Часть 5.

- 55 -

Здесь хорошо видно, как, несмотря на идеализм, вопреки идеализму,

в гегелевской логике пробивается весьма реалистическая тенденция. Мыш-

ление должно выражать реальность, данную в созерцании и представлении,

а не высасывать дефиниции из дефиниций.

Другое дело, что сама реальность, данная человеку в созерцании и

представлении, толкуется им по существу идеалистически - как продукт

"отчуждения" объективного понятия. Но это ничего не изменяет в том

факте, что Гегель требует от мышления, чтобы оно направлялось на фак-

ты, на предметы, данные сознанию в виде "вещей", в виде непосредствен-

но созерцаемых предметов.

***

(ПК! Ниже идет замечательное положение о ЗАМЫСЛАХ ГЛАВНЫХ КОНС-

ТРУКТОРОВ: отделяя ПРОЕКТ от ПРОЖЕКТА!)

***

Ведь по Гегелю действительное, "объективное" понятие "не столь

бессильно", чтобы быть не в состоянии осуществиться вне человеческой

головы, в виде "предмета". Если же какое-либо понятие неспособно "осу-

ществиться" вне головы, то это и не есть "объективное понятие", а лишь

субъективная фантазия, субъективная абстракция, существующая лишь в

голове.

Субъективные (т.е. человеческие) понятия должны выражать поэтому

только такую реальность, которая "настолько реальна", что существует

самостоятельно в виде предмета, в виде особого (определенного) - а по-

тому - и "единичного" предмета.

"На деле всякое всеобщее реально как особенное, единичное, как

сущее для другого" - формулирует Гегель это свое понимание. - "Аристо-

тель, таким образом, хочет сказать следующее: пустым всеобщим является

то, что само не существует или само не есть вид..."

И Ленин делает против этого положения следующее замечание:

"Проговорился насчет "реализма"!"

("Реализм" Ленин в данном случае употребляет в смысле материализма, а

не средневеково-схоластического учения, - это видно ясно из контекста,

в котором Ленин оспаривает гегелевское противопоставление "реализма" и

"идеализма").

Конечно, лишь идеализму Гегеля мы обязаны тем обстоятельством,

что примеры, приводимые им в разъяснение диалектического понимания

абстракции, принадлежат к сфере деятельности "души" и движения геомет-

рических образов, а не к области реальной диалектики движения матери-

- 56 -

альных вещей.

Но этим нимало не затрагивается верность указанного Гегелем раз-

личия между конкретной абстракцией и "пустой, формальной абстракцией".

Здесь, как и во многих других случаях, Гегель сквозь диалектику

движения идеальных образов глубоко прозревает в диалектику движения

вещей и вопреки своему сознательному намерению формулирует один из

важнейших моментов реальной диалектики всеобщего, особенного и единич-

ного.

Стоит сопоставить эти рассуждения с тем, что делает в "Капитале"

Маркс, чтобы это стало очевидно.

***

(ПК! Здесь будет большой кусок текста Эвальда по выяснению соот-

ношения между "стоимостью" и "прибавочной стоимостью". Оно "правиль-

но", но не конструктивно. "Стоимость" описывает "постоянную скорость"

- "постоянное общественно-необходимое время на изготовление единицы

товара", а "прибавочная стоимость" - подобно "ускорению" - "изменение

скорости", которое само состоит из двух частей:"изменение величины

скорости" (изменение "количественное") и "изменение направления ско-

рости" (изменение "качественное"). Эти ДВА ВИДА "прибавочной стоимос-

ти" интуитивно подразумеваются и Марксом и Эвальдом, но до Леви-Чивит-

та у ВСЕЙ МИРОВОЙ НАУКИ не было выразительного средства, которое дано

ПОНЯТИЕМ "ковариантного дифференцирования"!)

***

"Стоимость" у Маркса вовсе не есть абстракция, которая выражает

то одинаковое, что простой товарный обмен имеет с обменом капитала на

труд, - это не есть "родовое" понятие по отношение к "прибавочной сто-

имости".

Отношение между категорией "стоимости" и категорией "прибавочной

стоимости" гораздо больше похоже на то, какое Гегель устанавливает

между треугольником и четырехугольником: это прежде всего соотношение

между двумя совершенно конкретными (определенными, особенными) формами

экономических отношений, из которых одно является более "простым", яв-

ляется логически и исторически "первым".

В определения стоимости у Маркса входят вовсе не "признаки", оди-

наковые прямому обмену товара на товар, с одной стороны, и обмена ка-

питала на труд - с другой, а лишь определения, специфически свойствен-

ные товарному обмену.

Теоретические определения стоимости у Маркса непосредственно вы-

- 57 -

ражают собой внутреннюю структуру прямого товарного обмена, как вполне

особенного экономического отношения, - а не внешние сходства этого от-

ношения со всеми другими случаями движения стоимости.

Исчерпывающее теоретическое выражение внутреннего закона одного,

вполне специфического (особенного) явления, которое, с одной стороны,

стоит наряду с другими столь же особенными явлениями, а с другой сто-

роны, есть подлинно всеобщее отношение, и совпадает с теоретическим

определением стоимости как таковой, стоимости вообще.

Как таковая, - как "сведенная" к простейшей "определенности" эко-

номическая деятельность, - стоимость реально, вне головы, осуществля-

ется в виде особой, отличной от всех других экономической "конкретнос-

ти", в виде прямого обмена товара на товар.

Но с другой стороны, она в качестве "простейшего отношения"

встречается также и в составе прибавочной стоимости", - как треуголь-

ник в многоугольнике, но встречается там лишь "в снятом виде", и ре-

ально (а потому и в созерцании) в виде абстрактно-общего не выступает

на поверхности и не может быть непосредственно обнаружена. Показать ее

там может лишь сложный анализ, а не простая формальная "абстракция".

Именно на таком пути в истории познания всегда и образуются все

действительные понятия. Понятие стоимости, развитое Петти, Смитом и

Рикардо, есть, конечно, абстракция от эмпирических фактов. Но эта абс-

тракция совсем иного свойства, нежели простой абстракт от всех случаев

движения стоимостей, от различных конкретных форм стоимости.

В качестве "абстракта", общего и товару, и прибыли, и ренте и

т.д., понятие стоимости оправдать невозможно, и получено оно было сов-

сем иначе.

***

(ПК! Ниже идет замечательное место: кто прав Ньютон или Аристо-

тель? А они правы ОБА! Кто поймет ОДНОВРЕМЕННУЮ правоту этих двух ги-

гантов, тот очень приблизится к пониманию диалектики. Но этот пример

Эвальда, есть "фундаментальное ВСЕОБЩЕЕ", которое связывает И ФИЗИКУ,

И ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЭКОНОМИЮ! Если бы Эвальд сам мог РАЗВИТЬ этот пример!

Только здесь можно получить случай, где ПОСТОЯННАЯ СКОРОСТЬ ЕСТЬ - ОД-

НОВРЕМЕННО - И ПОСТОЯННОЕ УСКОРЕНИЕ! Но Аристотель тоже прав, так как

в сопротивляющейся среде, тело, к которому приложена ПОСТОЯННАЯ СИЛА

ДВИЖЕТСЯ С ПОСТОЯННОЙ СКОРОСТЬЮ!)

***

Это также невозможно, как невозможно оправдать правоту Ньютона

- 58 -

ссылкой на "общее" в эмпирических фактах, когда он провозглашает ЗА-

КОН, согласно которому тело, к коему приложена постоянно действующая

сила, движется с ускорением. Аристотель гораздо точнее выражал общее

положение вещей, когда утверждал, что такое тело будет двигаться с

постоянной скоростью и останавливается, когда сила перестает действо-

вать.

Суждение Ньютона, конечно, тоже опиралось на эмпирические данные.

Но непосредственно - не на "все", а на данные, касающиеся одного впол-

не специфического случая, - он исходил непосредственно из факта движе-

ния небесных тел...

На основе прямого абстрактного обобщения "земных" эмпирических

данных законы Ньютона, как нетрудно понять, получить было невозможно.

Абстракция, которую можно отвлечь непосредственно как выражение "обще-

го" всем "земным" случаям движения тел, соответствует аристотелевскому

пониманию.

И - поскольку мышление в понятиях начинается не там, где происхо-

дит простое абстрактное выражение эмпирических данных, где речь идет

не просто об "обобщенном выражении явлений", а там, где возникает воп-

рос об ОСНОВАХ этих явлений, - постольку и понятие в любом случае не

сводится к выражению "общего всем или многим" явлениям "признака",

внешнего сходства.

***

(ПК! Следующий абзац - это вершина ПОНЯТИЯ!)

***

Оно на деле выражает внутреннюю структуру вполне особенного, оп-

ределенного явления, вся особенность которого заключается в том, что в

нем в максимально чистом виде осуществляется ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН.

***

(ПК! Лучшей иллюстрации "примитивной системе" Г.Крона вообще нев-

возможно придумать, - это надо сделать прямым текстом из тензорного

анализа сетей (Цитирую Крона):

"1. В работе инженера символ, подобный А, может представлять ве-

личины различного типа. Например, он может обозначать:

1) постоянную величину, например А=5 или А=3,14159, или А=3+4j;

2) переменную величину, например А=x, или функцию переменных

А=cosx, или A=x 52 0+3x+4;

3) линейный оператор, например А=d/dt=p, A=p 52 0+p или А= 21 0 - единич-

- 59 -

ная функция Хевисайда и т.д.

Во всех случаях единственный символ А обозначает 2одну 0 2и 0 2ту 0 2же фи-

2зическую величину 0 и поэтому в технических проблемах в общем случае ис-

пользуется 2столько 0 различных 2символов 0, 2сколько 0 имеется различных ФИЗИ-

ЧЕСКИХ 2величин 0 в рассматриваемой задаче.

Так как для описания даже простых технических структур требуется

много различных символов и необходима умственная дисциплина для запо-

минания роли каждого символа на протяжении всего анализа, возникает

потребность в таком аналитическом аппарате, который не требует большо-

го числа различных символов и сохраняет в ходе решения технической за-

дачи абсолютный минимум символов.

II. Перед инженером по существу стоят те же задачи, что и перед

физиком: оба они выражают физические явления с помощью математических

символов. Вообще говоря, физик старается свести природное явление к

его простейшей форме, обычно выражаемой малым числом уравнений, а чаще

всего - одним уравнением; при этом он вводит столько математических

символов, сколько используется соответствующих существу дела ФИЗИЧЕС-

КИХ ВЕЛИЧИН.

Иначе говоря, физик выводит уравнения прохождения электрических

зарядов между 2 двумя 0электродами, или электромагнитной волны, распрост-

раняющейся вдоль 2 одного 0 проводника, или для электродвижущей силы, воз-

никающей в 2 одном 0 проводнике, движущемся в магнитном поле, или для про-

хождения света через 2 одну 0 линзу и т.д.

Как только уравнение данного явления установлено, функция физика

заканчивается.

Затем открывается поле деятельности инженера.

Он берет двухэлектродную лампу и добавляет несколько дополнитель-

ных электродов; для создания лучших измерительных приборов он соединя-

ет эти многоэлектродные лампы в различные сети.

Он строит передающие сети, покрывающие целые континенты; или он

берет 2 множество 0движущихся проводников и конструирует разнообразные

сложные вращающиеся электрические машины, или из 2 нескольких 0 линз конс-

струирует оптический прибор и т.д.

2Таким образом, инженер обобщает одно-, двух- и трехмерные задачи

2физика до к-мерных.

Именно здесь у него возникают трудности.

Признано, что инженер в своих конструкциях не создает дополни-

тельных ФИЗИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ (ФИЗИЧЕСКИХ ВЕЛИЧИН), а только вводит до-

- 60 -

полнительные 2 взаимосвязи 0 между различными элементами: сложность конс-

трукции резко возрастает с увеличением числа элементов и числа связей

между ними.

Большинство инженерных задач НЕ ТРЕБУЕТ ОТКРЫТИЯ новых физических

законов, а изобретательности в организации взаимосвязанных процессов,

когда физические законы для каждой составной части будущей системы уже

известны.

Например, закон движения 2 ОДНОГО 0проводника в магнитном поле из-

вестен, и объединение 2 МНОЖЕСТВА 0 проводников во вращающуюся электричес-

кую машину требует только организованного 2 МЕТОДА АНАЛИЗА 0, а не откры-

тия новых физических законов.

Закон, справедливый для одного проводника, с необходимостью дол-

жен выполняться и для движения любой сложной сети, состоящей из любого

числа проводников. Действительная проблема состоит в том,как использо-

вать этот факт при выполнении практических расчетов.

Для организации множества инженерных задач в минимальное число

стандартных типов, подобных тем, которыми оперирует физик, необходимо

ввести новые точки зрения, новые символы, новые абстрактные и физичес-

кие понятия. 2 То, что нужно для унифицированного подхода и соответству-

2ющей точки зрения, - это не дополнительная математика, а "ОРГАНИЗАЦИЯ"

2уже имеющейся математики. 0"

Вот где подлинная связь между Марксом и Кроном. Крон читал Маркса

не только в молодости и он ПОДЛИННЫЙ ПРОДОЛЖАТЕЛЬ ЕГО ДЕЛА.

Теперь я буду всегда считать себя учеником Эвальда и Крона!)

***

Прямой товарный обмен, как то явление, в рассмотрении которого

можно получить всеобщее определение стоимости, как то явление, в кото-

ром "стоимость" осуществлена в чистом виде, осуществляется до того,

как ПОЯВИЛИСЬ ДЕНЬГИ, ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ, и другие особенные разви-

тые формы стоимости.

Это значит, кроме всего прочего, что та форма экономических отно-

шений, которая при капитализме становится реально, подлинно всеобщей,

осуществлялась до этого как вполне особенное явление и даже как слу-

чайно-единичное явление.

В реальности всегда происходит так, что то явление, которое впос-

ледствии становится "всеобщим", вначале возникает как единичное, как

частное, как особенное явление, как исключение из правила.

Иным путем в реальности вообще ничто не может реально возникнуть.

- 61 -

В противном случае история приобрела бы крайне мистический вид.

Так, всякое НОВОЕ УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ в процессе труда, всякий но-

вый способ деятельности в производстве, прежде чем стать общепринятым

и общепризнанным, возникает вначале как некоторое отступление от до

сих пор принятых и узаконенных норм. Лишь возникнув в качестве единич-

ного исключения из правила, в труде одного или нескольких человек, но-

вая норма перенимается всеми другими и превращается со временем в но-

вую всеобщую норму.

И если бы новая норма не возникала вначале именно так, она вообще

никогда бы в реальность не воплотилась, не стала бы реально всеобщей,

а существовала бы лишь в фантазии, лишь в области благого пожелания...

Подобно этому и ПОНЯТИЕ, выражающее реально всеобщее, непосредс-

твенно заключает в себе понимание диалектики превращения единичного и

особого во всеобщее, выражает непосредственно такое единичное и осо-

бое, которое реально, вне головы человека, составляет собой всеобщую

форму развития.

Ленин в своих конспектах и заметках по поводу гегелевской логики

все время возвращается к центральному пункту диалектики - к пониманию

всеобщего как конкретно-всеобщего в противоположность абстрактно-все-

общим отвлечениям рассудка.

Отношение всеобщего к особому и отдельному с точки зрения диалек-

тики выражается "прекрасной", по выражению Ленина, формулой:

"Не только абстрактно-всеобщее, но всеобщее такое, которое вопло-

щает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного..."

"Такое общее", которое не только отвлечено, но и включает в себя

богатство частностей".

-"Сравни "Капитал",- замечает на полях против этой формулы Ленин.

И "включает в себя все богатство частностей" конкретное понятие

вовсе не в том смысле, что оно "обнимает" собой все различные случаи,

не в том убого метафизическом смысле, что оно "приложимо" к ним в ка-

честве названия.

Как раз против такого толкования и борется Гегель, и именно за

это его одобряет Ленин.

Конкретно-всеобщее понятие заключает "в себе" богатство частнос-

тей в своих конкретных теоретических определениях, оно непосредственно

выражает особенность и индивидуальность явления - в этом все дело.

Гегель недаром очень часто уподобляет конкретное понятие образу

зерна, семени, из которого с необходимостью развиваются все остальные

- 62 -

особенные части растения - стебель, листья, цветы, плод и т.д.

"Зерно", с одной стороны, есть вполне особенная форма существова-

ния растения, а с другой - подлинно всеобщая его действительность, в

которой все другие части растения реально содержатся в "свернутом", в

неразвившемся виде.

Значит, всеобщее теоретическое определение предмета реально выра-

жает внутреннее содержание той "особенной" формы его существования, из

которой все остальные особенные формы развиваются с необходимостью,

заложенной как раз в его особенности.

Выразив исчерпывающим образом "особенность" этой формы, мы и по-

лучим тем самым "всеобщее" - конкретно- всеобщее - теоретическое опре-

деление предмета в целом, реально-всеобщей формы взаимодействия всех

особенных частей предмета...

Такое всеобщее, которое непосредственно "заключает в себе все бо-

гатсво частностей" определенной конкретной реальности, и есть ПОНЯТИЕ,

с помощью которого мы можем понять все остальные "частности".

Если же действовать в данном случае по рецепту старой рассудоч-

но-формальной логики, то нам пришлось бы совершать явно бесплодную в

познавательном отношении операцию: мы должны были бы "отвлекать общее"

между зерном, стеблем, листьями, цветком и плодом, - такое "абстракт-

но-всеобщее", которое выражает собой лишь абстракт, но не содержит по-

нимания ни одной из особенных форм развития растения...

***

(ПК! И этот гегелевский пример должен быть РАЗВИТ до математичес-

кого описания, но это не мог, при всем желании, сделать Эвальд. Мате-

матически развитие растения есть ЦИКЛ, а его СТАДИИ - это ФАЗЫ этого

цикла. Фазы, например, в астрономими, это разные участки звездного не-

ба, которые закономерно сменяют друг друга во время суточного цикла

вращения Земли. Но если фазы в астрономии повторяются почти без изме-

нения, то результатом цикла в растении является УМНОЖЕНИЕ числа исход-

ных процессов (число зерен в колосе пшеницы). В обычном клеточном де-

лении - это УДВОЕНИЕ числа клеток, которое и дает ЗАКОН ОРГАНИЧЕСКОГО

РОСТА. Во всяком случае, такое понятие как ЦИКЛ, образует фундамент

описания ОРГАНИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ. Это и теория автоколебаний и других

аналогов. Это же дает ФАЗЫ "капитала" - "денежный", промышленный" и

"товарный". И снова - "денежный", "промышленный", "товарный"... Для

описания таких процессов часто используют теорию фуннкций комплексной

переменной. Она хороша, если длительность цикла или частота - ПОСТОЯН-

- 63 -

НА. Наличие разных частот требует аппарата мультитензоров Крона, о ко-

тором сегодня знают считанные единицы).

***

Нашли бы мы на этом пути теоретическое выражение реально-всеобщей

связи и взаимодействия всех особенных органов растения? "Всеобщую при-

роду" растения? Нетрудно понять, что - нет.

В лучшем случае мы обнаружили бы, что все эти части состоят из

одинаковых химических веществ, из атомов, молекул, что все они прост-

ранственно определены и т.д. и т.п. Но ни в одном из этих элементов

конкретная природа растения с необходимостью вовсе не заключена.

В "зерне" же она заключена. Зерно поэтому и есть подлинно всеоб-

щее, конкретно-всеобщая форма бытия всех остальных частей и форм рас-

тения.

Подобным же образом производство орудий труда, производство

средств производства составляет собой подлинно всеобщую, конкретно

всеобщую форму всех остальных особенностей человеческого бытия. Если

же мы будем в данном случае отыскивать абстрактно-всеобщую форму чело-

веческой жизнедеятельности, то мы выделим в лучшем случае мышление,

волю, речь, то есть придем с неизбежностью к той или иной разновиднос-

ти понимания "всеобщей природы человека..."

В данном случае абстрактное понимание "всеобщего" совершенно рав-

нозначно идеалистическому пониманию реальности. Идеализм здесь получа-

ется именно как следствие абстрактности мышления, ибо реальное, конк-

ретно-всеобщее определение здесь принципиально нельзя получить в ка-

честве абстракта, общего каждому единичному лицу и каждой особенной

профессии.

Подлинное конкретное понятие (конкретно-всеобщее) всегда получа-

ется не в качестве абстрактного выражения простого тождества всех эм-

пирически данных фактов, а в качестве конкретного тождества, в част-

ности тождества "всеобщего", "особого" и "индивидуального". И когда

теоретик в действительности, подчиняясь общему ходу познания, делает

именно это, а осознает свои собственные познавательные действия с по-

мощью рассудочных категорий, он всегда приходит к нелепому противоре-

чию, совершенно для него неожиданному и неразрешимому.

С классиками политической экономии случилось именно это. Вырабо-

тав всеобщее понятие стоимости на пути, совершенно отличном от того,

который им рекомендовала локковская логика, они затем пытаются оправ-

дать это понятие перед судом ее канонов, в свете ее метафизического

- 64 -

решения вопроса об отношении всеобщего к особенному и единичному в

действительности и в понятии. С ними случается нечто аналогичное тому,

как если бы всеобщее определение человека как существа, производящего

орудия труда, попытались бы оправдать непосредственно через указание

на Моцарта или Врубеля. Получилась бы нелепость: либо Моцарт не чело-

век, либо всеобщее определение неверно. Точно так же и со стоимостью.

Всеобщее не может и не должно прямо и непосредственно соответс-

твовать каждому отдельному и единичному явлению, развившемуся на той

основе, которую непосредственно фиксирует это "всеобщее". Всеобщее

непосредственно должно соответствовать лишь той реальности, которая,

будучи, с одной стороны, вполне особенной фактической реальностью, су-

ществующей самостоятельно рядом, до или внутри других таких же особен-

ных реальностей, с другой стороны представляет собой реально всеобщую

основу, на которой или из которой все остальные особенные реальности

развились.

Но этот взгляд, как нетрудно убедиться, предполагает историческую

точку зрения на вещи, на предметную реальность, отражаемую в понятиях.

Именно поэтому не только Локк с Гельвецием, но и Гегель не смог дать

рациональное решение вопроса об отношении абстрактного к конкретному.

Последний не смог этого сделать потому, что идея развития, историчес-

кий подход были проведены им полно лишь по отношению к процессу самого

мышления, - но никак не по отношению к самой объективной реальности,

составляющей предмет мышления. Предметная реальность у Гегеля "разви-

вается" лишь постольку, поскольку она становится внешней формой разви-

тия мышления, духа, поскольку дух, проникая ее, оживляет ее изнутри и

заставляет двигаться и даже развиваться. Но своего собственного имма-

нентного самодвижения предметная, чувственная реальность не имеет. По-

этому она не является в его глазах и подлинно конкретной, ибо живая

диалектическая взаимосвязь и взаимообусловленность различных ее сторон

принадлежит на самом деле проникающему ее духу, а не ей самой, как та-

ковой. Поэтому-то у Гегеля единственно "конкретно" именно понятие -

как идеальный принцип идеальной же взаимосвязи единичных вещей, - и

только понятие. Сами единичные вещи, взятые независимо от мышления и

духа (сознания) вообще, абстрактны и только абстрактны.

Но в этом выражен не только идеализм, но и глубоко диалектический

взгляд на познание, на процесс осмысливания чувственных данных. Если

Гегель называет единичную вещь, явление, факт "абстрактным", то в этом

словоупотреблении имеется серьезный резон, если сознание восприняло

- 65 -

единичную вещь как таковую, не постигая при этом всей той конкретной

взаимосвязи, внутри которой та реально существует, то оно воприняло ее

крайне абстрактно, несмотря на то, что оно восприняло ее чувствен-

но-наглядно, "чувственно-конкретно", во всей полноте ее чувственно

осязаемого облика.

И, наоборот, если сознание восприняло вещь в ее конкретной взаи-

мосвязи со всеми другими такими же единичными вещами, фактами, явлени-

ями, если оно восприняло "единичное" через ее всеобщую конкретную вза-

имосвязь, то оно впервые восприняло ее конкретно, - даже в том случае,

если представление о ней приобретено не с помощью непосредственного

глядения, ощупывания и обнюхивания, - а с помощью речи от других инди-

видов, и, следовательно, лишено непосредственного чувственного облика.

Иными словами, "абстрактность" и "конкретность" у Гегеля утратили

значение непосредственных психологических характеристик той формы, в

которой знание о вещи существует в индивидуальной голове, и стали ло-

гическими - содержательными характеристиками знания, содержания созна-

ния.

Если осознание вещи как единичной вещи, непонято через ту всеоб-

щую конкретную взаимосвязь, внутри которой она реально возникла, суще-

ествует и развивается, через ту конкретную систему взаимосвязи, кото-

рая составляет ее подлинную природу - значит есть только абстрактное

знание и сознание.

Если постигнута единичная вещь (явление, факт, предмет, событие)

в ее объективной связи с другими такими же "единичными", составляющими

целостную взаимосвязанную систему, - значит она постигнута, осознана,

осмыслена конкретно в самом строгом и полном значении этого слова.

Если в глазах материалиста-метафизика "конкретно" только чувс-

твенно воспринимаемое "единичное", а "всеобщее" представляется синони-

мом "абстрактного", то для материалиста-диалектика Маркса дело обстоит

совсем не так.

"Конкретность" означает с его точки зрения как раз и прежде всего

всеобщую объективную взаимосвязь, взаимообусловленность массы единич-

ных явлений, "единство в многообразии", единство различенного и проти-

воположного, - а вовсе не абстрактно отвлеченное тождество, не абс-

трактно мертвое "единство".

Последнее в лучшем случае лишь указывает, лишь "намекает" на воз-

можность наличия в вещах внутренней связи, скрытого "единства" явле-

ний, - но и это делается далеко не всегда и отнюдь не обязательно:

- 66 -

биллиардный шар и Сириус "тождественны" по своей геометрической форме,

у сапожной щетки есть сходство с млекопитающим, - но реального живого

взаимодействия, конечно, здесь искать нечего.

В другом случае абстрактное сходство может указывать на реальную

взаимосвязь, на реальное единство явлений. Но есть оно, такое реаль-

ное, конкретное единство, или его нет, может показать только опять-та-

ки лишь совершенно конкретный анализ.

Просто абстрактное единство, факт абстрактного тождества не гово-

рит ни за то, ни за другое. Неудивительно, что диалектика не может

расценивать абстрактное тождество слишком высоко.

5. КОНКРЕТНОЕ ЕДИНСТВО КАК ЕДИНСТВО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ.

Итак, мы установили, что мышление в понятих имеет своим предметом

и целью не абстрактное единство, не мертвое тождество ряда единичных и

особенных вещей друг другу, а вещи в их реальном живом взаимодействии,

в реальной объективной взаимосвязи.

Конкретное единство и есть просто-напросто синоним реальной свя-

зи, реального взаимодействия вещей, предметов, явлений, к какой бы об-

ласти они не относились - к природе, к обществу или к самому сознанию.

Но ближайший анализ категории взаимодействия, взаимосвязи сразу

же обнаруживает, что простая одинаковость, простое "тождество" двух

(или более) вещей друг другу не только не составляет, но и принципи-

ально не может составлять действительной связи между ними.

Абстрактное и конкретное "единство" взаимно исключают друг друга.

Между двумя совершенно одинаковыми вещами, предметами, явлениями вооб-

ще не может возникнуть отношение взаимодействия, взаимообусловленнос-

ти. Там, где есть абстрактное единство, нет и не может быть единства

конкретного.

Два одинаковых события никогда не вступят в реальное непосредс-

твенное взаимодействие друг с другом. Они друг к другу останутся абсо-

лютно равнодушны. Они взаимно не нужны одно другому именно потому, что

они одинаковы.

Если они и перегрызутся между собой, то только благодаря чему-то

третьему, отличному от них обеих, через это "третье", - хотя бы этим

"третьим" была брошенная кость или собака другого пола...

Но уже две собаки разного пола "нужны" друг другу, и вступают в

реальную, конкретную, фактическую "взаимосвязь".

- 67 -

Как раз противоположность, а не тождество, не подобие как таковое

связывает их реально друг с другом. "Тождество" связывает их в одно

только в рефлексии сознания, в общем представлении о "собаке вообще",

в абстракции, а не в реальности...

Два абсолютно одинаковых человека, с абсолютно одинаковыми знани-

ями, вкусами, привычками и настроениями попросту "неинтересны" друг

для друга - им нечем поделиться друг с другом, между ними не может ус-

тановиться никогда духовного общения и взаимодействия, внутри которого

они были бы интересны и нужны друг другу, взаимно обогащали бы друг

друга...

Два абсолютно одинаковых по своим химическим свойствам атома не

создают химического соединения. Здесь опять-таки требуется различие,

как условие взаимодействия.

***

(ПК! Это НЕВЕРНО! Два атома кислорода, два атома азота - образу-

ют химическое соединение - молекулы кислорода и азота! Дальтон, сог-

ласно теории которого, химически одинаковые атомы ОТТАЛКИВАЮТСЯ ДРУГ

ОТ ДРУГА, так и умер, не соглашаясь с существованием молекул! Но это и

есть фундаментальный ПРИМЕР! Как именно ОТТАЛКИВАНИЕ вдруг (!) стано-

вится причиной ПРИТЯЖЕНИЯ? Почему ОДИНАКОВЫЕ (пролетарии!) имеют тен-

денцию к ОБЪЕДИНЕНИЮ? Откуда рождается ПОНИМАНИЕ "классового единс-

тва"? Мне кажется, что этим материалом в 1956 году Эвальд еще владел

весьма неуверенно. Но он уже ПОНИМАЛ суть дела! Ведь о методе восхож-

дения от абстрактного к конкретному с тех пор (а это - 40 лет!) так

ничего и не появилось!)

***

Два портных, два лица одной и той же профессии, никогда не соста-

вят элементарного общественного взаимодействия - они не вступят между

собой вообще ни к какое взаимодействие.

***

(ПК! И это не верно! Уже образование "цехов" - есть факт объеди-

нения ремесленников "по профессии". Но эти "профессиональные" объеди-

нения средневекового типа будут разрушены капитализмом, но снова поя-

вяться как "профессиональные союзы". Здесь Эвальд воюет с формальным

логиком Кондаковым, который тогда претендовал на роль главного филосо-

фа, который тогда и "вырубил" шесть печатных листов из этой рукописи.

Эту историю хорошо знает Вася Давыдов, который и был редактором "изре-

занной" книги. ПК)

- 68 -

***

Для того, чтобы между ними установилась какая-либо связь (конку-

ренция, соревнование и т.п.), опять требуется нечто третье - ткач или

потребитель платья... И если уж они захотят во что бы то ни стало тру-

диться совместно, они должны поделить между собою труд.

По той же причине крестьянство не представляет собой класса в

полном смысле этого слова, а лишь сословие. Внутренней связи между его

членами никакой сколько-нибудь прочной не образуется именно потому,

что каждый крестьянин делает совершенно то же самое, что и его сосед.

Крестьянство поэтому-то во всех решающих общественных переворотах нес-

пособно к самостоятельному классовому действию - оно нуждается в извне

приходящем руководстве. Оно представляет собой совокупность разрознен-

ных "атомов", напоминает, по выражению Маркса, "мешок картошки", а не

единое целое, выступающее на политической арене как обладающий своим

самосознанием КЛАСС.

Между двумя совершенно тождественными вещами вообще и не может

установиться никакой прочной, внутренней связи, а лишь связь чисто

внешняя, механическая.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ, то есть такого отношения, внутри которого одно

единичное предполагает другое единичное в качестве необходимого усло-

вия самого себя, - установиться здесь не может.

Поэтому-то "конкретность", понимаемая как выражение объективной

фактической взаимосвязи и взаимодействия единичных вещей, - и не может

совпадать с выражением абстрактного тождества этих вещей друг другу.

Любой, самый элементарный случай взаимодействия в природе, в об-

ществе и в сфере сознания заключает в своем составе не просто "тож-

дество", а обязательно и непременно ТОЖЕСТВО РАЗЛИЧНОГО, ТОЖДЕСТВО

ПРОТИВОПОЛОЖНОГО.

Взаимодействие предполагает, что один предмет осуществляет свою

специфическую природу только через взаимодействие с другим, а вне это-

го отношения вообще не может существовать как таковой, как этот специ-

фически определенный предмет.

И для того, чтобы ВЫРАЗИТЬ В МЫСЛИ, для того, чтобы "ПОНЯТЬ" еди-

ничное через его связь с другим, и самую их связь, и нельзя искать

абстракта, абстракта общего для каждого из них, взятых порознь, "приз-

нака".

***

(ПК! Ниже идет "пример", который включает в себя ВСЕ РАЗВИТИЕ от-

- 69 -

ношения "управляющий-управляемый", но не захватывающий другого отноше-

ния "власть-управление". Первая пара это "взаимное ВОСПИТАНИЕ" руково-

дителя и исполнителя, в котором рождается ПРАВО - ПРАВИТЬ! Это замеча-

ние можно развить до систем "Спутник-Скалар"! Но это и есть ОСНОВНОЕ

ПРОТИВОРЕЧИЕ ДАННОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭПОХИ!)

***

Обратимся к более сложному и одновременно более яркому примеру. В

чем заключается, например, действительная, живая, конкретная и объек-

тивная связь, привязывающая друг к другу два таких единичных персона-

жа, как капиталист и наемный рабочий? Что "общее", чем каждый из них

обладает в сравнении с другим?

***

(ПК! Здесь "зародыш" работы с логическими формами:

А. Два шага тождества.

В. Два шага противоПОЛОЖЕННОСТИ.

Их можно по этому куску построить совершенно корректно. ПК)

***

То, что они оба - люди, оба испытывают потребность в пище, в

одежде и прочем, оба умеют рассуждать, разговаривать, трудиться, нако-

нец. Все это несомненно в них присутствует. Более того, все это даже

составляет необходимую предпосылку их связи как капиталиста и наемного

рабочего. Но ни в коем случае не составляет самого существа их взаим-

ной связи именно как капиталиста и рабочего...

Действительная их связь покоится как раз на том, что каждый из

них обладает таким экономическим "признаком", который отсутствует у

другого, на том, что их экономические определения полярно противопо-

ложны, как раз на том, что абстрактно общего между тем и другим нет

абсолютно ничего, а есть полярно исключающее. Дело как раз в том, что

один обладает как раз такой чертой, которая отсутствует у другого, и

обладает именно потому, что ею не обладает другой. Каждый взаимно нуж-

дается в другом именно в силу полярной противоположности своих эконо-

мических определений - экономическим определениям другого.

И именно это полное, абсолютное отсутствие "абстрактно-общего"

между тем и другим и делает их необходимыми полюсами одного и того же

отношения, и связывает их реально крепче, чем любая "общность".

Одно "единичное" является именно таким, а не другим, как раз по-

тому, что другое "единичное" полярно противоположно по всем характе-

ристикам. Именно поэтому одно не может существовать как таковое без

- 70 -

другого, вне связи со своей собственной противоположностью. И пока

капиталист остается капиталистом, а наемный рабочий - наемным рабочим,

каждый с необходимостью воспроизводит в другом прямо противоположную

экономическую определенность. Как наемный рабочий один из них выступа-

ет как раз потому, что против него выступает другой - как капиталист,

то есть как такая экономическая фигура, все без исключения "признаки"

которой полярно противоположны.

Это значит, что сущность их связи внутри данного конкретного вза-

имоотношения покоится как раз на полном, на абсолютном отсутствии

"абстрактного общего" и тому и другому определения. Капиталист не мо-

жет внутри этой связи обладать хотя бы единственным признаком из числа

тех, которыми обладает наемный рабочий, как и наоборот. А это значит,

что ни один из них не обладает таким экономическим определением, кото-

рое было бы одновременно присуще другому, было бы "общим" тому и дру-

гому... Как раз этого-то "общего" в составе их конкретной экономичес-

кой связи нет.

Известно, что в "общности" экономических характеристик капиталис-

та и рабочего упорно пыталась отыскать основание их взаимной связи

пошлая апологетика, которую нещадно бичевал Маркс. С точки зрения

Маркса, действительное конкретное едиинство двух (и более) едничных,

особенных вещей (явлений, процессов, людей и т.д.), находящихся в от-

ношении взаимодействия, всегда выступает как единство взаимоисключаю-

щих противоположностей. Между ними, между сторонами взаимодействия нет

и не может быть ничего абстрактно одинакового, абстрактно общего.

"Общее" в них - это как раз их взаимная связь, внутри которой

каждая сторона взаимодействия предполагает другую именно потому, что в

ней, как таковой, нет тех определений, которыми обладает другая. И на-

оборот, через отношение к своей конкретной противоположности каждая из

них обретает такую определенность, которая выражает сущность их взаим-

ной связи.

Можно задать такой вопрос: что "общего" есть между мясником с од-

ной стороны, и бараном, которого он режет, с другой? Что общего между

читателем и книгой?

Если мы в обоих случаях будем искать ответ на вопрос на пути

отыскания "абстракта", одинаково присущего каждой из сторон этого,

каждый раз совершенно конкретного, взаимодействия, то мы никогда не

придем к истине.

Мы, конечно, всегда увидим, что обе взаимообуславливающих стороны

- 71 -

таким - абстрактно-всеобщим - свойством обладают. И мясник и баран -

одинаково "млекопитающие", одинаково обладают мышцами, кровью и т.д. и

т.п. Но ни в одном из абстрактно-общих и тому и другому "свойств" мы

не обнаружим конкретной их связи, связи их именно как мясника и бара-

на, той самой связи, которую мы хотим разыскать.

Сущность их данной, конкретной связи заключается в более широкой

системе условий, внутри которых они выступает именно в качестве конк-

ретных противоположностей - один как субъект отношения, как "убийца",

другой - как пассивный объект его действий, как "убиваемое"...

Точно то же и в отношении между читателем и книгой. В чем заклю-

чается необходимость их взаимного отношения? Конечно, не в том, что

они оба "трехмерны", оба состоят из атомов, молекул и т.д. и т.п. - не

в абстрактно общем тому и другому "признаке". Как раз наоборот: чита-

тель именно потому "читатель", что ему противостоят, в качестве усло-

вия, без которого он не может быть таковым, не может быть "читателем",

- именно "читаемое", то есть его конкретная противоположность.

Одно существует как таковое именно потому и в силу того, что ему

противостоит "другое", и именно - его другое, конкретное "другое", его

собственная противоположность, - предмет, все "определения" которого

как раз полярно противоположны, как раз те, которых ему, как таковому

не хватает для того, чтобы быть именно "читателем"...

И ответ на вопрос об их взаимной связи (их конкретного единства)

решается не на пути отыскания того "абстрактно общего", чем обладает

каждый из них, взятый порознь, взятый вне и независимо от данного,

конкретного отношения друг к другу, а на совсем ином пути.

Анализ в данном случае должен быть направлен на рассмотрение той

конкретной системы условий, внутри которой с необходимостью рождается

читатель с одной стороны, и "читаемое" с другой, то есть два одновре-

менно и взаимоисключающие, и взаимно предполагающие друг друга проти-

воположности. Иными словами, верный в "логическом отношении" путь ана-

лиза заключается в рассмотрении того ПРОЦЕССА, который создал два эле-

мента взаимодействия, каждый из которых не может существовать без дру-

гого именно потому, что каждый из них обладает такой характеристикой,

которой не обладает другой, и наоборот.

В данном случае в каждом из двух взаимодействующих предметов бу-

дет обнаружено именно то определение, которое ему свойственно как чле-

ну именно данного, этого, неповторимо-специфического, конкретного

сппособа взаимодействия. Лишь в этом случае будет в каждом из взаимо-

- 72 -

относящихся предметов обнаружена (и выделена путем абстрагирования)

именно та сторона, благодаря наличию которой он и оказывается членом,

элементом этого, конкретного - а не какого-нибудь еще "целого".

Аристотель - как почти во всех своих рассуждениях - очень метко

уловил диалектику взаимодействия между "глазом" и тем, что с помощью

глаза делается "видным", "зримым".

Аристотель задает вопрос: в чем "сущность" глаза и его деятель-

ности, в чем заключается "субстанция" зрения? И ответ, который он да-

ет, обнаруживает глубоко диалектический подход к проблеме. "Сущность",

"субстанция" этого явления не может заключаться в том, что одинаково

присуще и глазу, и предмету зрения. Не в качестве "абстракта", общего

и глазу и предмету зрения может быть обнаружена "субстанция зрения".

"Субстанцией" глаза является само "зрение", само "видение", - от-

вечает Аристотель, сам тот конкретный способ взаимодействия между гла-

зом и предметом зрения, органом которого является "глаз".

***

(ПК! Я настаиваю, что весь Эвальд - это попытка перейти от теории

"ПРОСТРАНСТВЕННО-ПРОТЯЖЕННЫХ ТЕЛ" к совсем другому миру - миру явле-

ний, свойств - "МИРУ ДВИЖЕНИЙ", что вводит в рассмотрение такой

странный элемент, как ВРЕМЯ, являющееся признаком ИЗМЕНЕНИЯ ВООБЩЕ, а,

выражаясь "научно" - признаком "ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ"!).

***

Не в силах разрешить материалистически проблему происхождения и

развития органа зрения, Аристотель отсюда приходит, правда, к предс-

тавлению о "зрении" как о "деятельной форме", как о "цели", ради кото-

рой осуществляется "глаз". Таким образом, не в решении, а - как и вез-

де - в постановке вопроса Аристотель гениален и диалектичен. Для реше-

ния же вопроса требуется нечто большее, чем умение правильно поставить

вопрос, - требуются фактические, экспериментальные данные, которыми

он, как известно, не обладал. И если Аристотель усматривает "субстан-

цию глаза" в "зрении", как "деятельной форме", как "цели", ради кото-

рой глаз существует как таковой, как конкретный орган, то здесь он

вплотную подходит к справедливой постановке вопроса о том, что "глаз"

есть продукт и орган особой формы взаимодействия организма и среды.

Ведь известно, что с помощью категории "целевой причины", "дея-

тельной формы", философия вплоть до Маркса и Энгельса пыталась выра-

зить один из реальных моментов категории взаимодействия.

На деле любой конкретный предмет возникает и развивается внутри и

- 73 -

посредством определенной формы взаимодействия с другими предметами, -

и в этом смысле рождается как "орган" данной системы взаимодействия.

Его специфические качества, принадлежащие ему как данному предмету,

всегда могут быть на деле поняты лишь исходя из той конкретной системы

взаимодействия, внутри которой он осуществляется. Внутри этой системы

взаимодействия каждый отдельный "предмет" и играет определенную роль,

зависящую от всей системы взаимодействия в целом.

В терминологии Аристотеля этот факт и выражается таким образом,

что предмет осуществляется "ради некоторой цели", а отыскание "цели"

совпадает с рассмотрением той объективной роли предмета, которую он

необходимо играет внутри данной конкретной и неповторимой системы вза-

имодействия.

Под категорией "деятельной формы", "целевой причины", "цели, ради

которой" осуществляется именно такой, а не иной предмет, и пытается он

выразить реальную диалектику взаимодействия.

И только отсутствие естественно-научных, эмпирических и экспери-

ментальных фактов не дает ему возможности решить вопрос материалисти-

чески. К идеализму в решении вопроса он приходит как раз в силу от-

сутствия экспериментальных, фактических данных. Но ставит вопрос он

всегда по существу диалектически.

"Сущность" каждого единичного предмета, каждого особенного явле-

ния он всегда старается понять из его объективной роли в составе неко-

торого конкретно-специфического "целого", из его необходимой роли,

обусловленной со стороны той системы взаимодействующих вещей, внутри

которой он рождается и существует.

Именно конкретная система взаимодействующих единичных явлений

всегда маячит перед ним, когда он рассуждет о "субстанции" вещей.

"Путается и бьется" он вокруг диалектики "общего" и "отдельного"

именно потому, что видит реальную сложность диалектики. И если метафи-

зик-материалист в данном пункте не путается и не бьется, то это только

от того, что он реальной сложности проблемы не видит. Для него все

просто: вне головы существуют только единичные вещи, а общее существу-

ет лишь в виде "сходства" между ними, которое и отражается в голове в

виде "общего"...

Путанницы Аристотеля тут нет, но зато нет и подозрения относи-

тельно диалектики общего (как выражения конкретного взаимодействия ве-

щей) и единичного (как чувственно созерцаемой "вещи").

Так или иначе, но Аристотель в своей категории "субстанции" уло-

- 74 -

вил именно тот факт, что каждая единичная вещь является этой, неповто-

римой конкретной вещью лишь потому, что она возникает и развивается

внутри и посредством реального взаимодействия с другими вещами.

Категория "субстанции" и выражает тот факт, что все свойства еди-

ничной вещи могут быть поняты лишь исходя из ее объективной роли, ее

необходимой функции в составе исторически развившейся системы взаимо-

действия, внутри некоторого конкретного "целого".

***

(ПК! Вот пример рождения элемента внутри конструкции - элемент

хорош лишь потому, что он вписывается в систему взаимодействий целост-

ной конструкции! Любой Главный и Генеральный конструктор, который сам

СОЗИДАЕТ эти сложенейшие, взаимодействующие ЦЕЛОСТНОСТИ, узнает свою

собственную Логику разработки, как диалектическую Логику. Но он, бед-

ный, и не догадывался, что он говорит "прозой"!ПК).

***

И никогда - из факта ее "сходства", ее абстрактного тождества

другой вещи.

Диалектика предполагает, что каждая вещь своим "единичным" отно-

шением к другой вещи выражает ВСЕГДА ДВИЖЕНИЕ некоторой более обширной

сферы взаимодействия, некоторой сложившейся и потому устойчивой всеоб-

щей формы взаимодействия.

Поэтому, кроме всего прочего, с точки зрения диалектики должен

быть отброшшен как нелепый вопрос о том, что "первично" - "общее" или

"единичное", - единичная вещь "как таковая", или же вещь в системе

взаимодействия с другими единичными вещами.

Каждая "единичная" вещь всегда рождается внутри той или иной

конкретной системы взаимодействия, и своей индивидуальной судьбй выра-

жает конкретно-всеобщую форму взаимодействия, отражает ее в себе. Но,

конечно, система взимодействия не может существовать до, вне и незави-

симо от "единичных" вещей, входящих в ее состав. Одно не может сущест-

вовать без другого, иначе чем через другое.

Но если так, то "субстанция" определенного ряда вещей и не может

и не должна осуществляться в виде "абстрактно-общего" каждой из них,

порознь взятой, свойства.

Отыскание "субстанции" вещи совпадает с исследованием конкретной

формы взаимодействия этой вещи с другой вещью. А взаимодействие вещей

всегда предполагает не абстрактное тождество, а тождество противопо-

ложностей, благодаря которому две вещи взаимно предполагают одна дру-

- 75 -

гую именно потому, что они одновременно взаимоисключают друг друга по

своим конкретным определениям, по определениям, характеризующим их

различную роль внутри одной и той же "субстанции", внутри одной и той

же конкретной системы взаимодействия...

Таким образом, ПОНЯТЬ ВЕЩЬ - значит рассмотреть в ней такие опре-

деления, которые характеризуют ее как элемент данной, конкретно-исто-

рической системы взаимодействующих вещей, значит увидеть в ней такие

свойства, благодаря которым она только и может выполнять строго опре-

деленную роль внутри данной системы взаимодействия.

Это и значит ПОНЯТЬ не абстрактное, а конкретное тождество ряда

вещей, которые именно разностью, именно противоположностью своей соз-

дают диалектически расчлененное "целое", входят в состав некоторого

конкретного "единства", выражают собой одну и ту же "субстанцию", об-

щую всем им без изъятия.

Абстрактное тождество поэтому и составляет кредо метафизического

способа мышления.

Основной формулой диалектики является конкретное тождество, тож-

дество противоположностей, тождество различного, конкретное единство

взаимоисключающих и тем самым взаимопредполагающих определений. Вещь

должна быть понята как элемент, как единичное выражение всеобщей

(конкретно-всеобщей) субстанции. В этом все дело.

И с этой точки зрения, например, становятся понятными те труднос-

ти, которые не дали возможности Аристотелю понять "сущность", "субс-

танцию" менового отношения, тайну равенства одного дома и пяти лож.

Великий диалектик древности и здесь старался отыскать не абстрактное

тождество, а внутреннее "единство" двух вещей. Первое отыскать легче

легкого, второе же - далеко не так просто. Выяснив абстрактную одина-

ковость двух вещей, я объединяю их в "одно целое" лишь в собственной

голове, лишь в абстракции. Реальная, вне головы сущая, связь между ни-

ми (их внутреннее единство) останется при этом, однако, неосознанной,

невыраженной в сознании, ибо на самом деле она, эта живая связь, и не

заключена в голом подобии, в тождестве их друг другу.

Выяснение объективной, вне головы и вне сознания сущей, реальной

взаимосвязи двух вещей, познание каждой из них через взаимосвязь с

другой, вовсе не сводится к их идеальному простому приравниванию в ло-

не какого-либо "высшего рода".

Реальная познавательная задача всегда сводится к отысканию той

конкретной субстанции, внутри которой они выступают в качестве различ-

- 76 -

ных и противоположных друг другу.

Аристотель, рассматривая меновое отношение между домом и ложем,

упирается в неразрешимую для его времени задачу вовсе не там и не по-

тому, что не может усмотреть между тем и другим "ничего общего". Абс-

трактно общее между домом и ложем легко обнаружит совершенно бесконеч-

ные ряды и не такой развитый ум; в распоряжении Аристотеля было очень

много слов, выражающих "общий" и дому и ложу "род". И дом и ложе -

одинаково предметы человеческого быта, обихода, условия жизни челове-

ка, и то и другое - чувственно осязаемые вещи, существующие во времени

и пространстве, оба обладают весом, формой, твердостью и т.п. - вплоть

до бесконечности. Надо полагать, что Аристотель не очень удивился бы,

если бы кто-нибудь обратил его внимание на то обстоятельство, что дом

и ложе - одинаково сделаны руками человека (или раба), что то и другое

- продукты человеческого труда...

Для Аристотеля, таким образом, трудность заключалась вовсе не в

отыскании абстрактно общего между домом и ложем "признака", не в под-

ведении того и другого под "общий род", - а в отыскании той реальной

субстанции, в лоне которой они приравниваются друг к другу независимо

от произвола субъекта, от абстрагирующей головы и от чисто искусствен-

ных приемов, изобретенных человеком в целях "практического удобства".

Аристотель отказывается от дальнейшего анализа вовсе не потому,

что не в состоянии заметить между ложем и домом абсолютно ничего обще-

го, а потому, что не находит такой "сущности", которая непременно тре-

бует для своего осуществления, для своего обнаружения факта взаимного

обмена, взаимного замещения двух различных предметов.

И в том факте, что Аристотель не может обнаружить "ничего общего"

между двумя "столь различными вещами", проявляется вовсе не слабость

его логических способностей, а как раз наоборот - диалектическая сила

и глубина его духа. Он не удовлетворяется "абстрактно общим", а стара-

ется отыскать более глубокие основания факта. Его интересует не просто

"высший род", под который при желании можно подвести и то и другое, а

реальный род, относительно которого ему свойственно гораздо более со-

держательное представление, нежели то, за которое его сделала ответс-

твенным школьная традиция в логике.

Аристотель хочет найти такую реальность, которая осуществляется в

виде свойства ложа и дома, только благодаря меновому отношению между

ними, такое "общее", которое для своего обнаружения требует именно об-

мена. Все же те "общие признаки", которые существуют в них и тогда,

- 77 -

когда они абсолютно никакого отношения к обмену не обретают, а стало

быть, специфической "сущности" обмена не составляют, не выражают.

Аристотель, таким образом, оказывается бесконечно выше тех теоре-

тиков, которые спустя две тысячи лет после него видели сущность и

субстанцию "стоимостных" качеств вещи в полезности. Полезность вещи

вовсе не обязательно связана с обменом, не требует непременно обмена

для того, чтобы быть обнаруженной.

Аристотель, иными словами, хочет найти такую "сущность", которая

проявляется только через обмен, а вне его никак не обнаруживается, хо-

тя и составляет "скрытую природу" вещи. Маркс ясно показал, в какой

пункт упирается мысль Аристотеля, что именно не дает ему возможности

понять сущность менового отношения: отсутствие ПОНЯТИЯ стоимости.

У Аристотеля отсутствует возможность обнаружить "реальную сущ-

ность", реальную субстанцию меновых стоимостей вещей потому, что на

деле этой субстанцией является общественный труд. Отсутствует понятие

стоимости и труда - вот в чем дело. Заметим, что общее абстрактное

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ о том и другом в его время вовсе не отсутствовало.

"Труд кажется совершенно простой категорией. Представление о нем

в этой всобщности - как о труде вообще - также весьма древне" - и

Аристотелю уж, конечно, было небезизвестно. "Подвести" и дом и ложе

под абстрактное представление "продукта труда вообще" для ума Аристо-

теля уж, конечно, не составило бы сколь-нибудь сложной, а тем более -

неразрешимой логической задачи...

Но ПОНЯТИЕ труда в его эпоху отсутствовало. Это лишний раз пока-

зывает, что в терминологии Маркса "ПОНЯТИЕ" есть не просто представле-

ние, а нечто иное.

Что же именно?

Понятие труда (в отличие и в противоположность абстрактно-общему

представлению о нем) предполагает осознание роли труда в совокупном

процессе человеческой жизни. Труд не понимался в эпоху Аристотеля как

всеобщая субстанция всех явлений общественной жизни, как "реальная

сущность" всего человеческого, как реальный источник всех без исключе-

ния человеческих качеств.

"Понятие" явления налицо вообще лишь там, где это явление понято

не абстрактно (то есть не просто осознано как неоднократно повторяюще-

еся явление), а конкретно, - то есть с точки зрения его места и роли в

определенной системе взаимодействующих явлений, в системе, составляю-

щей некоторое связное целое. Короче говоря, там, где "единичное" и

- 78 -

"особенное" осознается не просто как "единичное" и "особенное" - хотя

бы и неоднократно повторяющееся, - а через их взаимную связь, через

"всеобщее", понимаемое как выражение принципа этой связи.

Вот таким-то пониманием труда Аристотель не обладал, ибо челове-

чество его эпохи еще не выработало сколько-нибудь ясного сознания роли

и места труда в системе общественной жизни. Более того, труд вообще

казался современнику Аристотеля такой формой жизнедеятельности, кото-

рая вообще не относится к сфере собственно человеческой жизни.

Как реальную субстанцию всех форм и способов человеческой жизни

он труд не понимал. Немудрено, что он не понимал его и как субстанцию

меновых свойств вещи.

Это - и только это - и значит в терминологии Маркса, что он не

обладал понятием труда и стоимости, а обладал всего-навсего абстракт-

ным представлением о нем. И это абстрактное представление не могло

послужить ему ключем в понимании "сущности" товарного обмена.

Буржуазнные экономисты-классики впервые поняли труд как реальную

субстанцию всех форм хозяйственно-экономической жизни, - и в том числе

и прежде всего - такой формы, как товарный обмен.

Это и значит, что они впервые образовали понятие о той реальнос-

ти, о которой Аристотель владел лишь абстрактным представлением.

Причина этого заключается, конечно, не в том, что английские эко-

номисты оказались более сильными в логическом отношении мыслителями,

чем Стагирит. Дело в том, что экономисты познавали эту реальность

внутри более развитой общественной действительности.

Маркс ясно показал, в чем тут дело: сам предмет исследования - в

данном случае человеческое общество - "созрел" до такой степени, что

сделалось возможным и необходимым его познание в понятиях, выражающих

конкретную субстанцию всех его проявлений.

Труд, как всеобщая субстанция, как "деятельная форма" здесь выс-

тупил не только в сознании, но и реальности как тот "высший реальный

род", которого не смог рассмотреть Аристотель. "Сведение" всех явлений

к "труду вообще", как к труду, лишенному всех качественных различий,

здесь впервые стало происходить не только и не столько в абстрагирую-

щей голове теоретика, сколько в самой реальности экономических отноше-

ний.

"Стоимость" превратилась в ту "цель, ради которой" осуществляется

каждая вещь в процессе труда, в "деятельную форму", конкретно-всеобщий

закон, управляющий судьбой каждой отдельной вещи и каждого отдельного

- 79 -

индивида.

Дело в том, что здесь "сведение к труду, лишенному всех разли-

чий", выступает как абстракция, но как абстракция реальная, которая в

"общественном процессе производства совершается ежедневно". Как гово-

рит Маркс, это абстрактное "сведение" есть абстракция не большая, но в

то же время не менее реальная, чем превращение всех органических тел в

воздух...

***

(ПК! Ниже мы имеем описание, где дается ПОНЯТИЕ однородного,

безличного общественного времени, лежащего в основе миллионника. Без

такого описания "бюджет социального времени" не будет воспринят как

ПОНЯТИЕ.ПК)

***

"Труд, который измеряется таким образом временем, выступает в

сущности не как труд различных субъектов, а напротив того, различные

трудящиеся индивиды выстуают как простые органы этого труда" [Маркс К

критике политической экономии, стр.15]

Здесь труд вообще, труд как таковой, предстает как конкретно-все-

общая субстанция, а единичный индивид и единичный продукт его труда -

как "проявление" этой всеобщей сущности...

Понятие труда здесь выражает нечто большее, чем просто то "одина-

ковое", что можно отвлечь от трудовой деятельности отдельных лиц, -

это уже не только и не просто "одинаковое", которое можно при желании

отвлечь от различных индивидов и их разнообразной деятельности.

Это реально-всеобщий ЗАКОН, который довлеет над единичным и осо-

бенным, определяет их судьбы, управляет ими, превращает их в свои ор-

ганы, заставляет их выполнять именно такие функции, а не иные.

Само особенное и единичное формируется сообразно требованиям,

заключенным в этом реально-всеобщем, - и дело выглядит таким образом,

что само единичное и его особенности реально выступает как "единичное

воплощение" реально-всеобщего.

Сами "различия" индивидов оказываются формой проявления "всеобще-

го", - а не чем-то таким, что стоит рядом с ним и не имеет к нему ни-

какого отношения.

Теоретическое выражение такого всеобщего и есть ПОНЯТИЕ. С по-

мощью этого понятия каждое особенное и единичное осознается именно с

той стороны, с какой оно принадлежит данному целому, представляет со-

бой выражение именно данной конкретной "субстанции", понимается как

- 80 -

появляющийся и исчезающий МОМЕНТ ДВИЖЕНИЯ данной, конкретной системы

взаимодействия.

Но сама "субстанция", сама конкретная система взаимодействущих

явлений, понимается как исторически сложившаяся, как исторически раз-

вившаяся система.

Каждое же единичное и особенное явление, вещь, предмет, событие

понимается при этом через ее конкретное взаимодействие с другими веща-

ми, явлениями, процессами.

Ибо в каждом единичном абстрактно выделяется та сторона, та опре-

деленность, которой оно обязано данной системе, данной "субстанции", -

такое ее абстрактное свойство, которое этому единичному принадлежит

только как элементу данного целого и не может возникнуть в нем вне

данного целого.

Поэтому понятие (в отличие от общего представления, выраженного в

слове) не просто "приравнивает" одну вещь (предмет, явление, событие,

факт и т.д.) - другой в каком-либо "высшем роде", гася в нем все ее

специфические отличия, отвлекаясь от них.

В понятии происходит совсем иное: единичный предмет отражается в

нем как раз со стороны его особенности, благодаря которой он и оказы-

вается необходимым элементом некоторого целого, единичным (односторон-

ним) выражением конкретного целого. Ибо каждый отдельный элемент любо-

го диалектически расчлененного "целого" выражает природу этого целого

именно отличием своим от других элементов, "составных частей", - а

вовсе не абстрактным сходством своим в ними.

"Конкретно-всеобщая" природа "единичного" поэтому совпадает не с

абстрактным тождеством всех явлений друг другу, а с выражением объек-

тивной роли данного единичного в составе исследуемого целого, с выра-

жением той особенности "единичного", благодаря которой оно играет

именно такую, а не какую-либо иную роль.

Это последнее, - особенность, как непосредственное выражение

конкретно-всеобщей природы единичного, - выявляется при исследовании

не абстракцией, а анализом. "Абстракция" в этом смысле противоположна

"анализу" по смыслу и содержанию познавательного действия, - и это

обстоятельство следует разобрать особо.

Правда, анализ - поскольку он противополагается "абстракции",

есть конкретный анализ, - то есть анализ, совпадающий с "синтезом", -

но об этом мы будем говорить позже. Пока разъясним указанное различие.

- 81 -

6. АБСТРАКЦИЯ И АНАЛИЗ.

Предположим, то перед нами находится сложная, диалектически расч-

лененная система взамодействующих явлений, предмет как единое связное

во всех проявлениях целое. Мы не знаем пока ни его "составных частей",

ни принципа их взаимодействия.

Для наглядности преположим, что перед нами - сложный современный

радиоприемник, - он может служить прекрасным примером диалектичес-

ки-расчлененного "целого".

***

(ПК! Этот раздел у Эвальда может служить прологом к Крону - сли-

чая два текста, мы обнаружим нить марксизма XX века. Вероятно нужно

начать с Дирка Стройка, через Крона и Ланжевена к Эвальду. Нужно найти

место Миткевичу, Кастерину, А.и К.Тимирязевым. От биологии Э.Бауэр).

***

Что и как мы будем делать, если хотим "познать" его? Какие позна-

вательные действия мы должны совершать для этого? Здесь сразу же и яв-

ным образом обнаруживается вся бесплодность лозунга рассудочной логи-

ки, согласно которому для этого следует "обобщать", - в смысле отвле-

чения того абстрактно-общего, которое можно обнаружить в каждой от-

дельной и особенной "детали".

Что же мы получим в том случае, если отвлечем абстракцию, выража-

ющую то "общее" (хотя бы и "существенное"), которым одинаково обладает

и рукоятка переключателя диапазона, и анодная лампа накаливания, и

конденсатор переменной емкости, и динамик, и т.д. и т.п.?

Стоит задать такой вопрос, чтобы нелепость подобного предприятия

стала совершенно очевидной. (Тем не менее рассудочная логика советует

поступать именно так. И если она отказывается от тех действий, которые

сама же рекомендует, то это показывает, что она сама не очень серьезно

относится к ним).

Никакой элементарно-здравомыслящий человек не станет в данном

случае познавать столь нелепым и бесплодным способом. В том абстракт-

но-общем, которое можно обнаружить в каждой без исключения единичной

детали радиоаппарата, ничего "существенного" для понимания ни в одной

из них мы не откроем.

В данном случае, как нетрудно понять, нужно произвести "анализ".

Но простой "анализ" - как "разборка" на составные части - приведет к

такому же пустому и никому не нужному результату, как и простая "абс-

- 82 -

тракция".

Такой "анализ" может произвести и ребенок, - но именно поэтому

ребенка обычно и не подпускают к радиоприемнику. Такой "анализ" дает в

результате лишь груду разрозненных деталей, которые радиоприемником, к

сожалению, уже не являются...

Я могу вертеть перед глазами эти детали, ощупывать их, рассматри-

вать в микроскоп, - но конкретного понимания ни одной из них - как де-

тали, необходимой В ПРОЦЕССЕ радиоприема, - я, разумеется, при этом не

получу.

***

(ПК! Данный пример - пример анализа ПРОЦЕССА, что и является под-

линной сущностью ДИАЛЕКТИКИ, как метода анализа МИРА ДВИЖЕНИЙ!).

***

Конкретное понимание каждой из них может быть получено только ис-

ходя из ее роли в составе того целого, которое называется "радиоприем-

ником", и из той ФУНКЦИИ, которую она выполняет в конкретном сочетании

с другими деталями.

Иными словами, этот пример красноречиво подтверждает то, что мы

говорили в предыдущем параграфе.

Задачей познания, - против этого уже никто, по-видимому, не ста-

нет спорить, - является не выявление "абстрактно-общего" всем без иск-

лючения деталям, элементам "свойства", "признака" и т.д., а конкретное

понимание каждой "детали", понимание, исходящее из их всеобщей связи

между собой, из их взаимодействия, внутри которого каждая деталь имен-

но такова с необходимостью, зависящей от особого характера внутреннего

взаимдействия.

Иными словами, каждая деталь должна быть понята в ее особенности,

выражающей как раз совокупную, всеобщую связь всех деталей, - как сво-

еобразный "орган" целого, построенного, развитого на основе какого-то

одного всеобщего принципа.

И очень может статься, что этот "всеобщий принцип" может быть

осуществлен при меньшем количестве "деталей", что часть этих деталей

может оказаться попросту лишней.

Так или иначе, но все детали в совокупности составляют некоторую

цепь опосредствующих звеньев, через которую осуществляется взаимодейс-

твие, - цепь, через которую только и может осуществляться принцип ра-

боты радиоприемника.

Если цепь где-то разорвана, - приемник перестает быть приемником,

- 83 -

- всеобщий принцип его работы не осуществляется.

Значит конкретное ПОНИМАНИЕ работы приемника, если угодно "сущ-

ности" его как предмета - совпадает с осознанием связи всех его дета-

лей между собой.

Первоначальное эмпирическое ознакомление с радиоприемником - ко-

торым обладает, естественно, каждый владелец - заключается в крайне

абстрактном представлении о связи его деталей и их взаимной обуслов-

ленности.

Каждый хозяин радиоприемника во всяком случае должен знать, что

поворот определенного переключателя вызывает появление звука в динами-

ке, - что, стало быть, переключатель "связан" с динамиком.

Это и есть ярчайший пример абстрактного представления о предмете.

Абстракция здесь устанавливает прямую и непосредственную связь там,

где ее на самом деле нет, а есть связь, опосредованная через десятки,

сотни, а может быть, и через тысячи промежуточных звеньев.

И это крайне абстрактное представление о вещи может быть самым

что ни на есть чувственно-наглядным представлением, - да, впрочем, оно

всегда является именно таковым.

Чувственно-наглядное сознание фиксирует всегда прямую и непос-

редственную связь там, где ее на самом деле нет, а есть связь, слож-

нейшим образом опосредствованная.

Приемник это доказывает тогда, когда портится. В этом случае по-

ворот выключателя убедительно доказывает, что прямой и непосредствен-

ной связи между ним и динамиком нет...

Совершенно аналогичную абстракцию (которая к тому же кичится сво-

им точным соответствием с эмпирически данными фактами) представляет

собой известная "триединая формула" вульгарной политической экономии,

согласно которой владение землей "связано" с получением ренты, капитал

производит процент, а труд приносит заработную плату...

Абстракция непосредственно выражающая связь двух эмпирически оче-

видных явлений в том виде, в каком она дана непосредственному восприя-

тию на поверхности сложного развитого целого, и представляет собой на-

иболее бедное и наиболее общее ПРЕДСТАВЛЕНИЕ.

Стоит словесно выразить то, что дано непосредственному эмпиричес-

кому созерцанию, или то, что отложилось в сознании в виде общего ус-

тойчивого ("ходячего") ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, - как получается такая абстрак-

ция. В данном случае абстракция вовсе не является продуктом "анализа",

- напротив, в таком виде она есть продукт совершенно противоположного

- 84 -