Часть 10.

Описанная диалектика имеет место, конечно, не только в случае с

капиталом. Это вообще всеобщий закон.

То же самое мы можем наблюдать, например, в становлении биологи-

ческой формы движения материи. Первоначально простейшее белковое тело

возникает совершнно независимо от каких бы то ни было биологических

процессов - просто как один из продуктов химизма, притом как очень не-

устойчивый продукт.

Как - при каких конкретных условииях - возникло это простейшее

биологическое образование, - этого мы не знаем до сих пор с достаточ-

ной точностью. Химия еще не может искусственно создать белкового живо-

го тела, не может создать условий, внутри которых такое тело возникло

бы с необходимостью. Это значит, что она точно не знает, что это за

условия.

***

(ПК! И в этот момент - февраль 1956 года - приезжаю я с "волчьим

билетом" вместо паспорта. По тексту видно, что Эвальд гадает о возмож-

ных причинах возникновения органической жизни... После моего доклада -

как я и полагаю, он получил ответ в виде СВЯЗИ двух проблем - проблемы

второго закона термодинамики и проблемы происхождения органической

жизни. Именно по этой причине - я и убежден, что "Космологию духа"

Эвальд написал сразу же после моего доклада... Основной текст свиде-

тельствует, что в это время у Эвальда еще нет и намека на связь энтро-

пии и органической жизни...)

***

Но зато вполне достоверно, объективно констатируемым фактом явля-

ется следующее: внутри развитого биологического организма эти условия

(причем вся их необходимая совокупность) актуально наличествуют, акту-

ально осуществлены до тех пор, пока организм живет. Эти условия, при

которых извне привходящее вещество превращается в белок, в живое ве-

щество, здесь могут быть установлены вполне объективно и строго. Од-

новременно (исходя из того факта, что не любое вещество может быть ас-

симилировано организмом) можно открыть и те первоначальные продукты

химизма, которые способны при надлежащих условиях превратиться в живое

тело.

В силу этого обстоятельства становятся возможным т.н. "погранич-

ные" области исследования. Так, например, биохимия не есть простой

гибрид между химией и биологией, но особая наука, которая, на основе

исследования условий превращения химических веществ в живое вещество

- 15 -

внутри развитого организма, оказывается способной раскрывать эти усло-

вия внутри развитого организма, оказывается способной раскрывать все-

общие закономерности превращения "мертвой" материи - в живую. Тем са-

мым изучение процессов, протекающих в ныне здравствующих организмах,

может дать и дает новое понимание процесса возникновения жизни на зем-

ле - правда, в самых общих чертах.

***

(ПК! Два ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ вида обмена веществ - ПРОТИВОПОЛОЖНЫ в

интересующем нас смысле по отношению к ИЗМЕНЕНИЮ "СВОБОДНОЙ ЭНЕРГИИ":

в одном классе эта величина УВЕЛИЧИВАЕТСЯ, а в другом - противополож-

ном - она УМЕНЬШАЕТСЯ. Если доминирует УВЕЛИЧЕНИЕ, то физики будут го-

ворить об "уменьшении энтропии", хотя НИКТО НЕ ЗНАЕТ, ЧТО СКРЫВАЕТСЯ

ЗА ТЕРМИОНОМ "ЭНТРОПИЯ".)

***

Итак, "логическое" развитие категорий, изображающих внутреннюю

структуру предмета в том ее виде, в каком она наблюдается на высших

ступенях его развития, приводит "в первом приближении" к пониманию ис-

тории его возникновения, закона становления этой структуры. "Логичес-

кое" развитие поэтому совпадает с "историческим" развитием внутренне,

по самому существу дела. Но совпадение это глубоко диалектично, и без

понимания этой диалектики его добиться нельзя.

3. АБСТРАКТНЫЙ И КОНКРЕТНЫЙ ИСТОРИЗМ.

Решающей особенностью диалектического метода анализа понятий и

фактов является его конкретность, его конкретно-исторический характер.

Именно в конкретности заключается отличие марксистско-ленинского

метода мышления от псевдоисторического рассмотрения вещей. Точка зре-

ния псевдоисторизма (абстрактного историзма) не только не чужда мета-

физическому методу мышления, но и составляет одну из его характерней-

ших черт. Метафизики всегда много и охотно рассуждают о необходимости

"исторического подхода" к явлениям, совершают экскурсы в историю пред-

мета, подводят "исторические обоснования" под свои теоретические пост-

роения. И различить абстрактный историзм метода материалистической ди-

алектики от абстрактного историзма метафизиков не так-то легко, как

может показаться на первый взгляд. Даже такой остро-диалектический ум,

как Гегель, не смог преодолеть точку зрения абстрактного историзма,

хотя и много сделал в этом направлении.

***

- 16 -

(ПК! Даже Эвальд не смог заметить разницу между "производством" и

"совершенствованием" ОРУДИЙ ТРУДА! А вот Юнь заметил, но выводы, кото-

рые сделал бы из этого Эвальд - он еще не сделал!)

***

На точку зрения абстрактного историзма (псевдоисторизма) сползти

очень нетрудно. Более того, она как раз и кажется самой естественной.

В самом деле, разве не кажется естественным, когда хочешь понять пред-

мет "исторически", просто и не мудрствуя лукаво, начать рассматривать

историю, создавшую этот предмет?

Но эта простая и естественная точка зрения быстро приводит к не-

разрешимым трудностям. Начнем с того, что любая исторически возникшая

вещь имеет за своей спиной, в качестве своего прошлого, всю абсолютно

бесконечную историю вселенной. Поэтому попытка понять явление истори-

чески на пути прослеживания всех тех процессов и предпосылок, которые

так или иначе предшествуют его рождению, неизбежно поведет в дурную

бесконечность, и уже поэтому неспособна привести к сколько-нибудь оп-

ределенному и конкретному результату.

Хочешь-не-хочешь, а идя "назад", где-то придется сделать останов-

ку, чтобы хоть с чего-то начать. С чего? - Лозунг абстрактного исто-

ризма никаких преград для субъективизма и произвола выставить здесь не

может.

Но этого мало. Точка зрения абстрактного историзма неизбежно и

помимо желания приводит к тому, что под видом "исторического" подхода

к делу получается самый грубый антиисторизм. Это понять нетрудно. Бур-

жуазные экономисты, понимающие капитал как "накопленный труд вообще",

весьма естественно и логично видят час его исторического рождения там,

где первобытный человек взял в руки дубину. Если же капитал понимается

как деньги, приносящие из оборота новые деньги, то "историческое нача-

ло" капитала столь же неизбежно усмотрят где-нибудь в древней Финикии.

Антиисторическое понимание сущности, природы явления в данном случае

оправдывается "историческим" аргументом. И ничего удивительного тут

нет - понимание прошлого тесно связано с пониманием настоящего. Прежде

чем рассматривать историю предмета, приходится волей-неволей отдать

себе отчет в том, что такое тот предмет, историю которого хочешь исс-

ледовать...

Результат применения принципа абстрактного историзма таков: за

факты истории определенного явления начинают приниматься факты, отно-

сящиеся к истории каких-то совсем других явлений, тех самых, которые

- 17 -

лишь исторически подготовили его появление. Благодаря этому фокусу

данное конкретно-историческое явление превращается в глазах теоретика

если не в "вечное", то во всяком случае очень древнее, - гораздо более

великовозрастное, нежели оно есть на самом деле.

Ярчайшим примером такого абстрактно-исторического подхода - пони-

мания, которое исторично по видимости, но антиисторично по существу,

является характерное для буржуазной политэкономии объяснение т.н.

"первоначального накопления".

Буржуазный экономист тоже рассматривает этот процесс "историчес-

ки". Он легко согласится с тем, что капитал - не вечное явление, что

он где-то и как-то возник. История его возникновения состоит в том,

что средства производства какими-то путями сконцентрировались в руках

немногих лиц. Как это произошло исторически?

Пути эти чрезвычайно многообразны. Во всяком случае факт остается

фактом: первоначально условия труда сконцентрировались в руках будуще-

го капиталиста каким угодно путем, кроме эксплуатации наемного рабоче-

го. Здесь играют роль и пресловутая "бережливость", и собственный труд

человека, впоследствии ставшего капиталистом, и удачные торговые опе-

рации, и простой грабеж, и феодальное наследство и т.д. и т.п.

Буржуазный экономист отсюда делает вывод: значит, капитал по сво-

ему происхождению, а следовательно, по своей сути вовсе не есть про-

дукт неоплаченного труда наемного рабочего... Наемный же рабочий сам

"исторически" произошел из крепостного, бежавшего в город от жестокого

феодала, или из раззорившегося в силу своего неумения ремесленника,

или из бродяги-бездельника.

Иными словами, наемный рабочий создан не капиталистической экс-

плуатацией, а совсем иными процессами. Капиталист же, предоставляющий

ему работу, начинает выглядеть как благодетель...

Здесь яснее ясного видно, как "историческое" по форме объяснение

превращается в средство беззастенчивой апологетики существующего поло-

жения вещей. Историческое обоснование становится аргументом в пользу

антиисторического понимания процесса первоначального накопления, так и

природы капитала. Капитал изображается "вечным" и "естественным" отно-

шением именно "историческими" аргументами.

И суть этого фокуса состоит в том, что история создания истори-

ческих предпосылок рождения капитала непосредственно выдается за исто-

рию самого капитала как конкретно-исторического явления.

***

- 18 -

(ПК! "Действительным историческим "началом" развития" ЧЕЛОВЕЧЕСТ-

ВА, как и показано ниже Эвальдом-Марксом относительно развития капита-

ла, "совершенствование орудий" - акт "творчества"! Без этого акта

"творчества" НЕ СУЩЕСТВУЕТ СПОСОБА ОБЪЯСНИТЬ "РАЗВИТИЕ" чееловечества!

Развитие НЕВОЗМОЖНО, если нет актов ИСТОРИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА!)

***

Действительным историческим "началом" развития капитала является,

как показал Маркс, тот пункт, начиная с которого капитал начинает

строить свое тело из неоплаченного труда наемного рабочего. Только

здесь начинается его специфическая, конкретная история.

Первоначально же концентрация средств производства в руках буду-

щего капиталиста может совершаться какими угодно путями, - это не име-

ет никакого значения для истории капитала как капитала и не относится

к бытию человека, им владеющего, как к бытию капиталиста.

Первоначально он присваивает как некапиталист, и способы, которым

он присваивает здесь продукт труда, вовсе не относятся к истории его

как капиталиста. Они находятся где-то за "нижней границей" истории ка-

питала, - подобно тому, как процессы, создавшие предпосылки жизни -

химические процессы, - лежат за нижним пределом истории жизни, отно-

сятся к области химии, а не биологии, - подобно тому, как биологичес-

кая эволюция человекообразных предков человека относится к предыстории

и ни в коем случае не к истории человека, не к человеческой истории

человека, сущностью которой является труд, а не биология.

Точно так же надо иметь в виду и в логике, чтобы не принять за

историю понятия - историю его доисторических предпосылок (абстракции

вообще, слова, отражающего по смыслу "общее", и т.д. и т.п.)

Таким образом, становится совершенно очевидной важность принципа

конкретного историзма, обязывающего в каждом случае строго объективно

установить тот пункт, в котором начнается действительная история расс-

матриваемого предмета, подлинное конкретное начало его становления.

!!!!!!!!!!

Идет ли речь о возникновении товарно-капиталистической системы

или об историческом возникновении человека, о точке возникновения жиз-

ни на земле или о способности мыслить в понятиях, - проблема остается

одной и той же.

!!!!!!!!!!

Лозунг абстрактного историзма лишь дезориентирует теоретика в

этом решающем пункте теоретического анализа. Ведь известно, как часто

- 19 -

в науке принимали биологическую предысторию человеческого общества -

за "не до конца развившуюся" человеческую форму существования, а био-

логические законы - за абстрактные - простейшие и всеобщие - законы

человеческого развития. Примером того же порядка могут служить и по-

пытки вывести эстетические чувства человека из внешне схожих с ним яв-

лений в животном мире - из "красоты" павлиньего хвоста, расцветки кры-

ла бабочки и тому подобных чисто биологических приспособлений.

Историзм логического метода Маркса-Энгельса-Ленина конкретен. Это

значит, что он обязывает говорить не об "истории вообще", но каждый

раз о конкретной истории конкретного предмета. Это, разумеется, гораз-

до труднее. Но научное исследование и не может руководствоваться прин-

ципом легкости, принципом "экономии интеллектуальных сил", вопреки ил-

люзиям кантианцев. Научное развитие может руководиться только принци-

пом соответствия предмету, а если предмет сложен, то тут уже ничего не

поделаешь.

Логическое развитие категорий, в форме которого совершается пост-

роение системы науки, должно совпадать с историческим развитием пред-

мета, как отражение с отражаемым. Сама последовательность категорий

должна воспроизводить реальную историческую последовательность, в ко-

торой протекает процесс формирования предмета исследования, процесс

складывания его структуры.

Это - основной принцип диалектики. Но в том-то и заключается вся

трудность, что конкретную историю конкретного объекта не так-то легко

выделить из океана реальных фактов эмпирической истории, ибо созерца-

нию и непосредственному представлению всегда дана не "чистая история"

данного конкретного объекта, а сложнейшее переплетение массы перепле-

тающихся между собой процессов развития, взаимодействующих между со-

бой, взаимно изменяющих формы своего проявления. Трудность заключается

именно в том, чтобы из эмпирически данной картины совокупного истори-

ческого процесса абстрактно выделить те моменты, которые составляют

узловые пункты развития данного, конкретного объекта, данной конкрет-

ной системы взаимодействия.

!!!!!!!!!!!

Логическое развитие, совпадающее с историческим процессом станов-

ления конкретного целого, должно строго установить пункт его истори-

ческого начала, рождения и затем проследить его дальнейшую эволюцию в

ее необходимых закономерных моментах. В этом-то и заключается вся

трудность.

- 20 -

!!!!!!!!!!!!!

Товарно-капиталистическая система, например, возникает вовсе не

на пустом месте, а на основе и внутри исторически предшествующих ей

форм экономических отношений, и ее конкретное развитие совершается в

борьбе, в преодолении этих форм. Возникнув вначале в качестве малоза-

метного, но более жизнеспособного способа экономических отношений, эта

система постепенно преобразует в соответствии со своими требованиями,

на свой лад все исторически застигнутые ею при рождении формы произ-

водства. Она постепенно превращает ранее независимые и даже враждебные

ей формы экономики - в формы своего собственного осуществлениия, под-

чиняет их себе, частью ломая без остатка, частью продолжает (иногда

очень долго) влачить за собой их обломки, которые она не успела разло-

жить без остатка, частью развивая до полного значения то, что имелось

ранее лишь в виде не до конца выявившейся тенденции, и т.д. и т.п.

В результате исторический процесс развития конкретного целого,

понятый в его сущности, выражаемой именно "логическим развитием", не

совпадает с той картиной, которая дана на поверхности явлений, откры-

той теоретически не вооруженному глазу. "Сущность" и "явления" совпа-

дают и здесь лишь диалектически, лишь через противоречие.

Поэтому-то логическое развитие категорий, имеющее целью отражение

реального исторического порядка формирования исследуемой системы взаи-

модействующих явлений, и не может руководствоваться прямо и непосредс-

твенно той последовательностью, в которой на поверхности исторического

процесса, открытой эмпирическому созерцанию, появлялись или играли ре-

шающую роль отдельные стороны становящегося целого.

"Недопустимым и ошибочным было бы брать экономические категории в

той последовательности, в которой они исторически играли решающую

роль", - подытоживает методологическое значение этого реального обсто-

ятельства Маркс ("Введение")

Теоретик же, стоящий на позиции абстрактно понимаемого "историз-

ма" руководится именно тем принципом анализа, который Маркс определяет

как недопустимый и ошибочный. И когда он рассматривает явления в той

последовательности, в какой они исторически, во времени, следуют друг

за другом, - в последовательности, кажущейся на первый взгляд самой

естественной, - то он на деле рассматривает их в последовательности,

как раз обратной их реальной объективной последовательности.

Видимое, мнимое соответствие логического - историческому здесь

маскирует от него самого как раз обратное - их несоответствие.

- 21 -

Ведь на поверхности исторического процесса очень и очень часто

(гораздо чаще, чем думает эмпирик) подлинная объективная "причина" яв-

ления обнаруживается во времени позже, чем ее собственное "следс-

твие"...

***

(ПК! Это же наш "сегодняшний день"! Хотят улучшить положение в

экономике через "финансовую стабилизаацию", а вопрос об УМЕНИИ ОРГАНИ-

ЗОВАТЬ ОБЩЕСТВЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО - ДАЖЕ НЕ ВОЗНИКАЕТ! Вот где грехи

КПСС по отношению к теории - обеспечивают НАКАЗАНИЕ! Жаль, что наказы-

ваюи НЕВИНОВНЫХ... Хотя... как знать?)

***

Например, всеобщий кризис перепроизводства в товарно-капиталисти-

ческом мире обнаруживается эмпирически прежде и раньше всего в виде

возмущений в сфере банковского кредита, в виде денежного кризиса, по-

том захватывает торговлю и лишь в самом конце обнаруживает себя в сфе-

ре непосредственного производства, как реальный всеобщий кризис переп-

роизводства...

Поверхностный наблюдатель, для которого принцип последовательнос-

ти явлений во времени является единственным принципом "исторического"

подхода к делу, отсюда и заключает, что причиной, основой и началом

всеобщего кризиса являются недоразумения и коллизии в сфере банковских

расчетов. Иными словами, самое "абстрактное", производное следствие он

принимает за действительную основу событий, а объективная основа начи-

нает уже с неизбежностью казаться следствием своего собственного

следствия.

Так грубый эмпиризм дает тот же нелепый результат, что и самая

рафинированная схоластика. Грубый эмпиризм вообще неизбежно превраща-

ется в самую отъявленную схоластику, когда его делают принципом теоре-

тического объяснения событий.

Но с точки зрения науки, с точки зрения действительного историзма

совершенно очевидно, что факт перепроизводства на самом деле совершил-

ся раньше, чем он успел проявиться в виде возмущений и недоразумений в

сфере банковских расчетов, которые лишь отразили на свой лад реально

совершившийся факт, но не в коем случае не создали его.

Так что "логическое" развитие категорий в системе науки сответс-

твует подлинной, скрытой от эмпирического наблюдения, исторической

последовательности, но противоречит внешней видимости, поверхностной

кажимости этой последовательности.

- 22 -

Правильно выявленный "логический" порядок развития категорий в

системе науки поэтому только и открывает тайну подлинной объективной

последовательности развития событий, явлений, сторон предмета, дает

возможность и самую последовательность во времени понять так же науч-

но, а не эмпирически, не обывательски.

Логическое развитие категорий в науке противоречит временной пос-

ледовательности именно потому, что соответствует подлинной и объектив-

ной последовательности процесса формирования конкретной структуры исс-

ледуемого предмета. В этом и заключается диалектика логического и ис-

торического.

"Исторически предшествующее" в ходе развития постоянно превраща-

ется в "логически последующее" и наоборот. Ранее развившиеся явления

превращаются то и дело в формы проявления процессов, начавшихся гораз-

до позже. И начало (подлинное начало) новой ветви развития, новой

конкретно-исторической системы взаимодействия, не может быть понято

как продукт плавной эволюции исторически предшествующих форм. Здесь

происходит подлинный скачек, перелом в развитии, в котором начинается

принципиально новая конкретно-историческая форма развития.

И это новое направление в развитии может быть понято только "из

самого себя" - из внутренне присущих ему противоречий. Каждый вновь

возникший конкретно-исторический процесс имеет свое собственное, конк-

ретно-историческое начало. По отношению к экономическому развитию

Маркс выразил это обстоятельство так:

"Каждая фаза общества имеет определенное производство, которое

определяет место и влияние всех остальных, и отношения которого опре-

деляют место и влияние всех остальных. Это - общее освещение, в кото-

ром угасают все остальные краски и которое модифицирует их в их осо-

бенностях. Это - особый эфир, который определяет удельный вес всякого

существа, в нем находящегося".

Само собой понятно, что этот закон вовсе не ограничивает свое

действие общественным развитием, общественными явлениями. В природе

развитие тоже протекает так и не может протекать иначе. И здесь новая

конкретная форма развития возникает на основе и внутри ей предшествую-

щих, превращается в конкретно-всеобщее "начало" новой ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ,

и как таковая вовлекает эти предшествующие ей (во времени) формы в

русло своей специфической конкретной истории.

***

(ПК! У Эвальда почти ничего не поймет тот, кто не догадывается,

что ВСЕ "ПРЕДМЕТЫ", "ВЕЩИ" у Эвальда - это ПРОЦЕССЫ или различные ФОР-

МЫ ДВИЖЕНИЯ.)

***

Отныне историческая судьба этих исторически предшествующих явле-

ний начинает определяться совершенно новыми законами. Химические ве-

щества, вовлеченные в процесс развития жизни, ведут себя в этом про-

цессе вовсе не так, как они вели себя прежде, вне и независимо от не-

го. Они подчиняются всеобщему закону этой высшей новой формы, и их

движение может быть понято только из законов жизни, из конкретно-все-

общих законов этой высшей и по времени своего возникновения - поздней-

шей ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ МАТЕРИИ.

Разумеется, что ни "нарушены", ни "отменены", ни "изменены" зако-

ны этих простейших форм быть не могут. Но они приобретают здесь лишь

подчиненное значение, значение абстрактно всеобщих законов, которые

ровно ничего не могут объяснить в движении того конкретного целого,

внешними проявлениями которого они сделались. В процессе развития ор-

ганической жизни тоже образуется "особый эфир, который определяет

удельный вес всякого существа, в нем находящегося"...

!!!!!!!!!

И этот "особый эфир" - то есть новое конкретно-всеобщее начало

новой, более высокой ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ, возникшее по времени позже, но

ставшее доминирующим началом, должно быть понято в науке раньше и

прежде всего из самого себя, из внутренне присущих ему конкретно все-

общих противоречий.

!!!!!!!!!!!!

Исторически предшествующее, ставшее в силу диалектики побочным,

подчиненным моментом НОВОЙ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ, своеобразным материалом, в

котором реализуется какой-то новый конкретно-исторический процесс, мо-

жет быть действительно понято только из конкретно-всеобщего закона

ВЫСШЕЙ ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ, в движение которой оно вовлечено.

Это "исторически предшествующее" может существовать задолго до

"логически предшествующего", может составлять даже условие возникнове-

ния этого логически предшествующего, конкретно-всеобщего явления,

превращаясь затем в его проявление, в его продукт.

Рента, как форма товарно-капиталистической экономики, не может

быть понята раньше, чем понят капитал. Но капитал может и должен быть

понят в его внутренних противоречиях раньше ренты, хотя рента истори-

чески появилась раньше и даже служила "историческим" пунктом и услови-

- 24 -

ем его возникновения. Ведь немало помещиков, накопивших феодальную

ренту, стали затем использовать ее в качестве капитала. То же самое

происходит и с торговой прибылью.

Историческая судьба ренты и торговой прибыли как элементов товар-

но-капиталистического "целого", как форм проявления, как "модификаций"

капитала может быть уподоблена для наглядности судьбе куска мрамора,

из которого ваятель высекает статую, изображающую человека.

Данная конкретная форма куска мрамора никоим образом не может

быть объяснена из свойств куска мрамора. Она, хотя и является формой,

принадлежащей куску мрамора, есть по своей реальной субстанции вовсе

не форма мрамора как природой данного материала человеческой деятель-

ности. Он обязан ей не себе, не своей природе, а тому процессу, в ко-

торый он оказался вовлечен, - процессу художественного развития чело-

века...

Мрамор миллионы лет лежал в земле, он родился намного раньше че-

ловека, не только раньше ваятеля, но и человечества в целом. Но та

конкретная форма, в которой он существует в зале музея, есть продукт

человеческого развития, развития, которое началось гораздо позже, не-

жели мрамор как таковой.

Это - "деятельная форма", "активная форма" какого-то совсем иного

процесса, осуществляющегося в мраморе и через мрамор, которая из мра-

мора как такового понятой быть, естественно, не может...

Совершенно аналогично обстоит дело с конкретно-исторической фор-

мой бытия ренты, процента, торговой прибыли и тому подобных форм и ка-

тегорий. В процессе капиталистического производства они суть побочные,

подчиненные формы экономики, суть формы проявления прибавочной стои-

мости - формы, которая появилась гораздо позже по времени, нежели они

сами.

Эта конкретно-всеобщая форма и должна быть понята в науке раньше

и прежде всех других и совершенно независимо от всех других.

Их конкретная история как форм бытия прибавочной стоимости нача-

лась, как нетрудно понять, только там и тогда, когда и где процесс

производства и накопления прибавочной стоимости вовлек их в свое рус-

ло, превратил их в органы своего тела, в способы своего осуществления.

До этого момента их судьбы не имеют никакого внутреннего отраже-

ния в истории капитализма - к той истории, которая выражается последо-

вательностью категорий политической экономии. Вне этой истории, рядом

с нею, но совершенно независимо от нее, они существвовали задолго до

- 25 -

этого момента. Но в процесс формирования товарно-капиталистической

системы они попали, превратившись в конкретно-исторические формы, в

элементы этой системы, лишь там, где независимо от них развившаяся

конкретно-историческая форма капитала выразила в них свое движение.

Это и значит, что логическое развитие воспроизводит не историю

"вообще", а конкретную историю данного, конкретно-исторического цело-

го, данной конкретной системы взаимодействующих особым образом явлений.

Этой истории и последовательности этой истории "логический" поря-

док категорий в науке прямо и непосредственно соответствует - его

именно он и выражает в теоретически-обобщенной форме. Логическое раз-

витие категорий и их конкретных определений поэтому-то не может руко-

водствоваться принципом абстрактного историзма, - псевдоисторизма, -

принципом временной последовательности появления различных сторон исс-

ледуемого целого в истории.

И, наоборот, логическое развитие категорий, руководствующееся тем

отношением, в котором элементы исследуемой конкретности стоят друг к

другу в развитом предмете, в предмете в высшей точке его развития и

зрелости, только и открывает тайну подлинной, объективной последова-

тельности процесса формирования предмета, складывания его внутренней

структуры.

Идя этим путем, мы всегда можем открыть действительно "естествен-

ный" - не кажущийся таковым - порядок развития всех сторон исследуемо-

го конкретно-исторического целого. В этом случае мы добьемся действи-

тельного совпадения "логического" с "историческим". В противном случае

мы добьемся только расхождения того и другого, получим эмпиричес-

ки-схоластическое выражение истории, но не ее объективно-теоретическое

отражение в понятии.

Исследование системы товарно-капиталистического производства,

осуществленное в "Капитале", блестяще подтвердило правоту этого мето-

дологического соображения, философского взгляда Маркса ии Энгельса на

диалектику исторического процесса и на процесс ее теоретического восп-

роизведения.

Чтобы понять товарно-капиталистическую формацию действительно ис-

торически, - то есть в законах ее исторического становления, развития

и гибели, - Маркс исследовал прежде всего существующее состояние этой

формации, исходит из современного ему положения дел, из отношения в

котором стоят друг к другу различные элементы ее необходимой структу-

ры. С точки зрения этого существующего, фактически констатируемого по-

- 26 -

ложения вещей он и подверг анализу понятия и категории политической

экономии, критически исследовал эти понятия и развернул, на основе

этого анализа, свое теоретическое понимание фактов, систему теорети-

ческих определений.

Каждая из сторон, каждый из элементов структуры товарно-капита-

листического организма поэтому и получил свое конкретное теоретическое

выражение, был выражен в конкретно-исторической абстракции.

Теоретические определения каждой из категорий политической эконо-

мии были образованы им путем прослеживания истории их возникновения, -

но не эмпирической истории, а истории, "снятой" в ее результатах.

Это исследование непосредственно приводило его к пониманию реаль-

ных исторически необходимых предпосылок возникновения буржуазной эко-

номии, давая тем самым ключ к теоретическому пониманию и эмпирической

истории ее рождения и эволюции.

!!!!!!!!

С другой стороны, благодаря этому способу исследования буржуазная

формация представала как система исторически вызревающих предпосылок

рождения другой, новой, более высокой системы общественных отношений -

социализма, - в которую неизбежно разрешается под давлением внутренних

противоречий своего развития товарно-капиталистическая система произ-

водства материальной жизни.

***

(ПК! Вот место для "теории" ПЕРЕХОДА от современной системы миро-

вой экономики, где ЦЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ ставит международый валютный фонд

и мировой банк, к другой экономической системе, где ЦЕЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

устанавливает НАУКА, как ИММАНЕНТНЫЕ ИСТОРИЧЕСКОМУ РАЗВИТИЮ, а не при-

хоти некоторых "хорошо живущих").

***

Этот конкретно-исторический подход к определению категорий - к

теоретическому выражению фактов и разрешил все трудности, принципиаль-

но не разрешимые с помощью метафизического метода.

14 фераля 1996 г.

Глава 6. СПОСОБ ВОСХОЖДЕНИЯ ОТ АБСТРАКТНОГО К КОНКРЕТНОМУ

В "КАПИТАЛЕ" К.МАРКСА.

1. КОНКРЕТНАЯ ПОЛНОТА АБСТРАКЦИИ И АНАЛИЗА,

КАК УСЛОВИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО СИНТЕЗА.

Рассмотрение логической структуры "Капитала", к которому мы те-

перь обратимся, постоянно сопоставляя ее как с логикой движения мысли

Рикардо, так и с теоретическими предшественниками Маркса в области Ло-

гики, и должно прояснить нам логику Маркса в ее реальном практическом

применении к анализу фактов, к анализу эмпрических данных.

Наша задача - выявить и подытожить всеобщие, логические элементы

движения мысли Маркса в экономическом материале, логические формы,

применимые в силу своей всеобщности и в любой другой теоретической

дисциплине.

"Капитал", как известно, начинается с тщательнейшего и присталь-

ного анализа категории стоимости, то есть реальной формы экономических

отношений, являющейся всеобщей и простейшей формой бытия капитала. Пе-

ред умственным взором Маркса находится при этом лишь одно-единственное

и, как мы уже отмечали, внутри развитого капитализма крайне редкое

фактическое отношение между людьми, - прямой обмен товара на товар.

Ничего более - ни денег, ни прибыли, ни заработной платы - Маркс на

этой ступени намеренно не принимает во внимание. Все эти вещи предпо-

лагаются не существующими на этой ступени исследования.

И тем не менее анализ этой одной формы экономических отношений

дает - как свой результат, теоретическое выражение объективно всеобщей

формы всех без исключения явлений и категорий развитого капитализма,

развитой конкретности - теоретическое выражение "стоимости как тако-

вой", всеобщей формы стоимости.

Простейший "вид" существования стоимости и совпадает со стои-

мостью вообще, а реальное, фактически прослеживаемое развитие этой

формы стоимости - в другие ее формы составляет объективное содержание

"дедукции категорий" "Капитала".

"Дедукция" в этом понимании начисто утрачивает свой формальный

характер, которого она так и не утратила у Рикардо: здесь она непос-

редственно выражает реальный процесс происхождения одних экономических

форм взаимодействия - из других.

И это составляет как раз тот пункт, которого не было ни у Рикар-

- 2 -

до, ни у его последователей из буржуазного лагеря.

Понимание всеобщего понятия, лежащего в основании всей системы

категорий науки, примененное здесь Марксом, вовсе не может быть отне-

сено за счет специфики предмета политической экономии. Оно отражает в

себе всеобщую диалектическую закономерность развертывания любой объек-

тивной конкретности - природной, общественно-исторической или духов-

ной.

Это понимание имеет значение для любой современной науки. Чтобы

дать конкретное теоретическое определение "жизни" как исходной катего-

рии биологии, чтобы ответить на вопрос:"что такое жизнь вообще, жизнь

как таковая?", - надо, по-видимому, поступить так, как поступил Маркс

со стоимостью вообще, - то есть конкретно проанализировать состав и

способ существования простейшего проявления жизни - простейшего белко-

вого тела. Тем самым только и получается единственно реальная "дефини-

ция" - раскрытие существа дела.

***

(ПК! Здесь видно, как "по месту и по времени" я появился в Москве

со своими работами по происхождению жизни.)

***

Тем самым, а вовсе не на пути отвлечения абстрактно-общего от

всех без исключения явлений "жизни", можно действительно научно, дейс-

твительно материалистически выразить "жизнь" в понятии - создать поня-

тие "жизни как таковой".

Точно то же и в химии. Понятие "химический элемент" вообще, как

таковой, не выработаешь на пути отвлечения того общего, того одинако-

вого, что имеют между собой гелий и уран, кремний и азот, все элементы

менделеевской таблицы. Понятие химического элемента можно, по-видимо-

му, получить в детальном рассмотрении простейшего элемента системы,

водорода. Водород в данном случае предстает как та простейшая структу-

ра, при разложении которой вообще исчезают химические свойства мате-

рии, - производим ли мы это аналитическое разложние реально, экспери-

ментально или только в "уме". Водород поэтому и есть конкретно-всеоб-

щий элемент химизма. Всеобщие необходимые закономерности, вместе с ним

возникающие и вместе с ним исчезающие - и суть простейшие закономер-

ности существования химического элемента вообще. В качестве простей-

ших, всеобщих они встретятся далее и в уране, и в золоте, и в кремнии.

А любой из этих сложных элементов может быть обратно сведен к водороду

- что, кстати, происходит и в природе, и в эксперименте с ядерными

- 3 -

процессами.

Тут, иными словами, осуществляется то же самое живое взаимопрев-

ращение "всеобщего" и "особенного", простейшего и сложного, которое мы

наблюдали на примере категорий "Капитала", где "прибыль" предстает как

развитая стоимость, как развитая простая форма товара, к которой при-

быль постоянно "сводится" в реальном процессе движения экономической

системы, - а потому и в мышлении, воспроизводящем это движение. И

здесь, как и везде, конкретное всеобщее понятие фиксирует не пустую

отвлеченность, а реальную, объективную простейшую форму существования

всей системы в целом.

Стоимость вообще (как таковая), "жизнь вообще", "химический эле-

мент" - все это понятия в полной мере конкретные. Это означает, что

отражаемая ими реальность есть фактически, объективно существующая

сейчас (или когда-то существовавшая) реальность, сама по себе - а не

только в виде "абстракта" от других особенных развитых форм - сущест-

вующая реальность, которая именно поэтому может быть исследована, по-

лучена в эксперименте и т.п.

Если же понимать стоимость (как и любую другую всеобщую катего-

рию) лишь как отражение абстрактно-всеобщих признаков, которыми обла-

дают все без изъятия развитые особенные явления, то ее как таковую

попросту невозможно было бы исследовать "самое по себе", в строжайшем

отвлечении от всех этих развитых явлений. В этом случае анализ "всеоб-

щего" был бы невозможен ни в какой другой форме, кроме формального

анализа понятия. Ведь в чувственно-данном мире действительно нет и не

может быть "животного вообще", ни "химического элемента как такового",

ни "стоимости" в том их виде, в каком их понимала формальная логика. В

таком виде они действительно существуют только лишь в голове...

Именно поэтому у Рикардо не возникает и подозрения на этот счет,

что "стоимость" должна быть исследована конкретно по ее форме, что ее

вообще можно исследовать "как таковую", в строжайшем отвлечении от

прибыли, ренты, процента, капитала и конкуренции...

Именно поэтому его абстракция стоимости обладает, как показал

Маркс, двояким недостатком: она, во-первых, неполна - то есть в ней не

произошло действительного отвлечения от вещей, не имеющих отношения к

ее внутренней природе, а во-вторых, она формальна и уже в силу своей

формальности неверна.

Вот категорическая и ясная характеристика научной абстракции (по-

нятия, категории) стоимости у Рикардо, данная Марксом:

- 4 -

"По отношению к первому (имеется в виду всеобщий закон.-Э.И.) его

абстракция слишком неполна, по отношению ко второму (имеется в виду

"эмпирическая форма явления".-Э.И.) она есть формальная абстракция,

которая сама по себе неверна".

Нетрудно сформулировать собственный взгляд Маркса на всеобщую ка-

тегорию, предполагающийся в этой оценке. Абстракция должна быть,

во-первых, полной, а во-вторых, не формальной, а содержательной. Толь-

ко в этом случае она будет верной, объективной.

***

(ПК! Итак: ПОЛНОТА и СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ. Но это по отношению к фор-

мам движения и есть ЗАКОН! Если я считал всю "систему законов" LT -

как систему "СУЩНОСТЕЙ", то Эвальд для ЗАКОНА-СУЩНОСТИ предпочитал

термин СУБСТАНЦИЯ, где все ПРО-ЯВЛЕНИЯ закона и вытекают или следуют

из СУБСТАНЦИИ. Еще раз - неизвестный современной физике - закон сохра-

нения мощности" лежит в основе почти всех работ Крона. Все работы Кро-

на, можно рассматривать как КОНКРЕТИЗАЦИЮ ЭТОГО ОДНОГО ЗАКОНА. Все ра-

боты Маркса можно рассматривать, как КОНКРЕТИЗАЦИЮ ОДНОГО ЗАКОНА - ЗА-

КОНА СТОИМОСТИ! Именно ЗАКОН и характеризует весь класс движений - ИН-

ВАРИАНТОМ (ЗАКОНОМ) и всеми возможными формами его ПРОЯВЛЕНИЯ (МАТРИЧ-

НЫМИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ). И ничего более!)

***

Что это, однако, значит?

Мы уже показали, что "полнота" абстракции предполагает, что в ней

выражаются непосредственно не абстрактно-всеобщие "признаки", свойс-

твенные всем без исключения особенным явлениям, к которым всеобщая

абстракция относится, а совсем иное - конкретные теоретические харак-

теристики объективно-простейшего нерасчлененного элемента системы вза-

имодействия, "клеточки" исследуемого целого.

В случае с системой товарно-капиталистической системы взаимодейс-

твия между людьми в процессе общественного производства материальной

жизни такой клеточкой оказывается товар, простая товарная форма взаи-

модействия. В биологии, по-видимому, такой клеточкой является простей-

шая белковая структура, в физиоогии В.Н.Д. - условный рефлекс и т.д.

В этом пункте вопрос о "начале науки", об исходной всеобщей кате-

гории, лежащей в основании всей системы конкретных категорий науки,

перекрещивается с вопросом о конкретности анализа, аналитического

расчленения предмета, - и об объективно допустимом пределе аналитичес-

кого расчленения.

- 5 -

Конкретный теоретический анализ вещи предполагает, что вещь ана-

литически расчленяется не на равнодушные к ее специфике "составные

части", а на специфически характерные только для этой вещи, внутренне

связанные друг с другом необходимые формы ее существования.

***

(ПК! Все-таки нужно сказать, что для ПРАКТИКИ весьма важен "тех-

нический прием": что происходит после расчленения системы, допустим,

на пять частей? Возникает "матричный объект", где в диагонали стоят

названные пять частей, а остальный клетки матрицы - "штепсельные разъ-

мы" между пятью "блоками" - представлены документом "Спутника", как

"Листы согласования". Кроновский тензор соединения и есть не что иное

как совокупность всех "листов согласования" по всем уровням. Все в

тексте Эвальда надо сличать с процедурами "Спутнака-Скалара" - что и

соответствует, как мне всегда казалось, методу Маркса.)

***

В этом отношении "аналитический метод" Маркса полярно противопо-

ложен т.н. "односторонне-аналитическому методу", пример применения ко-

торого представляет собой классическая буржуазная политическая эконо-

мия. "Односторонне-аналитический метод", унаследованный экономистами

XVII-XVIII вв. от современного им механического естествознания и фило-

софии эмпиризма (непосредственно через Локка), - полностью соответс-

твует представлению о предметной реальности как о своеобразном агрега-

те вечных и неизменных "составных частей", одинаковых у любого предме-

та природы. "Познать" вещь - значит, с точки зрения этого представле-

ния, аналитически разложить ее на вечные и неизменные составные части,

а затем понять их способ взаимодействия внутри данной вещи.

"Труд", "потребность", "прибыль" в теории Смита-Рикардо в этом

отношении представляют собой не менее яркий пример односторонне-анали-

тических абстракций, в которых погашена вся конкретно-историческая оп-

ределенность предмета, чем "частица" физики Декарта, чем "атом" Ньюто-

на и т.п. категории науки того времени.

И Смит, и Рикардо пытаются понять товарно-капиталистическую сис-

тему взааимодействия как "сложное целое", составными частями которого

являются вечные, одинаковые для любой ступени человеческого развития

реальности: труд, орудия труда ("капитал"), потребность, прибавочный

продукт и т.д. и т.п.

Такую операцию "аналитического расчленения" предмета всегда воз-

можно проделать и экспериментально в "уме". Можно аналитически разло-

- 6 -

жить живого кроликана такие, скажем, "составные части", как химические

элементы, как атомы, молекулы и т.д. Но, получив на этом пути груду

аналитически выделенных "составных частей", мы не сможем проделать,

исходя из самого детального рассмотрения этих "составных частей", ОБ-

РАТНОЙ ОПЕРАЦИИ - никогда не сможем из них понять: а почему они рань-

ше, до аналитического расчленения, давали своим "сочетанием" именно

живого кролика, а не что-нибудь иное...

***

(ПК! Здесь есть требование выполнимости ОБРАТНОЙ ОПЕРАЦИИ, что

соответствует наличию "единицы группы"! Эвальд даже не подозревает,

что это и есть ФУНДАМЕНТ математического описания!)

***

Чувственно-данную в созерцании вещь очень нетрудно "разложить"

аналитически на ее "составляющие": стул - черный, деревянный, четверо-

ногий, тяжелый, с круглым сиденьем и т.д. и т.п. - вплоть до бесконеч-

ности.

Это - простенький пример эмпирического "анализа" и одновременно -

пример такого же "синтеза" абстрактных определений в суждении о вещи.

Следует заметить, что в данном случае происходит тоже непосредс-

твенное совпадение "анализа" и "синтеза". В суждении "этот стол - чер-

ный" можно увидеть и то, и другое. С одной стороны - это чистейший

"синтез" - соединение двух абстракций в суждении. С другой стороны,

столь же чистейший "анализ" - выявление в чувственно данном образе

двух различнных определений. И анализ и синтез одновременно протекают

в процессе высказывания простейшего суждения о вещи.

Но в данном примере гарантией и основанием "правильности" анализа

и синтеза является непосредственное созерцание, - именно в нем высту-

ают "соединенными" те признаки, которые суждение синтезирует, и в нем

же эти "признаки" даны как различные, - и потому то же самое созерца-

ние является основой и критерием правильности аналитического выделения

связываемых в суждении абстракций.

Так что совпадение анализа и синтеза в суждении о единичном фак-

те, в высказывании фактического положения дел понять нетрудно.

Гораздо труднее понять отношение анализа и синтеза в теоретичес-

ком суждении. Теоретическое суждение обязано опираться на более веские

основания, нежели простое указание на то, что вещь в созерцании выг-

лядит так, а не иначе.

Мы уже указывали в несколько другой связи, что вся концепция Кан-

- 7 -

та выросла из трудности понять именно теоретические суждения, то есть

суждения, связывающие такие абстракции, каждая из которых взаимно

предполагает другую, то есть атрибутивно, в самой природе связанные

определения.

Суждение "все лебеди белы" не представляет никакого труда для по-

нимания с точки зрения логики, и именно потому, что оно не выражает

необходимости связи двух определений.

Совсем иное - суждение "все тела природы протяженны". Если лебедь

с одинаковым успехом может быть и не белым, то в суждении "все предме-

ты природы протяженны" осуществлен необходимый синтез двух определе-

ний. Не может быть непротяженного предмета природы, как и наоборот -

не может быть протяженности, не принадлежащей предмету природы.

***

(ПК! Еще раз напомню, что в философии до сих пор нет "двойника"

суждению о протяженности тел:

"ВСЕ ДВИЖЕНИЯ ОБЛАДАЮТ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ"

Такого философского принципа пока нет, а без него и невозможно

"понять природу как ПРОЦЕСС", как совокупность различных ФОРМ ДВИЖЕ-

НИЯ. Даже такаяя "форма движения" как "органическая жизнь" не воспри-

нимается мышлением, которое привыкло жить в мире "пространственно-про-

тяженных тел".)

***

Иными словами, теоретическое суждение должно связывать такие оп-

ределения вещи, каждое из которых с необходимостью предполагает другое

в качестве непременного условия своего бытия.

Еще иначе: теоретическое СУЖДЕНИЕ связывается из абстракций, каж-

дая из которых выражает необходимую, внутренне связанную с самой при-

родой вещи, определенность, такую определенность - лишившись которой

вещь рассыпается, перестает существовать как даннная вещь, - как "ле-

бедь" или как "предмет природы".

Лебедя можно выкрасить в любой цвет, лишить его белого цвета - от

этого он не перестанет существовать.

Протяженность у предмета природы отнять нельзя, не уничтожив сам

предмет природы.

Теоретическое суждение должно поэтому иметь в своем составе толь-

ко такие абстракции, которые выражают необходимо присущие данному

предмету формы его существования.

Где же взять гарантию на тот счет, что в суждении связаны именно

- 8 -

такие абстрактные определения?

Кант решает вопрос, как известно, субъективно и притом чисто фор-

мально. Суждение "все тела природы протяженны" он обосновывает тем,

что это суждение чисто аналитическое, "поясняющее" смысл термина "тело

природы".

Если лебедь с одинаковым успехом может быть и не белым, то в суж-

дении "все тела природы протяженны" осуществлен необходимый синтез

двух определений. Не может быть непротяженного тела природы, как и на-

оборот - не может быть протяженности, не принадлежащей предмету приро-

ды.

***

(ПК! Последнее утверждение "сомнительно" - вакуум? Но главное в

другом! Нет ДВОЙСТВЕННОГО УТВЕРЖДЕНИЯ:

ВСЕ ДВИЖЕНИЯ ОБЛАДАЮТ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ"

Отсутствие этого фундаментального положения и лишает ВСЮ ДИАЛЕК-

ТИКУ - собственного ПРЕДМЕТА: предмет ГЕОМЕТРИИ - пространственно-про-

тяженные тела и ФОРМЫ ТЕЛ. Предмет ХРОНОМЕТРИИ - ДИАЛЕКТИКИ - ФОРМЫ

ДВИЖЕНИЯ! А даже Эвальд их еще не противопоставил ФОРМАМ ТЕЛ, хотя

весьма близок к такому противопоставлению, идущему еще от Декарта.

Вопрос: "Каково расстояние между столом и ЗВУКОМ "а"? - есть исходный

пункт такого обсуждения. Здесь стол - "тело природы" и "звук"-"движе-

ние.)

***

Иными словами, теоретическое суждение воспринимает тело под фор-

мой пространства. И даже если где-то в природе есть "непротяженное те-

ло" (есть оно на самом деле или нет - на этот вопрос Кант не считает

возможным ответить), то и оно, попав в поле зрения субъекта как ТЕЛО,

в сферу его "опыта", тоже предстает в нем как "протяженное".

Поэтому-то все так называемые "синтетические" суждения и предста-

ют как суждения, аналитические раскрывающие природу субъекта, а транс-

цендентальная природа субъекта, выносящего суждения, является единс-

твенной основой теоретического "синтеза".

Под видом "синтетического" суждения всегда на самом деле, по Кан-

ту, происходит аналитическое выражение априорных познавательных спо-

собностей субъекта, а вся система теоретического знания предстает как

система абстракций, служащих цели самовыражения, самоанализа субъекта

познания.

Чувственно-данный мир превращается в чистый повод, в чисто внеш-

- 9 -

ней материал самовыражения субъекта, его "дедуктивного" саморазверты-

вания.

В вещах "в себе", в вещах, взятых самих по себе, Кант не считает

возможным установить основания для теоретического синтеза абстрактных

определений. И это - спекуляция вовсе не на пустом месте, а на дейс-

твительной трудности теоретического анализа и теоретического синтеза.

Ибо вся трудность теоретического анализа вещи всегда и состоит в

том, чтобы абстрактно выделить и выразить в ней такие определения, ко-

торые необходимо, внутренне связаны с самой природой вещи.

Эмпирическое созерцание вещи на этот вопрос ответа дать не мо-

жет. Чтобы отделить необходимую форму бытия вещи от такой, которой мо-

жет и не быть, - без ущерба для существования вещи как именно данной

конкретной вещи ("лебедя", "тела природы", "труда" и пр.), нужно пе-

рейти от СОЗЕРЦАНИЯ к ЧУВСТВЕННО-ПРАКТИЧЕСКОМУ ЭКСПЕРИМЕНТУ, в общест-

венной практике человека во всем ее историческом объеме.

***

(ПК! Вот "точное место" постулата "нулевого обобщения" Г.Крона -

экспериментальная таблица со всеми возможными "откликами" на реальное

"воздействие". Это экспериментальная таблица НЕ ПРЕДМЕТОВ, а их

СВОЙСТВ, которые являются ЭФФЕКТАМИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ - ФОРМАМИ ДВИЖЕНИЯ)

***

Лишь практика общественного человечества, то есть совокупность

исторически развивающихся форм реального взаимодействия общественного

человека с природой вне человека, - оказывается и основой, и критерием

истинности теоретического анализа и синтеза.

Этой реальности Кант не видит. Естественно, что и трудности, с

этим связанной, он разрешить не может.

Как выглядит эта реальная проблема в развитии политической эконо-

мии?

Это ясно прослеживается на категории "труд" и не связанной с ним

категории "стоимости".

Поскольку категория стоимости закладывается в фундамент всей тео-

рии и служит теоретическим основанием всех остальных обобщений, пос-

кольку от понимания "труда" как субстанции "стоимости" зависит теоре-

тическое понимание всех остальных явлений товарно-апиталистической

системы.

Верно ли суждение: "субстанцией стоимости является труд?" Нет.

- 10 -

!!!!!!!!!!!

Это теоретическое суждение равноценно по своей теоретической значимос-

ти суждению - "человек есть по своей природе частный собственник", ут-

верждению, что быть частным собственником столь же атрибутивно присуще

природе человека, сколь телу природы - протяженность.

Иными словами, здесь выявлены в рассмотрении эмпирически данного

положения дел абстрактнные характеристики, каждая из которых с необхо-

димостью, заложенной в природе и того и другого, вовсе не заключена.

Маркс прекрасно показал, в чем тут дело. Исторически преходящее

свойство труда принято здесь за характеристику, выражающую его внут-

реннюю природу. Создает стоимость далеко не всякий труд, далеко не

всякая исторически-конкретная форма труда, - подобно тому, как частным

собственником является не человек как таковой, а исторически-конкрет-

ный человек - человек внутри определенной, исторически конкретной фор-

мы общественного бытия.

Но как различить то, что принадлежит исторически конкретной форме

существования человека - от того, что принадежит ему как человеку во-

обще?

Ответ на этот вопрос может дать только дальнейший анализ той ре-

альности, о которой выносится теоретическое суждение, с точки зрения

всей практики человечества.

***

(ПК! Этот ответ получил 11 лет спустя - Олег Михайлович Юнь, дав

определение "первой человеческой потребности" - "потребности в совер-

шенствовании орудий ТРУДА"! Но совершенствование орудий труда - АКТ

ТВОРЧЕСТВА, ИЗОБРЕТЕНИЕ и ОТКРЫТИЕ - а это определяет не абстрактный

труд, который рассматривался в "Капитале", как субстанция стоимости, а

ВСЕОБЩИЙ ТРУД! Да, Олег говорит, что это есть у Маркса, но много чего

еще есть у Маркса, что еще не стало достоянием ЧЕЛОВЕЧЕСТВА КАК ЦЕЛО-

ГО. Хотя в те времена мы все говорили, что "это не мы придумали - это

все есть у Маркса, или Энгельса, или Ленина, или...)

***

Последняя (практика человечества) и выступает как единственный

критерий, позволяющий уверенно отвлечь, аналитически выявить такое оп-

ределение, которое выражало бы атрибутивно принадлежащую предмету фор-

му его бытия.

Эмпирически всеобщим фактом и в времена Смита-Рикардо, и во вре-

мена Маркса было бытие человека в качестве частного собственника. Та-

- 11 -

ким же эмпирически всеобщим фактом было и свойство труда создавать не

просто продукт, а товар, стоимость.

Это эмпирически всеобщее положение дел классиками политической

экономии и фиксировалось в виде суждения "субстанцией стоимости явля-

ется труд" - труд вообще, без дальнейших теоретических уточнений, вы-

ражающих как раз его конкретно-историческую определенность, внутри ко-

торой он только и создает не продукт, а товар, не потребительную стои-

мость, а стоимость.

И поскольку классики политической экономии вырабатывают абстракт-

но-теоретические определения с помощью односторонне-аналитического ме-

тода, постольку они оказываются в итоге не в состоянии понять: а поче-

му именно труд выступает то в форме "капитала", то в форме "заработной

платы", то в форме "ренты"...

Задача абсолютно, по самой своей природе, неразрешимая - одна и

та же и у естественников XVII-XVIII вв. и у Смита-Рикардо. Те пытаются

понять: как и почему "атомы", "частицы", "монады" своим сочетанием по-

рождают то космическую систему, то тело животного. Эти - как и почему

"труд вообще" порождает то капитал, то ренту, то заработную плату...

Теоретический "синтез" никак не получается ни у тех, ни у других,

- и не получается именно потому, что анализ их не был конкретным, а

расчленял предмет на равнодушные составные части, общие для любой

предметной сферы или для любой исторической формы производства.

***

(ПК! Отсутствует ПОНЯТИЕ "матрицы взаимодействия", и она же "мат-

рица штепсельных разъемов", и она же "Совокупность листов согласова-

ния", и она же ТЕНЗОР СОЕДИНЕНИЯ в тензорном анализе сетей Крона. Да,

в теоретической физике этот же объект называется совокупностью "фейн-

мановских диаграмм" в поблеме "многих тел").

***

Труд вообще есть безусловно необходимое условие возможности, ус-

ловие бытия, возникновения и развития и ренты, и капитала, и заработ-

ной платы.

Но он же является и условием их "небытия", их отрицания, их унич-

тожения. Труд вообще столь же безразличен к "бытию" капитала, как и к

его "небытию". Тут точно такое же отношение, как у атома - к челове-

ческому мозгу.

Он является всеобщим и необходимым условием его возникновения, но

он не является внутренне необходимым условием, таким условием, которое

- 12 -

одновременно есть столь же необходимое следствие. Тут нет формы внут-

реннего взаимодействия, внутренней взаимообусловленности.

И из рассмотрения атома самого по себе (как всеобщего и необходи-

мого условия возникновения мозга) - никогда, никакими силами не пой-

мешь той конкретной формы взаимодействия, в которой миллиарды миллиар-

дов атомов составляют мозг.

Так же и из рассмотрения "труда вообще" - той необходимости, с

которой труд внутри товарно-капиталистической системы производит капи-

тал, заработную плату и ренту...

В связи с этим поороком односторонне-аналитических абстракций,

выработанных классиками буржуазной науки, Маркс замечает:

"Перейти от труда прямо к капиталу столь же невозможно, сколь не-

возможно от расовых особенностей перейти прямо к банкиру или от приро-

ды - к паровой машине".

Перекликаяясь с известным афоризмом Фейербаха - "из природы прямо

не выведешь даже бюрократа", Маркс и с этой стороны подводит к тому же

выводу: все трудности теоретического анализа и синтеза решаются реаль-

но на почве категории конкретно-исторического взаимодействия, взаимоо-

бусловленности явлений внутри определенного, исторически возникшего и

развившегося целого, внутри конкретно-исторической системы взаимодейс-

твия.

Иными словами, и "анализ-синтез" и "дедукция-индукция" перестают

быть метафизически полярными, а потому и беспомощными логическими фор-

мами только на почве сознательно исторического взгляда на исследуемую

реальность, на основе представления о любой предметной реальности как

об исторически возникшей и развившейся системе взаимодействующих явле-

ний. Такой взгляд и дал Марксу в руки четкий рациональный критерий,

согласно которому, опираясь на всю рационально понятую историю практи-

ки человечества, он уверенно разрешил трудности, связанные с проблемой

"теоретического анализа", "теоретического синтеза", теоретической де-

дукции и теоретической индукции.

В практике человечества, взятой во всем ее историческом объеме,

Маркс и обрел критерий для различения эмпирического "синтеза" - и син-

теза теоретического, аналитических абстракций, фиксирующих всеобще-эм-

пирическое положение дел - и теоретических абстракций, фиксирующих в

своей взаимосвязи внутренне необходимую связь выражаемых ими явлений.

И если у Смита-Рикардо, а также у Гегеля чисто эмпирический "син-

тез" часто выдается за теоретический, если все трое постоянно выдают

- 13 -

исторически-преходящую форму явления за его внутреннюю структуру, за

вечную природу явлений и "дедуктивно" - из природы вещей - "выводят"

оправдание самой грубой эмпирии, то методы Маркса выставляют строжай-

шие логические, философские преграды для подобных ходов мысли.

И "дедукция", и "индукция", и "анализ", и "синтез" оказываются

теоретически могучими логическими средствами обработки чувственно-эм-

пирических фактов именно потому, что они сознательно ставятся на служ-

бу исторического по существу похода к исследованию.

Иными словами, потому, что они основываютсяя на диалектико-мате-

риалистическом понимании объекта как исторически возникшей и разверты-

вающейся системы взаимодействующих особым образом явлений.

Потому-то "аналитический метод Маркса" - метод, восходящий от

"целого", данного в созерцании - к условиям его возможности, - и сов-

падает с методом генетического выведения теоретических определений, с

логическим прослеживанием реального происхождения одних явлений - из

других, денег - из движения товарного рынка, капитала - из движения

товарно-денежного обращения, в которое попадает рабочая сила и т.д.

Эта - историческая по существу точка зрения на вещи и на процесс их

теоретического выражения и позволила Марксу четко поставить вопрос о

реальной субстанции стоимостных свойств продуктов труда, о всеобщей

субстанции всех остальных конкретно-исторических категорий политичес-

кой экономии.

Не труд вообще, в конкретно-историческая форма труда была понята

как субстранция стоимости. А в связи с этим совершенно по-новому встал

вопрос о теоретическом анализе стоимости по ее форме - она предстала

как конкретно-всеобщая категория, дающая возможность понять теорети-

чески ("вывести", "дедуцировать") ту реальную конкретно-историческую

необходимость, с которой стоимость превращается в "прибавочную стои-

мость", в "капитал", в "заработную плату", в "ренту" и все прочие раз-

витые конкретные категории стоимости.

Иными словами, впервые был полностью раскрыт и проанализирован

исходный пункт, отправляясь от которого, можно действительно развить

всю систему теоретических определений предмета с логической необходи-

мостью, отражающей необходимость реального генезиса товарно-капиталис-

тической формации.

В чем заключался этот конкретный анализ стоимости по ее форме,

тот самый анализ, которого недоставало Давиду Рикардо? Ответ на этот

вопрос и должен дать нм ключи к пониманию теоретической "дедукции ка-

- 14 -

тегорий" в "Капитале", к пониманию его способа восхождения от абс-

трактного к конкретному.

Процесс восхождения от всеобщего теоретического определения пред-

мета - к пониманию всей сложности его исторически развитой структуры -

"конкретности", - предполагает конкретный и полный анализ исходной,

всеобщей категории науки. Мы видели, что недостаточная конкретность

анализа стоимости у Рикардо предопределила и неуспех замысла Рикардо

развить всю систему теоретических определений, построить все здание

науки на одном, прочно и категорически установленном фундаменте, не

дала ему возможности "вывести" даже ближайшую категорию - деньги, не

говоря уже обо всем остальном.

!!!!!!!!!!!!!!!

Вопрос о конкретном и полном анализе всеобщей категории науки и

ныне остается одним из самых животрепещущих и труднейших вопросов лю-

бой науки.

!!!!!!!!!!!

Известно, какие разногласия возникают в нашей эстетике сразу, как

только речь заходит о таких категориях, как "красота", "прекрасное",

"эстетическое".

Известно, как часто химик, в совершенстве владеющий проблематикой

того раздела химии, которому он посвятил жизнь, оказывается в превели-

ком затруднении, когда перед ним встает вопрос об объективной природе

тех вещей, которые он исследует, - вопрос о том, что такое "химическое

соединение вообще".

***

(ПК! Вопрос Эвальда касается ПРЕДМЕТА-ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ПРОТЯЖЕН-

НОСТИ, а правильный, с моей точки зрения вопрос к химику, что такое

"ХИМИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ" - как ПРОЦЕСС, как ФОРМА ДВИЖЕНИЯ?

***

Известно, сколько трудностей в современной физике связано с тем,

что такие предельно всеобщие категории, как ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ и ДВИ-

ЖЕНИЕ труднее всех других поддаются конкретному физическому определе-

нию.

***

(ПК! Но именно этим понятиям и посвящена таблица LT)

***

Здесь оказывается совершенно очевидным, что без ясных философских

представлений о путях, на которых могут быть найдены объективные опре-

- 15 -

деления таких категорий, нельзя сделать ни шагу. Разительный пример

тому - рассуждения великого Эйнштейна на первых страницах его книги

"Сущность теории относительности". Эйнштейн сознательно оставляет отк-

рытым вопрос о конкретном теоретическом определении категорий прост-

рнства и времени, указывая тот факт, что это - один из темных вопро-

сов, на которые человечество не смогло ответить объективно, несмотря

на все усилия и попытки в этом направлении. Сам Эйнштейн склоняется к

агностическому взгляду на возможность ответить на вопрос о том, что

такое сами по себе ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ, - и переходит сразу к выраже-

нию математических характеристик явлений, так и оставляя открытым воп-

рос об их реальной физической субстанции. И это обстоятельство, -

трудность решить вопрос о конкретно-всеобщей природе исследуемых явле-

ний проистекает чаще всего из неумения правильно поставить этот воп-

рос. А отсюда и проистекает чисто позитивистское отношение к частным

вопросам теории: дело ученого, мол, заключается лишь в том, чтобы де-

тально описывать и выражать в формулах протекание определенного рода

процессов - а вопрос о конкретно-всеобщей природе этих процессов, о

реальной их субстанции - это, мол, вопрос темный, а может быть, даже и

праздный, который следует взвалить на плечи философии, поскольку она

уже имеет пристрастие к такого рода вещам...

До поры до времени такое отношение к вещам и к процессу их теоре-

тического выражения остается, правда, безнаказанным. Но в конце кон-

цов, в узловых пунктах развития науки, в пунктах, решающих судьбу тео-

рии в целом, а тем самым и частных ее разделов, вопрос о всеобщем ос-

новании системы науки встает вновь и вновь и настоятельно требует сво-

его категорического решения.

***

(ПК! Нет всеобщего основания у всей науки, кроме как защищать Че-

ловека от нужды и создавать ему условия для "самовыражения" в форме

творечества. Но этот вопрос - вопрос СОВЕСТИ каждого, кто "коормится"

при науке).

***

Поэтому решение вопроса о "стоимости" у Маркса, опирающееся на

продуманную методологию ее решения, остается до сих пор чрезвычайно

поучительным для любой теоретической дисциплины.

Итак, в чем же заключается особенность анализа стоимости у Марк-

са, которая закладывает прочный фундамент теоретического "синтеза" ка-

тегорий, дает возможность ему строжайшим образом перейти от рассмотре-

- 16 -

ния стоимости - к рассмотрению денег, капитала и т.д.?

Вопрос, поставленный так, сразу сталкивает логику с проблемой

противоречия в определениях вещи, с проблемой, которая в конце концов

и заключает в себе ключ ко всему остальному. В противоречии, как

единстве и совпадении взаимоисключающих теоретических определений

Маркс и открывает разгадку "конкретного" и путей его теоретического

представления в понятии. К анализу этого пункта мы и перейдем.

2. ПРОТИВОРЕЧИЕ КАК ФАКТ НАУЧНОГО РАЗВИТИЯ.

***

(ПК! Я считаю, что противоречие - это определение ДВИЖЕНИЯ).

***

"Логическое противоречие" - наличие взаимоисключающих определений

в теоретическом выражении вещи - давно занимало философию. Не было и

нет ни одного философского или логического учения, которое в той или

иной форме не ставило и по-свому не решало бы этот вопрос.

Философию этот факт интересовал всегда именно потому, что это -

прежде всего факт, независимый ни от какой философии, факт, который

постоянно и с роковой необходимостью воспроизводится в научном разви-

тии, в мышлении человечества, - в том числе и внутри самой философии.

Более того, логическое противоречие самым недвусмысленным образом об-

наруживает себя как ту форму, в которой всегда и везде происходит ДВИ-

ЖЕНИЕ, РАЗВИТИЕ МЫСЛИ о вещах. Древние греки прекрасно понимали, что

истина рождается только в борьбе мнений. Критика любой теории всегда

направляется на отыскание в ней "противоречий". Новая теория всегда

утверждает себя тем, что показывает тот способ, которым разрешаются

противоречия, неразрешимые с помощью принципов старой теории.

Но если этот эмпирический факт просто описать как факт, то оказы-

вается, что "противоречие" - это нечто нетерпимое, нечто, от чего мыш-

ление всегда тем или иным способом старается избавиться. И вместе с

тем, несмотря на все попытки от него избавиться, мышление опять и

опять его воспроизводит.

И поскольку философия и логика не просто констатируют и описывают

этот факт, а исследуют его, постольку вопрос о нем встает как вопрос о

причинах и источниках его появления в мышлении, о его реальной приро-

де. В философии вопрос поэтому встает так: допустимо или недопустимо

противоречие в истинном выражении вещи? Представляет ли оно собой неч-

то чисто субъективное, нечто созданное лишь субъектом познания, или же

- 17 -

оно необходимо возникает в силу природы вещей, выражаемых мышлением?

Именно этот пункт и составляет рубеж между диалектикой и метафи-

зикой. Диалектика и метафизика в конце концов составляют два принципи-

ально противоположных способа разрешения противоречий, неизбежно воз-

никающих в научном развитии, развитии теоретического знания.

Различие между ними, выраженное в самой общей форме, состоит в

том, что метафизика так или иначе толкует логическое противоречие как

лишь субъективный фантом, к сожалению, вновь и вновь появляющийся в

мышлении в силу его несовершенства, а диалектика рассматривает его как

необходимую логическую форму, в которой осуществляется развитие мышле-

ния, знания, переход от незнания к знанию, от абстрактного выражения

предмета - к все более и более конкретному его теоретическому выраже-

нию.

***

(ПК! Я полагаю, что рассмотрение "категориальной пары"

ИЗМЕНЕНИЕ-НЕИЗМЕННОЕ,

отнесенное к определению ОДНОГО И ТОГО ЖЕ, и дает ответ на происхожде-

ние этого вопроса.

Я могу считать ОДНИМ И ТЕМ ЖЕ:

- либо НЕИЗМЕННОЕ,

- либо ИЗМЕНЕННОЕ.

Все очень просто, еслли выбран первый ответ - некоторое ОДНО И ТО

ЖЕ всегда остается ОДНИМ И ТЕМ ЖЕ.

Для другого случая ответ принимает совсем иной вид: я могу счи-

тать ИЗМЕНЕННОЕ тем не менее ОДНИМ И ТЕМ ЖЕ, если в ИЗМЕНЕННОМ мне

указано, в отличие от первого случая,

и то, что НЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ и то, что ИЗМЕНЯЕТСЯ - ОДНОВРЕМЕННО!

Таково определение тензора у Крона. В первом определении - нет

упоминания о ВРЕМЕНИ, а во втором определении присутствует слово-тер-

мин, который включает ВРЕМЯ - ОДНОВРЕМЕННО!)

***

В качестве всеобщей формы развития знания, в качестве необходимой

логической формы диалектика и рассматривает противоречие. Только таким

оно и может выглядеть с точки зрения на познание и мышление как ес-

тественно-исторический процесс, управляемый законами, не зависящими от

воли и желаний отдельного человека.

К противоречию вновь и вновь возвращает философию развитие зна-

ний, развитие науки. И как вопрос, требующий своего четкого решения,

- 18 -

вопрос о противоречии, о его реальном смысле, об источнике и причине

его появления в мышлении, этот вопрос встает именно там, где наука

подходит к систематическому выражению предмета в понятиях, именно там,

где мышлению приходится строить систему теоретических определений.

Там, где налицо бессистемное пересказывание явлений, вопрос о

противоречиях не возникает. Простейшая попытка систематизировать зна-

ния сразу же приводит к проблеме противоречий.

Мы уже видели, в каких пунктах исследования в эту проблему упер-

лось с необходимостью развитие теории трудовой стоимости, что Рикардо,

- помимо своего желания строит целую систему теоретических противоре-

чий именно потому, что старается развить все определения из одного

принципа - из принципа определения стоимости количеством рабочего вре-

мени. Одни из "логических" противоречий в своей системе он заметил уже

сам, другие - со злорадством констатировали враги трудовой теории сто-

имости.

!!!!!!!!!

Основным видом "логического противоречия", вокруг которого раз-

вернулась борьба за и против трудовой теории стоимости, оказалось как

раз противоречие между всеобщим законом и эмпирически всеобщими форма-

ми его собственного осуществления.

!!!!!!!!!!!!

Попытки вывести из всеобщего закона теоретические определения

развитых конкретных явлений, закономерно и постоянно повторяющихся на

поверхности товарно-капиталистического производства и распределения,

на каждом шагу стали приводить к парадоксальным результатам.

Явление (скажем, прибыль) с одной стороны "подводится" под закон

стоимости, его необходимые теоретические определения "выводятся" из

закона стоимости, но с другой стороны его специфические отличия оказы-

ваются заключенными в таком определении, которое прямо и непосредс-

твенно, и притом взаимоисключющим образом, противоречит формуле всеоб-

щего закона...

И противоречие такого рода - противоречие в теоретическом выраже-

нии явления в понятии стоимости - проявляется с тем большей остротой,

чем больше стараний затрачивается на то, чтобы от него избавиться.

И это обстоятельство вовсе не является привилегией политической

экономии, исследующей классово-антагонистическую действительность эко-

номических отношений.

"Противоречие" знакомо любой современной науке. Стоит вспомнить

- 19 -

хотя бы обстоятельства, внутри которых родилась гениальная теория от-

носительности. Попытки усвоить с помощью категорий классической меха-

ники определенные явления, выявленные в экспериментах Майкельсона,

привели к тому, что внутри системы понятий классической механики поя-

вились нелепые, парадоксальные "противоречия", принципиально не разре-

шимые с помощью категорий классической механики, - и именно в качестве

способа разрешения этих противоречий родилась гениальная гипотеза Эйн-

штейна.

Но и теория относительности не спасла теорию от противоречия. До

сих пор не разрешен ни автором теории относительности, ни кем-либо из

другим известный парадокс в теоретических определениях вращающегося

тела. Заключается он в следующем. Теория относительности, связывающая

пространственные характеристики тел с их движением, выразила эту связь

в формуле, согласно которой "длина тела" сокращается в направлении

движения тем более, чем скорее движется тело. Это математическое выра-

жение всеобщего закона движения тела в пространстве вошло в математи-

ческий арсенал современной физики как прочное теоретическое завоевание.

Но попытка с его помощью теоретически обработать, теоретически

усвоить такой реальный физический случай как вращение твердого диска

вокруг оси приводит к "нелепейшему" парадоксу. Получаетя, что окруж-

ность вращающегося диска сокращается тем более, чем больше скорость

вращения, а длина радиуса вращающегося тела, согласно той же формуле,

необходимо остается неизменной...

***

(ПК! Эвальд неправ! Имеет место и квадратичный эффект "сжатия"

диска в направлении "поперечном" движению. Я не пересчитывал, но ско-

рее всего "квадратичное" сжатие центростремительной силы - компенсиру-

ет это "сокращение" длины окружности. Кроме того, в различных классах

движения возможен произвол в соотношении между пространственной протя-

женностью и ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ, где последняя фигурирует в виде "УГЛОВ",

давая разные ГОНИОМЕТРИИ.)

***

Заметим, что этот "парадокс" - не просто курьез, а случай, в ко-

тором остро ставился вопрос о физической реальности всеобщих формул

Эйнштейна. Если всеобщая формула выражает объективно всеобщий закон

предметной реальности, исследуемой в физике, то в самой объективной

реальности следует допустить объективно-парадоксальное соотношение

между радиусом и окружностью вращающегося тела, - даже в случае враще-

- 20 -

ния детского волчка, - потому что ничтожность сокращения окружности

ничего не меняет в принципиальной постановке вопроса.

Убеждение в том, что в самой физической реальности такого пара-

доксального соотношения "не может быть", совершенно равносильно отказу

от физической реальности всеобщего закона, выраженного формулой Эйн-

штейна. А это - путь к чисто инструменталистскому оправданию общего

закона. Служит закон теории и практике - ну и хорошо, и нечего зада-

ваться пустым вопросом о том, соответствует ему что-либо в "ве-

щах-в-себе" или нет. Именно так предпочитал примириться с парадоксом и

сам автор теории относительности.

Можно было бы привести еще не мало примеров подобного рода, удос-

товеряющих, что предметная реальность всегда раскрывается перед твор-

ческим мышлением как реальность противоречивая. История науки от Зено-

на Элейского до Альберта Эйнштейна независимо ни от какой философии

показывает это обстоятельство как бесспорный эмпирически констатируе-

мый факт.

Задача поэтому не может состоять в нагромаждении новых и новых

примеров из разных областей знания, подтверждающих это фактическое по-

ложение дел. Количество примеров и здесь не может сдвинуть нас с места

ни в понимании философского смысла примеров, которые эту истину подт-

верждают, ни в понимании реального смысла той же философской истины,

которая с их помощью подтверждается.

Задача и тут может быть, по-видимому, решена только на пути ана-

лиза хотя бы одного типичного случая, "примера", в котором всеобщий

закон выразился с классической полнотой, а не на пути абстракции "оди-

накового" во всех случаях и примерах подобного рода.

Вернемся поэтому к реальности товарно-капиталистического хозяйс-

тва и к процессу его теоретического выражения в политической экономии.

Этот пример хорош потому, что он чрезвычайно типичен - он нагляд-

но демонстрирует тупики, в которые неизбежно приходит метафизическое

мышление, стараясь разрешить основную формальную задачу науки - раз-

вернуть систематическое выражение предмета в понятии, систему теорети-

ческих определений вещи, развитую из одного теоретического принципа.

Это во-первых.

А во-вторых, что еще важнее, потому, что в "Капитале" Маркса мы

находим рациональный выход из трудностей и противоречий, диалекти-

ко-материалистическое разрешение тех антиномий, которые разрушили тру-

довую теорию стоимости в ее классической, рикардианской форме.

- 21 -

****

"Вечные и неизменные устои бытия - исключают противоречия".

****

3. ПРОТИВОРЕЧИЯ ТРУДОВОЙ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ

И ИХ ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ РАЗРЕШЕНИЕ У МАРКСА.

Напомним снова, что все без исключения "противоречия" системы Ри-

кардо - плод его стремления выразить все явления через категорию стои-

мости.

Там, где этого стремления нет, - нет и "противоречий"; традицион-

ная формула вульгарно-профессорской "науки" ("капитал-процент, зем-

ля-рента, труд-заработная плата") никакого "противоречия" ни в себе,

ни с эмпирически данными фактами не выражает, но именно благодаря это-

му и не содержит в себе также и ни крупицы теоретического выражения

эмпирических фактов. "Противоречия" здесь нет потому, что между капи-

талом, землей, трудом, рентой, заработной платой и процентом она не

устанавливает никакой внутренней связи, - потому что теоретическое оп-

ределение этих категорий не развито из одного и того же теоретического

исходного пункта. Они не показаны как необходимые модификации одной и

той же конкретно-всеобщей субстанции. Неудивительно, что между ними

нет внутреннего противоречия, а есть только внешнее (с которым метафи-

зик прекрасно мириться), ибо вообще не отмечено никакой - а не только

противоречивой - внутренней генетической связи между ними...

Они не противоречат друг другу потому, что вообще не стоят ни в

какой связи.

Рикардо же пытается развить всю систему теоретических определений

эмпирии из одного исходного принципа, из трудовой теории стоимости. И

именно поэтому вся действительность предстает в его изображении как

система конфликтов, антагонизмов, антиномически взаимоисключающих тен-

денций, противоположно направленных сил, которые именно противополож-

ностью своей создают то "целое", которое он рассматривает.

И именно этим Рикардо велик.

"Логические противоречия", в которых экономисты и философы из

буржуазного лагеря видели принак слабости, свидетельство неразработан-

ности его теории, выражали как раз обратное - силу и объективность его

способа теоретического выражения вещи. Рикардо заботился прежде всего

о соответствии теоретических положений и выводов - реальному положению

- 22 -

дел, - а уж затем о соответствии постулату метафизического мышления,

согласно которому предмет не может противоречить сам себе, а его от-

дельные теоретические определения - друг другу.

Он смело (даже, как говорил Маркс, "цинично") выражает реальное

положение вещей, и это реально противоречивое положение вещей отража-

ется в его системе в виде противоречий в определениях. Когда же его

ученики и последователи делают своей главной заботой уже не столько

теоретическое выражение фактов, сколько формальное согласование уже

выработанных определений между собой, починяющееся как верховному

принципу - приниципу запрещения противоречий в определениях, - то с

этого пункта как раз и начинается процесс разложения трудовой теории

стоимости.

Вместо развития теории в итоге получается ее деградация, разложе-

ние системы теоретических определений вещи в самом буквальном смысле

этого слова.

Анализируя взгляды Джеймса Милля, Маркс констатирует прежде всего

остального:

"К чему он стремится - это формальная логическая последователь-

ность. С него поэтому (поэтому!-Э.И.) начинается разложение рикардиан-

ской школы" (Маркс).

Само по себе стремление оправдать теорию Рикардо перед судом ка-

нонов формально-логической послетовательности проистекает, разумеется,

вовсе не из платонической любви к формальной логике. Стимулом этого

занятия является другое - более или менее честное стремление предста-

вить систему товарно-капиталистического производства не как историчес-

ки возникшую, а потому могущую превратиться в некоторую другую, более

высокую систему, а как от века и навек равную себе, вечную форму про-

изводства.

И если то или иное явление, будучи выражено и понято через всеоб-

щий закон стоимости, вдруг встает в отношении теоретического (логичес-

кого) противоречия с формулой всеобщего закона - закона определения

стоимости количеством рабочего времени, - то в глазах буржуазного тео-

ретика это выглядит как его несоответствие вечным и неизменным устоям

экономического бытия.

Поэтому-то его старания и направляются на то, чтобы доказать его

прямое соответствие всеобщему закону, который сам по себе понят без

противоречия, как вечная и неизменная форма экономии. Формальная логи-

ка здесь выступает как послушное и самое подходящее средство согласо-

- 23 -

вания определений. Сама по себе она, конечно, в этом неповинна, - хотя

и заключает в себе возможность такого использования.

Острее всего буржуазные экономисты чувствуют "противоречие" между

всеобщим законом стоимости у Рикардо - и прибылью. Попытка выразить

явления прибыли через категорию стоимости, подвести прибыль под теорию

трудовой стоимости, уже у Рикардо обнаруживает противоречие в опреде-

лении.

И поскольку прибыль как раз и есть "святая святых" религии част-

ной собственности, постольку экономисты и направляют все свои теорети-

ческие усилия на то, чтобы согласовать ее определения со всеобщим за-

коном стоимости.

Но если хотят и прямо и непосредственно (как в силлогизме по мо-

дусу Барбара) согласовать теоретическое определение стоимости - с тео-

ретическим определением прибыли, как особой формы, особой модификации,

"вида" стоимости, то тут сразу же открываются два пути.

Первый путь - изменить выражение прибыли с таким расчетом, чтобы

она подводилась без противоречия под теоретическое выражение стоимос-

ти, под категорию стоимости.

Второй путь - изменить самое выражение стоимости, так "уточнить"

его, чтобы определения прибыли подводились под него тоже без противо-

речия...

Эти оба пути одинаково вели к разложению теории Рикардо. Для

вульгарной экономии предпочтительнее был второй путь: путь "уточнения"

определений стоимости, - ибо лозунгом эмпиризма всегда является лозунг

- приводи всеобщую формулу закона к соответствию с эмпирически бесс-

порным положением дел, с "одинаковым" в фактах - в данном случае с эм-

пирической формой существования прибыли.

Эта философская позиция кажется на первый взгляд самой очевидной

и здравой. Но ее реализация невозможна без привнесения в жертву всеоб-

щих теоретических положений трудовой теории стоимости, самого понятия

стоимости.

Рассмотрим детально, как и почему это необходимо получается.

В парадоксальное соотношение между теоретическими определениями

"стоимости" и "прибыли" упирается сам Рикардо. Его закон стоимости

гласит, что живой труд, труд человека, есть единственный источник сто-

имости, а время, затраченное на производство продукта, составляет

единственную объективную меру стоимости.

Что, однако, получается, если "подвести" под этот всеобщий закон,

- 24 -

который не может быть ни нарушен, ни отменен, ни изменен (поскольку он

выражает всеобщую сокровенную природу любого экономического явления) -

эмпирический бесспорный факт существования прибыли?

Рикардо, с другой стороны, столь же отчетливо понимает, что одним

законом стоимости прибыль не объяснишь, что он не исчерпывает всей

сложности ее состава. В качестве второго решающего фактора, во взаимо-

действии с которым закон стоимости может объяснить прибыль, Рикардо

берет закон средней нормы прибыли, всеобщую норму прибыли.

Всеобщая норма прибыли - это чисто эмпирический, а потому бесс-

порный факт. Суть его состоит в том, что величина прибыли зависит иск-

лючительно от совокупной величины капитала и ни в коем случае - от той

пропорции, в которой капитал делится на основной и оборотный, на пос-

тоянный и переменный и т.д.

Этот эмпирически всеобщий "закон" Рикардо и привлекает для объяс-

нения механизма производства прибыли, как фактор, который видоизменя-

ет, осложняет действие закона стоимости. Что это за "фактор", откуда

он взялся, в каком внутреннем отношении он находится ко всеобщему за-

кону - все это Рикардо не исследует. Его существование предполагается

Давидом Рикардо абсолютно некритически, как эмпирически бесспорный

факт.

Но мало-мальский внимательный анализ сразу обнаруживает, что за-

кон средней нормы прибыли прямо и непосредственно противоречит (притом

исключающим образом) всеобщему закону стоимости, определению стоимости

рабочим временем.

"Вместо того, чтобы предполагать эту всеобщую норму прибыли, Ри-

кардо должен был бы скорее исследовать, насколько ее существование во-

обще мирится с определением стоимости рабочим временем; в таком случае

он нашел бы, что вместо соответствия она ему противоречит..."(Маркс)

Противоречие это заключается в следующем: закон средней нормы

прибыли устанавливает зависимость величины прибыли исключительно от

величины капитала в целом, устанавливает, что величина прибыли абсо-

лютно не зависит от того, какая доля капитала затрачивается на зара-

ботную плату, превращается в живой труд наемного рабочего. Но всеобщий

закон стоимости прямо утверждает, что новая стоимость может быть про-

дуктом лишь живого труда и ни в коем случае - не "мертвого", ибо мерт-

вый труд (т.е. труд, опредмеченный ранее в виде машин, зданий, сырья и

т.п.) никакой новой стоимости не создает, а лишь пассивно переносит по

частям свою собственную стоимость на продукт.

- 25 -

Рикардо и сам видит здесь трудность. Но совершенно в духе метафи-

зического мышления - высказывает эту трудность не как противоречие в

определении закона, а как "исключение из правила". Но это, конечно,

дела не меняет, и "по этому поводу Мальтус справедливо замечает, что в

процессе развития индустрии правило становится исключением, а исключе-

ние - правилом..." (Маркс).

Отсюда и получается проблема, совершенно неразрешимая для метафи-

зического мышления. Всеобщий закон в глазах метафизически мыслящего

теоретика может быть оправдан только как эмпирически общее правило,

которому подчиняются непосредственно все без исключения явления.

Но в данном случае оказывается, что всеобщим эмпирическим "прави-

лом" становится как раз нечто противоположное всеобщему закону стои-

мости, как раз отрицание закона стоимости.

Теоретически выявленный общий закон приходит к антиномическому

противоречию с эмпирически всеобщим правилом, с эмпирически всеобщим в

фактах.

И когда при этом продолжают пытаться все-таки согласовать "всеоб-

щий закон" - с непосредственно общим, отвлеченным от фактов, то полу-

чается проблема, "разрешение которой гораздо более невозможно, чем

квадратура круга... Это просто попытка представить существующим то,

чего нет..."(Маркс).

Вопрос об отношении всеобщего и особенного, всеобщего закона и,

эмпирически очевидной формы его собственного проявления (общего в фак-

тах) - теоретической абстракции и абстракции эмпирической - и явился в

истории политической экономии одним из тех камней преткновения, через

который буржуазная теория перешагнуть так и не смогла.

Факты - упрямая вещь. И здесь факт остается фактом: всеобщий за-

кон (закон стоимости) стоит в отношении взаимоисключающего противоре-

чия с эмпирической всеобщей формой своего собственного проявления, с

законом средней нормы прибыли. Непосредственно одно с другим согласо-

вать нельзя именно потому, что такого согласия, такого соответствия

между ними нет в самой экономической действительности.

Метафизически же мыслящий теоретик, столкнувшись с таким фактом,

как с неожиданным сюрпризом, с парадоксом, неизбежно толкует его как

результат "ошибок", допущенных мыслью ранее, в теоретическом выражении

фактов.

Естественно, что разрешение этого парадокса он ищет на пути чисто

формального анализа теории, на пути "уточнения понятий", "исправления

- 26 -

выражений". Постулат, согласно которому предметная реальность не может

сама по себе, внутри себя, противоречить самой себе, - для него высший

и непререкаемый закон, в угоду которому он готов принести в жертву все

на свете. Пусть погибнет мир, лишь бы торжествовал закон запрета про-

тиворечия!

Разоблачая полнейшую антинаучность подобных установок, полнейшую

несовместимость их с теоретическим подходом к делу, Маркс замечает:

"Противоречие между общим законом и развитыми конкретными отноше-

ниями здесь должно разрешаться... путем прямого подчинения и непос-

редственного подчинения конкретного абстрактному. И это именно должно

быть достигнуто путем словесной фикции, путем изменения правильных

названий вещей. Здесь в действительности получается словопрение, так

как реальные противоречия, которые не разрешены реально, должны быть

разрешены фразами" (Маркс).

Закон запрещения противоречия в определении торжествует, но зато

погибает теория, превращаясь в чистое словопрение, в систему чисто се-

мантических форм.

Из истории политической экономии можно было бы привести еще де-

сятки и сотни примеров подобного же рода. И политическая экономия вов-

се не составляет в этом смысле исключения. Любая наука на каждом шагу

упирается в противоречия в теоретических определениях, констатирует их

и развивается далее через попытки найти этим противоречиям рациональ-

ное разрешение. Читателю, знакомому с историей хотя бы одной какой-ни-

будь науки, это доказывать не приходтся.

Так что констатация противоречий в теоретических определениях

предмета сама по себе вовсе не составляет привилегии сознательной диа-

лектики. Диалектика вовсе не заключается в стремлении нагромождать

противоречия, антиномии и парадоксы в теоретических определениях ве-

щей. Это с гораздо болшим успехом (правда, вопреки своему намерению)

проделывает метафизическое мышление, то есть такое мышление, которое

принимает формальную логику и превыше всего ставит закон, запрещающий

противоречие в определениях.

Напротив, диалектическое мышление и соответствующая ему логика

возникают именно там и тогда, когда метафизическое мышление с формаль-

ной логикой окончательно и безвыходно запутывается в противоречиях с

самим собой, одних своих выводов - с другими, каждый их которых полу-

чен при точнейшем соблюдении всех норм и постулатов рассудочного мыш-

ления, свод которых представляет собой формальная логика.

- 27 -