективно необходимому знанию, обнаружила в каждой из них продвижение вперед. Это движение берет начало в единичном и случайном отдельных переживаний; рефлексия, сомнение, спор порождают в каждой из этих областей стремление к объективно необходимому знанию. Разыскивается объективная реальность, безусловный масштаб оценки, высшее благо, безусловно значимая норма поведения. То стремление к безусловному, которое было для Канта признаком теоретического разума, обнаруживается во всех трех сферах знания. Это означает, что мышление продвигается от отношения к отношению, никогда, насколько мы пока можем видеть, не достигая своей цели. Воле к знанию, целевой взаимосвязи знания, стремлению постичь в виде значимого знания идеал истинного, ценного и благого соответствует - как фундаментальное свойство любого процесса порождения значимого знания -продвижение вперед от одного отношения к другому по направлению к этой цели. От этого всеобщего характера процесса познания зависят взаимосвязь и законы мышления.

354

4.

Самое общее свойство мышления, которое обнаруживается во всякой сфере его активности, может быть охарактеризовано такими выражениями, как «синтез», «связь», «сопряжение». Все эти слова выражают тот процесс, посредством которого многообразие объединяется в единство. Выражение «связь» или «синтез» должно означать здесь тот способ, каким содержания сопрягаются друг с другом, поэтому разделение или отрицание также подпадают под это понятие синтетической функции, наряду со связыванием в узком смысле. Таким образом, выражение «сопряжение» в наибольшей степени соответствует тому, что должно быть здесь сказано.

Сопрягающая активность связывает между собой те процессы и результаты, которые поддаются различению87. Мы различаем, находим сходство или равенство и постигаем степень различия. Обобщая, все эти процессы мы называем сравнением. Благодаря им и возникает сознание данного многообразия. Так становится возможным процесс разделения и связывания. Звуки мелодии схватываются мной как различные. Поэтому они поддаются разделению и затем вновь могут быть связаны в мелодию. В одной вещи мы разделяем то, что дано посредством различных чувств, например цвет, запах, вкус, и затем вновь связываем это. При этом всегда обнаруживается изменение направления и интенсивности внимания. На этом основывается и переход к процессу абстрагирования, осуществляющемуся посредством указанных элементарных процессов. При чередовании вещей, качеств и процессов внимание может направляться на то, в чем они едины, и в таком случае происходит отвлечение от того, в чем они между собой различны.

Эти операции сравнения, связывания и разделения включены, кроме того, в сознание тождественности предмета, равно как и в образование абстрактных представлений. Образ восприятия некоторой картины повторяется, как только мой взгляд вновь обращается к ней. При этом я осознаю, что сами акты восприятия различны между собой, но в то же время я испытываю на опыте, что их содержание остается тем же самым. Так я постигаю предмет как один и тот же, я осознаю как тождественность этого предмета самому себе, так и различие актов постижения. И сколь бы различны ни были процессы, ведущие к возникновению абстрактных представлений, в них, тем не менее, включены те же самые операции различения, нахождения равенства, разделения, связывания88. Они, кроме того, позволяют постигать отношения в преде-

355

лах отдельной эмпирической данности. Промежуток времени переживается, отдаленность в пространстве постигается. Любой вид знания включает в себя эти операции. Оценка осуществляется посредством операции нахождения равенства или неравенства, а также операции установления степени. То же самое и с предпочтением в актах воли. Эти операции являются общими для любого дискурсивного мышления. Под последним мы понимаем мышление, связанное с языком или же другой соответствующей ему системой знаков, например с числами. Однако образы восприятия или представления, с которыми сопрягается мышление, также могут быть возведены к этим операциям как своему условию. Разумеется, это ничего не говорит о том, каким образом возникает чувственное восприятие, осознание предметов или абстрактных представлений. Исследование природы этих процессов составляет задачу психологии. С точки зрения логики и теории знания речь идет только о том, что процессы, благодаря которым пространственная и временная последовательность впечатлений или внутренних событий, обнаруживающихся как данные, связывается в формообразования более высокого порядка, могут рассматриваться как произведенные указанными операциями. Каковы бы ни были эти процессы, они эквивалентны процессам этих логических операций. Только в этом и состоит смысл теории бессознательных умозаключений, благодаря которым возникает наш образ восприятия. Она удостоверяется тем, что чувственные восприятия, а среди них прежде всего те, что связаны обманом чувств, могут быть объяснены при допущении этих первичных логических операций.

Кроме того, само собой разумеется, что процессы ассоциации и репродукции следует рассматривать как средства, которые извлекают на свет логические операции, сводят их воедино и в силу этого делают возможным их осуществление. При этом исходят из теоретико-познавательной предпосылки о сугубо относительном замещении восприятий образами воспоминания. Так же и внимание как возрастание осознанности и изменение ее распределения не ведет к изменению самого постигаемого факта.

И наконец, логические операции, которые мы назвали первичными, входят в любую основную разновидность психического действия в числе полагаемых в этом действии категорий, которые выражают содержательные отношения в рамках этих разновидностей действия. Эти категории, как и элементарные формальные операции мышления, обусловливают, в свою очередь, формирование представлений, которые лежат в основании дискурсивного мышления. Они выражают

356

полагаемые в действии формы сопряжений, посредством которых конституируется89 объективно-необходимая взаимопринадлежность содержаний в пределах этого действия. Реальность, ценность и цель -вот основные категории, которые обнаруживаются в пределах этих трех видов операций.

Категории подразделяются на два класса: те, которые извлекаются из формальных операций мышления путем абстрагирования (таковы различие, сходство, равенство, степень, тождество, единство, множество, всеобщность), и те, которые выражают объективно-необходимую взаимопринадлежность содержаний, устанавливаемую различными видами психического действия. Таковы категории реальности, вещности, причинности, ценности, цели, средства. В том случае, когда это определяется более широкой структурой знания, к ним присоединяются и другие категории, как формальные, так и объективные, которые будут названы в свое время. Нельзя выделить определенное число категорий, и их отношение между собой не может быть окончательным образом упорядочено.

5.

Элементарные формальные логические операции постигают не содержания, предметы или процессы, но отношения. В силу этого они и являются операциями мышления. Однако если рассматривать их истинностную ценность с критической точки зрения, то обнаруживается их родственность восприятиям. Возьмем два листа бумаги серого цвета различных оттенков и положим рядом друг с другом. Восприятие каждого из этих двух оттенков, непосредственная данность содержащегося в этом восприятии, связь постижения с тем, что дано, - все это повторяется также и в том случае, когда я постигаю различие двух этих оттенков серого цвета. Так мышление различия репрезентирует в соответствии со своей истинной ценностью то, что я назвал ранее восприятием второй степени. Оба восприятия являются условиями того, что указанное различие будет подмечено. Когда звуки следуют друг за другом с некоторым интервалом, то выполняются условия для приведения в действие операции сознания, которая отделяет их друг от друга. Когда качества различного происхождения связываются в один предмет, то в этом случае выполняются также условия, позволяющие отделять их друг от друга и вычленять их из взаимосвязи представления этого предмета. И хотя при этом деятельность сознания по отделению и обратному связыванию имеет большую формальную свободу,

357

она также содержательно определена объективной необходимостью. Если, например, совокупность впечатлений освобождается от своего окружения и движется в пространстве, то она отмежевывается от своего окружения. Когда я говорю об отмежевании этой совокупности впечатлений от окружающих ее объектов, я всего лишь довожу до сознания, что здесь действительно имеет место. Из задачи, которая вытекает из целевой взаимосвязи мышления - достичь объективно значимого знания - и решение которой всегда состоит в процессах, направленных к достижению этой цели, я вывожу другие свойства мышления. Они представляют собой условия, с которыми связано разрешение этого вопроса. Цель мышления состоит в том, чтобы продвигаться вперед от обусловленного характера всякой данности, а вместе с тем и от ее относительности к объективно необходимому знанию. Отсюда следует, что эти отношения должны распространяться на все новые и новые члены.

ТРЕТИЙ ОЧЕРК ОТГРАНИЧЕНИЕ НАУК О ДУХЕ

ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ

1. Задача

Я исхожу из данной в опыте взаимосвязи наук, сущность и основание которой я разыскиваю. История, политэкономия, правоведение и общественно-политические науки, религиоведение, изучение литературы, поэзии, искусства и философии находятся друг к другу в близком внутреннем отношении, ибо все они из данной в опыте действительности извлекают переживания, чувства, стремления, акты воли, процессы представления, фантазии, мышления. Они стремятся постичь их и сделать предметом познания. Поскольку же эти переживания взаимосвязаны друг с другом, познание принуждается к тому, чтобы постигать отношения между ними. Я исхожу из этой фактически существующей взаимосвязи, которая сложилась между этими опытными науками. Она представляет собой факт, который в первую очередь и обнаруживает перед собой логик и теоретик познания. Может случиться и так, что он будет вынужден сгруппировать ее иначе, на новый лад. В таком случае встает вопрос об оправдании предпочтения именно этой взаимосвязи перед другими возможными группировками - вопрос, который может быть прояснен только на основании наличествующей фактической взаимосвязи. Выражение «науки о духе» следует понимать не иначе, как обозначение этой фактической взаимосвязи. Оно не должно включать никакого допущения относительно того, каким образом дана эта взаимосвязь. И если психология находится к этим наукам в каком-то определенном отношении, согласно которому она, с одной стороны, обосновывает их и, с другой стороны, использует их факты, то и это поначалу должно <рассматриваться> только как факт, и ее принадлежность к этим наукам остается открытой.

Науки о духе образуют взаимосвязь познания, стремящуюся сделать своим предметом все доступные переживания, из которых состоит человеческий исторически-общественный мир в том, что касается его наличия в настоящем, в воспоминании и понимании. Этим познанием за-

359

нимаются отдельные исследователи; они сталкиваются с чрезвычайными трудностями, однако результаты их деятельности внушают им уверенность в том, что наполовину угаснувшие переживания могут быть снова вызваны к жизни, что их течение может быть постигнуто и, наконец, что вся взаимосвязь духовного мира может быть познана и в этой взаимосвязи раскроется царство реальности.

Отсюда возникает проблема нижеследующего исследования. Спрашивается, оправдана ли и в какой мере уверенность в прогрессирующем объективном познании, которую разделяют все те, кто работает в области наук о духе. Сама эта работа, которая осуществляется в мастерской наук о духе, должна возвыситься до осмысления самой себя. Должны быть разысканы формы и категории познания в области наук о духе, должны быть установлены отношения, которые обосновывают значимость этого познания, и должны быть приведены к логическому осознанию те методы, в которых осуществляется это познание, - это увеличит надежность и сферу их применения.

Эти проблемы рассматриваются также в контексте философской системы: имплицитно - в общей логике и учении о познании, но, кроме того, и в особых приложениях общих теорий к предметам наук о духе. Однако здесь, в нашем полагании основ для наук о духе, главной темой должны стать как раз эти проблемы.

Это ограничение обнаруживает примечательное преимущество. Логическое и теоретико-познавательное осмысление наук о духе связывается здесь подобающим отношением с их историческим осмыслением. Оно может ограничиваться теми положениями, которые совершенно необходимы для основоположения наук о духе. Поэтому многие спорные вопросы, которые должна рассматривать система философии, но которые связаны со значительными трудностями, могут быть исключены как не имеющие отношения к настоящей задаче. Связь, простирающаяся от первых основополагающих положений до законченного учения о методе, может быть представлена здесь в обозримом виде. И последнее, значение чего каждый может оценить со своей собственной точки зрения: эти исследования считают себя свободными от тех проблем, с которыми сопряжено построение философской системы для всякого современного человека, но в особенности для исследователя исторически-общественной жизни, который повсюду замечает относительность исторических феноменов - как исторических и философских, так и социальных и политических.

Природа этого предмета ведет к тому, что значительная часть положений, которые содержит первое основоположение, может получить

360

лишь общее, очерчивающее всю эту область познания изложение. Проблема объективного познания, установление смысла, который только и может иметь это выражение, равно как и такие соответствующие ему выражения, как «бытие», «реальность», «объективность», если они должны получать свое наполнение в данных нам переживаниях познания, учение о переживаниях, взаимосвязь, которая ведет от эмпирического сознания к закону сознания, а также теория логических форм и законов - эти и другие части основоположения наук о духе могут быть рассмотрены лишь в общем виде.

Однако и в области наук о духе исследователь должен совершить в себе переворот, который ведет от эмпирического сознания, принимающего предпосылку реальности психического субъекта, вещей и других личностей, через опыт и опытные науки к критическому постижению, что эти три великих предмета, во взаимоотношении которых протекает и жизнь, наличествуют лишь в корреляции сознания к его содержанию. И столь же всеобщими, как эта взаимосвязь, в которой вплоть до последнего остатка упраздняются предпосылки эмпирического сознания, являются положения, которые позитивно устанавливают, каким образом в переживаниях коренится знание о психической взаимосвязи, которую можно было бы назвать психическим субъектом, о внешних вещах и о других личностях. В то же время такое исследование включает в себя всеобщее учение о формах, законах и категориях мышления.

Только на этом всеобщем основании может быть разрешена особая проблема наук о духе, - проблема того, каким образом здесь из переживаний, которые протекают в настоящем времени, вспоминаются или включают в себя понимание актуальных или прошедших переживаний других людей, возникает постижение духовной действительности и познание ее взаимосвязи. Ибо это постижение, обнаруживающееся в ходе развития познания в области наук о духе, предшествует любому осмыслению этих наук: эта действительность и ее взаимосвязь возникает в духе на основании его переживаний и при помощи мышления согласно категориям, реализующим в нем отношения между тем, что дано; эта действительность представляет собой творение духа. Объективное познание также и для наук о духе вовсе не является копией находящейся вне их действительности. Познание и здесь остается привязанным к своим средствам созерцания, понимания и понятийного мышления. Науки о духе никогда и не испытывали желания создавать такого рода копии, и чем далее они продвигались вперед, тем меньше они к этому стремились. «То, что произошло и происходит, неповторимое, случайное и моментальное возводится в них к исполненной ценности и смысла вза-

12 - 9904 361

имосвязи - именно в нее продвигающееся вперед познание стремится проникать все глубже и глубже, все более объективным становится оно в постижении этой взаимосвязи, будучи, однако, не в состоянии когда-либо избавиться от основной черты своего существа: то, что есть, оно может испытать на опыте только посредством последующего вчувство-вания и конструирования, путем связывания и разделения, в абстрактных взаимосвязях, в связи понятий» (см. «Очерки по основоположению наук о духе», настоящее издание, с. 43).

Система юриспруденции отличается от суммы переживаний, вызываемых правовыми актами или сопровождающих вынесение судебных приговоров. То же самое различие имеет место и между совокупностью переживаний, вызванных общением с тем, что является незримым и неопределяемым механическими операциями, и постижением в понятиях, которые конституируют сущность религиозного общения, религиозного опыта, религиозных высказываний. Формы, в которых ведется это общение, системы культуры, в которых реализуется целевая взаимосвязь общественно-исторического мира, состоят из переживаний и отношений между ними. Однако порядок понятий, в которых познаются эти переживания, возникает только в ходе работы духа, созидающего второй, духовный мир, который хотя и фундирован в этом первом мире, однако создается лишь посредством присущего духу понимания, суждения, понятийного мышления.

История наук о духе обнаруживает, кроме того, что логическое и теоретико-познавательное осмысление проясняется в том случае, когда историческое изложение того, что однажды произошло, не может и не стремится быть копией прошедших событий - так же, как это имеет место в юриспруденции и теологии. Чем глубже история проникает во взаимосвязь события, тем с большей очевидностью обнаруживается эта ее особенность. Ибо именно в этом состоит решающий момент, на котором покоится постижение взаимосвязи в истории: эта взаимосвязь не может быть вычитана из дошедших до нас остатков исторического события, но и так называемые историко-философские идеи также не могут привноситься в дошедшее до нас прошлое, чтобы конституировать эту взаимосвязь. Сами исторические события - в том виде, как они доходят до нас из прошлого, и взятые в своем сосуществовании и последовательности - как таковые никогда не содержат в себе средство или материл для того, чтобы вывести связующую их причинную взаимосвязь и господствующие над ними формообразующие законы или же сделать заключение о реализующемся в них прогрессе или развитии. Лишь на основании аналитических наук об отдельных целевых взаимосвязях, кото-

362

рые в качестве систем культуры пронизывают историю, и, кроме того, на основании аналитического знания о внутреннем построении организаций, сложившихся в истории - на основании науки, которую можно назвать политикой, - лишь на основании этого осуществляется постижение взаимосвязи истории; лишь исходя из этого может быть разрешен вопрос о том, могут ли познаваться формообразующие законы, а также сделан вывод о развитии на основании сосуществования и последовательности событий. Исторически достоверное не заключается, как можно было бы подумать, в фиксировании событий согласно их сосуществованию и последовательности. В нем всегда многое остается сомнительным. Еще в меньшей степени исторически достоверное может быть обнаружено в ходе постижения личных, индивидуальных сил, действующих в истории. Только там, где исходят из обретенной посредством систематических наук о духе взаимосвязи, в которой сформировались эти силы и на которую они воздействуют, возникает видение их развития и масштаб их ценности. Итак, самым достоверным и важным всегда остается то, что доступно исследованию в области наук о духе: познание великих форм культуры и их внешней организации, их развития, их взаимодействия в некоторую эпоху, а также постижение структуры общества в том виде, как оно существовало на протяжении определенного периода времени, и тех моментов структуры общества, которые вели к его постепенным изменениям.

Итак, есть одна-единственная взаимосвязь, которая реализуется в ходе изучения общественно-исторической действительности. Есть одна и та же действительность духовного мира, которая, будучи рассмотрена различным образом, обнаруживает себя то в качестве универсальной истории, то в качестве совокупности и связи систематических наук о духе. Понимание этой действительности, мыслительное постижение наличествующей в ней взаимосвязи требуют внутреннего присутствия систематического познания из области наук о духе в том случае, если речь идет о научном познании универсальной истории в целом, там же, где оно направлено на систематическое познание какой-нибудь отдельной системы культуры или организации общества, оно нуждается в наличии универсально-исторического знания. Тем самым уже сказано, что глубочайший вопрос, затрагивающий возможность объективного познания в области наук о духе, состоит в том, чтобы постичь, каким образом посредством воспоминания, понимания и исторической критики в индивидуальных переживаниях познания индивиду может открываться сосуществование и последовательность исторических событий и как затем в этом сосуществовании и

12* 363

?

последовательности событий может быть дана их взаимосвязь. Разрешение этого вопроса имеет своей предпосылкой учение о структурной психической взаимосвязи в том виде, как она реализуется в конкретном психическом жизненном единстве, сопрягая в то же время последнее с другими психическими жизненными единствами.

Наукам о духе присуща система связей, которая представляет собой реализацию действующей в них интенции объективного позканг/л духовного мира. Она простирается от переживаний замкнутого в своей индивидуальности индивида, который начинает размышлять об истории, политике, теологии, до объективного постижения общественно-исторического мира в универсальной истории и в систематических науках о духе. Основоположение наук о духе должно исходить из содержащейся в них, имманентной им взаимосвязи познания. Их основная проблема состоит в том, чтобы определить, какой смысл в этой взаимосвязи наук о духе имеют понятия «объективное познание», «действительность», «реальность», «бытие». Поскольку же понятийное, систематическое познание присуще каждой частной науке о духе - или в качестве задачи, или в качестве предпосылки, - то спрашивается, как может реализоваться объективность понятий, посредством которых устанавливается взаимосвязь между историческими переживаниями в их сосуществовании и последовательности. Таким образом, основоположение наук о духе представляет собой ближайшим образом и в первую очередь интерпретацию понятий, которые являются конститутивными для разыскиваемой науками о духе взаимосвязи духовного мира. Процесс, в ходе которого мы, исходя из данных внешним образом знаков, познаем внутреннее, мы называем пониманием. Своего наивысшего совершенства понимание достигает в ходе исчерпания содержания того, что должно быть понято, а также в ходе достижения общезначимого знания о нем благодаря истолкованию и интерпретации. «Интерпретацией» мы называем искусное понимание прочно фиксированных жизнепроявлений. Такого рода фиксированными жизнепроявлениями являются также и понятия, и, соответственно этому, под интерпретацией понятий мы понимаем общезначимое знание о том, что подразумевается под определенным понятием и соответствующим ему словесным выражением. Метод интерпретации понятия включает в себя несколько процедур. Реализация переживаний, репрезентирующих понятие, и установление отношений между признаками, общими для этих переживаний, образует одну сторону этого метода. Но поскольку определенное понятие занимает свое место в науке, то его интерпретация должна заменять это понятие везде,

364

где это понятие встречается в науке, и она достигает своей цели только тогда, когда в любом контексте, в котором встречается понятие, его интерпретация соответствует этому контексту. Поэтому и слово является понятым и однозначно определенным только тогда, когда то, что под ним подразумевается, может быть обнаружено в любом содержащем его контексте. Поначалу основоположение наук о духе может быть только такой интерпретацией90. Ибо общефилософское основоположение, ставящее себе более широкую и высокую цель, этой цели все еще не достигло. Не существует общепринятого наукоучения. И все же теория знания является одной из самых молодых наук - Кант был первым, кто усмотрел проблему этой теории в ее всеобщности. И все же с момента преждевременной попытки Фихте обобщить анализы Канта в законченную теорию дальнейшая работа обнаруживала все новые трудности, новые задачи. Однако попытки их решения сегодня противостоят друг другу столь же непримиримо, как то имело место в былые времена в области метафизики.

По мере того, как устанавливаются и проясняются понятия, которые конституируют совокупную взаимосвязь наук о духе, и категории, в которых мыслится духовный мир, все более надежным становится основание для самоосмысления той работы, ведущейся в науках о духе. Далее, однако, обнаружится, что понятия, свойственные наукам о духе и конституирующие их посредством взаимосвязи, которую они создают, фундированы в подлежащих дескриптивному постижению переживаниях и, наконец, в самом характере переживаний в этой области.

На основании этого исследования должно быть, кроме того, показано, что могут быть разрешены сомнения, выдвигаемые относительно объективной познавательной ценности наук о духе. Важнейшие из этих сомнений могут быть разрешены уже посредством правильной интерпретации понятий, которые конституируют взаимосвязь наук о духе.

365

ВТОРАЯ РЕДАКЦИЯ ПЕРВАЯ ГЛАВА

Задача

Разделение наук на науки о природе и науки о духе может получить основание только в ходе самого этого исследования. Здесь, в его начале, следует довольствоваться указанием на родство, существующее в группе наук, которые называются науками о духе. Это такие науки, как история, политэкономия, правоведение и общественно-политические науки, религиоведение, изучение литературы и поэзии, искусства и философских мировоззрений. Чтобы постичь природу этого родства, мы будем исходить из самого простого. Переживание, понимание чужих переживаний, суждения и понятия, выражающие переживаемые и понимаемые положения дел, связаны внутренней связью. В переживаниях фундированы два других вида знания. Любое понимание выражений чужих переживаний осуществляется на основании собственных переживаний. Данные в переживании и понимании положения дел могут быть затем репрезентированы в суждениях и понятиях. Эти последние, таким образом, фундированы в переживании и понимании. Так возникает структура знания, в которой переживание и понимание и их репрезентация связаны между собой. И эта структура повторяется во всех науках, которые мы здесь объединяем, называя их науками о духе. Все они имеют в ней свое основание. Эти науки включают также положения дел, которые не могут быть пережиты или поняты, - это физические факты. История рисует грохот и суматоху сражений, строй неприятельских армий, урон, нанесенный артиллерией, влияние местности на принятие решений в ходе битвы. Здесь, как и повсюду в ходе истории, физические процессы, проявляющаяся в них необходимость и вытекающие их них последствия составляют одну из важнейших частей исторического повествования. Однако они принадлежат истории лишь постольку, поскольку определяют развитие индивидов или их объединений, когда они принимаются в расчет при выборе средств для достижения целей индивидов и общностей или оказывают влияние на их поступки - короче говоря, имеют какое-то отношение к тому, что может быть пережито или понято. Та же связь обнаруживается и в систематических науках о духе. Заселение тех или иных земель зависит от отношения затрачиваемого на их возделывание труда и по-

366

лучаемого в результате урожая. Однако разнообразные свойства почвы, которыми отчасти определяется это отношение, интересуют политэкономию лишь постольку, поскольку они связаны с трудовой деятельностью, с потребностями и их удовлетворением, короче говоря, с тем, что может быть известно в переживании, в понимании переживаний или в понятиях и суждениях о них.

Идем дальше. Все систематические науки о духе основываются на сопряжении, которое имеет место между тем, что пережито и понято, и понятиями, которые все это выражают. Пережитое и понятое репрезентируется в понятиях, и содержание этих понятий заключается в том, что пережито и понято. Таким образом, совокупность пережитого и понятого может репрезентироваться в систематике понятий. С этим связан еще и третий момент. То, что дано в переживании и понимании, обнаруживает определенные и повсеместно проявляющиеся свойства, и в то же время отличает эту данность от того, что не может переживаться и пониматься, - от физических фактов. В том, что мы переживаем или понимаем, содержится вся ценность и цель жизни91. В полноте жизни, которую мы испытываем на опыте, в изобилии жизненной действительности, которую мы ощущаем, в полном жизненном проявлении того, что заключено в нас92, - во всем этом коренится сознание ценности нашего существования, тогда как всему тому, что лежит вне переживающего субъекта, ценность присуща лишь постольку, поскольку в понимании, обретаемом в ходе последующего переживания, оно может постигаться как носитель такого рода внутреннего мира или как источник воздействий на жизненные единства, наделенные чувством. Поэтому то, что может быть пережито и понято, что составляет область наук о духе, характеризуется тем, что в нем даны ценности и связанное с ними значение личностей и событий.

Последнюю особенность наук о духе, которая связывает их между собой и отличает от наук о природе, еще предстоит выявить. Вся ткань исторически-общественного мира, с которой сопрягаются науки о духе, состоит из жизненных единств, переживания которых, в свою очередь, могут быть также пережиты и поняты. Они суть носители и составные части любого образования, которое существует в современном обществе или же существовало в прошлом. И если связать этот факт с ценностным характером жизненных единств и тех событий, в которые они вовлечены, то обнаружится двоякое направление исследований в области наук о духе. «Постижение единичного, индивидуального является их последней целью не в меньшей степени, чем выявление абстрактных единообразий»93.

367

Таковы сущностные черты, которые еще до начала нашего исследования могут быть установлены на основании простейшего анализа исторического развития наук о духе. Их достаточно, чтобы обозначить родственность отдельных наук, которые по общему согласию причисляются к наукам о духе, их внутреннюю взаимосвязь и свойственные им всем отличия от наук о природе. И поэтому они в достаточной степени обосновывают право на то, чтобы положить в основание дальнейшего исследования эту группу наук. Окончательное определение понятия наук о духе станет возможным только в ходе исследования. Оно требует положений, доказательство которых сопряжено со значительными трудностями и которые могут быть обоснованы лишь посредством целого ряда других истин. Важнейшее из этих положений состоит в том, что в переживании и понимании вместе с самими переживаниями дана также и их взаимосвязь, структура, которая их связывает. Вместе с этим положением раскрывается сущностная черта познания в области наук о духе, в силу чего их особенности, указанные выше, могут быть соединены в окончательную всеобъемлющую формулу. Но на основании этого положения не только может быть окончательным образом установлена сущность наук о духе - при этом может быть также расширен их объем и дано членение их частей. Ибо если это положение может быть доказано, оно делает возможным описательную и расчленяющую психологию, которая придает необходимую целостность группе наук о духе и наделяет их систематическим единством.

Таким образом, в ходе дальнейшего исследования посредством расчленения познания в области наук о духе может быть установлена сущность и объем этих наук. И это понятийное определение находит свое оправдание благодаря согласию с фактическим взаимодействием отдельных наук и плодотворности высказываний, которые могут быть сделаны относительно комплекса этих наук.

Науки о духе нацелены на объективное познание своего предмета. Это стремление объединяет всех исследователей, занятых в этой области, в этом они сходятся во всех своих работах. Они устанавливают факты; во всей полноте присущего этим фактам значения они стремятся понимающим образом повторно пережить происходящее, они постигают взаимосвязь совершающихся событий, анализируют ее, и затем - на основании этого анализа и посредством абстрагирования - выделают систему отдельных содержаний и познают ее в понятиях. Эта система дает им, в свою очередь, новое средство для более глубокого постижения происходящего. Стремятся ли исследователи рассматривать единичное или познавать всеобщее, разыскивают ли они взаимосвязь в психичес-

368

кой жизни, в истории и обществе или пытаются познать в них некоторую закономерность, заняты ли они - вслед за Гербартом и Лотце -в большей степени ценностями, которые реализуются в истории человеческого рода, значением, которое связывает отдельные части этой истории в преисполненное смыслом целое, или же - вслед за Юмом и Бок-лем - прослеживают причинную взаимосвязь происходящего и тех единообразий, которые ему присущи, - любые усилия их в этой области, равно как и в области наук о природе, всякий раз направлены на объективное познание. И история наук о духе показывает, что на всем ее протяжении действительно происходит постоянное продвижение вглубь истории, систем культуры и психической жизни. На этом, по преимуществу, и основывается уверенность, которая сопутствует исследователям, занятых своей работой в этой области. Но одновременно они осмысляют здесь то, что они делают. Это осмысление имеет широкий охват: от приемов их работы до осознания природы того знания, которое достигается в ходе этой работы. Начала такого осознания мы находим у Фукидида, затем оно развивается у Полибия, который был погружен в теоретико-познавательные споры.

В новое время это осмысление проявилось в самых различных пунктах наук о духе. В исследованиях теологов, посвященных герменевтике, как и в критических изысканиях историков затрагивался метод понимания и установления фактов на основании дошедших до нас преданий. Стоящие на позициях естественного права юристы и теоретики государственного права следуют методам, которые могут дать научный фундамент учению о государстве и юриспруденции. Вико связывает свои изыскания по истории религии и права с последними основаниями человеческого познания94. Историография Юма и его исследования о человеке и возможностях его познания находятся в теснейшем отношении к необходимости и закономерности, имманентно присущей процессам, протекающим в душе человека. Противоречия между историками и философами истории приводят в движение весь XVIII век. Спор между сторонниками естественной системы наук о духе и исторической школой наполняет первые десятилетия XIX века. Затем, начиная с Конта, в сочинениях которого историческое начало играет большую роль, и до Бокля и, наконец, вплоть до недавних споров о цели и методах истории науки о духе постоянно заняты осмыслением самих себя. В ходе этого непрерывного процесса возникает задача возвысить до философского осмысления правовые основания знания в области наук о духе, его логическую конституцию, его подходы и методы. Тем самым было бы дано философское обоснование системы наук о духе95. И по-

369

скольку та задача, которую ставит себе эта работа, произрастает из самих наук о духе, то в них для нее предначертано направление, определяемое фактической властью прогресса, равномерно распространяющейся на все это направление. Нацеленность на решение этой задачи обнаруживается в каждом пункте работ, посвященных наукам о духе, проявляется в любом методе, используемом этими науками, и объединяет все эти методы друг с другом. Повсюду ее целью является объективное познание общества, истории и человека. Ее же предпосылкой неизменно остается возможность такого познания.

Указанная предпосылка оправдывается не только ростом этого объективного познания, но в то же время и особенностями знания, характерными для наук о духе. Исследователи проникнуты этими особенностями, даже если они их не осознают. Они дают о себе знать исследователю в ходе практического использования инструментов его работы, каковыми являются переживание, понимание, репрезентация пережитого и понятого в суждениях и понятиях. Важно подтвердить сказанное применительно к отдельным случаям. Это подтверждение имеет своим предметом не обоснование наук о духе средствами их философского основоположения - последнее будет предметом всего последующего исследования, - но поначалу относится только к тому способу, каким эти предпосылки обнаруживают себя в области исследований наук о духе.

Переживание всегда достоверно само для себя. В то время как естественнонаучное исследование само уничтожает предпосылку реальности чувственных качеств вещей, из которых оно исходит, в ходе работы историка, юриста или специалиста в области эстетики никогда не возникает сомнения в реальности того, что дано в переживании. Равным образом он не испытывает сомнений относительно возможности понимания того, что каким-то образом подразумевается, сообщается, высказывается в форме некоторого выражения. Ему предстоит постичь на опыте, что понимание во многих случаях оказывается ограниченным. Он узнаёт, что для удостоверения понимания в его определенных границах требуется обширная практика и осмотрительность. Собственные потребности исследователя ведут его к развитию технических возможностей герменевтики и ее отдельных научных дисциплин, он делает понимание искусным, осмысляет его метод, обосновывает его право и технически развивает все меры предосторожности и осмотрительности, все методы, которые обеспечивают надежное постижение реальности на этом пути. И в ходе своей работы он на опыте постигает то, каким образом переживание и понимание взаимно подтверждают друг друга. Пе-

370

реживание и понимание, если рассматривать их психологически, всегда отделены друг от друга. Первое из них относится к региону моей самости, второе - к региону другого человека. Оба эти процесса всегда вне-положны друг другу, но между ними существует структурная взаимосвязь, согласно которой повторное переживание чужого становится возможным только благодаря обратному сопряжению с моими личными переживаниями. Так содержательно возникает отношение, состоящее в том, что понимаемое мной в другом я обнаруживаю в себе в качестве переживания, и то, что я переживаю, я могу вновь обнаружить в чужом благодаря пониманию. Постоянно двигаясь между переживанием и пониманием, исследователь в области наук о духе увеличивает достоверность содержания, которое тем самым как бы получает возможность перемещаться из одного рода опыта в другой. При этом он уверен в существовании других лиц. Эта уверенность основывается на допущении существования чего-то от нас независимого, что дано в чувствах, а также на допущении значимости тех методических подходов, которые позволяют нам выделять в сфере данности отдельных лиц. Далее должно быть показано, на чем основано допущение нашим естественным мышлением реальности того, что от нас независимо, и наша непоколебимая уверенность в этой реальности.

Пережитое и понятое рассматривается исследователем, работающим в области наук о духе, как нечто такое, что может быть адекватно выражено в суждениях и понятиях. Сознание достоверности здесь также возникает из практики и постоянно связанных с ней операций.

Чрезвычайно важно постичь, на чем основывается эта общая уверенность всех исследователей. Именно в этом пункте критическое сознание сталкивается с необычайной трудностью. Из единичных данностей, наличествующих в истории и обществе, возникает взаимосвязь наук о духе. Она образуется в мышлении из материалов пережитого и понятого; она реализуется в категориях, принадлежащих области духа, - это его творение. Науки о духе не создают копию чего-то единственного и неповторимого, данного им в остатках прошлого и фрагментах настоящего. Любое познание в области наук о духе нуждается в общих понятиях. Система юриспруденции отличается от суммы переживаний, в которых реализуются правовые акты или выносятся судебные приговоры. Такое же различие существует и между совокупностью переживаний, обеспечивающих общение с тем, что, будучи незримым, не поддается никакому определению посредством чисто механического вмешательства, и понятиями, в которых выражается сущность религиозного общения, религиозного опыта, религиозных свидетельств или

371

определяются формы, реализующие религиозное общение. И любая другая наука, имеющая своим предметом некоторую систему культуры, фундирована в том, что переживается или понимается, но все это становится доступным познанию только посредством свойственного духу суждения и понятийного мышления. Равным образом и история не является копией тех событий, свидетельства о которых дошли до нас, -она также представляет собой новое духовное творение, основание которого заключено в условиях познания. Сами исторические события -в том виде, в каком они дошли до нас, и взятые в своем сосуществовании и последовательности - как таковые никогда не содержат средства для выведения связующей их причинной взаимосвязи и, тем более, для постижения тех законов, которые определяют их формообразование. Понятия и общие суждения представляют собой средний член, связывающий события и постижение взаимосвязи. Эти понятия и суждения берут начало в практике жизни. Постепенное углубление видения взаимосвязи истории зависит, однако, и от разработки аналитических наук, имеющих своим предметом отдельные целевые взаимосвязи, которые в виде систем культуры пронизывают историю, а также от аналитического знания о сложившихся в ходе истории организациях, составляющего науку, которую можно назвать политикой. Наконец, историческое понимание и систематические науки о духе основываются не только на заключениях из фактов исторически-общественной жизни, но также предполагают определенную степень постижения хода психической жизни.

Таким образом, познание взаимосвязи истории всегда осуществляется посредством понятий и общих суждений. Они берут свое начало в опыте практической жизни, постоянно укрепляя свою связь с ним и расширяя его обоснование. Так возникают систематические науки о духе и психология, и вместе с каждым шагом этого развития все шире и глубже познается взаимосвязь исторических процессов. Более того, от этого развития зависит и сама характеристика исторических личностей, а также описание исторических событий, ибо они также нуждаются в понятиях, а их значимость и пригодность должны быть удостоверены в мышлении.

Именно на этом постоянном взаимодействии суждений и понятий с тем, что, будучи пережито и понято, репрезентируется в них, основывается та уверенность, с которой историк, юрист или исследователь религии допускает в мышлении адекватную репрезентацию того, что ему дано. На основании этого допущения в ходе своей работы он постоянно обнаруживает возможность принять за данное то, что является толь-

372

ко мыслимым. Переживаемое и понимаемое постоянно служат для него источником понятий, и эти последние неизменно находят свое наглядное наполнение в первом. На основании переживаемого и понимаемого исследователь религии, изолируя, абстрагируя, сравнивая и выделяя общее, устанавливает в качестве основных черт религиозности общение с незримым, возникающий в ходе этого общения опыт и основывающиеся на этом опыте догмы и жизненную практику, и затем это понятие вновь получает свое наполнение в переживаемом и понимаемом.

То, что излагается в суждениях, описывающих происходящее в обществе и истории, и то, что познается в совокупности систематических наук о духе, представляют собой одну и ту же действительность. Универсальная история возникает как наука, включающая в себя систематическое познание наук о духе и...

ВТОРАЯ ГЛАВА

Как возможно познание в науках о духе? 1.

То, что является составляющим наук о духе или обосновывающим их, включает в себя переживания, их выражение, а также понимание тех проявлений, в которых выражаются переживания и понятия, относящиеся к переживаниям. Эти классы различаются не тем, что они содержат различные факты; напротив, поначалу все это - постольку, поскольку оно обнаруживается в сознании, - представляет собой переживание. Это справедливо как по отношению к выражениям и их пониманию, так и по отношению к понятиям. Однако поскольку с определенным переживанием структурно связывается и его выражение, а с ним - и понимание, возникает особое образование, принадлежащее области наук о духе. Выражение также может быть понятием. Но когда я перехожу от указанного структурного отношения к отношению предметного постижения, согласно которому познание представляет собой связь понятий, имеющих свое наполнение в переживаниях и понимании, я действую понятийным образом, и это действие связано своими собственными отношениями с переживанием и пониманием. Эти отношения включают в себя образование понятий из переживаний и пони-

373

мания посредством абстракции и отношение наполнения понятий посредством переживаний и понимания. Понятия, в свою очередь, образуются при помощи суждений, и поэтому между понятием и суждением существует то же отношение, что и между переживанием, пониманием и понятием.

Переживания есть и остаются основанием для любых составных частей, обнаруживающихся в науках о духе, ибо любое понимание выражения чужых переживаний осуществляется только на основании собственных переживаний, а любое суждение и любое понятие образуются только на основании переживаний и понимания.

Отсюда следует вывод: науки о духе основываются на знании переживаний.

2.

Науки о духе и их логическое и теоретико-познавательное обоснование всегда предполагают знание переживаний. Условие этого знания содержится в самом переживании. Осознавание. Это означает только то, что нечто осознается. Терминологический вопрос: можно ли называть это нечто содержанием? Многозначность этого слова. Эти осознаваемые факты образуют предельный фундамент наук о духе. Вопрос о том, имеет ли то, что обнаруживается в нас как осознаваемый факт (переживание), своим условием реальность другого рода, лежит вне круга достоверного знания наук о духе. Этот вопрос можно прояснять с опорой на кантовскую теорию времени. С критической точки зрения эта теория не затрагивает вопроса о реальности времени. Тот факт, что в сознании обнаруживается поток времени, является, конечно, реальным. Да и отношения между ожиданием и осуществлением того, что ожидается, стремлением и его удовлетворением - все это содержит в себе временную последовательность. Действительная жизнь, которая нам известна, протекает во времени. Проблема Канта касается только условий обнаруживающихся в сознании фактов. Эти условия не входят в область достоверного знания наук о духе.

Если мы, направляя наше внимание, стремимся удержать некоторое переживание, то здесь в ход вступает обобщение. Оно, таким образом, представляет собой необходимое условие любого ясного сознания переживаемого факта, и поэтому любое схватывание переживаний, на основании которого формируется психологическое знание, предполагает определенные операции постижения. Условием объективности

374

всякого психологического постижения является то, что это постижение сопрягает лишь то, что уже сопряжено в переживании. Таким образом, психология уже в своем исходном пункте отсылает нас назад к логике и теории познания.

Было указано, в каком смысле знанию о переживаниях присуща реальность и объективность. Однако сразу следует добавить, что содержание возможных переживаний, которое непосредственно служит учреждению некоторой науки, чрезвычайно ограничено. Область выражений переживаний и охватывающих их понятий содержит бесконечно многое за пределами того, что доступно намеренной психологической констатации. Мы, в частности, увидим, что наше знание о структурной взаимосвязи лишь частично и весьма неполно может быть основано на такого рода переживаниях, но при этом оно наличествует и в таких выражениях и понятиях, которые вытекают из непроизвольного и незамечаемого психического процесса. Ибо намеренное внимание к этим процессам изменяет и рассеивает их энергию и даже влияет на само их существование. Мы обратились к интерпретации творений духа, чтобы сказать о том, что может в нем содержаться96. ...

Примечательный процесс дополнения переживаний, благодаря которому изобилие и взаимосвязь психической жизни только и становится знанием, заключается теперь в том, что внутреннее получает выражение во внешнем и затем может быть вновь понято, исходя из этого внешнего.

Внешнее есть выражение внутреннего либо благодаря произвольной конвенции, либо в силу отношения выражения, имеющего природ-но-закономерный характер.

И в том, и в другом случае - это внешний знак для выражения некоторого положения дел.

Первое отношение имеет место также и в том случае, если знак, то есть один наличествующий факт, означает, по-видимому, лишь наличие другого внешнего факта. Здесь, в действительности, также имеет место понимание, а именно: благодаря знаку знание о некотором факте, содержащееся в сознании Л, на основании произвольного соглашения становится известным сознанию В. Приближение поезда к вокзалу и паровозный гудок - это два внешних факта, однако соглашение относительно их связи ставит один из них (сообщающий факт) во внутреннее отношение к понимающему сознанию. Только это и делает один внешний процесс знаком для другого процесса. Иначе обстоят дела со знака-

375

ми, представляющими собой естественное выражение внутреннего и поэтому указывающими на него.

Здесь следует проводить различие между отношением внутреннего к поступкам, которые изменяют положения дел или же порождают сохраняющиеся впоследствии институты. Поступки и их внешние последствия, сохраняющиеся на протяжении некоторого времени, всегда позволяют нам реконструировать то внутреннее, из которого они проистекают. Прусское Земское Уложение возникло для того, чтобы регулировать жизнь определенной эпохи посредством правовых установлений, но исследователь фридрихианской эпохи использует его, чтобы понять дух этой эпохи; он движется от правовых установлений в обратную сторону - к изначальному намерению законодателя, а от этого последнего - к духовным условиям этого намерения. Таким образом, опираясь на институты, мы постигаем систему оценок жизнеотношений, целеполагание и осознание долга в том виде, как все это сложилось к определенному времени и в определенном месте в качестве того внутреннего, что выражается для нас в указанном внешнем. Выражается именно для нас - без всякого намерения и невольно, ведь эти деяния осуществлялись в порыве воли и предполагали достижение определенных целей, а не сообщение чего-то современникам или потомкам. Теперь же они наличествуют для нас как знак чего-то внутреннего, однажды бывшего, как остаток, сохранившийся от него.

Иными являются выражения, вытекающие из потребности каким-то образом выразить внутреннее, каким-то образом предъявить его самому себе или сообщить другим. Именно эта сфера является в собственном смысле областью понимания и искусного обращения с ним, достигаемого посредством интерпретации. Будь то скульптурные копии, дающие хоть какое-то представление о Зевсе Фидия, или же «Апокалипсис» Дюрера, или «Девятая симфония» Бетховена, или драма, или философская система, или какое-то стихотворение Гёте, или главное математическое и естественнонаучное произведение Ньютона - неважно, есть ли это отдельное творение или связь понятий, дающих выражение какому-то фактическому положению дел, - во всех этих случаях имеет место нечто внешнее, возникшее как выражение чего-то внутреннего и поэтому позволяющее нам понять это внутреннее.

Из этого отношения явствует, что внутреннее входит здесь во внешнее совершенно не так, как это имеет место в случае человеческих поступков. Любой поступок связан с определенными условиями, отношение которых к живой целостности поступающей таким образом личности определяет ее представление о целях, ее энергию, используе-

376

мые ею средства и - в том случае, если этот поступок требует продолжительного времени для своей реализации, - способность приспособления к обстоятельствам. В силу этого делать заключение о внутреннем состоянии индивида на основании его поступка можно лишь ограниченным образом. Поступок нельзя рассматривать в отрыве от всего другого. И поэтому всевозможные меморандумы, решения, речи, короче говоря, любой вид выражений, связанный с определенным поступком и, таким образом, проистекающий не из потребности выражения, но из стремления оказать определенное воздействие, - все они представляют собой часть политического действия. Здесь, таким образом, можно видеть разнообразные, соответствующие друг другу результаты волевой деятельности. В совокупности они образуют взаимосвязь самой жизни, и чем большее число ситуаций они отражают, тем богаче становится понимание внутреннего, являющегося их источником. Однако здесь нам обычно приоткрываются лишь части, отдельные просветы, фрагменты какого-то ландшафта, но нам никогда не обозреть его строения в целом.

Я представляю себе сейчас совокупность всех тех произведений искусства, литературных и научных сочинений, которые были опубликованы Гёте и которые составляют его наследие. Насколько же иным является здесь отношение между выражением и внутренним! Здесь может быть разрешена задача, состоящая в том, чтобы понимать внутреннее в определенном смысле даже лучше, чем Гёте понимал себя сам. Тот подход, который бы позволил нам достичь этого, мы намереваемся изложить ниже в мельчайших подробностях. Здесь же речь идет о том, чтобы извлечь ряд заключений для нашей проблемы, состоящей в том, чтобы дополнить прямое постижение переживаний наблюдаемого субъекта внутренним опытом или наблюдениями за испытуемым лицом.

Во-первых, постигаемое в переживании посредством наблюдения или воспоминания дополняется по своему объему. Что мы знаем, например, об операции суждения, если опираемся на наблюдение, воспоминание или даже эксперимент? Мы должны расчленить выражение суждения, заключенное в предложении, чтобы постичь его.

Во-вторых, даже там, где переживание может быть постигнуто, вся полнота его обнаруживается только в понимании. Если бы мы имели одни лишь свидетельства поэтов о своих творениях, а все их работы были утрачены, то сколь мало говорили бы они нам! Мы должны расчленить эти работы, чтобы проникнуть во внутреннюю область процесса творчества и постичь его во всей полноте.

377

В-третьих, посредством такого связывания наблюдения, воспоминания, эксперимента и понимания мы постигаем единообразие психической жизни. (Смотри «Первый очерк по основоположению наук о духе».)

В-четвертых, постижение структуры психической жизни основывается, прежде всего, на истолковании произведений, в которых взаимосвязь психической жизни выражается целиком и полностью. Плодотворнейшие сведения об этом дает нам здесь сам язык - наиболее всеобъемлющее средство выражения. (Понятие чистой грамматики Гуссерля. Что могут дать выражения для понимания структурных отношений. Радость от чего-то, требование чего-то, знание о чем-то.)

Я утверждаю, что при определенных обстоятельствах структурные сопряжения хотя и не наблюдаются напрямую, могут, тем не менее, постигаться в воспоминании. Важнейшее средство их постижения заключается, однако, в их выражении, которое может быть обнаружено в продуктах языка. Я рассматриваю структурное течение эмоциональной жизни, которая начинается с первых слабых отзвуков, ведет к возникновению отдельных фрагментов эмоционального потока и доходит до сознания своей полноты. Я рассматриваю реализацию некоторого понятия в наглядном созерцании. Или же я беру связь между чувством и его предметом или движение от чувства к желанию. Здесь повсюду...

ДОПОЛНЕНИЯ к ПЕРВОЙ ГЛАВЕ 1.

Но именно в ходе этого постоянного обмена между, с одной стороны, переживаемым и понимаемым и, с другой стороны, тем, что выражается в суждениях и понятиях, убеждение в адекватной репрезентации первого во втором постоянно получает новое обоснование.

В эмпирическом сознании субъект уверен в своей собственной реальности и в действительности вещей и личностей вне себя. Жизнь как раз и представляет собой поток сопряжений этих факторов жизни между собой. На их реальности покоится живое чувство существования. Самость находит себя аффицированной снаружи, и она оказывает обратное воздействие на вещи и людей. На основании эмпирического сознания развивается опыт. Его предметом является психическая взаимосвязь, внешние вещи, находящиеся вовне личности. Этот опыт предполагает реальность этих предметов и отношений между ними, и все же

378

они представляют собой факторы эмпирического сознания. Таким вот образом на почве эмпирического сознания развиваются как естественные науки, так и науки о духе, развиваются, будучи преисполнены уверенности в реальности тех факторов, которые являются принадлежностью сознания. И только из философии проникает критика этих предпосылок. Эта критика, следовательно, так же стара, как старо само философское исследование, и она сопровождает все развитие опытных наук. С этой критикой связывается другая - та, что берет свое начало в самих естественных науках и подтачивает уверенность в объективной реальности чувственных качеств. Так в естественных науках возникает отделение данного чувственного мира как феноменального от примысливаемого для его объяснения строя вещей, гипотетически упорядоченных согласно законам. При этом допущение независимых от субъекта вещей сохраняется. Однако теперь они разыскиваются в примысливаемом строе вещей, упорядоченных согласно законам. Науки о духе, напротив, целиком и полностью остаются на почве эмпирического сознания. Нет ни одного момента, возникающего из их собственного опыта, который позволял бы усомниться в реальности трех факторов жизни и в значимости знания о них. Эти науки также нуждаются в допущении реальности мира, независимого от субъекта, и должны предполагать какой-то вид его репрезентации посредством чувственных восприятий, но когда они исходят из этого...

2.

Я с самого начала указал на то, что это выражение <«науки о духе»> не является вполне подходящим. Но любое другое выражение, использующееся по отношению к этой группе наук, дает повод для серьезных возражений. Это же относится и к обозначению «науки о культуре», с недавних пор вошедшему в широкое употребление97. Оно содержит недоказуемое и даже одностороннее определение смысла и цели истории. Это слишком благодушное и слишком доброжелательное понимание человеческого существа, в котором значительную роль играют темные инстинкты взаимного подавления и разрушения.

IL ДОПОЛНЕНИЯ К ПОСТРОЕНИЮ ИСТОРИЧЕСКОГО МИРА

1. ЛОГИЧЕСКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ в НАУКАХ о ДУХЕ

К построению исторического мира в науках о духе я приступил с теоретико-познавательной точки зрения. Первый вопрос относится к наличествующей здесь логической взаимосвязи. Да и можем ли мы понять операции, во взаимодействии которых осуществляется построение исторического мира, без анализа логических отношений, наличествующих в науках о духе? Их предпосылка находится в тех логических операциях, которые взаимодействуют во всяком знании. Не подверженное никакому сомнению разрешение этой задачи делает возможным описательно-расчленяющая психология и ее учение о структуре.

Психическая структура 1.

Течение психической жизни состоит из отдельных процессов. Любой из них имеет начало во времени и изменяется в нем. И даже если где-то в ходе течения жизненного процесса мною делается поперечный срез, в надежде обнаружить таким образом некоторое состояние, фиксация этого состояния сознания посредством проявляющегося здесь внимания способна вызвать разве что видимость определенной продолжительности. Кому неизвестна неупорядоченность и кажущаяся случайность этого потока психической жизни? Гармоническая связь звуков вызывает чувство удовольствия; теперь в это безмятежное эстетическое наслаждение проникает зрительное восприятие, пробуждаются воспоминания, возникает желание, которое затем подавляется на основании суждения в силу страха перед последствиями его удовлетворения, - так протекает беспокойная смена, чередование процессов различного рода, берущих начало внутри и обусловленных снаружи. В этой пестрой череде я отыскиваю единообразия, и обнаруживаю два вида таковых. Выделяя отдельные процессы из их взаимосвязи, например ассоциацию, слияние, репродукцию, апперцепцию, я получаю возможность на их основании индуктивно устанавливать указанные единообразия. Таким образом могут быть определены правила зависимости, согласно ко-

380

торым репродукция наших представлений определяется интересом и вниманием, с которым воспринимаются впечатления и воспроизводятся их представления, а также взаимосвязью этих представлений и числом их повторений. Такого рода единообразия соответствуют законам, которым подчинены изменения во внешней природе. При выдвижении определенных гипотез они могут быть использованы для объяснения психического потока. От найденных закономерностей такого рода объясняющей психологии я отличаю другие, имеющие отношение к тому, что я называю структурой психической взаимосвязи. Эта взаимосвязь заключает в себе твердую систему отношений своих членов. Эту систему можно сравнить с анатомическим строением тела. Она представляет собой упорядоченный согласно определенным правилам строй составных частей психической жизни. Отношения в этой системе состоят из отношений между частями и их отношений к целому. Эти отношения переживаемы в том смысле, которому вскоре я дам более точное определение. Такого рода структурные отношения имеют место между далеко отстоящими друг от друга переживаниями. Так, решение, которое позволяет мне наметить для себя некоторый жизненный план, может быть структурно связано с длинным рядом поступков, которые совершаются, будучи отделены от этого решения длительными промежутками времени. Это свойство структуры имеет величайшее значение. Поскольку жизнь протекает во временных процессах, каждый из которых становится достоянием прошлого, то формообразование и развитие в ней возможны только потому, что обособленность каждого процесса преодолевается взаимосвязью, которая внутренне сопрягает то, что отделено друг от друга во времени, и поэтому сохраняет прошлое и фиксирует мимолетное в ходе продвижения ко все более устойчивым формам. Все течение жизни в целом представляет собой структурную взаимосвязь отделенных друг от друга сколь угодно продолжительными промежутками времени переживаний, расчлененных изнутри и образующих связанное единство.

2.

Итак, мы расчленяем структуру.

Любое переживание содержит в себе структурное сопряжение своих частей. Это сопряжение всякий раз включает в себя действие по отношению к некоторому содержанию. Различие действия и содержания обнаруживает свою правомерность в том, что ни способ действия не определяет наперед содержания, ни содержание - способа действия. Они изменяются независимо друг от друга. Я обнаруживаю наличие некото-

381

рого цвета, выношу суждение о нем, радуюсь ему, хочу иметь его в своем окружении - так одно и то же содержание проходит сквозь различные способы действия, но при этом каждый из них может относиться и к любым другим цветам, равно как и к другим предметам. То, что разделяется таким образом, связано в переживании в структурное единство. В суждении что-то мыслится, что-то говорится о каком-то предмете, так же и в чувстве то, от чего я испытываю удовольствие или неудовольствие, сопрягается с этим эмоциональным действием, а в переживании во-ления наличествует объектное представление предмета, который стремится вызвать к действительности волевое действие. То, что предполагается или утверждается, чувствуется, желается или волится, -как бы оно ни называлось и какими бы содержательными определенно-стями ни обладало, - все это исключительная принадлежность некоторого действия, а действие существует только как действие по отношению к некоторому содержанию.