Часть 5.

пиальное значение слова понимаются как существитель-

ные. Во всяком языке должны быть имена собственные,

а в таковых нет ничего от глагола. Поэтому в них, как

кажется, мы находим прямое указание на имя нарица-

тельное или прилагательное. Однако, несмотря на это

указание, практически в любом сообществе людей слова,

обозначающие общие понятия, принято считать частью

глагола. А это, по всей видимости, идет вразрез с постро-

ениями логиков.

111. То или иное имя собственное, когда некто узна-

ет о нем впервые, связано отношением существования с

некоторым результатом перцепции или эквивалентным

ему индивидуальным знанием того индивидуального

объекта, который оно именует. Тогда и только тогда оно

представляет собой подлинный Индекс. Когда этот не-

кто встречает это имя во второй раз, он рассматривает его

как Икону данного Индекса. Когда знакомство с ним при-

обретает характер привычки, оно становится Символом,

Интерпретант которого репрезентирует его в качестве

Иконы Индекса именуемого индивидуального объекта.

112. Если поискать в учебнике по химии дефиницию

лития, то мы обнаружим, что это элемент с атомным

весом, очень близким к семи. Но обладай автор учебни-

ка большей склонностью к логике, он сказал бы, что

если попытаться найти среди минералов, которые стек-

ловидны, прозрачны, серого или белого цвета, обладают

большой твердостью, ломки и труднорастворимы, такой,

который придает неяркому пламени легкий малиновый

оттенок; будучи растерт в порошок и перемешан с изве-

стью или крысиным ядом и затем расплавлен, частично

растворяется в муриатической кислоте; когда же полу-

ченный раствор испарен и с помощью серной кислоты

извлечен осадок, из этого осадка, если его подвергнуть

тщательной очистке, может быть обычным методом по-

лучен хлорид; а хлорид, приведенный в твердое состоя-

ние, расплавленный и подвергнутый электролизу при

помощи полдюжины элементов, превратится в шарик

розовато-серебристого металла, которая будет держать-

ся на плаву в газолине, - то материал этого шарика

будет представлять собой образчик лития. Особенность

данной дефиниции - или скорее предписания, ибо оно

Grammatica Speculativa 119

более пригодно для нас, нежели дефиниция - состоит в

том, что оно раскрывает смысл, денотируемый словом

литий, предписывая действие, которое нужно совер-

шить, чтобы получить знание об объекте слова через вос-

приятие. Всякий субъект пропозиции, если только это

не Индекс (например, общая для участников коммуни-

кации среда или окружение, или же привлекающее вни-

мание в этом окружении нечто, на которое указывает

говорящий) или Подиндекс (например, имя собственное,

личное или указательное местоимение), должен выпол-

нять функцию Предписания, или Символа, не только пре-

доставляющего для Интерпретатора описание того, что

должно быть предпринято им, другими или всеми для

того, чтобы получить Индекс индивидуального объекта

(предмета или отдельно взятого набора предметов), соот-

ветствующая которому пропозиция репрезентируется как

истинная, но также закрепляющего за указанным инди-

видуальным объектом некоторый десигнат, или, если это

набор индивидуальных объектов, за каждым входящим

в набор объектом. До тех пор пока не найдено лучшего

десигната, такой термин может быть назван Предписа-

нием. Так, Субъект пропозиции «Всякий испанец из

тех, которые существуют, обожает некую женщину»,

наилучшим образом может быть рассмотрен в следую-

щей форме: «Если мы возьмем любой индивидуальный

объект универсума, А, тогда в универсуме существует

некоторый индивидуальный объект В, такой, что А и

В указанным образом формируют диаду, следующее из

которой истинно». Предикат будет иметь вид « есть

либо не испанец, либо обожает женщину, которая яв-

ляется ».

113. Всякий термин, способный стать субъектом

пропозиции, может быть назван Ономой. Категорема-

тическим (Дуне Скот, но возможно ранее) называется

любой термин, способный стать субъектом или предика-

том некоторой пропозиции. Синкатегорематическим тер-

мином или Синкатегоремой (Summulae)^ называется Сим-

вол, способный образовать Категорематическии Термин.

1 [См. Prantl, op. cit.,11, 272.]

120 Логические основания теории знаков

Grammatica Speculaliva 121

Связка же, похоже, оказывается между двух стульев,

ибо не является ни синкатегорематической, ни кате.го-

рематической. [...]

§ 5. Природа утверждения*

114. Теперь рассмотрим, в чем состоит существо утвер-

ждения (assertion). Здесь я могу лишь в более разверну-

том виде переформулировать учение, изложенное мной

в grammatica speculative! и опубликованное впервые в

1867 г.2С этого времени мои занятия философией пол-

дюжины или более раз подводили меня к необходимости

поставить данное учение под вопрос и подвергнуть его

тщательной и строгой перепроверке. Каждая такая пе-

репроверка, приводя к более или менее значительным

изменениям своего предмета, всякий раз все же оправ-

дывала его в основном. Теперь я вполне убежден, что

могу дать такую его формулировку, которая уже не бу-

дет оставлять желать лучшего. Вместе с тем я также вос-

пользуюсь случаем для выявления и прояснения сути

ошибок, допущенных мной в предшествующих форму-

лировках.

115. Предстоящий нам анализ утверждения предпо-

лагает применение двух типов логического рассуждения.

С одной стороны, мы можем осуществлять прямое на-

блюдение того, что близко нашему опыту утверждения и

кажется от него неотделимым. Профессор Шредер назы-

вает такой опыт риторическим свидетельством. Данный

десигнат крайне удачен, так как указанное логическое

рассуждение обладает характеристиками выводов, назы

вавшихся прежними логиками риторическими. Этот тер-

мин также соответствует моему названию наиболее важ-

ного и интересного раздела логики - спекулятивная

риторика. Что касается меня лично, указанный десиг-

1 [§ 5-6 из статьи «О том, что категорические и гипотетичес-

кие пропозиции по сути одно и тоже, с некоторыми дополне-

ниями касательно данного вопроса» (That Categorical and

Hypothetical Propositions are one in essence, with some connected

matters, 1895).]

2 [On a New List of Cathegories, vol. 1, bk. Ill, ch. 6.]

нат, возможно, приносит того рода удовлетворение, что

столь многие школы находят в заимствовании названий,

которые были изобретены, но недооценены их оппонен-

тами. Ибо хотя профессор Шредер и не может не при-

знать необходимость в такого рода логическом рассуж-

дении и его значимость, все же может показаться, что к

его в общем положительному мнению о нем примешива-

ется легкая тень сомнения в его безусловном формаль-

ном совершенстве. Для меня же это самое несовершен-

ство отмечает данный тип рассуждения как выведенный

напрямую из тех источников наблюдения, из которых и

должно вытекать всякое истинное логическое рассужде-

ние. И я часто замечал в истории философии, что рас-

суждения, которые сперва были отмечены темнотой и

формальностью подхода, часто на деле оказывались наи-

более глубокими. Другой применяемый мной в анализе

утверждения тип логического рассуждения состоит в

выяснении путем дедукции того, какие конституэнты

утверждения должны быть следствиями из теории, ко-

торой я придерживаюсь и в соответствии с которой ис-

тина обретает себя в безусловном (definitive) принужде-

нии исследующего интеллекта. Это рассуждение носит

систематический характер, но составляет лишь полови-

ну всего метода. Ведь опирающиеся на теорию дедукции

или квазипредсказания необходимо преобразовать в ри-

торическое свидетельство и проверить, верифицируемы

ли они посредством наблюдения. Если мы находим, что

это так, не только анализ утверждения приобретает сви-

детельство в пользу своей окончательной завершеннос-

ти, но также приобретает большую вероятность собствен-

но теория истины.

116. Для всякого утверждения мы можем выделить

говорящего и слушателя. Правда, что существование

последнего при этом может только предполагаться, как,

например, в случае кораблекрушения, когда описание

бедствия запечатывается в бутылку и выбрасывается в

море. Предполагаемый «слушатель» может принадлежать

той же личности, что и «говорящий». Например, когда

мы в уме отмечаем факт суждения, которое следует за-

помнить. Если имеет место какой-либо акт вынесения

суждения, независимый от какой бы то ни было регистра-

122 Логические основания теории .таков Grammalica Speculativa 123

ции и в то же время имеющий определенную логическую

значимость (что само по себе спорно), мы можем ска-

зать, что в этом случае слушатель становится идентичен

говорящему.

117. Утверждение состоит в предоставлении говоря-

щим свидетельства для слушателя в пользу того, что

говорящий в чем-то убежден, т. е. что он обнаруживает

в некоторой идее при тех или иных обстоятельствах бе-

зусловно обязательный характер. В силу этого всякое

утверждение должно состоять из трех частей: знака,

обнаруживающего факт принуждения, знака привнесен-

ной идеи и знака, свидетельствующего о воздействии при-

нуждения на говорящего в той мере, в какой он отожде-

ствляет себя с научным интеллектом.

118. По той причине, что принуждение всегда есть

hic et пипс, событие принуждения может быть репре-

зентировано для слушателя только путем понуждения

его к опыту того нее самого события. Отсюда, необходи-

мо должен иметь место знак, который оказывал бы ди-

намическое воздействие на внимание слушателя и на-

правлял бы его на некоторый объект или событие. Тако-

го рода знак я называю Индексом. Вместо простого зна-

ка указанного рода может иметь место предписание, сооб-

щающее слушающему, каким образом он должен действо-

вать, чтобы получить доступ к опыту, с которым соотно

сится утверждение. Но поскольку данное предписание

сообщает ему, что должно предпринять, а также посколь-

ку воздействие и претерпевание воздействия суть одно и

то же, а действие также есть hic et пипс, то предписание

должно само по себе предоставлять некоторый Индекс или

собрание Индексов. То, на что индекс направляет внима-

ние, может быть названо субъектом утверждения. [...]

119. Реальный мир невозможно отличить от вымыш-

ленного при помощи какого бы то ни было описания.

Часто спорят о том, был ли сумасшедшим Гамлет. Это

лишний раз доказывает, что если мы подразумеваем ре-

альный мир, нам необходимо указание на это подразу-

мевание. Реальность носит динамический, а не качествен-

ный характер. Реальность состоит в Действенности как"-

убедительности (forcefulness). И от вымысла ее не мо-

жет отличить ничто кроме динамического знака. Прав-

да, что ни один язык (насколько мне известно) не имеет

такой формы речи, которая была бы способна показать,

что дело идет именно о реальном мире. Но в этом и нет

необходимости, поскольку тона и внешнего впечатления

всегда достаточно, чтобы показать, что говорящий ис-

кренен. Тон речи и внешнее впечатление динамически

воздействуют на слушателя и принуждают его направ-

лять внимание на реалии. Тон речи, следовательно, есть

индексальный знак реального мира. Поэтому не суще-

ствует категорий утверждения, не содержащих индек-

сальных знаков, если только это не утверждения логи-

ческого анализа или тождественные пропозиции. Но пер-

вые будут неправильно поняты, а последние покажутся

абсурдом, если и те и другие не интерпретируются как

отсылающие к универсуму терминов и понятий, и этот

универсум, как и мир вымысла, также требует себе для

того, чтобы быть распознанным, индекс. Итак, в соот-

ветствии с нашей теорией, является фактом, что по край-

ней мере один индекс должен в качестве составной части

входить в каждое утверждение.

120. События или объекты, которые денотируются

индексами, я называю субъектами утверждения. При

этом они не совпадают с объектами, денотируемыми грам-

матическими субъектами. У логиков вошло в привычку

рассматривать пропозиции исключительно (или главным

образом) после того, как они получили некоторое выра-

жение в форме, соответствующей определенному стан-

дарту или канону. Если же их принимать в том виде, в

каком они выражены в том или ином языке (как это

делает Хопп <Норре> и некоторые другие), то это пре-

вращает логику из философии в филологию. Установ-

ленные каноном формы были продиктованы использова-

нием узкой категории языков и направляют философию

по ложному пути. То, что называется субъектом, есть

существительное в номинативе, хотя даже в нашей отно-

сительно небольшой семье индоевропейских языков су-

ществует несколько, в которых это существительное, в

латыни, греческом и языках современной Европы всегда

стоящее в номинативе, ставится в косвенный падеж.

Примером тому ирландский и гэльский языки. Индекс

также часто не обладает природой существительного. Он

124 Логические основания теории знаков

может быть, как мы уже видели, просто внешним впе-

чатлением или жестом. Тогда опять же он может быть

распознан так, что совершенно невозможно с полной

уверенностью определить, индекс ли это вообще. Апел-

ляция к значению утверждения помогает мало, ибо в

подобных случаях трудно точно сказать, каково значе-

ние. Так, для случая с суждением «Все люди смертны»

(ЛИ men are mortal),' мы можем сказать, что субъектом

в нем является всякий человек или некоторая группа

людей, что всякий человек и некто смертный суть два

субъекта, или что субъектом является все (а предикатом

в таком случае - «либо не есть человек, либо смертно>>),

или же что все, человечество и смертность суть три

субъекта. Можно еще привести сотни других диспози-

ций. Но если желательно остановиться на одной посто-

янной канонической форме, наилучшим было бы исполь-

зовать отдельный индекс для всего, что индифферентно

с точки зрения логики. Иными словами, для данного

случая в качестве индексов принять все, человечество и

смертность.

121. Всякий субъект, когда на него осуществляется

прямое указание - каковы в нашем случае человечество

и смертность, - есть некоторая сингулярность. В ином

случае предписание, которое может быть названо его

квантором, указывает, на основании чего должен быть

сделан выбор субъекта из некоторого множества, име-

нуемого его универсумом. В логике вероятности кванто-

ры, такие, как «девять из десяти» и т. п., отсылают к

предстоящему опыту или к тому, что должно произойти

«в конечном счете». Но в логике необходимости такая

отсылка к опыту не осуществляется и необходимы толь-

ко два квантора: квантор всеобщности (universal

quantifier), позволяющий при любых обстоятельствах

выбрать из универсума любой объект, и квантор суще-

ствования (particular quantifier), предписывающий вы-

бор объекта, подходящего данным условиям. Когда име-

ют место несколько квантифицированных субъектов, а

также когп;а квантификации различны, порядок выбора

'--В данном случае более адекватен перевод «Каждый человек

есть некто смертный·>.>

Gram m a t ica Spccu tali va 125

субъектов имеет материальный характер. Свойство кван-

тора последнего выбранного субъекта распространяется

на пропозицию в целом. (В прежних формулировках этот

момент от меня ускользнул). Поскольку никакие другие

кванторы кроме двух указанных не являются необходи-

мыми, нечто большее, нежели просто краткость и удоб-

ство написания достигается также использованием дру-

гих двух «хемиологических» (hemiological)1 кванторов,

один из которых позволяет выбрать любой объект уни-

версума, кроме одного, а другой ограничивает свободу

выбора в пользу одного или другого из двух удовлетво-

ряющих условиям. Универсум логического субъекта до

настоящего времени всегда рассматривался как дискрет-

ное множество, так что субъект считался индивидуаль-

ным объектом или событием. Но на деле универсум мо-

жет быть непрерывен, так что не существует такой его

части, из которой всякое нечто непременно должно быть

всецело истинным или столь же всецело ложным. Напри-

мер, невозможно найти часть некоторой поверхности,

которая везде одного и того же цвета. Даже точка этой

поверхности может принадлежать индифферентно к трем

или более различно окрашенным частям. Однако логика

непрерывных универсумов еще только ожидает своего

исследования. [...]

122. В 1867 году я определил символ как любой репре-

зентамен, имеющий характер всеобщности, в чем, пола-

гаю, не ошибался. Однако, не остановившись на этом, я

вполне в духе традиции разделил символы на термины,

пропозиции и аргументации, исходя из того, что «тер-

мины» не содержат в себе ассерторической составляю-

щей, и в этом оказался не прав, хотя само разделение не

столько ложно, сколько совершенно лишено важности.

Далее, заметив, что я отнес естественные симптомы как

к индексам, так и к символам, я ограничил символы

конвенциональными знаками, что было очередной ошиб-

кой. Дело в том, что записи от 1867 г. оказались наиме-

нее удовлетворительны, с точки зрения логики, из всех,

что я когда либо написал, и в течение долгого времени

^Дефиницию данного термина см.: СР. 1.567.>

126 Логические основания теории знаков

большинство изменений, внесенных мной в них, все даль-

ше и дальше уводили меня от истины.

123. Всякий символ как нечто, подразумевающее

утверждение или содержащее его рудимент, имеет ха-

рактер всеобщности в том смысле, в котором мы обычно

говорим об общем знаке. То есть предикат есть нечто

общее. Даже когда мы говорим: «Боз был Чарльзом Дик-

кенсом», мы имеем в виду, что «Боз был то же самое,

что и Чарльз Диккенс», и тожество (sameness) есть об-

щее, более того - хемиологическое отношение. Ибо пре-

дикат обладает идеальной природой и как таковой не

может быть простой этовостью (hecceity). Фактически в

пропозиции «Боз есть Чарльз Диккенс» Субъектами яв-

ляются Боз и Чарльз Диккенс, а предикатом - «тож-

дествен с». С другой стороны, всякий общий знак, вклю-

чая «термин», по крайней мере в рудиментарной форме

вовлекает утверждение. Ибо что подразумевается под

«термином» или «именем класса»? Это нечто, означива-

ющее или, если использовать спорную терминологию

Милля, «коннотирующее» определенные характеры и тем

самым осуществляющее денотацию того, что обладает

этими характерами. Иными словами, привлекает внима-

ние к идее, ментальной конструкции или схеме чего-то,

что обладает этими характерами, и таковое обладание

держится на виду для сознания. Что это значит до тех

пор, пока слушатель не скажет себе: «То, что есть здесь

(как объект внимания) обладает такими-то и такими-то

характерами»? Это не может быть в полном смысле про

позицией или утверждением, ибо если объект внимания

в таком случае есть не что иное, как творение ума, слуша-

тель не задается вопросом о том, что такое есть то, что

есть «здесь». Это, по крайней мере, не есть суждение о

реальном мире, но тем не менее содержит ассерторичес-

кий элемент, ментальную связку. Когда слушающий слы-

шит термин «свет», он создает в уме соответствующий

образ, проходя через тот же самый процесс мысли, кото-

рый приписывается Элохим в первой главе Бытия: «И ска-

зал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог, что свет

хорош», то есть что свет действительно соответствовал

тому, создание чего было задумано изначально. Это то

же самое, что сказать: «Это свет!» До тех пор, пока та-

Graminatica Speculatioa 127

ковой процесс не имеет места, имя не вызывает никако-

го значения в уме слушателя. Но я возражаю против

триады термин-пропозиция-вывод, если ее наделяют ос-

новополагающей важностью для логики. Основанием для

этого возражения служит то, что имена нарицательные,

которые, со своими эквивалентами, суть то, что имеют

в виду термины, являются просто второстепенными

грамматическими формами. Последние случайно при-

обрели такое важное значение в языках, наиболее хо-

рошо нам известных, но вряд ли существуют или, по

крайней мере, играют такую уж важную роль в боль-

шинстве языков. В них вовсе не возникает необходи-

мость в Grammatica Speciilativa, и они остаются вне ее

границ. Было бы абсурдом возводить эту несуществен-

ную часть речи в логическую форму и оставлять в сто-

роне совершенно необходимые предлоги просто потому,

что в индоевропейских языках они зачастую присут-

ствуют в форме окончаний.

124. В то же время необходимо отметить, что пропо-

зиция «Пусть L будет светом» или, что то же, «L есть

свет», где L не определено каким-либо иным образом,

есть просто утверждение о мимолетной идее, гораздо менее

развитое, нежели пропозиция «Гамлет был сумасшедшим»,

которое соотносится с великим творением, более проч-

ным, нежели бронза. Удалите из любой пропозиции зна-

ки, выполняющие роль кванторов, и такое выражение -

все, что у вас останется. Удалим квантор из пропозиции

«Все люди смертны» или, что то же, «Всё либо не есть

человек, либо смертно», и получим «X либо не есть чело-

век, либо смертен». Удалив квантор из пропозиции «Все

имеет некоторую причину» или, что то же «Пусть А бу-

дет всем, тогда существует некоторое В, такое, что В есть

причина А», и получим «В есть причина А». Такие ру-

диментарные утверждения, т. е. утверждения по фор-

ме, но лишенные какой-либо субстанции, в точности

выражают значения логических терминов. В этом смыс-

ле мы можем сказать, что всякая пропозиция имеет

столько терминов, сколько она имеет квалифициро-

ванных субъектов. Сингулярные субъекты в указанном

смысле имеют ряд отличий. Всякий термин сингуля-

рен, но не определен. В зависимости от характера своего

128 .Логические основания теории .такое, Grammatica Speculative! 129

предиката он может быть утвердительным или отрица-

тельным.

125. Связка отличается от субъектов и предикатов

тем, что она есть нечто чисто формальное и не содержит

в себе никакого особенного содержания или сложности.

Несомненно, это потому, что мы выбираем части пропо-

зиции, проводя между ними линии таким образом, что

связка остается бессодержательной, но для того, чтобы

так поступать, у нас есть достаточные основания.

§ 6. Рудиментарные пропозиции и аргументы

126. Завершив таким образом анализ утверждения, я

теперь намереваюсь кратко показать, что почти в том же

смысле, в котором термин есть рудиментарная пропози-

ция, последняя, в свою очередь, представляет собой ру-

диментарную аргументацию. Термин есть пропозиция,

субъекты которой лишены действенности. Лишите про-

позиции аргументации утвердительной силы и в резуль-

тате получите утверждение. Так, аргументация

Енох был человеком,

.'. Енох был смертным,

становится, когда пропозиции теряют утвердительную силу:

Если Енох был человеком, значит, Енох был смертным.

Таким образом, по крайней мере обратное истинно, и каж-

дая такая выхолощенная аргументация есть пропозиция.

127. Но здесь мы сталкиваемся с полным собранием

немецких логиков, среди которых находим и профессо-

ра Шредера, которые заявляют, что гипотетические и

категорические пропозиции существенным образом от-

личаются друг от друга.'Под гипотетической пропози-

цией имеется в виду, в той исторически точной термино-

логии, которую логика, к своему величайшему счастью,

получила в наследство, всякая пропозиция, состоящая

из пропозиций. Морган- настолько исчерпывающе опп-

1 [См. Schr?der, Logic, § 28.]

- [См. п. 248 <2.366>.]

сал субъект логических комбинаций, что знакомство с

его работой позволяет нам сделать заключение о суще-

ствовании шести разновидностей простых гипотетических

пропозиций, объединенных в два родовых собрания. Точ-

ка зрения миссис Фабиан [Лэд-] Франклин'и ее мужа1'

показывает, что сложные гипотетические пропозиции,

состоящие из двух членов, исчисляются десятками ты-

сяч. Простые разновидности таковы:

Род I. Отрицательные простые

гипотетические пропозиции

(не утверждающие и не отрицающие ни один из членов

гипотетической пропозиции)

Вид 1 Условные пропозиции.

Если гром гремит, то идет дождь.

Вид 2 Дизъюнктивные пропозиции.

Либо гремит гром, либо идет дождь.

Вид 3 Несовместимостные (Repugnantial) пропозиции.

Гром и дождь одновременно не имеют места,

•^соответственно: гром не гремит, дождь не идет~>

(It does not both thunder and rain).

Род П. Утвердительные, простые

гипотетические пропозиции

(утверждающие или отрицающие каждый член

гипотетической пропозиции)

Вид l //e3aeucu.Moc/?i/tbte(Inclepenclential) пропозиции.

Гром гремит без дождя.

Вид 2 Конъюнктивные, пропозиции.

Гремит гром и идет дождь.

Вид 3 Терциалъные пропозиции.

Ни гром не гремит, ни дождь не идет.

1 [См. Studies in Logic, ed. by С. S. Peirce, Little, Brown & Co.,

Boston, 1883. «On thj Algebra of Logic», by Christine Ladd,

P. 6Ш.]

- [Fabian Franklin, «A Point of Logical Notation» , -Johns Hopkins

University Circular. P. 131, April 1881.]

5 Зак. 3309

130 Логические основания теории .таков

128. Большинство этих простых видов рассматрива-

лись средневековыми логиками как гипотетические про-

позиции. Но Кант, который пришел к убеждению, что

должно существовать три категории пропозиций для

каждого логического принципа разделения, изъяв кате

горические пропозиции из одной категории, поместил

первые два вида отрицательного рода простых гипоте-

тических пропозиций в другие две из своих категорий.

Но он называл условные пропозиции гипотетическими,

ограничивая этот термин таким образом, каким на тот

момент он уже был ограничен некоторыми другими ло-

гиками. Кант не обладал всем необходимым, чтобы со-

ставить таблицу «Функций Суждения». Даже Ламберт,

крупнейший представитель формальной логики того вре-

мени, не смог преуспеть в этом деле, и уж конечно, <во

исполнение этой задачи'» Кант и Ламберт не могли слить-

ся в один гигантский интеллект. Кант не уделил даже

достаточно времени для того, чтобы обозначить чрезвы-

чайную важность предмета. В дальнейшем немецкие ло-

гики, плывя по течению и будучи лишены какого-либо

точного метода во всякое время и относительно всякого

вопроса, слишком стадные, официозные и стремящиеся

непременно присоединиться в своих мнениях к той или

иной партии, приняли триаду, состоящую из категори-

ческих, гипотетических и дизъюнктивных пропозиций.

Отчасти это произошло по той причине, что к тому скло-

няла их метафизика, а отчасти по причине отсутствия

метода, который бы в обязательном порядке отрицал

всякую точку зрения, склонность придерживаться кото-

рой была продиктована чисто формальными соображе-

ниями. Но профессор Шредер, будучи точным логиком,

не мог согласиться с этой триадой. Тем не менее он счи-

тает, что категорические пропозиции существенно от-

личаются от всякой гипотетической, понимаемой в ши-

роком смысле. Предпринятый нами ранее анализ тер-

мина, поскольку он называет термин пропозицией, де-

лает категорические пропозиции составными, т. е. ги-

потетическими пропозициями. Но мы не можем прой-

ти мимо основательно продуманной точки зрения тако-

го ума, как Шредер, без того, чтобы со всем тщанием ее

не разобрать. [...]

Grammatica Speculative! 131

129. Квалифицированный субъект гипотетической

пропозиции есть возможность, возможное событие или

возможное положение вещей. В изначальном смысле воз-

можность есть гипотеза, ложность которой, исходя из

информации, известной на данный момент, не может быть

установлена или логически выведена. Подразумеваемое

положение дел с информацией, известной на данный

момент, может совпадать с тем, в котором фактически

находится говорящий, а может быть таково, что инфор-

мация имеет больший или меньший объем. Таким обра-

зом, существуют различные виды возможности, которые

могут быть сведены к неизвестной или отрицательной

возможности. Положительная возможность возникает

тогда, когда наше знание таково, что может быть выра-

жено дизъюнктивной пропозицией, исходя из которой

А, В, С или D и т. д. истинны. Тогда А, В, С, D и т. д.

суть события, возможные в положительном смысле. Так,

в игре в триктрак для каждой партии существует 21 воз-

можный результат броска костей. Собрание положительно

возможных исходов есть область или универсум воз-

можности. Высказывающий гипотетическую пропози-

цию необязательно обладает положительным дизъюн-

ктивным знанием, но так или иначе способен произвести

логическую дизъюнкцию, которая будет с необходимос-

тью истинна. Квалифицированный субъект может быть

либо общим, либо частным. Частная отрицательная и

общая утвердительная простые гипотетические пропози-

ции обладают различными и более простыми характера-

ми, нежели те, которыми обладают общая отрицатель-

ная и частная утвердительная пропозиции. Это можно

проследить по следующей таблице:

Частные отрицательные гипотетические пропозиции

Условная Может не греметь гром, или же

может идти дождь.

Дизъюнктивная Может греметь гром, или же

может идти дождь.

Несовместимостная Может не греметь гром, или

может не идти дождь.

132 Логические основания теории знаков

Общие утвердительные гипотетические пропозиции

Независимостная Должен греметь гром и не может

идти дождь.

Конъюнктивная Должен греметь гром и должен

идти дождь.

Терциалъная Не может греметь гром и не

может идти дождь.

Общие отрицательные гипотетические пропозиции

Условная Во всяком возможном случае,

когда должен греметь гром, будет

идти дождь.

Дизъюнктивная Во всяком возможном случае либо

гремит гром, либо идет дождь.

Несовместимостная Ни в одном из возможных случаев

не будет одновременно греметь

гром и идти дождь.

Частные утвердительные гипотетические пропозиции

Независимостная Может греметь гром без дождя.

Конъюнктивная Может греметь гром и при этом

идти дождь.

Терциалъная. Может быть так, что ни гром не

гремит, ни дождь не идет.

130. Всякая полностью развернутая гипотетическая

пропозиция включает в себя область возможностей, на

основании которой может быть выведена ее характерис-

тика. Но филонианцы1 утверждают (с чем обычно согла-

шаются также сторонники Диодора), что анализ должен

1 [Филонианцем может быть назван тот, кто определяет импли-

кацию «по материальному признаку», т. е. тот, кто наделяет

«Р подразумевает Q» тем же значением, что и «Не P или Q».

Это отсылает к спору между Филоном из Мегары, Диодором

Кронусом и Хрисиппом в Acad. Quaest. II, 143 Цицерона. О спо-

Grammatica Specu?ativa 133

начинаться с consequentia simplex de messe,1 чем услов-

ная пропозиция становится для всемогущества (becomes

for omnipotence). Иными словами, нам следует начинать

со снятия квантификации и рассмотрения сингулярных

гипотетических пропозиций. Когда это сделано, услов-

ная пропозиция (если следовать точке зрения филониан-

цев) принимает вид: «В этом случае либо не гремит гром,

либо идет дождь». Если мы не говорим, в чем состоит

данный случай, ничего более того, что это некоторым

образом промысленная возможность, сингулярная гипо-

тетическая пропозиция становится термином. «В том

случае, если я считаю, что либо не будет греметь гром,

либо пойдет дождь» равнозначно «Рассмотрим случай, в

котором либо не гремит гром, либо идет дождь» или

«Случай, когда либо идет дождь, либо не гремит гром».

Последние две пропозиции различны по акцидентально-

му синтаксису в родственных языках, но имеют одно и

то же значение.

131. В своей статье, опубликованной в 1880 г., я дал

неполный отчет об алгебре связки. Там я специально

упомянул необходимость квантификации возможного

случая, к которому отсылает условная или индепендент-

ная пропозиции. Но поскольку в то время мной еще не

было предпринято исследование знаков квантификации,

в главе по большей части рассматривались простые кон-

секвенты de inesse. Профессор Шредер считает это пер-

вое эссе вполне удовлетворительным исследованием ги-

потетических пропозиций и приходит к выводу, в целом

противоположному моему учению, что возможные слу-

чаи, усмотренные в гипотетических пропозициях, не об-

ладают множественным универсумом, что лишает гипо-

тетические пропозиции их наиболее характерного свой-

ства. Это единственное основание, на котором он в разде-

ле 452 отмечает различные точки расхождения между ги-

потетическими и категорическими пропозициями. В со-

ответствии с его концепцией, гипотетические пропозиции

ре между Филоном и Диодором также упоминает в Adv. Math.

VIII, 113-17 Секст Эмпирик.]

1 <Простое следствие из внутренней присущности. - лат.>

2 [Algebra der Logic.]

134 Логические основания теории знаков

отличаются от категорических тем, что представляют

собой менее развернутые и более простые утвержде-

ния. Это мнение противоположно учению, которого при-

держиваются те, кто различает две указанные формы

утверждения.

132. В нескольких пассажах первого тома профессор

Шредер обещает, что вводный раздел 28 следующего тома

должен ясно показать различие между гипотетическими

и категорическими пропозициями и убедить меня в том,

что утверждение следует рассматривать в более узком

смысле. Но когда вышел второй том, указанный раздел

показался мне крайне неубедительным, учитывая силу

и точность, обычно свойственную мысли автора. Он со-

держит так мало ценного, что он сам по себе дает в кор-

не превратное представление о силе профессора Шредера

как логика.

133. Усилия Шредера главным образом направлены

на то, чтобы показать необходимость в анализе гипоте-

тической пропозиции принять во внимание временной

аспект. Но он не предоставляет никакого доказательства

в пользу того, что время действительно должно быть

принято во внимание, но только показывает, как оно

может быть учтено. Никому из тех, кто знаком с логи-

кой относительных единиц (relatives), не нужно гово-

рить, что очень просто представить рассмотрение време-

ни, если в этом возникает необходимость. Так или ина-

че, когда я утверждаю, что категорические пропозиции

по сути то же самое, что и гипотетические, я имею в

виду, что они тождественны постольку, поскольку и те

и другие представляют собой составные пропозиции, и

для этого мне вовсе не требуется рассматривать идею

времени. Очевидно, что вся эта дискуссия вокруг времени

не имеет никакого отношения к обсуждаемому теперь

вопросу и заключает в себе некий логический дефект.

134. Единственный аргумент, который я могу из-

влечь из шредеровского раздела 28, состоит в том, что в

качестве субъекта и предиката (в прежнем смысле) ка-

тегорической пропозиции могли бы быть взяты любые

Два термина, и результат был бы всегда истинным или

ложным, в то время как в случае с гипотетической пропо-

зицией результат часто будет вовсе лишен смысла и не

Grammatica Speculativa 135

сможет быть признанным ни истинным, ни ложным.

Нельзя не заметить, что этот аргумент находится в про-

тиворечии с точкой зрения, высказанной в разделе 45.

В соответствии с данным разделом гипотетическая про-

позиция не имеет существенных отличий от некванти-

фицированой категорической. В указанном разделе она

даже называется им частным случаем категорической

пропозиции. Но здесь, [в разделе 28], она оказывается

имеющей свойства, которыми не обладает ни одна кате-

горическая пропозиция. Тем не менее я уверен, что тща-

тельная проверка убедит читателя в том, что гипотети-

ческая пропозиция не обладает такими свойствами. Я на-

стаиваю на том, что пропозиция не перестает быть ис-

тинной даже тогда, когда она лишена смысла. Пропози-

ция ложна если и только если ложно то, что в ней либо

ясным образом утверждается, либо подразумевается.

Всякая же пропозиция, не являющаяся ложной, истин-

на в соответствии с законом исключенного третьего. От-

сюда нечто, не являющееся утверждением, но рассмат-

риваемое в качестве такового, истинно. Поэтому мы мо-

жем оставить в стороне вопрос об истинности или лож-

ности и задаться вопросом о том, истинно ли то, что гипо-

тетическая пропозиция может быть лишена смысла, в то

время как категорическая нет. На деле, лишенные смыс-

ла формы настолько легко становятся категорическими

пропозициями, что язык приспосабливает их к различ-

ным ситуациям и наделяет их значениями. Пропозиции

типа «То, что я говорю вам, истинно» и «Человек есть

человек» употребимы довольно часто, хотя они в самом

прямом смысле лишены всякого смысла. В качестве при-

мера бессмысленной пропозиции профессор Шредер при-

водит «Данная пропозиция не является истинной». Но

довольно легко показать, что данная пропозиция содер-

жит в себе противоречие, т. е. предполагает две противо-

положные друг другу вещи. Поэтому она предполагает

нечто, т. е. несет некоторое значение. Самопротиворечи-

вая пропозиция не является бессмысленной, она, напро-

тив, значит слишком многое.'Но если профессор Шре-

Дер хочет сказать, что категорическая пропозиция не

1 [Т. е. значит одновременно p и не-р. См. п. 165 <2.383>.]

136 Логические основания теории знаков

может быть самопротиворечивой, это также неверно. «А

не есть А» тому подтверждение.

135. Имена нарицательные в основном используются

для денотации «объектов чувственного восприятия», в

то время, как < основные и придаточные ~> предложения

гипотетических пропозиций обычно используются для

денотации ситуаций, имеющих место время от времени.

Одна часть денотирует объект, а другая - привлекшее

внимание событие. Они различаются по психологическо-

му признаку. Но логика не терпит дистинкций, которые

могут помешать отличить плохую аргументацию от хо-

рошей. Для логики безразлично, какое психологическое

действие приводит к привлечению внимания. Если мы в

силу необходимости должны произвести анализ непре-

рывного логического универсума, в результате мы мо-

жем прийти к выводу, что логическая дистинкция дол-

жна быть проведена между указанным и дискретным

типами универсума; при этом, возможно, непрерывный

универсум более естественным было бы связать с гипоте-

тической, нежели с категорической пропозицией. Тем

не менее во многих случаях универсум гипотетических

пропозиций дискретен, а универсум категорических про-

позиций непрерывен, как в приведенном выше примере

с окрашенной поверхностью.

136. Существует множество языков, в которых про-

стейшие утверждения, которым мы придаем категоричес-

кую форму, принимают, насколько мы можем осознанно

представить себе психический процесс, формы гипоте-

тических пропозиций. Один из таких языков, поверхно-

стное знание которого - т. е. знание, достаточное, что-

бы ученый мог проникнуться самим духом языка - не

является такой уж редкостью, есть язык древнеегипетс-

кий. В этом языке есть несколько слов, которые совер-

шенно определенно представляют собой имена нарица-

тельные. Всякое общее слово вызывает наглядно-образ-

ную идею. Даже для современного ученого наглядно-об-

разная идеограмма становится существенной частью воз-

буждаемой словом идеи, и влияние иероглифики, спосо-

бов выражения и т. д. призвано создавать «составные

изображения», обладающие особенной выразительностью

в представлении передаваемой идеи. Теперь, английский

Grammatica Speculateхб

глагол-связка есть (is) обычно выражается в древне-

египетском указательным местоимением. Очевидно, что

такое местоимение выполняет в предложении функцию

относительной единицы (relative). Где глагол? Мы чув-

ствуем, что он содержится в общих словах. «Человек

смертен» в древнеегипетском принимает форму, отра-

жающую следующий психологический процесс мышле-

ния. «То, о чем говорится, есть человек, которое то, о

чем говорится говорится - смертно». Это в точности

способ, которым та же идея передается в моей общей

алгебре логики, где, обозначая человека как h, а нечто

смертное как ci, я записываю выражение следующим

образом:

Эта форма равным образом годится как для общих

категорических пропозиций, так и для условных, и тот

факт, что способ соединения с h и d слегка отличается

в двух случаях с точки зрения психологии, не должен

оказывать какого-либо влияния на логическую класси-

фикацию.

137. Но читатель, даже согласившись со мной в том,

что гипотетические пропозиции включают в себя вооб-

ще все пропозиции, возразит в том смысле, что я все еще

далек от того, чтобы показать, приведет ли наделение

членов пропозиции силой утверждения к ее конверта-

ции в процесс аргументации. Я показал это, если вооб-

ще показал, лишь для случая с общими условными про-

позициями, и в этом содержится глубокий логический

смысл. Сама идея логики заставляет ученого обратить

особое внимание на понятие вывода, вывод »се подра-

зумевает идею вывода, обладающего силой необходи-

мости, а последний подразумевает идею общей условной

пропозиции.

138. Остается показать, каким образом, как я пред-

полагаю, разворачиваются идеи других форм пропози-

ций. Это произойдет в главе, дающей пояснения к тому.

[Т. е. для каждого индивидуума утверждается, что если он

Разумное существо, то он смертен, или же для всех случаев

Утверждается, что то, что разумно - смертно.]

138 Логические основания теории знаков

что я назвал «спекулятивной риторикой». Я начну с того,

что отмечу использование мной знака -< для обозначе-

ния включения. Думаю, я был первым, кто показал в

1867 г., что алгебра Буля в том виде, в котором она нам

известна, не была приспособлена для выражения част-

ных пропозиций. Продвигаясь по этому пути далее, в

1870 г., прежде, чем кто бы то ни было еще, я показал,

что в логике нам необходим знак, соответствующий зна-

ку S , который неудовлетворителен, так как имплици-

рует, что данное отношение есть комбинация отноше-

ний, выраженных знаками < и =, в то время как на

самом деле, как это было мной продемонстрировано, он

является более простым, чем любой из двух указанных.

Поэтому я предложил заменить знак :? на -<, по край-

ней мере в логике. Предложенное мной обозначение имеет

то преимущество, что достаточно легко в наборе, а от

руки его можно изобразить буквально двумя штриха-

ми. Итак, предложенный мной знак должен быть сохра-

нен до тех пор, пока его использование не встретит ре-

шительных возражений. Применяя его, соответственно

h. -< d.

значит, что в случае t , если идея h навязана сознанию

безусловно, то в том же случае идея d навязана созна-

нию безусловно. С точки зрения филонианцев это то же

самое, что сказать, что в случае i либо идея h навязана

сознанию небезусловно, или в том же случае идея d навя-

зана сознанию безусловно. Из данной гипотезы правила

знака -< могут быть дедуцированы математически. Я не

привожу их здесь, так как рукописи, в которых записано

доказательство, вот уже много месяцев назад одолжил у

меня один мой друг, и я все еще не совсем потерял на-

дежду получить их обратно, дабы мне не пришлось тра-

тить время на лишнюю работу.1 Из опускаемого здесь

Доказательства следует, что хотя этот знак позволяет нам,

используя буквенные обозначения для денотации различ-

ных пропозиций, дать выражение многим отношениям,

1 [Упомянутые рукописи были найдены. В них не содержит-

ся ничего, что не было бы легко выводимо из дискуссий в т. III

HIV.]

Grammatica Speculatwa 139

все же, пока мы не используем буквеное обозначение для

денотации пропозиции, о которой известно, или предпо-

лагается, что она ложна, он никогда не позволит нам

выразить ложность какого бы то ни было утверждения.

Существуют весьма веские основания принять конвен-

цию, что

а-<Ъ-<с

должно значить а-<(Ь-<с), а не (а-<Ь)-<с. Таким обра-

зом, мы поставлены перед необходимостью исследовать,

каково должно быть значение

а-<а-<а-<а-<а-<а-<а-<а

и далее до бесконечности. Эти ряды антецедентов без

конечного консеквента, как кажется, представляют со-

бой эквивалент отрицания а.1 Таким образом, без введе-

ния какого-либо иного знака, просто посредством идеи

бесконечного ряда, после того, как у нас уже есть идея

последовательного ряда, мы получаем идею отрицания.

Таким образом, понятия, вовлеченные в аргументацию,

производят понятие непринятия аргументации. Отсюда

мы приходим к необходимости обобщения нашей идеи

аргументации, от восприятия, что одно суждение долж-

но быть принято, потому что принято другое, до вовле-

чения процесса мысли, приводящего нас к тому, что хотя

одно суждение истинно, все же из этого не следует с не-

обходимостью, что другое также истинно. Не изначаль-

ное понятие аргументации, но это обобщенное понятие

покрывает собой всю область гипотетических пропози-

ций. Так скоро, как только у нас есть идея абсурдности,

мы можем знать, что тот или иной аргумент мог бы ло-

гически привести к абсурду. Аргумент, который может

привести к абсурду, является ложным. Аргумент же,

который ложен, может в некоторых мыслимых обстоя-

тельствах привести к абсурду. Отсюда, так скоро, как

только мы принимаем идею абсурдности, мы обязаны

включить непринятие аргументации в категорию аргу-

ментаций. Таким образом, как мы сказали, пропозиция

есть не более и не менее, как аргументация, пропозиции

[Т. е. эквивалент не-а или не-а или не-а ...]

140 Логические основания теории знаков

которой потеряли утвердительную силу, равно как тер-

мин есть пропозиция, субъекты которой утеряли денота-

тивную силу.

§ 7. Субъект^

139. Имеет или нет всякая пропозиция ведущий

(principal) субъект и, если да, может или нет она иметь

более чем один субъект, будет рассмотрено ниже. Пропо-

зицию можно определить как знак, самостоятельно ука-

зывающий на свой объект. К примеру, портрет с подпи-

санным под ним собственным именем изображенного на

нем человека представляет собой пропозицию, утверждаю-

щую, что так выглядел оригинал. Если принять такую

общую дефиницию пропозиции, то пропозиция необяза-

тельно должна представлять собой символ. Так, флюгер

«говорит» о направлении ветра посредством реального

отношения, которое все равно сохранилось бы, даже если

бы он никогда не предназначался для его обозначения и

не понимался в качестве указателя направления ветра.

Он самостоятельно указывает направление ветра, пото-

му что его конструкция такова, что он должен быть на-

правлен туда, откуда дует ветер, и таковая конструкция

независима от его позиции в тот или иной конкретный

момент времени. Но обычно мы имеем в виду под пропо-

зицией или суждением символическую пропозицию или

символ, самостоятельно указывающий на свой объект.

Всякий субъект имеет нечто от природы индекса, так

как его функция представляет собой характерную функ-

цию указателя, т. е. функцию привлечения внимания к

объекту. При этом субъект символической пропозиции

не может быть индексом в строгом смысле. Когда ребе-

нок, показывая на цветок, говорит «красивый», это сим-

волическая пропозиция, так как слово «красивый» реп-

резентирует свой объект исключительно посредством от-

ношения к нему, в котором оно не могло бы состоять,

если бы не подразумевалось и понималось в качестве

знака. Вытянутая в указующем жесте рука, которая явля-

1 [Dictionary of Philosophy and Psychology. Vol.2, P. 609-10.]

Grammatica Speculative! 141

ется субъектом этой пропозиции, обычно указывает на

свой объект исключительно посредством отношения к это-

му объекту, который так или иначе все равно существо-

вал бы, даже если не подразумевался и не понимался бы

в качестве знака. Но когда он входит в пропозицию в

качестве ее субъекта, то указывает на свой объект иным

образом, так как не может быть субъектом этой симво-

лической пропозиции до тех пор, пока не будет подразу-

меваться и пониматься как таковой. Просто быть индек-

сом цветка для него недостаточно. Он становится субъек-

том пропозиции только в силу того, что тот факт, что он

является индексом цветка, свидетельствует о том, что

он подразумевался как таковой. Подобным же образом

все обычные пропозиции отсылают к реальному универ-

суму, и обычно к ближайшему окружению. Так, если

некто врывается в комнату и кричит: «Случился боль-

шой пожар!», мы знаем, что он говорит о каком-то близ-

лежащем месте, а не о мире сказок «Тысячи и одной

ночи». Именно обстоятельства, при которых пропозиция

произносится или пишется, указывает на среду как то, к

чему производится отсылка. Но они делают так не просто

в качестве индекса среды, но как свидетельство интен-

ционального отношения речи к своему объекту, в како-

вом отношении эта речь не могла бы состоять, если бы

она не использовалась намеренно в качестве знака.

Субъект обычной пропозиции наиболее близок природе

индекса, когда он выражен именем собственным, кото-

рое, хотя его связь со своим объектом носит чисто ин-

тенциональный характер, все же никак причинно не обус-

ловлена (или, по крайней мере, никакая причина не пред-

полагается), кроме просто желательности дать десигна-

цию знакомому предмету. Среди или наряду с именами

собственными мы можем поместить абстракции, кото-

рые суть имена вымышленных индивидуальных вещей,

или, более точно, индивидуумов, чье бытие состоит в

способе бытия чего-то еще. Индивидуальные собрания

также представляют собой род абстракции, например

такие, как «народ Германии». Когда субъект не являет-

ся именем собственным или какой-либо другой десигна-

Цией некоторой индивидуальной вещи в рамках опыта

(близко опосредованного или отстоящего) говорящего и

142 Логические основания теории знаков

слушателя, место такой десигнации занимает виртуаль-

ное предписание, указывающее, как слушателю должно

действовать в дальнейшем, чтобы обнаружить объект, к

которому пропозиция, как подразумевается, отсылает.

Если этот процесс не вовлекает некоторую регулярную

опытную проверку, все случаи могут быть сведены к двум

типам с их вариантами. Эти два типа случая таковы:

первый, в котором слушатель должен выбрать любой

объект, соответствующий данному описанию, причем то,

что он выберет, зависит только от него самого; и второй

случай, в котором утверждается, что соответствующий

объект может быть обнаружен в некотором порядке опы-

та или среди существующих индивидуальных вещей опреде-

ленного класса. Первый дает распределенный субъект об-

щей пропозиции типа «Всякий василиск откладывает

яйца». Пропозиция не утверждает, что какой-либо васи-

лиск существует, но только говорит, что если слушатель

обнаружит какого-либо василиска, то подразумевается,

что к нему применим указанный предикат. Другой слу-

чай дает нераспределенный субъект частной пропози-

ции, например, «Некоторый негр-альбинос красив». Это

подразумевает, что существует по крайней мере один негр-

альбинос. Среди вариантов этих типов мы можем обна-

ружить такие субъекты, как субъект пропозиции «Вся-

кая неподвижная звезда, кроме одной, слишком далека,

чтобы можно было увидеть диск» и «Существует по край-

ней мере две точки, общие для всякой окружности, пе-

ресекающей любую данную кривую». Субъект общей

пропозиции можно принять в виде «Любой объект уни-

версума, который может быть выбран». Так, пропози-

ция о василиске могла бы иметь следующую форму: «Если

взять любой объект универсума, он либо не будет васи-

лиском, либо будет откладывать яйца». В этом смысле

существование объекта не утверждается, но принимает-

ся как хорошо известный факт, ибо универсум должен

пониматься как знакомый говорящему и слушателю, в

ином случае между ними не может иметь места никакая

коммуникация, так как универсум известен только бла-

годаря опыту. Частная пропозиция более естественным

образом может быть выражена так: «В универсуме суще-

ствует нечто, что является негром-альбиносом, который

Grammatica Speculativa 143

красив». Между этими способами констатирования фак-

та несомненно существуют грамматические различия, но

формальная логика не гарантирует предоставление бо-

лее нежели одного способа выражения одного и того же

факта, если только другой способ не требуется для того,

чтобы дать выражение для выводов. Последний, в це-

лом, более предпочтителен. Пропозиция может иметь

несколько субъектов. Так, что касается проективной гео-

метрии, мы можем привести следующий пример истин-

ной пропозиции: «Для любых индивидуальных объектов

А, В, С и D существуют индивидуальные объекты E и F,

такие, что каков бы ни был индивидуальный объект G,

существует индивидуальный объект H и индивидуальный

объект I, которые таковы, что если А, В, С и D все явля-

ются прямыми линиями, тогда E и F прямые, каждая из

которых пересекает А, В, С и D, причем E и F не совпа-

дают; и если G является прямой линией, не совпадаю-

щей с E и с F и пересекающей А, В и С, то она не пере-

секает D, если только H не является гиперболоидом с

одной поверхностью, для которого А, В, С и D являются

осями, a J - собранием осей Н, в которое входят А, В,

С и D». Или же, выражаясь обычным языком, любые

четыре линии в пространстве пересекаются только дву-

мя разными прямыми линиями, если только эти четыре

не принадлежат к одному собранию осей вращения ги-

перболоида с одной поверхностью. Такая пропозиция

называется относительной. Порядок, в котором осуще-

ствляется выбор индивидуальных объектов, является

Материальным, когда акты выбора отличаются в отно-

шении распределения. Пропозиция может соотноситься

с частотой, с которой происходящее в течение опыта со-

бытие может быть отнесено к тому или иному определен-

ному виду. Морган (DeMorgan) хочет включить ее в об-

щий тип пропозиций.1 Но это значит проглядеть жиз-

ненно важную дистинкцию между вероятностью и тем,

что утверждается в общей пропозиции. Сказать, что ве-

роятность того, что теленок не будет иметь более шести

ног, равна единице - значит сказать, что в конечном

счете, если телят принимать к рассмотрению так, как

1 [Formal Logic, ch. 8.]

144 Логические основания теории знаков

они собственно присутствуют в опыте, соотношение чис-

ла тех из них, у которых не более шести ног, к общему

числу телят будет равно единице. Но это не исключает

возможности существования некоторого конечного чис-

ла телят с количеством ног более шести, при том усло-

вии, что в конечном счете, т. е. вплоть до некоторого

неопределенно далекого момента будущего опыта, их

число останется ограниченным и не будет возрастать до

бесконечности. С другой стороны, общая пропозиция утвер-

ждает, к примеру, что всякий возможно существующий

теленок без исключения принадлежит к классу позво-

ночных животных. Общая пропозиция высказывается об

опыте распределительно (distributively); вероятностная или

статистическая пропозиция высказывается об опыте со-

бирательно (collectively).

§ 8. Предикат1

140. Здесь будет предпринято краткое рассмотрение

точки зрения, которой придерживается относительно

предиката прагматическая логика и которая представ-

ляет собой следствие высказываемого этой логикой пред-

положения, что конечная цель всякой дедукции состоит

в определении необходимых условий истинности знаков,

не принимая при этом во внимание особенности индоев

ропейской грамматики. Ср. гл. «Отрицание».2

Пусть некоторые части любой пропозиции, т. е. лю-

бого утверждения, которое должно быть либо истинным,

либо ложным, будут изъяты таким образом, чтобы остав-

шееся уже не было пропозицией, но было бы таково, что

становится пропозицией, когда каждый пробел заполня

ется именем собственным. Пропуски делаются не чисто

механически, но с такими изменениями, которые могут

оказаться необходимыми для частичного сохранения

смысла фрагмента. Полученный остаток называется пре

дикатом. Та же самая пропозиция может быть изменена

множеством способов, так что в качестве предикатов бу-

' [Dictionary of Philosophy and Psychology. Vol. 2. P. 325-6.]

- [См. п. 160-162. <-2. 378-80.>]

Grammatica Speculativa 145

дут выступать самые различные фрагменты. Возьмем про-

позицию «Всякий мужчина благоговеет перед некоей жен-

щиной». Среди прочих она имеет следующие предикаты:

«... благоговеет перед некоей женщиной».

«... есть либо не мужчина, либо благоговеет перед

некоей женщиной».

«Всякий предварительно отобранный мужчина благо-

говеет ... ».

«Всякий предварительно отобранный мужчина есть ... ».

§ 9. Предикация1

141. В логике <предикацией называется> присоеди-

нение предиката к субъекту пропозиции таким образом,

чтобы это привело к расширению логического познания

без умаления его логической глубины.

142. Последнее определение все же оставляет место

для различных интерпретаций предикации в соответствии

с концепцией, разбивающей пропозицию на субъект и

предикат. В настоящее время остается все еще актуаль-

ным вопрос, является ли предикация основной функци-

ей пропозиции. Некоторые придерживаются того мне-

ния, что пропозиция «Идет дождь» (it rains) не вовлека-

ет никакой предикации. Но если данная пропозиция

представляет собой утверждение, то таковое не означа-

ет, что дождь идет где-то в долине фей. Напротив, са-

мый акт говорения чего-либо, сопровождаемый указа-

нием на присутствие в высказывании некоторого значе-

ния, есть Индекс,2 понуждающий адресата оглядеться в

поисках объекта, к которому отсылает высказывание.

«Дождит» (rains) вызывает в его сознании образ тонких

перпендикулярных линий в поле его видения, и он выгля-

дывает в окно, вполне осознавая, что видимая среда ука-

зана как субъект, где должны быть видны линии падаю-

щих капель. Подобным же образом существует предика-

ция в условной или какой-либо другой пропозиции, от-

сылающая в том лее смысле к некоторому осознаваемому

порядку опыта или мысли.

1 [Ibid. Vol. 2. P. 326-9.]

2 [П. 87-8, <2.305-5>.]

146 Логические основания теории знаков

143. Приведем некоторые из наиболее часто встречаю-

щихся схоластических определений.

[...] Аналогическая предикация. Одно из излюблен-

ных определений Аквината: предикация, в которой пре-

дикат не берется ни в своем прямом смысле, ни в отвле-

ченном, но в особом смысле, для которого существует

достаточное основание, как когда о статуе говорят, что

«это мужчина».

[...] Деноминативная предикация. Предикация, в ко-

торой то, чьей природе соответствует быть субъектом, бе-

рется как субъект, а то, чьей природе соответствует быть

предикатом, берется как предикат; предикация акциден-

та субстанции. (Об этом хорошо писал Скот, In univ. Porph.,

9.16, «Utrum. haec sit vera, homo est animal»,1 где, как и в

большинстве схоластических сочинений, заключение

известно заранее, и интерес состоит собственно в непрохо-

димых [внутренних] трудностях и том, какое для них

может быть найдено решение). Деноминативная предика-

ция в собственном смысле есть предикация акциденталь-

ного конкретного термина своему собственному субъекту.

В широком смысле это предикация любого конкретного

suppositum'a или любого субъекта меньшей широты

(breadth). В самом общем смысле это предикация любого

предиката любому субъекту. Деноминативная предика-

ция может быть апостериорной или априорной, как,

например, homo est albus, rationale est substantia, homo

est animal.'1

[...] Диалектическая предикация. В определении

Аристотеля (I. Тор., х): предикация общего термина в

пропозиции, которая может быть результатом аргумен-

та в том или ином возможном месте и которая несводи-

ма к чему-либо из предшествующего.

Прямая предикация. Предикация в обычном смысле

репрезентации того, что широта субъекта принадлежит

предикату, а глубина (depth) предиката - субъекту. Или,

на языке схоластики, предикация высшего (higher) тер-

1 <Является ли это истинным: человек есть живое существо.-

лат.>

2 <Человек есть белый, рациональное есть субстанция, чело

век есть живое существо. - лат.>

Grammaiica Speculativa 147