Часть 6.

Сущность атеизма - в отрицании всякого существования, кроме существ физических, и в выявлении - порою удачном - того, что безусловно общо этим существам, - законов, которые им всем равно свойственны, и этих метафизических законов (а не физических, как их называет автор «Системы природы»: физические законы - это частные законы такого-то вида или такого-то рода), и этих законов, говорю я, приложенных к способностям человека, чтобы вывести отсюда, что он существо во всем такое же, как и существа вообще [m]. Но это заявление, которое из-за недостаточной основы далеко не объясняет основных явлений, должно было иметь в качестве базиса какой-то принцип; а поскольку его нет, оно остается вечно бесплодным для морали и останется под вопросом.

m Атеисты правы, говоря, что человек во всем той же природы, что и другие существа; но, чтобы доказать это, надо углубиться гораздо больше, чем углубляются они.

Отрицая бога, атеизм отрицает принцип, самый плодотворный принцип для людей в состоянии законов; но, если он ничего не предлагает на место того принципа, который отрицает, правильно будет сказать, что он лишен принципа. Он подставляет природу; но что такое природа? Этого он не говорит, потому что пусть он не думает, что сказал это, изложив ее законы и до некоторой степени объяснив ее механизм. Я задаю ему вопрос именно о природе в большом, в целом, в ней самой, взятой в массе, целостно, а не в ее законах. Я требую у него удовлетворения по вопросу о конечном и бесконечном, этих двух аспектах метафизического бытия [n], тогда как иные виды бытия физичны.

n Как будет видно и как уже можно было видеть в моем кратком изложении, конечное есть положительное метафизическое бытие, а бесконечное - отрицательное метафизическое бытие, то есть бытие, не имеющее никакого положительного атрибута, даже метафизического.

302

Вы не хотите метафизики, скажу я атеистам; несмотря на то, что во все времена признавали ее существование, вы ее отбрасываете; но в чем причина того, что вы ее не хотите, как прежде всего не в вашем отходе от религии, принцип которой - в метафизике, и, во-вторых в вашем невежестве, которое вы хотите спасти, выставляя в качестве принципа то, что принципа, который вам неизвестен, не существует? Недостаток этого принципа вашего атеизма - его коренной порок. И так как этот атеизм не может быть системой морального состояния, состояния общественного, он является только системой скотов. Пока этот порок остается при вас, все ваши системы, кажущиеся поверхностным умам столь прочными, ни к чему не приведут и религия будет всегда играть ими, как всегда играла, и останется непоколебленной [o]. Людям в принципе нужно метафизическое; оно им всегда требовалось, и это потому, что некий метафизический принцип существует, и в этом их убеждает их разум.

o Атеизм и есть врага адовы, которые не одолеют веры.

Но взгляните все же, как далеко заходит ваше ослепление относительно науки, которую вы отбрасываете: вы не хотите метафизики, но разве вы никогда не обобщаете никаких обобщений, вы никогда не провозглашаете тех всеобщих положений, которых не оспаривают, как-то: в природе нет ничего совершенного, ни совершенно равного, в ней нет ничего в себе, все в ней только больше или меньше и относительно? [p] Да вы же говорите метафизически! Если я могу позволить себе шутку в столь серьезном вопросе, вы точно мещанин в дворянстве, который говорил прозой, сам того не зная [22], и вы даже превзошли его, так как он не отрицал существования прозы, которою говорил. Вы метафизики в качестве атеистов, и вы настолько не знаете этого, что отрицаете существование метафизики. Если вы меня спросите, как вы оказались метафизиками, - да очень просто, потому что система метафизики и система атеизма не могут существовать друг без друга. Или иначе: потому что система атеизма - в том, что она имеет положительного, - не может быть ничем, кроме метафизической системы; потому что, как атеисты, вы не исходите ни из физического, ни из

p Из-за того, что в природе нет ничего в себе, из-за того, что в ней все более или менее относительно, миллион лет сам по себе не больше, чем миг. Все, что более или менее, - область математики, поэтому-то она охватывает все, что существует в природе. Прибaвим, что природа рассматривается относительно того, что имеемся в ней, когда ее отличают от того, что содержится в ней; когда же говорят о ней, чтобы видеть ее в себе, этого различия больше не делают.

303

морального, как исходят, например, архитекторы и юрисконсульты, составляющие трактаты по архитектуре и юриспруденции. Что мешает вам видеть это? Как раз то, что вашей системе, как я уже сказал, недостает метафизического принципа. Но, не принимая этого принципа, вы принимаете его следствия, которыми являются общие законы природы. А ее следствия метафизичны, как она сама. Вы их считаете абсолютными и не хотите признать метафизическими, не отличая их от физического, в котором - вы, несомненно, согласитесь с этим - нет ничего абсолютного. Существует ли более странное противоречие?

Ограничиваясь тем, чтобы видеть только следствия метафизического принципа, вы приходите к тому, что самого этого принципа вам недостает: надо видеть его самого, хотя он в действаительности не что иное, как его следствия. Ничего не получается, когда из-за его незнания не умеют делать заключений от него к ним или от них к нему - что равно, так как связь совершенно одинакова. Вспомните, кстати, - когда я говорю, что этот принцип и есть его следствия, - то, что мы говорим о боге, что в нем принцип и следствия - одно. Это истины теологии; вам стоило бы лучше поразмыслить над ними, а не браться уничтожать теологию, потому что из ваших усилий, направленных против нее, она извлекает больше силы, чем вы думаете, настолько под внешностью предельной мощи они слабы. Но все же, чем, хотите вы, чтобы была система атеизма, если она не метафизическая система? Вы скажете, что это всеобщая физическая система, примененная к способностям человека. А что такое всеобщая физическая система, как не метафизическая система? Может ли метафизическое быть чем-либо, кроме обобщения физического? [q] Если его рассматривают иначе, то очень ошибаются; и правда то, что его еще предстоит узнать.

q Сумма существ есть бытие, и бытие иной природы, чем то или иное существо. Именно это доказывает моя метафизика и моя мораль, вытекающая из нее.

Система астронома, натуралиста, врача и всякого физика, замыкающегося в своей науке, физична в том, что является частным и охватывает только тот или иной объект; но ваша система охватывает всеобщую систему существ, чтобы доказать, что бога нет и что человек не иной природы, чем прочие существа; тем самым она выходит

304

из класса физического или более или менее общих физических систем, она метафизична, хотя и лишена метафизического принципа, вроде принципа Ньютона, этого философа, который, будучи разумнее вас, соглашался, что принцип всеобщего закона, открытого им, ему неизвестен [23], но все же он не отрицал его из-за того, что не знал.

Нет сомнения в том, что существует гораздо более высокое метафизическое, чем то, которое вы признаете, - метафизическое, которое нужно знать, чтобы иметь правильное понятие о бытии и чтобы объяснить множество вещей, представляющих для вас загадку, и даже таких, о которых вы думаете, что объяснили их, вроде необходимости добра и зла [r]. Но метафизика, которую вы признаете, составляет тем не менее часть той, которой вам недостает; и только потому, что вам ее недостает, вы не понимаете, что она лишь часть ее. Но вернемся к природе, взятой в основном, с которой я просил вас познакомить нас и о которой вы считаете, что сказали достаточно, назвав ее великим всем и сказав о ней, что она бытие абстрактное.

q Сумма существ есть бытие, и бытие иной природы, чем то или иное существо. Именно это доказывает моя метафизика и моя мораль, вытекающая из нее.

Может ли всеобщее бытие, взятое в его целостности, быть доступно чувствам в частности, как бытие, взятое в частях? Конечно, нет, потому что тогда оно было бы вопреки своей природе только бытием, взятым в частях, лишь бытием, воспринимаемым отдельными нашими чувствами, будто оно той же природы, что бытие, взятое в целом. Следовательно, всеобщее бытие есть предмет иной нашей способности, посредством которой мы получаем наибольшую очевидность того, что оно иной природы, чем бытие, взятое в частях [s]. Значит, у нас есть две способности: одна - для метафизического и другая -

s He следует терять из виду, что я говорю о Вселенной или о всеобщем бытии то же, что теология говорит о боге, то есть что он иной природы, чем мы или то или иное существо, доступное чувствам. Если я докажу, что она действительно иной природы, из этого будет следовать, что Вселенная и бог теологии, за исключением его абсурдной морали, - одно и то же существо. Они действительно одно до такой степени, что этому поразятся, когда я выскажу о бытии все, что должно быть сказано, когда я покажу его в обоих его противоположных аспектах.

305

для физического; или, скажем лучше, значит, мы одновременно существуем метафизически и физически. Ибо что такое эти две способности, как не эти два бытия, из которых одно - проявление другого, оно есть мы, но [не] как люди, а как всеобщая масса, или - что одно и то же - как части этой массы [t]. Отсюда следует, что всеобщее a parte rei и всеобщее a parte mentis [24] - одно и то же и что споры об этих двух универсалиях имели место только вследствие невежества, устанавливавшего различие между ними.

t Существовать физически - значит быть частью того или другого частного или физического целого; существовать метафизически - это быть частью всеобщей, или метафизической, массы. Мы же - части множества частных все, самих являющихся частями; так, мы часть животной совокупности, части [населения] земного шара и одновременно часть всеобщей массы - Вселенной. Значит, мы одновременно существуем физически и метафизически. Другие существа имеют с нами то общее и абсолютно равны нам в том, что они - часть всеобщей массы; следовательно, как части этой массы, они не отличаются от нас, и, следовательно, мы с ними составляем одно. Значит, каждое существо, рассматриваемое метафизически, есть эта масса, которая есть все существа; значит, быть частью этой массы, или быть этой массой - одно и то же.

Но - скажут атеисты опять-таки из-за нежелания признать какой бы то ни было принцип, - что же такое всеобщее бытие, как не все частные существования? Это и есть все частные существования, но эти существования образуют бытие, метафизическое начало, то есть бытие, не являющееся ничем доступным чувствам (ибо чьим чувствам оно было бы доступно, если вне его ничего нет?), не будучи ни ими, ни мною, ни Солнцем, ни Землей. Как каждое из них есть бытие и совокупность своих частей, так и оно в силу необходимости является бытием и совокупностью своих частей. А раз так, атеисты должны дать отчет об этом бытии и вывести из него, как из принципа, его общие законы или сделать от его законов вывод к бытию, что все равно.

Но пусть они не ошибаются из-за сравнения, которое я сделал между ним и ними. Его части, как его части, равно метафизичны, как и оно, мыслимы, но не видимы; и только при посредстве каждой из частой, только посредством того или иного физического существа, или, если

306

угодно, только через части его частей, через вторичные части для нас существует различие между ним и его частями [u]. Части нашего тела как части нашего тела фи-зичны, так же как и их совокупность, рассматриваемая как часть универсального бытия, то есть в том, что у них есть абсолютно общего со всеми возможными частями, в том, что больше не отличает их от других частей. Я уже провозгласил эту истину, сказав, что следствия метафизического принципа метафизичны, как и он; что общие законы, признаваемые атеистами в их системе, метафизичны; и что следствия и причина - одно и то же.

u Это различие свойственно природе бытия, являющегося массой физического, и только оно делает из бытия существо относительное, которому принадлежат все абсолютные или положительные атрибуты, атрибуты, которые лишь более или менее принадлежат тому, что его составляет.

Вопрос XXIII

Но вытекает ли из устанавливаемого вами, что бог и природа - одно, как утверждает атеизм?

Ответ

Не входя в то, что смутно утверждает атеизм, я говорю, что невозможно, чтобы существа, доступные чувствам, были бы той же природы, что и существо, вытекающее из них, то бытие, которое мы называем природой, бытие, которое - согласимся - не что иное, как бог-начало, или причина; нам только нужно составить себе о нем правильное понятие, увидеть, что он иной природы, чем то или иное существо, что он состоит только из частей той же природы, что и он, только из частей, являющихся им самим [x].

х Можно видеть, что я согласен с теологией, которая не признает бога, составленного из того, что доступно чувствам; но, если она не признает его с одной стороны, она его признает с другой, наделяя своего бога моральностью и сознанием, создавая его по нашему образу.

Человек физичен, метафизичен и морален, потому что существует одновременно как часть, как общее и как общественное. Отсюда языки, на которых он говорит, составленные из терминов, выражающих физическое, метафизическое и моральное; с универсальным существом дело обстоит иначе, чем с человеком: оно не существует ни физически, ни морально, и было бы противоречием утверждать, что оно существует в таком качестве, потому что из универсального, которым оно является, его делали бы частным. Не следует терять из виду, что метафизический человек больше не человек, больше не то, что делает его данным существом, а то, что делает его существом вообще, и что его метафизическое понятие не что иное, как его метафизическое существование. Проявление этого понятия физично.

307

Вопрос XXIV

Почему из совокупности частей не может получиться физическая совокупность, совокупность, доступная чувствам, той же природы, как такая-то и такая-то из ее частей, как, например, из частей Солнца образуется доступная чувствам совокупность?

Ответ

Это как если бы вы меня спросили, почему из универсальной совокупности не получается частная совокупность, или, если вам угодно, почему всеобщая совокупность не является частной совокупностью; или, если вам еще угодно, почему совокупность, включающая в себя все физическое, все, что может быть доступно чувствам, все чувства, не является частью того, что она в себе заключает, не является частью того или иного измерения, той или иной фигуры, того или иного цвета, не является тем или иным существом.

У всеобщей совокупности нет никакой физической точки сравнения вне ее, как бывает у частных совокупностей или их частей, как, например, земля и гора; вследствие этого в ней нет ничего, доступного чувствам. Ибо именно точки сравнения, средства отношения, находящиеся вне их, делают частные совокупности и их части доступными чувствам, то есть дают возможность отличать их друг от друга в их общей массе, которая отличается от них, взятых только физически, и от бытия, не имеющего частей, от нематериальности.

Вопрос XXV

Итак, имеются два бытия иной природы, чем отдельные существа, - материальное и нематериальное?

308

Ответ

Да, или, скорее, эти два бытия (конечное и бесконечное) являются одним и тем же, рассматриваемым в двух противоположных аспектах - в аспекте отношения и в аспекте не-отношения. Воспользуюсь освященными терминами бог-творец и бог-нетворец, как я покажу в согласии с разумом, который дает нам полнейшую очевидность об этом предмете, полностью входящем в его ведение [у]. Но чтобы хорошо убедиться в этом, нужно уметь изучать эту способность, единственную не обманщицу, так как способность чувств по своей природе неизбежно обманывает. Я говорю это о разъединенных чувствах, о чувствах разделенных, так как соединенные чувства, чувства в ладу и согласии, суть понимание, суть истина, очевидность, само существование в его двух противоположных аспектах. В самом деле, говорящий чувства согласованности и гармонии, говорит все. Человек в ладу и согласии с прочими существами - точка зрения, при которой человек больше не человек, больше не составное из идей, приобретенных тем или иным чувством, но постоянно пребывающая идея существования, одного и того же во всем и везде, идея, которая [сама] - только существование [z]. Но вернемся к моему предмету и рассмотрим сначала материальное бытие.

y Эти термины, родившиеся из вопля плохо понятой истины, не могут иметь другого смысла, кроме того, который им придаю я; и я не боюсь, что кто-нибудь сможет обоснованно дать им иной смысл. Но я отсылаю к краткому изложению истины.

z Неудобство раскрытия истины состоит в том, что истину приходится прилагать к человеку, чтобы оторвать его от нелепой манеры рассматривать себя; а ото невозможно без того, чтобы не казалось, что ты отличаешь его от нее, что ты всегда видишь его как человека, хотя в действительности его от нее не отличаешь и видишь в нем не человека как данное существо, а как существо [вообще]. Если спросят, как можно перестать видеть его как человека, чтобы видеть в нем существо и только существо, - это очень просто, сказав, что он и прочие вещи суть только одна вещь, только Вселенная; что он - одно со всеми вещами, хотя и кажется отдельным от всех вещей, и что в человеке нет решительно ничего такого, что не стремилось бы к образованию Вселенной. Метафизическая истина, как положительная, так и отрицательная, лишь потому до настоящего времени оставалась непостижимой, что она проста, что каждое из наших чувств прячет ее от нас и что наше состояние законов отдаляет нас от нее.

309

Теологи и религиозные философы, будучи во власти очень ложной или, вернее, очень смутной идеи, которую до настоящего времени имели о существовании, смогут прийти в ужас, видя, что я нахожу бога в бытии, называемом людьми материальным, и несправедливо смешают меня с атеистами, которым это бытие так же незнакомо, как и нематериальное; но этого не случится, если они захотят увидеть, что это бытие, существующее в отношении, потому что его определение говорит о частях, с которыми оно соотносится, - что это бытие, говорю я, есть материя, но не из материи [§]; что оно - конечное, но не из конечного; что оно - начало и конец, альфа и омега, причина и следствие, движение и покой, полнота и пустота, большее и меньшее во всех метафизических отношениях, не будучи ничем, что мы называем физическим, - каким-то началом, каким-то концом, каким-то принципом и каким-то термином, какой-то причиной и каким-то следствием, каким-то движением и каким-то покоем, какой-то полнотой и какой-то пустотой, каким-то более и каким-то менее - все это термины, которые метафизически, то есть с определенным артиклем 1е и 1а, означают только то же самое и являются противоположностями, но не противоречащими [a]. Смотри примечание. Материальное бытие, которое я называю Целым, при обобщении - метафизически - как творец, или причина, что равно, всегда принимает наименования и атрибуты, прилагаемые обычно к физическим существам [b]. Оно есть Целое, а эти существа называются частями; оно есть творец, и существа, существующие через него, как оно через них, называются творениями; оно - причина, а они -

§ Материя - не то пли иное царство, тот или иной элемент, тот или иной вид, но все три царства, все четыре элемента [25], все виды; а раз это так и этого нельзя оспорить, я спрашиваю, может ли она быть чем-либо, доступным чувству, и можно ли выводить заключения, как делают, от того, что в ней физично, к ней, и можно ли считать ее грязью, как считают мистики.

а Кто говорит материальное бытие, или материя, - говорит всеобщее бытие, метафизическое бытие.

b Рассматривать физические существа обобщенно в означает рассматривать их метафизически. Сказать «бытие» или «любое бытие» - это и означает говорить метафизическим языком, что и происходит во всяком предложении обобщающего обобщения. Эти обобщающие правильные предложения имеют основанием истинную метафизическую систему; так же точно истинные принципы морали, принятые всеми, имеют основанием моральную истину, базис которой в истине метафизической, или, что равно, в боге, взятом метафизически, взятом разумом, а не верой.

310

следствия; оно - конечное, и они рассматриваются как конечные; оно есть единство, а они - числа, из которых оно первое; оно - верховное бытие, необходимое бытие, а они рассматриваются как менее необходимые, как случайные [с]; оно - основа, реальность, субъект, а они - явления, видимости, модификации; оно есть причина и следствие, начало и конец, время и т. п., а они - какие-то причины, какие-то следствия, имеющие начало и конец, сущие во времени или во временах; оно - все возможные противоположности, метафизические крайности и середина, summus, medius et ultimus, то есть наибольшее, наименьшее и ни больше ни меньше и больше, чем меньше, а они - какие-то крайности, какие-то середины; оно есть первозародыш существ, их общий зародыш, а они рассматриваются как порожденные. Потому что в сущности они всегда существуют посредством его или, если угодно, посредством их всех, всегда более или менее содействующих порождению каждого из них, хотя оно и кажется порожденным тем или иным из них. И былинка не может вырасти, говорит г-н де Фонтенель, если она не находится, так сказать, в согласии со всей природой. «Так сказать», которое здесь излишне, доказывает, что у него это истина инстинкта, а не принципа.

с Поскольку в природе нет ничего предвиденного или предопределенного, в ней все случайно [26] до того, как произойдет; и все необходимо произошло, когда уже произошло. Так называемые свободные поступки человека - только те поступки, причины которых он в своем мозгу не находит; составляя часть его, они с необходимостью побуждают его думать, что oн побуждает себя сам.

Целое есть оба начала в том смысле, что оно является обеими метафизическими противоположностями, или крайностями: оно есть добро и зло, происхождение которых искали так долго и так бесплодно. И я понимаю под словами «добро и зло» сумму всех благ и всех зол, а не то, что понимают под физическим и моральным добром и злом, хотя оно и является их суммой. Зло есть только противоположность, только меньшее добра, но не его отрицание, и все метафизические противоположности требуют одно другого и составляют лишь одно. Именно их единство и составляет их середину, которая есть «ни больше ни меньше, больше, чем меньше», о которых я

311

говорил только что [d]. Метафизическое больше означает меньше, а меньше означает больше в силу того, что различие между ними абсолютно, потому что это различие между Целым и Всем: выражение, которое, как и столько других, введено в наш язык голосом истины и означает лишь, что Целое больше или меньше совершенства, добра, движения и всего, что можно сказать о Всем в качестве противопоставления, что они - одно и то же. И что может получиться из единства большего и меньшего совершенства, как не совершенство, как не Целое относительно его частей, более или менее совершенных, чем оно? [f]

d Геометрия возвысилась до истины, что крайние члены, доведенные до возможного предела, являются одним и что их единство находится в середине. Но геометрия, метафизика которой только поверхностна, не подозревала, к чему применить эту истину.

f Целое нужно рассматривать с точки зрения середины, которая дает только одну точку зрения, - тогда хорошо увидишь, что оно состоит из двух крайностей.

Все положительные собирательные общности независимо от того, имеют ли они свою противоположность или нет, выражают только Целое, только всеобщее существование, рассматриваемое относительно его частей. И рассматривается оно так только в силу различения, или дистинкции [27], между его частями, различения, вызванного чувствами, для которых существуют части; оно в природе существования одновременно присутствует и отсутствует в силу двух противоположных точек зрения на существование.

Целое, будучи чисто относительным, не может не содержать в себе противоположности; оно не может быть метафизической причиной или зародышем, не будучи следствием, метафизическим произведением; оно не может быть движением, не будучи покоем, который является наименьшим возможным движением [28]. Это сводится к тому, что оно не может быть Целым, не будучи его частями; отсюда и то, что о нем говорят, называя его богом, - что оно проникает всюду, что оно вездесуще, что оно во всем, - истина, к которой относится все, что я устанавливаю о его существовании и от чего я ни в чем не отступаю. Теология видит бога как суть вещей, как иное по природе, чем отдельный человек, отдельное дерево и т.д. Таким я и вижу Целое, и таково оно в действительности.

312

Оно существует посредством своих частей, а его части - посредством его; оно - их действие и их причина, первичное действие и первопричина. Отсюда и то, что говорит апостол Павел, - что мы познаем творца только через творение; и он мог также сказать, что подобно тому, как творение существует только посредством творца, так и творец существует только посредством творения. Очевидно, он существует посредством творения не как существо простое, не как существо, не являющееся причиной, не как бог-не-творец, но как бог-творец, как существо - причина творения, то есть опять-таки и, согласно истинным доводам теологии, два бытия являются одним и тем же, увиденным в двух противоположных аспектах [g], в двух аспектах, из которых один утверждает существование существ, а другой его отрицает.

g Эти два обратных аспекта существования - единственно возможные и существующие обратные; отсюда следует, что в материи существуют только противоположности, только более или менее, но в ней нет никакого отрицания или отсутствия, кроме как для телесных глаз, для чувств, показывающих нам отрицание того или иного предмета там, где мы его не видим. Как я уже сказал, нет никакого тела, которое не было бы более или менее составлено из всех других тел и в свою очередь более или менее не составляло бы их.

Вопрос XXVI

Как может творец существовать посредством творения - ведь отец не существует посредством своего сына?

Ответ

Отец как отец существует посредством своего сына; и если его существование как человека предшествует существованию сына, то это потому, что он был человеком, прежде чем стал отцом [h]; но не так обстоит дело с творцом относительно его творения, то есть с Целым относительно его частей.

h To, что сын не зачинает человека в своем отце, есть истина физическая; по метафизической истиной является то, что он зачинает отца в том человеке, который приходится ему отцом. А если смотреть глубже, то сын является причиной того акта, которым его зачал отец, является причиной отцовства своего отца: нет никакого следствия, по поводу которого можно было бы с полным основанием отрицать, что оно есть причина своей причины. В природе нет ничего отрицательного, но, чтобы не чересчур метафизировать, я ограничусь тем, что скажу, что сравнение хромает, так как отец и сын - двое, а творец и творение - одно.

313

Целое не имеет и не может иметь существования, предшествующего его частям, потому что оно является только их Целым, потому что оно необходимо является ими, взятыми совместно. Предшествующее существование, какое приписывают создателю пред созданием и какое приписали ему абсурдно, потому что времени не существовало до создателя, который и является временем [29], - это предшествование, говорю я, имело источником некую истину - создателя, рассматриваемого в аспекте не-создателя, Целое в аспекте Всего, о котором я буду говорить вскоре. Эти два аспекта - те, в которых теология признает своего бога-творца и своего бога до творения [i].

i Отблеск первичной истины имеется и должен был иметься в теологической философии, которой нужен был принцип в гораздо большей степени, чем в атеизме, который всегда безумно полагал, что без принципа можно обойтись, и тем самым, не сознавая того, возвращал нас в состояние дикости. Правда, превращать свой принцип в моральное и разумное существо было со стороны этой философии абсурдом, но в нашем состоянии законов абсурд должен примешиваться к истине.

Бога видят как причину, не видя его как следствие, только из-за абсурдности, заставляющей нас видеть его физически, заставляющей нас воображать его как физическую причину, отличную от своего следствия, как архитектора, отличного от дома, который он построил, и как создателя; и с этим термином, который может означать лишь бытие-причину, лишь бытие, посредством которого существуют существа, не соединяют никакой продуманной идеи. Бог есть следствие, как он есть причина, и он - то и другое, потому что вследствие своего относительного существования он не может быть одним, не будучи другим; он не был бы причиной - не более, чем что бы то ни было в нем, - если бы он не был следствием. Но так как ему вследствие его существования, которое охватывает все, совершенно невозможно быть следствием чего-либо, кроме его следствий, он по необходимости является их следствием. Именно его существование относительно того, что в нем заключено, делает его причиной и следствием всех причин и всех следствий, всего того, что имеется доступного чувствам; таким образом, все это является лишь им, лишь отношением, лишь сравнением и может дать нам лишь то, что показывает нам всеобщий опыт, - только существа, только относительные истины, только образы, только феномены.

314

Человек везде хочет находить только чувственное [k] и простое, от которого его постоянно отдаляет его состояние законов; это и вызвало трудности, которые всегда мешали ему понять сущность вещей, и вызовут их и сейчас, если теперь, когда они сняты, он не остережется; но просто взятая теологическая философия никогда не признавала в боге ничего чувственного; и я говорю ее правильно изложенным языком. Если бы мне были нужны авторитеты, чтобы доказать это, я бы представил их целыми томами; что касается атеизма - его не смутили эти трудности, он просто обошел их, видя, что они для него неразрешимы. Он рассуждал, не соблаговолив задуматься над ними и даже отрицая существование их объекта.

k О всеобщем бытии можно сказать, что оно чувственное в том смысле, что оно - результат чувственного, но тогда само «чувственное» берется в метафизическом смысле.

Но вернемся к моему объекту, продолжая при этом пользоваться языком теологической философии, переданным единственным способом, которым он может быть передан согласно с истиной [l]. Я только что показал основу и явления существования, остается показать его глубинную основу - воспользуюсь этим термином, выражающим суть.

1 Именно с помощью философии теологии я и разрушаю теологию. Таким образом, для того, чтобы отказать мне в признании, теологам пришлось бы расстаться со своей философией; а этого они не могут сделать, не лишив свою теологию базиса. Какие бы усилия они ни прилагали, чтобы увильнуть от меня, я неотвратимо побью их; ибо не может быть речи о том, что является чисто теологическим, раз философия теологии разрушает теологию. Там, где все творит разум, вере приходится умолкнуть.

Если о бытии, рассматриваемом относительно существ, рассматриваемом как создатель, как утверждающее их, нельзя сказать ничего, кроме позитивного, кроме абсолютного, как только что было показано, то о нем же, рассматриваемом вне этого отношения, рассматриваемом как не-творец, рассматриваемом как отрицающее их, нельзя сказать ничего, кроме негативного [m].

m По мнению теологов, бог до творения нe отрицал существ, поскольку они входили в его веления; но его веления - абсурд, и слова «до творения» - тоже.

315

Отсюда те отрицательные атрибуты - бесконечный, вечный, огромный, неделимый, непроницаемый, единственный и т. п., которыми мы его наделяем, атрибуты, которые всегда являются отрицанием позитивных атрибутов, приложимых к нему как творцу, относящемуся к существам и утверждающему их.

Бытие без отношений есть Все - выражение, отрицающее любое другое бытие, - а не Целое. Отсюда то, что мы говорим о боге (и на это нужно обратить внимание), - что он есть Все, когда мы рассматриваем его безотносительно к нам, как замкнутого в себе; когда же мы говорим, что он наше Все, когда мы рассматриваем его относительно нас, когда мы отделяем себя от него, чтобы рассматривать себя относительно его, эти два противоположных аспекта существования являются причиной различия, существующего в нашем языке, между Всем и всем, между Целым и Всем. Целое означает части, Все их не означает. Одно является отрицанием чувственного, другое - его утверждением.

Самой глубокой аксиомой является то, что все есть Все. Эта аксиома означает Все, означает все, что доступно чувствам, все времена или все существа, взятые в массе, абстрагированные от всякого отношения, означает вечность [n] - точку зрения, при которой больше нет различий между существами, между Всем и частями, а есть лишь одно и то же бытие, негативное ко всякому другому бытию, лишь бесконечность, которая есть Все.

n Вечность понимают негативно, когда определяют ее как то, что не имеет ни начала, ни конца; но ее понимают позитивно, когда говорят о ней, что она есть то, что всегда было, что есть и что всегда будет, и когда говорят о вечности предшествующей и последующей. В нашем языке Бесконечность более решительно негативна, чем вечность, потому что ее смешивают со временем; но никто не позволяет себе говорить «более или менее вечный», равно как нельзя говорить «более или менее бесконечный». Именно в этом причина того, что вечность негативна. Зло, пустота, простота и т. п. были бы отрицанием блага, полноты, сложности и т. п., если бы не говорилось «большее или меньшее зло», «более или менее пустое», «более или менее простое», как говорят «большее пли меньшее благо», «более или менее полное», «более или менее сложное». Зло есть менее блага, пустота - менее полноты, простота - менее сложности, покой - менее движения; и все эти противоположные собирательные общности выражают только относительное бытие, только Целое, которое, как середина, со всех метафизических точек зрения относительно больше есть то, чем другие существа являются относительно - более или менее, - отношение, из которого вытекает физическое отношение между тем или иным существом, поскольку общее не существует без частного. Все существует метафизически, или обобщенно, но только в отношении, потому что в себе нет ни метафизического, ни физического существования. Все, о котором я здесь трактую, есть существование в себе, есть бесконечное, не являющееся ни метафизическим, ни физическим. И если я называю это существование метафизическим, я понимаю под этим метафизическое отрицание позитивного метафизического существования, которое является конечным, которое есть Целое.

316

Именно из идеи Всего создали хаос до существования мира и даже создали Ничто до этого существования [o].

o Мир существовал всегда и будет всегда существовать в различных соотношениях. Это - Целое, в котором все более или менее изменяется и которое со-вечно Всему, но в том единственном смысле, что они не могут существовать одно без другого, что они неразделимы, ибо Целое есть время, а Все - вечность. Все становится Целым и Целое - Всем в зависимости от того, рассматривается ли Существование в отношении или безотносительно. Это два противоположных аспекта, в которых голос истины всегда побуждает нас их рассматривать, хотя всегда смутно, о чем свидетельствует отрывок из «Ночей» Юнга [30], который у меня сейчас под рукой: «Владычество Времени, которое началось со Вселенной, проходит - вместе с нею царит лишь одна Вечность. Она была для смертных сном, ныне все есть сон, кроме нее».

Ибо Ничто есть Все, как я намерен показать, чтобы завершить очевидность, которую я даю, чтобы не осталось желать ничего большего для полного и целостного познания бытия.

Думали, что Ничто является отрицанием всякого существования; но, раз имеется негативное существование, оно не может быть отрицанием этого существования. Ибо тогда оно было бы отрицанием самого себя, что претит; значит, оно есть лишь отрицание позитивного и чувственного существования. Слово «Ничто» в наших устах действительно не означало и не могло означать ничего, кроме отрицания той или иной доступной чувствам вещи - зерна в полях, винограда на лозах и т. п.; а Все есть равно отрицание позитивного существования (откуда атрибуты бесконечного, отрицающего конечное; вечного, отрицающего время; единственного, отрицающего единичное бытие, существующее посредством самого себя, отрицающего бытие и существа, существующие посредством друг друга, и т.д.); следовательно, Все и Ничто являются одним и тем же. Следовательно, теологическая философия права, утверждая, что существа извлечены из небытия,

317

поскольку они и самый их архетип, которым является бог-творец, или существо-причина, называемое на языке религии логосом, извлечены из бога, который есть Ничто, само небытие, когда он не рассматривается относительно этих существ и рассматривается не как творец, или причина, не как Целое, а как Все; или, если угодно, когда он просто рассматривается в себе самом, или - воспользуюсь освященными терминами - как единственно сущий в своем вечном покое [р]. Смотри предшествующее.

р В теологическом языке есть лишь отблески истины, и если кажется, что я его принимаю буквально, то это лишь постольку, поскольку требуется для моего изложения.

Разум может дойти лишь до доказательства существования Ничто, до доказательства негативного существования включительно, а дальше разуму идти невозможно, так как в самом этом существовании получается противоречие, состоящее в том, что оно утверждает позитивное существование, или чувственное, одновременно отрицая его. Ибо неоспоримо, что бесконечное отрицает и одновременно утверждает конечное, что Все отрицает и одновременно утверждает Целое и его части. Отсюда следует, что все три существования - метафизическое, физическое и в себе - входят одно в другое и являются идентичными; что существование и есть эти три существования, которые всегда признавались, хотя никогда не были познаны.

Но все же как сегодня переварить, что бог есть Ничто, само небытие? Чтобы понять это до конца, необходимо помнить, что под словом «бог» я подразумеваю лишь бытие в себе, абстрагированное от всякого творения [q], и многократно возвращаться к неопровержимому определению, данному мною понятию «Ничто», и к равно неопровержимому доказательству того, что это определение подходит не к Целому, но ко Всему, которое во всем отлично от Целого [r].

q Я постоянно продолжаю пользоваться, насколько это возможно, тоном теологии, чтобы лучше преодолевать атеизм теологией, а теологию - ею самою.

r Целое и Все суть два обобщающих собирательных понятия предельного обобщения: одно - позитивное, другое - негативное, которые лучше всего и предельно просто выражают два противоположных аспекта существования. Если Целое позитивно, если оно утверждает существа и если Все негативно если оно их отрицает, то это потому, что принято говорить «части Целого», а не «части Всего».

318

Точно так же, чтобы переварить, что бог и материя едины, материю следует рассматривать с позитивной метафизической точки зрения, с которой я ее представил, и хорошенько втолковать себе, что лишь вследствие нашего невежества мы до сего времени заключали от частного к общему и даже от одной природы к другой природе, выводя из того, что в материи кажется, из ее видимости, как земля и грязь, к материи - реальному бытию, которое есть в противоположность тому, что кажется, и чей атрибут реального полностью приложим лишь к ней, являясь, следственно, лишь атрибутом отношения [s].

s Еще раз: это отношение имеет место лишь посредством того или иного существа, лишь посредством физического существования, ибо, абстрагируясь от этого чисто относительного существования, мы получаем только негативное существование, только массу существ, только бытие без oтношения, или единственное, только бытие в себе и посредством себя, только независимое бытие, единственное, которое может им быть.

То бытие, которое я называю Целым, есть существование, или, если угодно, относительная метафизическая истина, которой подходят все атрибуты, выражающие полное совершенство с любой метафизической точки зрения; такое совершенство не может принадлежать ничему, кроме Целого, являющегося завершением частей. Это существование - единственно плодотворное, единственно приложимое к вещам мира сего в силу того, что оно относится к ним, а другое нет. Отсюда великая связь с создателем, устанавливаемая везде нашим культом, и отсюда, как и из всего, что я говорил и мог бы сказать, еще, триумф теологической философии над атеизмом.

Из этого единственно плодотворного существования вытекают общие законы природы, из которых в свою очередь необходимо вытекают те или иные частные или физические законы. Лишь углубленным и последовательным познанием этого существования можно получить решение тысяч до сего времени неразрешимых для людей вопросов, которые без конца вновь встают перед ними из-за непонимания метафизической точности и незнания того, что она нигде в природе не находится, в том, что доступно чувствам, что более или менее.

319

Что касается огромных трудностей, имевших объектом бога, отличного от материи, касавшихся творения, начала, первопричины, первого зародыша существ [t], добра и зла и т. п., то они полностью разрешены, и атеисты не могут больше попрекать теистов бесконечным богом, находящимся вне материи, богом-создателем иной природы, чем его создание, на которое он воздействует, богом, творящим во времени и не знающим времени, богом-творцом добра, не творящим зла и встречающим в творце зла начало, борющееся с ним, и т. п.

t Ни у одного вида не было своего первого зародыша, но у всех видов в их множестве был один общий зародыш - вот что мы хотели сказать, говоря, что все виды равно ведут свое общее начало от бога - творца всех вещей.

Вопрос XXVII

В чем причина существования частей и Целого?

Ответ

В том, что Все ила Ничто, которое только и может быть познано вместо этих двух существований, которые, взятые обособленно, оно отрицает, является этими двумя существованиями, взятыми совместно, как я показал.

Эти два существования дают Существование в связи или без связи в зависимости от того, различают ли их одно от другого или нет. Если их различают - их два; если же их не различают - остается лишь единственное Существование, только бесконечность, отрицающая всякое существование, кроме своего. Все есть Все, и этим все сказано [u].

u В Целом есть все, и все есть во Всем; все в Целом отличается от Всего, а все во Всем от Всего не отличается.

Вопрос XXVIII

В чем причина Существования в связи и без связи, позитивного и негативного, в чем причина существования Целого и Всего?

Ответ

В том, что разуму противно, чтобы этих двух существований не было, причем при исчезновении одного другое с необходимостью занимает его место [х], и потому, что по-

х Там, где не рассматривается конечное, с необходимостью встает бесконечное. У основ философии нет иных объектов, кроме конечного и бесконечного.

320

нятие о Ничто, которое одно способно вызвать вопрос, прилагается к одному из этих двух существований, то есть к существованию без связи с Всем, которое есть Ничто, само небытие, являясь отрицанием существования в связи, существования чувственного, существования Целого.

Существование в связи имеет причину в существовании без связи, в существовании Ничто, которое его одновременно отрицает и утверждает [у], и это существование в свою очередь имеет причиной существование в связи, ибо причина «нет» заключена в «да», как причина «да» в «нет», то есть причина бесконечного в конечном, причина конечного в бесконечном.

у Существование в связи, или Целое, имеет причиной также и существование его частей.

Вопрос XXIX

В чем причина того, что есть что-то? В чем причина существования? [z]

z Оба предшествовавших вопроса вели к этому: человек, который их задал, был склонен постоянно спрашивать: «В чем причина существования?» [32]

Ответ

Причина в том, что Ничто есть нечто, в том, что оно - существование, в том, что оно - Все.

Неясная идея о Ничто побудила поставить эти вопросы, которые эта уясненная идея должна навеки отвергнуть; всегда считалось, что этой идеи нет: школа [31] считает аксиомой, что никакого представления о Ничто не существует. Но нам недоставало не этой идеи, не этого представления, а ее уяснения; и доказательство этого, если на это угодно обратить внимание, в том, что можно было задать и вопрос: «В чем причина того, что Ничто не существует?», или - что равно - «В чем причина существования?», и прийти к тому, чтобы стать нигилистом (Rien-iste), идеалистом, имматериалистом. К этому вело рассмотрение существования доступного чувствам, представляющего только образы, только феномены существования, в котором не усматривалось бы ничего, что было бы в себе, что существовало бы независимым существованием, ни даже было бы реальным, позитивным, абсолютным, поскольку те относительные атрибуты, которыми оно является, существуют в нем лишь более или менее [у].

y Метафизическая и вечная, или, если угодно, единая и единственная, Истина, которую я устанавливаю, - Истина настолько, что противопоставить ей нечего. Изложение ее столь коротко и столь доступно для душ, свободных от предубеждений, что отцы смогут очень легко передавать ее своим детям при состоянии нравов. А сегодня, когда абсурдное держит нас в состоянии законов, к состоянию нравов только эта истина сможет нас привести. Но каких еще трудов будет стоить убедиться в том, что нечто, простое, как грамматика, и есть желанная и столь искомая Истина! О ней всегда говорили, что она явится нагой, что всякие украшения ей чужды; предоставляю другим судить, не доказал ли я, что утверждать это было правильно. Геометры могут приложить мой способ изложения к своей элементарной науке, как я приложил его к теологической философии; но они не смогут приложить его к бесконечности, так как она есть отрицание всякого счета.

321

Вопрос XXX

Идеи-матери, которые вы только что выявили, своей новизной придают философии совершенно новый облик; отныне существование познано под обоими его основными существующими аспектами, из которых один отрицает и одновременно утверждает другой. До сего времени в философии, служащей базисом теологии, они были лишь подмечены. После того, как эти идеи-матери изложены, остается увидеть создателя, или причину, как моральное существо, чтобы увидеть его фундаментально - во всех отношениях таким, как религия учит нас о нем. Можете ли вы доказать его с этой точки зрения, чем окончательно сразили бы атеистов? [а]

а Не только я этого не могу, по эта точка зрения абсурдна, в чем после всего предшествующего сомневаться невозможно. И все же я отвечу, не объясняясь насчет этого, а так, как будто это какой-то теолог-философ захотел припереть атеистов к стенке. Более ясно я выскажусь в ответе, который последует за этим.

Ответ

Здесь, по мнению самой религии, разума недостаточно, и приходится прибегать к Откровению [b]. Если атеистам претит обращение к нему, если они продолжают не желать бога, им придется доказывать позитивными доказательствами, что бытие, что метафизическое начало не может быть моральным существом и что это существо, не будучи моральным, является тем не менее базисом морали, потому что моральное в таком случае было бы только физическим, а все физическое с необходимостью имеет базисом метафизическое, являющееся основой, тогда как физическое - лишь его проявление.

b Теология исходит из философии и является чистой теологией, чистой химерой, когда ставит на бога морального и разумного. И все же именно на этой химере основаны нравы всех наций, и среди прочих - наций, живущих в общественном состоянии.

322

Если моральное, как они думают, является лишь физическим [с], то это физическое столь своеобразно, что требует специального рассмотрения его базиса, то есть должно быть каким-то специально и тщательно извлеченным следствием метафизического начала [d]. Они, может быть, скажут, что моральное кажется нам отличным от физического и даже иной природы лишь вследствие безумия нашей морали и что, если бы наша мораль была разумной, мы не отличали бы ее от физической [е].

Но тогда нужно, чтобы они не отделывались от состояния естественного морального закона, и им придется найти базис этого состояния в чисто метафизическом [f]. Если они с этим справятся, им еще придется доказать, что эта совершенная мораль может существовать и что только одно наше невежество является препятствием ее существованию [g]; ибо без этого наша мораль существовала бы всегда со своим метафизическим и моральным базисом, которым является бог, и все их усилия остались бы лишь такими, какими являются сегодня, - бесполезными и вредными.

с Они правы, думая так; но эта правота у них не углублена.

d Я, конечно, не премину специально и тщательно увлечь это следствие.

е Нет ничего более истинного, чем то, что я заставляю атеистов высказать: наша мораль, или общественное состояние, своим крайним безумием настолько выходит за пределы обычного хода вещей, оно так чудовищно отличается от того, чем должно быть, что оно всегда противится тому, чтобы мы воображали, будто в нем нет ничего, кроме физического, будто все наши добродетели и все наши пороки являются лишь следствием того способа, каким наше ложное общественное состояние показывает пружины нашей машины.

f Состояние нравов имеет метафизический базис в Целом, а базис состояния законов - в существе, абсурдно рассматриваемом как моральное и разумное.

g Это то, что я докажу в дальнейшем.

323

Несомненно, я завожу их далеко и закапываюсь в глубину, в какую они никогда не предполагали, что их можно заставить закопаться, но им пора наконец воздвигать, если они намерены разрушать; я вызываю их всех, сколько их есть, это сделать, но выполняя условия, которые я им выставляю и к которым теперь сводится вся трудность [h]. Доведя разум до того предела, до какого только он может дойти, я вывел их на путь, наиболее способный привести их к их разрушительной цели. Их дело теперь - могут ли они на этом пути найти какие-нибудь доводы против состояния законов. Если они этого не могут, пусть знают, что у этого состояния есть сила, с которой они ничего не могут поделать, и перо должно выпасть у них из рук, да так, что им никогда не поднять его.

h Я выдвигаю здесь эти условия лишь для того, чтобы показать, что мне придется их выполнить.

Их атеизм будет посрамлен, когда и для гораздо более просвещенного атеизма [33], чем их атеизм, выяснится невозможность выполнения условия, которое я им поставил (чтобы им было позволено разрушать), потому что они увидят, что их атеизма недостаточно. Со всей очевидностью выявится необходимость божеских законов - к построению можно прийти только при их посредстве. Их невежественный и беспринципный атеизм не имеет и тени основания претендовать на уничтожение божеских законов и ставить себя на их место. При этом предположении сам атеизм посрамлял бы атеизм; и если это делаю я, то для того лишь, чтобы показать атеистам, сколь мало продуман их атеизм и как они не правы, афишируя его [i].

i Просвещенный атеизм далеко не опасен, он - все, что люди могут желать наиболее выгодного; так как. преодолевая их невежество относительно сути вещей и показывая им моральную истину и возможность ее осуществления, он может сделать их навеки такими же счастливыми, как они были несчастны. Счастье, состоящее в беспрепятственном пользовании земными благами, может осуществиться на земле только посредством основанного хотя бы в общих чертах состояния нравов, и только просвещенный атеизм может привести к этому состоянию. Но что это, скажут, - уж не атеист ли это борется с атеистами? А я еще не высказал против них ни слова, которое не было бы последовательно выведено из моего атеизма. Но как плохо подходит ненавистное звание атеиста тому, кто уничтожает от теизма только моральное и, показывая метафизику теизма, выводит из нее истинную мораль и уничтожает моральное зло в его источнике!

324

Пойдем дальше и спросим их, сможет ли этот просвещенный атеизм - предположим, что он теперь найден и провозглашен, - со всей очевидностью уничтожить состояние законов; это состояние столь повсеместно и столь прочно утверждено на земном шаре, который мы населяем, что они, несомненно, не решатся ответить утвердительно [k]. Пусть же они рассудят отсюда, как непоколебимо это состояние, и пусть исходят из этого суждения, чтобы хорошо убедиться в тщете, в ничтожности и одновременно в опасности их усилий.

k Провозглашенная метафизическая и моральная очевидность превратит состояние законов в состояние нравов; чтобы утверждать, что она не справилась бы с этим, нужно было бы, чтобы она была провозглашена, не вызвав такого превращения. Но она ведь не была провозглашена.

Теперь, когда они не могут более отказываться признать всеобщее существование как бытие, как начало, им придется признать его позитивным и негативным, таким, как нас учит теологическая философия, и признать, что эта философия, дающая нравам принцип, без которого они не могут обойтись, много выше их философии, отрицающей этот принцип, даже если допустить, что теология ошибается насчет того принципа, который она выставляет [l].

l Это не только возможно, но и действительно так.

В соответствии со своей способностью понимания, которая у них не отличается от моей, хотя и менее развита ими, чем мной, они пишут, что теперь они знают всю его ценность, что следуют тому, что я им открыл, и, чем больше они увидят последствий, вытекающих для них из метафизического принципа [m], тем больше они поймут, что были неправы, решаясь выступить и высказаться против религии, не зная этого принципа и его отрицания, не зная даже истинного морального принципа. Они считают неразумным, чтобы мы придерживались религии; пусть они рассудят, обосновано ли это. И пусть они судят об этом, даже в том случае, если сегодня, после раскрытия истины, ложность религии доказана [n].

m Из негативного существования, из существования в себе, пли из бесконечного, ничего не вытекает; таким образом, после того, как это однажды доказано, о нем сказано все. Я покажу подробнее, чем делал это раньше, следствия, вытекающие из метафизического принципа.

n Если религия всегда могла устоять, несмотря на все удары, наносимые ей, то ото потому, что Истина еще не нанесла ей своего удара.

325

Я сделал для религии, которую я люблю, все, что мог сделать для нее, доказывая необходимость ее существования в нашем состоянии законов, доказывая, что за ее абсурдное и полное неурядиц существование следует винить не ее, но состояние человеческих законов, которое по необходимости требует ее поддержки. Этим я посрамляю ее противников и показываю все ее преимущества перед ними. И если я в то же время борюсь с нею, так же как и со строем человеческих законов, то меня к этому побуждают Истина и человечность [o], современная философская гордыня и зло, которое они вызывают. Мы живем в век полупросвещения, когда особенно важно преодолеть наше невежество. Революция, которую может вызвать Истина, открытая людям, сможет отвратить ту, которая угрожает нам, и это будет великое благо, отвращающее великое зло. Эта счастливая революция не может прийти сразу; но провозглашенная и переходящая от одного к другому Истина приведет к ней умы и не даст им желать иной.

o Преимущества изъявления Истины менее очевидны ныне живущим людям, чем их потомкам. Отсюда, к несчастью, ныне живущие люди проявляют меньше заинтересованности в этом изъявлении, чем их потомки. Но какое значение для очевидности имеет этот недостаток заинтересованности? Он может только несколько задержать ее поступательное движение.

Сколько повседневных бедствий всякого рода вызывает наше несчастное состояние законов! Даже средства их исцеления, которые постоянно стремятся противопоставить им, сами являются злом. Не будем же отбрасывать единственное подлинно целебное средство, имеющееся против них. Но напрасно некоторые хотели бы отбросить его из-за ложной мысли, что они от него что-то потеряют. Очевидность высказалась и будет продолжать высказываться.

Покров, который я, как кажется, накинул на нее в предшествующих ответах, будет снят в следующих.

326

Вопрос XXXI

Метафизический принцип, который вы установили, - насколько я его сейчас понимаю, - очевидно, не может быть моральным?

Ответ

Благодаря тому, что я установил столь очевидно, что метафизический принцип не может быть чем-нибудь физическим, а моральное, которым является наше ложное общественное состояние, может быть только физическим, я ограничусь в качестве ответа несколькими соображениями по этому поводу.

Люди - вследствие состояния законов, одарившего их добродетелями и пороками и той чрезмерной разумностью, которая создала у них самое высокое и одновременно самое ложное представление о них самих, - люди, говорю я, сотворили бога и дьявола, благой и злой принцип из обоих принципов, или метафизических противоположностей, из добра и зла в общем, то есть из крайнего «более» и крайнего «менее», метафизических крайностей, которые являются лишь одним и тем же, которые дают лишь принцип, являющийся их срединой, относительное существование которой я доказал.

Тем самым они построили эти два принципа по своему моральному подобию, придав одному все свои добродетели в превосходной степени, а другому - все свои пороки; таким образом, Целое приобрело из-за них моральность, противную его природе, как и их разумность, которую они также придали ему. Это действительно претит, так как, не впадая в абсурд, нельзя сказать об этом бытии, что оно есть метафизическое благо и зло, из которого проистекают физические добро и зло, частью которых являются моральные; что оно ни добродетельно, ни порочно, хотя оно и является первичным принципом наших физических поступков, называемых добродетелями и пороками, как и всего, что в нем существует.

Именно из той моральности, которую люди наделили метафизический принцип, или Целое, и родились все религии. А так как эта моральность абсурдна, то, следовательно, все религии стремятся к абсурду [р]. Но как люди

р Отсюда косвенное доказательство в пользу состояния нравов против состояния законов; но кроме этого косвенного доказательства, которое является чувственным доказательством, так же как и доказательство невзгод состояния законов, есть еще прямое интеллектуальное доказательство, к которому я подойду и которое читать бегло не следует.

327

впали в эту ошибку? Дело в том, что они не могли не впасть в нее, поскольку в обществе для них существовала лишь возможность состояния нравов или состояния божеских и человеческих законов и прийти к первому состоянию они могли только через второе [q]. Оказавшись в первом состоянии, куда, бесспорно, войдут подлинные моральные добродетели, человек не будет знать ни добродетелей, ни пороков; следовательно, ему не будет нужен ни бог, ни дьявол.

q Задают себе вопрос, как это люди могли впасть в тот или иной абсурд; но следствием существования религии и было, что они не могли не впадать в него.

В невежественном человеке при состоянии законов все способствовало тому, чтобы заставить его вообразить моральные разумные существа, богов и дьяволов доступными чувствам существами, которые чувствам недоступны; и кроме его состояния законов больше всего способствовало этому плохо усвоенное понятие о двух началах или о Целом, понятие, с которым он связал доступные чувству идеи, в частности физические и моральные идеи, свойственные ему в обществе и при состоянии человеческих законов [r]. Точно так же вследствие своего состояния законов и вследствие своего плохо понятого ощущения метафизического существования, которое не умирает, которое во всем и везде и которое есть более или менее добра, - менее, которое называют злом, - он наделил себя душой, отличной от его тела, моральной и бессмертной душой, что непрестанно побивается в этой жизни обоими началами. Механизм его тела со своей стороны способствовал этому; и причина этого в том, что после размышлений о своей разумности, о своей мысли, о своих ощущениях и т. п. у него не хватило здравого смысла сказать себе то, что так просто, а именно что все это он, все это скрытые пружины его машины [34], единой и непре-

r Человек придал свое внутренне-физическое обоим началам, наделив их своей моральностью и своей разумностью, и придал им сверх того свое внешне-физическое, изображая их и воображая в человеческом образе, заставив их воплотиться.

328

станно составляемой другими телами [s], что ему нечего было познавать, кроме того, что он испытывал, кроме того ощущения, которое у него было, и что, следовательно, все его разыскания в этом направлении были лишены всяческого разумного основания.

s Идея и ощущение, которые у нас есть от тел, не что иное, как то, что создает нас из этих тел, как то, что из них воздействует на нас.

Вопрос XXXII

Каким образом моральная истина, или состояние нравов, вытекает из Истины, или - что равно - из метафизического начала?

Ответ

Целое, или относительное, существование, которое и есть метафизическое начало, является одновременно и равно максимумом и минимумом порядка, гармонии, блага, единства, равенства и совершенства в любом метафизическом отношении; именно поэтому и можно сказать, что оно является обоими началами. Но быть равно максимумом и минимумом означает не быть ни более ни менее одним, чем другим, быть единством обеих крайностей, единством, которое является их срединой [t]. Значит, Целое и есть метафизическая середина или, если угодно, точка, центр и т. п. Значит, оно совершенство во всех метафизических отношениях, ибо из единства максимума или минимума совершенства может проистечь, как я и сказал, только совершенство.

t Именно о Целом можно сказать то, что говорят о боге, - что один он равен себе.

В Целом все стремится к совершенству Целого, все стремится быть Целым, или - что равно - наслаждаться всем возможным, стремится привести его к себе, сконцентрировать его в себе; к этому в основном стремятся все существа, взятые раздельно, и всякий раз, когда говорили о нашем стремлении к богу, именно это и хотели высказать. Ибо, повторяю еще раз, что такое бог, взятый и рассматриваемый как начало, если не Целое, которое, безусловно, есть завершение, или метафизическое совершенство, физических частей, которое является их интеллектуальным агрегатом [u].

u Пусть не теряют из виду то, что я доказал, - что разуму противно, чтобы материя, чтобы общность материальных частей могла обладать иным существованием, кроме существования интеллектуального.

329