Часть 3.

59

Одна из строчек такова:

MILK@.5*GAL if P<2*QT/P else 2*MILK@QT

Если эта тарабарщина вообще имеет смысл, то какой? Мы

спрашиваем у робота. Он отвечает: «Это просто напоминание

мне, что нужно взять полгаллона молока, но только если цена

за полгаллона меньше двойной цены за кварту. Мне легче не-

сти упаковки емкостью в кварту». Звуковой артефакт, изда-

ваемый роботом, по большей части является просто переводом

на понятный нам язык записанного артефакта, но, на наше

счастье, его производное значение совершенно очевидно. Но

откуда каждый из этих артефактов получил свою производную

интенциональность? Без сомнения, источником является ис-

кусная инженерная работа конструкторов робота, но, возмож-

но, очень косвенным образом. Быть может, эти инженеры

сформулировали и прямо реализовали определенный принцип

цены, который обусловил появление данной конкретной па-

мятки. Это довольно неинтересная возможность, но в этом

случае производная интенциональность рассматриваемых со-

стояний определенно имеет источником собственную интен-

циональность людей-конструкторов, создавших эти состояния.

Гораздо более интересный вариант, если бы конструкторы

осуществили нечто более глубокое. Возможно (и это предел се-

годняшних технологических возможностей), что они сконст-

руировали робота, во многих отношениях «чувствительного к

ценам», предоставив ему возможность самому на собственном

«опыте» «понять», что ему необходимо принять некоторый по-

добный принцип. В этом случае принцип был бы не жестко

вмонтированным, а гибким, и в некотором ближайшем буду-

щем робот мог бы решить на основе своего последующего

«опыта», что применение этого принципа все-таки не эффек-

тивно, и он стал бы покупать молоко в удобных упаковках по

кварте независимо от их цены. Какой объем конструктивной

работы проделали сами конструкторы робота, а какой объем

они делегировали ему самому? Чем более усовершенствован-

ной является система управления со всеми ее вспомогатель-

ными подсистемами по сбору и оценке информации, тем

большим становится вклад самого робота, а, стало быть, и

его притязание на «авторство» его значений - значений, ко-

торые могут, спустя некоторое время, стать совершенно непо-

стижимыми для его конструкторов.

Придуманного нами робота пока не существует, но когда-

нибудь, возможно, он появится. Я предложил его с тем, чтобы

показать, что внутри его мира чисто производной интенцио-

нальности мы можем провести то же самое различие, которое

прежде всего и подтолкнуло к противопоставлению исходной и

производной интенциональности. (Мы должны «справляться у

автора», чтобы раскрыть значение артефакта). Это ценно, так

как показывает, что производная интенциональность может

быть получена из производной интенциональности. Это также

показывает, как могла бы возникнуть иллюзия внутренней ин-

тенциональности (метафизически исходной интенционально-

сти). Может показаться, что автор непонятного артефакта

должен был бы обладать внутренней интенциональностью,

чтобы быть источником производной интенциональности этого

артефакта, но это не так. Мы видим, что, по крайней мере в

этом случае, для внутренней интенциональности вообще не

остается работы. Придуманный нами робот так же способен

делегировать производную интенциональность своим будущим

артефактам, как и мы. Передвигаясь по миру, он осуществляет

свои цели и избегает вреда, опираясь на «чисто» производную

интенциональностъ, интенциональность, которая в него закла-

дывается - в первую очередь, его конструкторами, а затем, по

мере накопления информации об окружающем его мире, в ре-

зультате процессов само-переконструирования. Может быть,

мы сами находимся в таком же положении и живем свою

жизнь, основываясь на «чисто» производной интенционалъно-

сти. Какое благо предоставляла бы нам внутренняя интенцио-

нальность (чем бы она ни была), которое не было бы уже заве-

Щанно нам как созданным эволюцией артефактам? Возможно,

мы гоняемся за призраками.

Благом является то, что нам открылась эта перспектива,

Потому что интенциональность, позволяющая нам говорить,

Писать и интересоваться всеми чудесами на свете, - это, не-

сомненно, поздний и сложный продукт эволюции, для которого

более грубые виды интенциональности - пренебрежительно

Зазванные Серлом и др. «как бы интенциональностью» - яв-

60 61

ляются предшественниками и составными частями. Мы про-

изошли от роботов и состоим из роботов, и вся интенциональ-

ность, которой мы владеем, является производной от более

фундаментальной интенциональности этих миллиардов грубых

интенциональных систем. Я не начал с конца, я начал с нача-

ла. Только это направление поисков является перспективным.

Но путешествие еще впереди.

ГЛАВ A3

ТЕЛО И ВИДЫ ЕГО ПСИХИКИ

В отдаленном будущем я вижу широкие горизонты

для более важных исследований. Психология будет осно-

вана на новом фундаменте - необходимости и постепен-

ном приобретении каждой из психических сил и способ-

ностей. Будет пролит свет на происхождение человека и

его историю.

Чарльз Дарвин, Происхождение видов

От чувствительности к способности ощущать?

Давайте лее, наконец, начнем наше путешествие. Мать-

природа (или, как мы ее называем сегодня, процесс эволюции

путем естественного отбора), вовсе не обладая даром предви-

дения, постепенно произвела на свет способных предвидеть

существ. Как сказал однажды поэт Поль Валери, задача духа -

представлять будущее. По своей сути психика - это то, что

предвидит, порождает ожидания. Она вскапывает настоящее

в поисках подсказок, совершенствует их при помощи сохра-

ненных из прошлого данных и превращает в предвидения бу-

дущего. А затем она действует - действует рационально, на

основе этих с трудом добытых догадок.

Учитывая неизбежную борьбу за средства существования в

мире живых созданий, перед любым организмом стоит задача,

в которой можно усмотреть ту или иную версию детской игры

в прятки. Вы ищете нужное вам и прячете имеющееся у вас от

тех, кому оно нужно. У самых первых репликаторов, макромо-

лекул, были свои нужды, и они развили простые - относи-

тельно простые! - способы их удовлетворения. Их поиск во

Многом был всего лишь блужданием с захватывающим устрой-

ством соответствующей конфигурации наготове. Когда они

Наталкивались на то, что было им нужно, они захватывали его.

«искатели» не имели никакого плана, никакого «поискового

образа», никакого представления искомых вещей помимо кон-

фигурации захватывающего устройства. Это была система ти-

па «замок-ключ» и ничего более. Поэтому макромолекула не

знала, что она ищет, и ей не нужно было этого знать.

Принцип «нужно знать» наиболее известен своим примене-

нием в мире шпионажа, как реального, так и вымышленного.

Никому из секретных агентов не предоставляется больше ин-

формации, чем ему действительно необходимо знать для вы-

полнения своей части задания. Примерно такой же принцип

соблюдался на протяжении миллиардов лет и продолжает со-

блюдаться триллионами способов в строении всех живых су-

ществ. Агенты (или микроагенты или же псевдоагенты), из ко-

торых составлен живой организм, подобно секретным агентам

ЦРУ или КГБ, удостаиваются только той информации, которая

им необходима для выполнения их узко специализированных

заданий. В шпионаже основанием этому служит секретность, в

природе же - экономия. Первой Мать-природа «откроет» наи-

более дешевую систему, сконструированную с наименьшими

затратами, и выберет ее без всякий предвидений.

Кстати, важно понимать, что наиболее дешевая конструк-

ция вполне может и не быть самой эффективной или наи-

меньшей по размеру. Матери-природе зачастую может быть

дешевле добавить - или сохранить - множество избыточных

нефункционирующих вещей просто потому, что они были соз-

даны в процессе репликации и развития, а удалить их можно

только ценой непомерных затрат. Сегодня известно, что во

многих мутациях вводится код, который просто «отключает»

ген вместо того, чтобы его удалить, и это намного более деше-

вый ход в генетике. Аналогичное явление регулярно происхо-

дит в области инженерной психологии при разработке компь-

ютерных программ. Когда программисты усовершенствуют

программу (создают, например, WordWhizbang 7.0 взамен

WordWhizbang 6.1), их стандартная тактика состоит в том,

чтобы создать новый исходный код, просто копируя старый, а

затем редактируя или видоизменяя его. В дальнейшем перед

запуском или компиляцией нового кода, они оформляют ста-

рый как «комментарий», т.е. не удаляют его из файла исходно-

го кода, а помещают между специальными символами, кото-

рые указывают компьютеру пропустить выделенный таким

64

образом текст при компиляции или выполнении программы.

Старые команды остаются в «геноме», помеченные так, чтобы

они никогда не «проявлялись» в фенотипе. Сохранение старого

кода практически ничего не стоит, а он когда-нибудь может

пригодиться. Обстоятельства в мире могут измениться, и в ре-

зультате старая версия окажется лучше новой. Или нее избы-

точная старая версия может в один прекрасный день мутиро-

вать во что-нибудь ценное. С таким трудом создаваемую кон-

струкцию не следует беспечно отбрасывать, поскольку было бы

трудно воссоздать ее заново на пустом месте. Как становится

все более очевидным, эволюция часто прибегает к подобной

тактике, снова и снова используя то, что осталось от прежних

процессов конструирования. (Более глубоко я исследую этот

принцип экономного накопления конструктивных решений в

«Опасной идее Дарвина».)

Макромолекулам, а также их гораздо более сложным одно-

клеточным потомкам не нужно было знать, что они делают или

почему совершаемое ими является источником их средств к

существованию. Поэтому миллиарды лет существовали разум-

ные основания, но не было тех, кто их формулирует, или пред-

ставляет, или даже понимает их значение. (Мать-природа,

процесс естественного отбора, проявляет свое понимание ра-

зумных оснований в том, что бездумно и бессловесно благо-

приятствует лучшим конструкциям.) Мы, поздно появившиеся

теоретики стали первыми, кто видит данные структуры и по-

нимает незакрепленные разумные основания создаваемых на

протяжении миллиардов лет конструкций.

Мы описываем эти структуры, используя интенционалъную

установку. Даже в случае некоторых простейших конструк-

тивных деталей организмов - неизменных и еще более про-

стых, чем переключатели ВКЛ/ ВЫКЛ, - процесс их монтиро-

вания и совершенствования может иметь интенциональную

интерпретацию. Например, растения не обладают психикой

Даже у теоретика с самым богатым воображением, но за время

эволюции на формирование их характерных особенностей по-

влияла борьба за существование, которую можно смоделиро-

вать с помощью математической теории игр, т.е. как если бы

Растения и их противники, подобно нам, были агентами дей-

ствия! У растений, в больших количествах уничтожаемых тра-

65

воядными животными, часто в ходе эволюции, как ответная

мера, развивается способность вырабатывать токсичные для

этих животных вещества. В свою очередь, у пищеварительных

систем этих травоядных животных нередко вырабатывается

особая устойчивость к этим конкретным токсинам. Пиршество

возобновляется и длится до тех пор, пока растения, потерпев-

шие неудачу при первой попытке, не усилят свою токсичность

или не отрастят острые шипы, продолжив этим серию мер и

контрмер в нарастающей гонке вооружений. В какой-то мо-

мент животные могут «репштъ» отказаться от борьбы и обра-

титься к другим источникам пищи. Тогда уже другие неядови-

тые растения могут развить у себя способность «подражать»

ядовитым растениям, вслепую воспользовавшись слабостью

(визуальной или обонятельной) системы распознавания у тра-

воядных животных и, таким образом, легко обратив токсич-

ность других видов растений в свою защиту. Рациональная ос-

нова всего этого ни в чем не закреплена, но она ясна и пред-

сказуема, хотя ни растения, ни пищеварительные системы

травоядных животных не наделены психикой в привычном

для нас понимании.

По нашим меркам, все это происходит раздражающе мед-

ленно. Могут смениться тысячи поколений и пройти тысячи

лет, пока будет сделан один-единственный ход и на него полу-

чен ответ (хотя при некоторых обстоятельствах скорость по-

трясающе высока). Контуры эволюционных изменений про-

ступают настолько медленно, что они невидимы при нашем

стандартном темпе восприятия информации, и поэтому очень

легко пренебречь их интенциональной интерпретацией или от-

вергнуть ее как простую фантазию или метафору. Это при-

страстное отношение к нормальной для нас скорости можно

назвать шовинизмом шкалы времени. Возьмите самого сообра-

зительного и остроумного человека из числа ватттих знакомых и

представьте себе, что его движения снимают на кинопленку в

сверхскоростном режиме, скажем, со скоростью тридцать ты-

сяч кадров в секунду, а на экране показывают в нормальном

темпе, т.е. со скоростью тридцать кадров в секунду. Молние-

носный находчивый ответ, срывающаяся с губ острота будут

«выплывать» из его уст подобно айсбергу, вызывая скуку даже

у самого терпеливого кинозрителя. Кто мог бы усмотреть неза-

66

урядный ум в его действиях, столь очевидный при нормальной

скорости? Магическое действие оказывает на нас и несоответ-

ствие шкал времени в другом направлении, как ярко проде-

монстрировал эффект цейтраферной киносъемки. Когда мы

видим, как всего за несколько секунд растение набирает рост,

покрывается бутонами и расцветает, нас непреодолимо тянет

принять интенциональную установку. Посмотрите, как расте-

ние стремится вверх, состязаясь со своими соседями за место

под солнцем, как дерзко тянется своими Листьями к свету, от-

ражая контрудары, уклоняясь и «подныривая», подобно боксе-

ру! По всей видимости, те же самые схемы действий, де-

монстрируемые на экране с разной скоростью, будут выдавать

или скрывать наличие (или отсутствие) психики. (Нам свойст-

венно также сильное пристрастие к определенной пространст-

венной шкале: если бы комары были размером с чайку, многие

люди были бы уверены в том, что у них есть психика, и если

бы для наблюдения за ужимками выдр нам потребовался мик-

роскоп, мы с меньшей уверенностью считали бы, что выдры

любят развлекаться.)

Для того чтобы мы признали что-то разумным, оно должно

происходить с надлежащей скоростью; когда же мы воспри-

нимаем что-то как разумное, у нас почти нет иного выбора:

такое восприятие практически непреодолимо. Но о чем гово-

рит это факт: о наших пристрастиях при восприятии или о на-

личии психики? Какова действительная роль скорости в фе-

номене психики? Не могла бы где-нибудь существовать психи-

ка, столь лее реальная, как любые другие виды психики, но со-

вершающая свои действия на несколько порядков медленнее,

чем это делаем мы? Приведу и основания, почему мы могли бы

считать это вполне возможным: если бы нашу планету посети-

ли марсиане, мыслящие таким лее образом, как и мы, но де-

лающие это в тысячи либо в миллионы раз быстрее нас, мы бы

показались им почти такими лее тупыми, как деревья, и они

Подняли бы на смех гипотезу о нашей разумности. Если бы они

это сделали, они бы, надо полагать, совершили ошибку, став

Жертвами собственного шовинизма в отношении шкалы вре-

мени. Поэтому, если мы хотим отрицать возможность ради-

Кально более медленно мыслящих существ, мы доллшы найти

иные основания, чем наше предпочтение в отношении

67

скорости человеческого мышления. Какими могли бы быть эти

основания? Возможно, вы сочтете, что существует минималь-

ная скорость, необходимая для психики, подобно тому, как

существует минимальная скорость, необходимая для преодоле-

ния земной гравитации и выхода в космос1. Для трго чтобы эта

идея могла претендовать на наше внимание, не говоря уже о

нашей приверженности, нам нужна теория, объясняющая, по-

чему это так и должно быть. Почему из-за все более убыст-

ряющейся работы системы, в конце концов, удалось бы «пре-

одолеть барьер психики» и создать психику там, где ее до этого

не было? Быть может, из-за трения движущихся частей выде-

ляется тепло и при достижении определенной температуры на-

чинаются преобразования на химическом уровне? Но почему

это создавало бы психику? Или это напоминает процесс в ус-

корителе, когда частицы, разгоняясь почти до скорости света,

приобретают огромную массу? Почему же это создавало бы

психику? Или при быстром вращении частей мозга каким-то

образом возникает герметичная камера, препятствующая раз-

беганию аккумулируемых частиц психики, которые в какой-то

момент достигают критической массы и соединяются в психи-

ку? Пока что-то в этом роде не будет предложено и обоснова-

но, идею о том, что для психики существенна абсолютная ско-

рость, нельзя считать привлекательной, так как есть все осно-

вания полагать, что значение имеет лишь относительная ско-

рость: восприятие, размышление и действие должны быть дос-

таточно быстрыми - относительно изменений в окружающей

среде, - чтобы отвечать целям психики. Продуцирование бу-

дущего бесполезно для интенциональной системы, если «пред-

сказания» слишком запаздывают, чтобы по ним можно было

действовать. При прочих равных условиях, эволюция всегда

будет предпочитать сообразительных существ тугодумам и

уничтожит тех, кто регулярно не поспевает.

Но что если бы существовала планета, на которой скорость

света равнялась бы 100 километрам в час, а все прочие физи-

ческие явления и процессы были бы замедлены соответствую-

1 Имеется в виду вторая космическая скорость (11 км/с), при которой

тело отрывается от поверхности планеты и выходит на ее эллиптическую

орбиту. - Пр1ш. перев.

68

щим образом? Поскольку, в действительности, скорость собы-

тий в физическом мире не может быть увеличена либо умень-

шена на несколько порядков (исключение составляют лишь

фантастические мысленные эксперименты философов), поэто-

му как выдвигаемое требование, относительная скорость рабо-

тает не хуже абсолютной. Если учесть скорость, с которой

брошенные камни достигают своей цели, если учесть скорость,

с которой свет отражается от этих летящих камней, а также

учесть скорость распространения в атмосфере звуковых сиг-

налов предупреждения и силу, которую нужно приложить,

чтобы резко развернуть вправо или влево тело весом в 100 ки-

лограммов, движущееся со скоростью 20 километров в час, -

если учесть эти и многие другие жестко фиксированные пара-

метры, то должны существовать вполне определенные мини-

мумы скорости для успешного функционирования мозга, неза-

висимо от каких бы то ни было фантастических «эмерджент-

ных свойств», которые сами могут появляться только при оп-

ределенных скоростях. Эти требования к скорости, в свою

очередь, обусловливают использование в мозге тех средств для

передачи информации, которые могут обеспечивать эту ско-

рость. Это одна из причин, почему важно, из чего создается

психика. Могут быть и другие причины.

Когда рассматриваемые события разворачиваются с более

значительной скоростью, нечто подобное психике может воз-

никать и в других средах. Эти структуры становятся различи-

мыми в этих явлениях, только когда мы применяем интенцио-

нальную установку. На протяжении долгих периодов времени

виды или поколения растений ги животных могут быть чувст-

вительными к изменяющимся условиям, реагируя рациональ-

ным образом на распознаваемые ими изменения. При интен-

циональной установке этого достаточно, чтобы найти средства

предсказания и объяснения. На протяжении гораздо более ко-

ротких периодов времени отдельные растения могут реагиро-

вать надлежащим образом на изменения, распознаваемые ими

в окружающей среде: у них появляются новые листья и ветви,

чтобы использовать доступный солнечный свет, корни их тя-

аУТся к воде и далее (у некоторых видов) временно изменяется

химический состав съедобных частей, чтобы дать отпор распо-

69

знаваемому ими нападению проходящих мимо травоядных

животных.

Эти виды медленной чувствительности, подобно искусст-

венной чувствительности термостатов и компьютеров, могут

показаться нам всего лишь посредственной имитацией явле-

ния, которое действительно имеет значение: это способность

ощущать. Быть может, «просто интенциональную систему»

можно отличить от «подлинной психики» в зависимости от то-

го, обладает ли рассматриваемый претендент способностью

ощущать. Так, что лее это такое? «Способности ощущать» нико-

гда не было дано надлежащего определения, но этот термин

более или менее стандартно применяют к тому, что представ-

ляется в качестве низшей ступени сознания. Возможно, здесь

будет желательно воспользоваться стратегией сопоставления

способности ощущать с простой «чувствительностью», прояв-

ляемой одноклеточными организмами, растениями, бензино-

мером вашего автомобиля и пленкой в вашем фотоаппарате.

Чувствительность вовсе не подразумевает сознания. Фотоплен-

ка выпускается с разной степенью светочувствительности,

термометры изготовляются из материалов, чувствительных к

изменениям температуры, лакмусовая бумага чувствительна к

присутствию кислоты. Как гласит общепринятое мнение, рас-

тения и, возможно, «низшие» животные - медузы, губки и им

подобные - обладают чувствительностью, не будучи способ-

ными ощущать, тогда как «высшие» животные способны ощу-

щать. Как и мы, они не просто наделены той или иной чувст-

вительной «аппаратурой», которая дифференцированным и

подходящим образом реагирует на те или иные вещи. Они об-

ладают некоторым дополнительным свойством, называемым

«способностью ощущать». Таково общепринятое мнение. Но что

это за свойство, столь широко признаваемое?

В чем состоит способность ощущать, сверх и помимо чув-

ствительности? Этот вопрос задают редко, и на него еще ни

разу не ответили надлежащим образом. Нам не следует пред-

полагать, что на него есть правильный ответ. Другими слова-

ми, нам не следует предполагать, что это хороший вопрос. Ес-

ли мы хотим использовать понятие «способность ощущать», мы

должны выстроить его из понятных нам частей. По общему

мнению, способность ощущать предполагает чувствительность

плюс некоторый дополнительный, пока еще не идентифици-

руемый, фактор х, поэтому, если мы сосредоточим наше вни-

мание на различных вариантах чувствительности и на выпол-

няемых ими функциях и будем тщательно следить, не пока-

жется ли нам что-то решающим дополнением, мы сможем та-

ким образом обнаружить способность ощущать. Тогда у нас

появится возможность включить способность ощущать в рас-

сказываемую нами историю - в ином случае от способности

ощущать, как особой категории, может ничего не остаться. Так

или иначе мы пройдем, ничего не пропустив, весь путь, отде-

ляющий нас, обладателей сознания, от наделенных простой

чувствительностью, но не способных ощущать макромолекул,

от которых мы произошли. Заманчивой областью для поиска

ключевого различия между чувствительностью и способностью

ощущать являются используемые материалы, т.е. носители, с

помощью которых осуществляется передача и преобразование

информации.

Носители и сообщения

70 J

Мы должны повнимательнее рассмотреть процесс разви-

тия, обрисованный в общих чертах в начале второй главы. Са-

мые первые системы контроля были всего лишь приспособле-

ниями для защиты тела. Растения - живые существа, но у них

нет мозга. И он им не нужен, учитывая их образ жизни. Одна-

ко им нужно обеспечить своему телу невредимость и хорошее

расположение, чтобы извлекать пользу из своего непосредст-

венного окружения. Поэтому у них развились системы само-

управления или контроля, отслеживающие изменение важ-

нейших параметров и реагирующие соответствующим обра-

зом. В их ведении - а, стало быть, объектом их рудиментар-

ной интенциональности - были либо внутренние состояния,

либо положения дел на важнейших границах между телом и

Жестоким миром. Обязанности по мониторингу и адаптации

выполнялись не централизованным образом, а распределялись

Между разными частями. Ответом на локально распознаваемое

Изменение условий были локальные реакции, по большей части

осуществляемые независимо друг от друга. Порой это могло

Приводить к проблемам координации, когда действия одной

71

команды микроагентов шли вразрез с действиями другой. В

некоторых случаях независимое принятие решений - плохая

идея; если в накренившейся влево лодке каждый решит на-

клониться вправо, лодка вполне может перевернуться. Но в

основном для минималистских стратегий растений вполне

подходит очень распределенная система «принятия решений»,

в которой достигается умеренная скоординированность за счет

медленного, рудиментарного обмена информацией на основе

диффузии в жидкостях, циркулирующих по телу растения.

Не могли бы растения, в таком случае, быть просто «очень

медленными животными», наделенными способностью ощу-

щать, которую мы из-за нашего шовинизма в отношении шка-

лы времени не заметили? Поскольку не существует устоявше-

гося значения слова «способность ощущать», мы вправе опре-

делить его по собственному выбору, если сможем это как-то

мотивировать. При желании мы можем называть «способно-

стью ощущать» медленные, но надежные ответные реакции

растений на воздействия окружающей среды, но нам нужны

какие-то основания для того, чтобы отделить это качество от

простой чувствительности, проявляемой бактериями и прочи-

ми одноклеточными формами жизни (если оставить в стороне

фотоэкспонометры). Никаких таких оснований у нас под ру-

кой нет, зато есть убедительная причина для того, чтобы оста-

вить термин «способность ощущать» для чего-то более специ-

ального: животные обладают медленными системами телообес-

печения, довольно похожими на те, что имеются у растений,

но, по общепринятому мнению, следует различать функциони-

рование этих систем и присущую животным способность

ощущать.

Животные обладают медленными системами телообеспече-

ния столько лее времени, сколько они существуют сами. Среди

молекул, движущихся в таких средах, как кровоток, одни яв-

ляются оперативными агентами, непосредственно «выпол-

няющими действия» для тела (например, некоторые из них в

схватке один на один уничтожают вторгшиеся токсины), дру-

гие же больше напоминают посыльных:, своим появлением со-

общающих «распознающим» более крупным агентам о необхо-

димости «совершить некоторое действие» (например повысить

частоту сердечных сокращений или вызвать рвоту). Иногда бо-

лее крупный агент - это все тело целиком. У некоторых видов

животных шишковидная железа при обнаружении общего сок-

ращения ежедневного количества солнечного света, посылает

всему телу гормональное сообщение, предписывающее начать

подготовку к зиме. Данное задание включает множество под-

заданий, каждое из которых запускается этим единственным

сообщением. Хотя деятельность таких древних гормональных

системах может сопровождаться бесспорными проявлениями

того, что мы вправе назвать способностью ощущать (например

приступом тошноты, головокружением, ознобом, половым воз-

буждением), эти системы работают независимо от этих чувст-

венных дополнений, например у спящих или находящихся в

коме животных. О людях, перенесших смерть мозга и поддер-

живаемых в живом состоянии при помощи приборов искусст-

венного дыхания, медики говорят, что они находятся «в веге-

тативном состоянии», при котором жизнеобеспечение осуще-

ствляется благодаря именно этим системам. Способность ощу-

щать исчезает, но сохраняются многие виды чувствительности,

поддерживающие разнообразные балансы в организме. Во

всяком случае, именно так многие люди применили бы эти два

термина.

У животных эта сложная система биохимических пакетов

управленческой информации была со временем дополнена бо-

лее быстрой системой, использующей иной носитель данных -

электрические импульсы, распространяющиеся по нервным

волокнам. Это открыло возможности для более быстрых реак-

ций, но в то же время позволило по-другому распределить

функции управления благодаря иной конфигурации связей,

осуществимой в этой новой структуре - вегетативной нервной

системе. Задачи новой системы все еще оставались внутрен-

ними или, во всяком случае, непосредственными в простран-

ственном и временном отношении: Должна ли дрожь сейчас

охватить тело или оно должно вспотеть? Следует ли приостано-

вить пищеварительные процессы в желудке в силу более на-

стоятельной потребности других органов в кровоснабжении?

Нужно ли начать (обратный) отсчет времени перед эякуляци-

ей? И так далее. В ходе эволюции должны были выработаться

средства взаимодействия новой и старой систем, и история

этого развития оставила следы в нынешней конфигурации

72 73

нашего тела, сделав ее гораздо более сложной, чем можно было

бы ожидать. Игнорирование этой сложности теоретиками соз-

нания (в том числе и мной) часто приводило к заблуждениям,

поэтому нам следует ее кратко рассмотреть.

Одним из фундаментальных предположений, лежащих в

основе многих современных теорий сознания, является функ-

ционализм. Его основная идея хорошо известна в повседнев-

ной жизни и нашла отражение в разных пословицах, напри-

мер «судят не по словам, а по делам». Психика (или верование,

боль, страх) является тем, чем она является, не благодаря тому,

из чего она «изготовлена», а благодаря тому, что она может де-

лать. Мы признаем этот принцип бесспорным в других облас-

тях, особенно когда судим о созданных человеком предметах.

Что-то является свечой зажигания в силу того, что оно может

быть подключено к сети и по требованию высекает искру.

Только это и важно; по своему цвету, материалу или внутрен-

ней сложности свеча зажигания ad lib2- может быть очень раз-

ной, как может быть разной и ее форма; главное, чтобы ее

форма отвечала выполняемым ею функциям. Функционализм

широко признается и в мире живых существ: сердце - это то,

что перекачивает кровь, а это почти так же хорошо может де-

лать искусственное сердце или сердце свиньи, поэтому их

можно пересадить больному человеку. Существует более сотни

химически отличающихся разновидностей ценного белка лизо-

цима. Все они являются лизоцимом благодаря тому, что они

могут делать, и в этом же состоит их ценность. Они почти во

всех случаях взаимозаменяемы.

Выражаясь на привычном для функционалистов жаргоне,

эти функционально определяемые объекты допускают разнооб-

разные реализации. Почему бы искусственная психика, как и

искусственное сердце, не могла бы быть получена - реализова-

на - практически из чего угодно? Как только мы установим,

какие функции выполняет психика (боль, верование и т.д.), у

нас должна появиться возможность создать ее (или ее части),

используя альтернативные материалы с такими лее функциями.

И многим теоретикам - включая меня - казалось очевидным,

что функцией психики является обработка информации-, пси-

2 При желании (лат.). - Прим. перев.

74

хика представляет собой систему управления телом, и для от-

правления своих обязанностей ей нужно собирать, различать,

хранить, преобразовывать и иным образом обрабатывать ин-

формацию, относящуюся к выполняемым ею задачам управле-

ния. Пока все хорошо. Функционализм и в этом случае обещает

облегчить жизнь теоретику, позволяя абстрагироваться от не-

которых беспорядочных частностей в поведении системы и

сконцентрироваться на работе, которая действительно осуще-

ствляется. Но функционалисты, как правило, крайне упроща-

ют свое понимание этой задачи и тем самым слишком облег-

чают себе жизнь.

Очень заманчиво считать нервную систему (как вегета-

авную, так и добавившуюся к ней позже центральную) ин-

формационной сетью, которая через специальные узлы - дат-

аки (или входные устройства) и эффекторы (или выходные

устройства) - связана с реалиями тела. Датчик - это любое

устройство, получающее информацию из одной среды (изме-

аение концентрации кислорода в крови, уменьшение внешне-

освещения, повышение температуры) и передающее ее в

ругую среду. Фотоэлемент преобразовывает свет, падающий

аа него в виде фотонов, в электрический сигнал, представ-

атощий собой поток электронов в проводнике. Микрофон

преобразовывает звуковые волны в сигналы, также распро-

страняющиеся в электронной среде. В термостате изменения

температуры окружающей среды преобразовываются в соот-

ветствующее натяжение биметаллической пружины (которое, в

свою очередь, обычно преобразовывается в электрический сиг-

нал, передаваемый по сети для- включения или выключения

нагревательного прибора). Палочки и колбочки в сетчатке гла-

за являются преобразователями света в нервные импульсы;

барабанные перепонки преобразовывают звуковые волны в

механические колебания, которые затем переводятся (при по-

мощи волосковых клеток на базилярной мембране) в нервные

импульсы. Существуют температурные датчики, распределен-

ные по всему телу, двигательные датчики (во внутреннем ухе)

и множество других преобразователей информации. Эффек-

тором является любое устройство, которому можно дать ко-

манду, в виде сигнала передаваемого в некоторой среде, вы-

75

звать определенное действие в другой среде (согнуть руку, за-

крыть поры, выделить жидкость, произвести шум).

В компьютере существует очень четкая граница между

«внешним» миром и информационными каналами. Все вход-

ные устройства, такие как клавиши на клавиатуре, мышь,

микрофон, телекамера - переводят информацию в общую -

электронную - среду, с помощью которой происходит переда-

ча, хранение и преобразование «битов». Компьютер может

иметь и внутренние датчики, например температурный дат-

чик, «сообщающий» о перегреве компьютера, или датчик, пре-

дупреждающий о сбоях в энергопитании, но они считаются

входными устройствами, так как получают информацию из

(внутренней) окружающей среды и помещают ее в общую сре-

ду обработки информации.

Мы достигли бы большей теоретической ясности, если бы

смогли и в нервной системе отделить информационные каналы

от «внешних» событий, и тогда все важные взаимодействии

происходили бы через распознаваемые датчики и эффекторы.

Достигаемое в этом случае разделение труда часто очень мно-

гое разъясняет. Рассмотрим корабль со штурвалом, располо-

женным на довольно большом расстоянии от управляемого им

руля. Вы можете соединить штурвал с рулем при помощи ка-

натов, или зубчатых колес с велосипедными цепями, или тро-

сов и блоков или при помощи гидравлической системы, со-

стоящей из шлангов, в которых под высоким давлением нахо-

дится масло (или вода, или виски!). Тем или иным способом в

этих системах происходит передача на руль энергии, посту-

пающей от рулевого, поворачивающего штурвал. Или лее вы

можете соединить руль со штурвалом лишь несколькими тон-

кими проводами, по которым проходит электрический сигнал.

В этом случае вам нужно передавать не энергию, а информа-

цию о том, как должен повернуться руль. На одном конце эта

поступающая от штурвала информация преобразовывается в

сигнал, а на другом конце с помощью эффектора локально

подводится энергия от какого-либо двигателя. (Вы можете

также добавить «обратную связь», и тогда сообщения от мотора

и руля будут посылаться на другой конец для управления со-

противлением штурвала при его поворотах с тем, чтобы руле-

вой мог чувствовать давление воды на руль. В наши дни эта

76

система обратной связи является стандартной в автомобилях,

имеющих управление с усилителем, но вначале она в них от-

сутствовала, и это было чревато большой опасностью.

Если вы выберете систему такого рода, т.е. чисто сигналь-

ную систему, передающую информацию и практически не пе-

редающую энергию, тогда совершенно не важно, используются

ли в качестве сигналов электроны, текущие в проводнике, или

фотоны, движущиеся в стекловолокне, или радиоволны, рас-

пространяющиеся в пустом пространстве. Во всех этих случа-

ях важно лишь, чтобы информация не терялась и не искажа-

лась из-за запаздывания по времени между поворотом штур-

вала и поворотом руля. Это является основным требованием

также и к системам, передающим энергию, в которых исполь-

зуются механические соединения, такие как цепи, тросы или

шланги. Вот почему в этом случае эластичные приводные рем-

ни меньше подходят, чем нерастягиваемые канаты, далее если

они позволяют передавать информацию, а для гидравлической

системы лучше несжимаемое масло, чем воздух*.

В современных машинах часто имеется возможность отде-

лить таким образом систему управления от управляемой сис-

темы, в этом случае систему управления можно легко заменить

без нарушения функционирования всей системы. Хорошо из-

вестные пульты дистанционного управления бытовыми элек-

тронными приборами - очевидный тому пример; сюда лее от-

носятся электронные системы зажигания (заменившие старые

механические сцепления) и прочие устройства на компьютер-

ных микросхемах, используемых в автомобилях. В какой-то ме-

ре такая лее независимость от конкретного носителя информа-

ции характерна и для нервных систем животных, элементы ко-

торых молшо четко разделить на периферийные датчики, эф-

фекторы и промежуточные каналы передачи данных. Напри-

мер, глухота может быть вызвана раком слухового нерва. Зву-

* Пример с рулевым устройством имеет важную предысторию. Термин

«кибернетика» был образован Норбертом Винером от греческого эквива-

лента слова «рулевой». Английское «governor» (правитель) происходит из

того же источника. Идеи о том, как осуществляется управление при помощи

Передачи и обработки информации, были впервые ясно сформулированы

Винером в книге «Кибернетика, или управление и связь в животном и ма-

Шине» (1948, рус. пер. 1968).

77

нечувствительные части уха остаются незатронутыми, но нару-

шается передача результатов их работы в другие части мозга.

Поврежденный нерв можно заменить искусственным каналом

связи - крошечным кабелем, изготовленным из другого мате-

риала (такого же, как проводник в обычном компьютере), и

поскольку стыковку обоих концов кабеля со здоровыми тканя-

ми можно выполнить в соответствии со всеми требованиями,

то сигналы будут проходить. Слух восстановлен. Не важно, что

служит средой для передачи данных, если они поступают без

потерь или искажений.

Однако эта важная теоретическая идея иногда приводит к

серьезным заблуждениям. Наиболее соблазнительное среди них

можно было бы назвать мифом о двойном преобразовании:

сначала нервная система преобразовывает свет, звук, темпе-

ратуру и т.п. в нейросигналы (цепочки импульсов в нервных

волокнах), а затем в особом центральном месте эти цепочки

импульсов преобразовываются и переводятся в некоторую дру-

гую среду - среду сознания! Так считал Декарт, и он же пред-

положил, что шишковидная железа, находящаяся прямо в цен-

тре мозга, и есть то место, где происходит второе преобразова-

ние и переход в таинственную, нефизическую среду психики.

Сегодня практически нет ни одного исследователя, который

признавал бы существование такой нефизической среды. Од-

нако, как это ни странно, идея второго преобразования и пере-

хода в особую физическую или материальную среду, который

осуществляется в пока еще не установленной области мозга,

продолжает увлекать излишне доверчивых теоретиков. Как если

бы они поняли, что, поскольку вегетативная активность нерв-

ной системы - это простая чувствительность, то должно быть

какое-то центральное место, где появляется способность ощу-

щать. В конце концов, живое глазное яблоко, отделенное от

мозга, не способно видеть, т.е. оно не имеет осознаваемого ви-

зуального восприятия, которое должно поэтому возникать

позлее, когда к простой чувствительности добавляется некий

таинственный х и они вместе создают способность ощущать.

Нетрудно понять причины, почему эта идея сохраняет

свою привлекательность. Мы склонны считать, что нервные

импульсы не могут быть материей сознания - их нужно ка-

ким-то образом преобразовать во что-то иное. Иначе нервная

78

система напоминала бы телефонную сеть без абонентов, или

телевизионную сеть без зрителей, или корабль без рулевого.

Кажется, что должен существовать некий центральный Агент,

Босс или Зритель, который принимает (преобразовывает) всю

информацию, оценивает ее и затем «ведет корабль».

Идея о том, что сама сеть - благодаря своей сложной

структуре, а, стало быть, благодаря возможности осуществлять

преобразования и управлять телом - способна взять на себя

роль внутреннего Босса и стать пристанищем для сознания, ка-

жется нелепой. Сначала. Для материалиста же эта идея (в том

или ином виде) является главной надеждой. Вот здесь-то и сто-

ит обратиться к тем затруднениям, которые разрушают пред-

ставление о нервной системе как исключительно о системе об-

работки данных. Эти затруднения подстегнут наше воображе-

ние и позволят переложить часть огромной задачи по «оценке

информации» обратно на тело.

«У моего тела есть свое собственное мнение!»

Nature appears to have built the apparatus of rationality

not just on top of the apparatus of biological regulation,

but also from it and with it.

Antonio Damasio.

Descartes' Error: Emotion, Reason, and the Human Brain3.

л В нервной системе средой для передачи информации яв-

ляются электрохимические импульсы, распространяющиеся по

длинным ответвлениям нервных клеток - не со скоростью

света, подобно электронам в проводниках, а в гораздо более

медленном режиме цепной реакции. Нервное волокно - это

своего рода удлиненная аккумуляторная батарея, в которой из-

за различия химического состава на внутренней и внешней

3 Природа, видимо, создала механизм рационального поведения не

просто вдобавок к биологической регуляции, но также из нее и с ее помощью.

ДомациоА. Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг.

79

стороне стенки клетки индуцируется электрическая актив-

ность, затем распространяющаяся вдоль этой стенки с пере-

менной скоростью, которая намного превышает скорость

транспортировки связок молекул в жидкой среде, но является

значительно меньше скорости света. Там, где нервные клетки

состыковываются друг с другом, в местах их соединений, на-

зываемых синапсами, происходит взаимодействие между

микроэффекторами и микродатчиками: электрические им-

пульсы вызывают высвобождение молекул-нейротрансмитте-

ров, которые преодолевают брешь в синапсе (она очень узкая)

при помощи старомодной диффузии, а затем вновь преобразо-

вываются в электрические импульсы. Это может восприни-

маться как шаг назад в древний мир молекулярных «замков и

ключей». Тем более, если оказывается, что помимо молекул-

нейротрансмиттеров (таких как глютамат), которые, видимо,

являются более или менее нейтральным и универсальным

средством передачи информации через синапсы, существуют

разнообразные молекулы-нейромодуляторы, которые, обнару-

жив «замки» в соседних нервных клетках, производят в них

самые разные собственные изменения. Не означает ли это, что

нервные клетки реагируют на присутствие этих молекул-

нейро-модуляторов, подобно другим датчикам, «замечающим»

присутствующие антигены, кислород или тепло? Если это так,

то тогда фактически в каждом сочленении нервной системы

имеются датчики, добавляющие входные данные в поток ин-

формации, который уже несут в себе электрические импульсы.

Кроме того, повсюду есть эффекторы, выделяющие нейромо-

дуляторы и нейротрансмиттеры во «внешний» мир, состоящий

из остальных частей тела, где они диффундируют, вызывая

множество различных действий. Четкая граница между систе-

мой обработки информации и остальным телом рушится.

Всегда было ясно, что если имеются датчики и эффекторы,

то «нейтральность» информационной системы в отношении но-

сителей или возможность ее разнообразных реализаций улету-

чивается. Например, для обнаружения света требуется фото-

чувствительное вещество - что-то такое, что будет быстро и

надежно реагировать на фотоны, преобразовывая их появле-

ние (событие субатомного уровня) в события большего мас-

штаба, которые затем могут вызывать другие события. (Одним

80

из таких фоточувствительных веществ является родопсин.

Этот белок был выбран природой в качестве материала для

глаз всех животных, от муравьев и рыб до орлов и людей. Для

создания искусственных глаз можно использовать какой-ни-

будь другой фоточувствительный элемент, но отнюдь не все

что угодно). Для распознавания и нейтрализации антигена

нужно антитело подходящей формы, так как распознавание

производится по методу «замок-и-ключ». Это ограничивает вы-

бор строительного материала для антител теми молекулами,

которые могут свертываться в нужную форму, а также этим

жестко лимитируется химический состав молекул - хотя и не

всецело (как показывает пример с разновидностями лизоци-

ма). Теоретически, каждая система обработки информации со-

единена, можно сказать, двумя своими концами с датчиками

и эффекторами, физическое строение которых диктуется вы-

полняемыми ими функциями; все, что происходит между эти-

ми концами, может осуществляться с помощью процессов,

нейтральных в отношении носителей данных.

Системы управления кораблями, автомобилями, нефтепе-

регонными заводами и прочими сложными творениями рук

человеческих нейтральны в отношении носителей при условии,

что используемые носители могут выполнять свою работу за

приемлемое время. Однако осуществляющие управление нерв-

ные системы животных не являются по-настоящему нейтраль-

ными в отношении носителей - не потому, что они должны

состоять из особых материалов, чтобы порождать нужное све-

чение, жужжание или что-то в этом роде, но потому, что они

развились (как системы управления) у организмов, которые уже

были обильно снабжены очень распределенными системами

управления. Новые системы должны были создаваться вдобавок

к этим более древним системам и для тесного сотрудничества с

ними, и, таким образом, возникло астрономически большое ко-

личество точек преобразования. Иногда мы можем не прини-

мать во внимание эти повсеместные взаимопроникновения

разных сред - например, когда заменяем одиночный нервный

канал вроде слухового нерва искусственным протезом, но

Только в фантастическом мысленном эксперименте мы могли

бы вообще не учитывать этих взаимопроникновений.

81

L

Например, ключами к замкам, которые нужно «открывать»

при управлении взаимодействием нервных клеток, являются

(среди прочих) молекулы глютамата, дофамина и норэпинеф-

рина, но, «в принципе», все замки могли бы быть изменены,

т.е. заменены химически иной системой. В конце концов,

функция химического вещества зависит исключительно от его

соответствия замку и, следовательно, от дальнейших действий,

вызываемых появлением соответствующего сообщения. Одна-

ко общее распределение обязанностей во всем теле делает по-

добное изменение замков практически невозможным. Слиш-

ком много функций по обработке информации и ее хранению

уже встроено в эти конкретные материалы. И это еще одна

причина, почему при создании психики важно, какой исполь-

зуется материал. Итак, есть две причины для этого: скорость и

размещение датчиков и эффекторов по всей нервной системе.

Думаю, каких-либо других причин нет.

Эти соображения служат подтверждением интуитивно

привлекательному тезису, который часто выдвигают критики

функционализма: в действительности, имеет значение, из чего

создается психика. Нельзя создать способную ощущать психи-

ку из кремниевых кристаллов, проводников и стекла или из

пивных банок, связанных веревкой. Является ли это основани-

ем для отказа от функционализма? Вовсе нет. Фактически,

своей убедительностью эти доводы обязаны той интуитивной

идее, на которую опирается функционализм.

Единственная причина зависимости психики от химиче-

ского состава ее механизмов или носителей данных заключает-

ся в том, что для осуществления своих функций эти механиз-

мы должны состоять из веществ, совместимых с существовав-

шим до них телом, которым они управляют. Это факт биологи-

ческой истории. Функционализм направлен против витализма

и других форм мистицизма в отношении «внутренних свойств»

различных субстанций. В адреналине столько же гнева или

страха, сколько глупости в бутылке виски. Эти субстанции per

se* так же не имеют отношения к психическому, как не имеют

отношения к нему бензин или углекислый газ. Только тогда, ко-

гда их способность действовать в качестве компонентов боль-

4 Сами по себе (лат.). - Прим. перев.

82

ших функциональных систем зависит от их физического

строения, становится важной их так называемая «внутренняя

природа».

Тот факт, что наша нервная система - это не обособлен-

ная и нейтральная в отношении носителей система управле-

ния, в отличие, скажем, от системы управления на современ-

ном корабле, тот факт, что она имеет эффекторы и датчики

практически в каждом сочленении, заставляет нас более слож-

ным (и реалистичным) образом представлять функционирова-

ние ее частей. Признание этого факта немного усложняет

жизнь функционалистов. Тысячи философских мысленных

экспериментов (включая и мой собственный, сформулирован-

ный в работе «Где я?» [1978]) основывались на той идее, что я

- это не мое тело, но ... хозяин моего тела. В случае операции

по пересадке сердца вы хотели бы быть реципиентом, а не до-

нором, но в случае операции по пересадке мозга вы хотели бы

быть донором, так как вы переходите с мозгом, а не с телом. В

принципе, (как утверждали многие философы) я мог бы даже

заменить свой нынешний мозг на новый, изменив носителя и

сохранив только содержащееся в нем сообщение. Я мог бы, к

примеру, перемещаться при помощи телепортации при усло-

вии, что информация сохранялась бы полностью. В принципе,

это было бы возможно, но только потому что информация пе-

редавалась бы о всем теле, а не только о нервной системе. Не-

возможно отделить меня от моего тела так, чтобы (как часто

предполагали философы) край разреза остался ровным и чис-

тым. Мое тело содержит так же много меня - ценностей, спо-

собностей, воспоминаний и склонностей, благодаря которым я

есть тот, кто я есть, - как и моя нервная система.

Наследие пресловутого декартовского дуализма души и те-

ла дает о себе знать далеко за пределами академического ми-

ра, проникая в повседневное мышление: «Эти атлеты подго-

товлены физически и духовно», «С твоим телом все в порядке

- все дело в твоей душе». Даже те из нас, кто сражался против

этого картезианского воззрения, испытывали сильную склон-

ность видеть в психике (т.е. в мозге) хозяина тела, кормчего ко-

Рабля. Поддаваясь этому стандартному образу мыслей, мы за-

бываем о важной альтернативе - считать мозг (и, соответст-

венно, психику) лишь одним органом среди многих других, от-

83

носительно недавно узурпировавшим управление, органом,

функции которого можно правильно понять, только если рас-

сматриваешь его не как хозяина, а как еще одного довольно

беспокойного слугу, работающего в интересах тела, предостав-

ляющего ему приют и пропитание и придающего смысл его

действиям.

Это историческое или эволюционное развитие напоминает

мне о перемене, которая произошла в Оксфорде за тридцать

лет, минувших с тех пор, как я был там студентом. Раньше

всеми делами ведали преподаватели, члены совета колледжа, а

казначеи и прочие бюрократы, вплоть до заместителя ректора,

действовали под их руководством и исполняли их волю. Теперь

члены совета колледжа, как и их коллеги преподаватели аме-

риканских университетов, выполняют роль работников, нани-

маемых центральной администрацией. Но благодаря кому, в

конце концов, Университет получает свое значение? В ходе

эволюции с «администрацией» наших тел незаметно произошла

сходная перемена. Но найти тела, подобно преподавателям

Оксфорда, все еще сохраняют некоторое право принимать

решения - или, во всяком случае, право восстать, когда цен-

тральная администрация действует вопреки мнению «полити-

ческого тела»5.

Как только мы откажемся от четкого отождествления пси-

хики с мозгом и допустим ее распространение на другие части

тела, рассуждать о психике в функционалистском ключе будет

труднее, однако мы будем с лихвой вознаграждены за это. В

силу того, что наши системы управления, в отличие от систем

управления на кораблях и прочих творениях человека, не столь

обособлены, наши тела сами (отдельно от содержащихся в них

нервных систем) несут в себе немалую долю той мудрости, ко-

торой «мы» пользуемся в ходе ежедневного принятия решений.

Фридрих Ницше давно все это понял и изложил в характерной

для него живой манере в книге «Так говорил Заратустра» (в

разделе, удачно озаглавленном «О презирающих тело»):

«Я тело и душа» - так говорит ребенок. И почему не говорить,

как дети?

Но пробудившийся, знающий, говорит: я - тело, только тело, и

ничто больше; а душа есть только слово для чего-то в теле.

Тело - это большой разум, множество с одним сознанием, война

мир, стадо и пастырь.

Орудием твоего тела является также твой маленький разум, брат

ой; ты назьюаешь «духом» это маленькое орудие, эту игрушку твоего

>лыпого разума. ... За твоими мыслями и чувствами, брат мой, стоит

более могущественный повелитель, неведомый мудрец, -он называ-

ется Само. В твоем теле он живет; он и есть твое тело.

Больше разума в твоем теле, чем в твоей высшей мудрости6.

Эволюция встраивает информацию во все части каждого

организма. Китовый ус несет в себе информацию о пище ки-

тов и о жидкой среде, в которой они ее находят. Крыло птицы

содержит информацию о среде, в которой оно выполняет свою

функцию. Еще более яркий пример - кожа хамелеона, кото-

рая несет в себе информацию о текущем окружении животно-

го. Висцеральные и гормональные системы животных включа-

ют в себя большое количество информации о мире, в котором

жили их предки. Эта информация вообще не должна воспро-

изводиться в мозге. Она не должна быть «представлена» в виде

«структур данных» в нервной системе. Впрочем, она может

быть использована нервной системой, которая сконструирова-

на таким образом, чтобы основываться на информации, со-

держащейся как в гормональной системе, так и в конечностях

и глазах животного. Итак, во всём остальном теле воплощена

мудрость, прежде всего касающаяся предпочтений. Выступая

чем-то вроде резонатора, отзывчивого слушателя или критика,

старые системы тела могут направлять центральную нервную

систему, заставляя ее - иногда мягко, иногда резко -

совершать мудрые действия. В сущности, предоставляйте ре-

шать телу. Отдавая должное покойному Декарту, следует отме-

тить, что даже он осознавал, по крайней мере смутно, важ-

ность этого союза тела и души:

Понятие «политическое тело» было введено Гоббсом для обозначения

подчиненных верховной власти граждан. - Прим. ред.

84

6 Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М, 1990. Т. 2. Так говорил Заратустра. С. 24. -

м. перев.

85

Природа учит меня также, что я не только присутствую в своем

теле, как моряк присутствует на корабле, но этими чувствами - боли,

голода, жажды и т. п. - я теснейшим образом сопряжен с моим телом

и как бы с ним смешан, образуя с ним, таким образом, некое единст-

во. (Размышление шестое)7.

Когда все идет хорошо, тогда царит гармония, и мудрость

из различных телесных источников используется на благо всего

организма, но всем нам прекрасно известны конфликтные си-

туации, которые могут вызвать взрыв удивления: «У моего тела

есть свое собственное мнение!». Вероятно, иногда возникает

соблазн соединить некоторую часть этой телесной информации

в отдельную психику. Почему? Потому что эта информация

организована таким образом, что может иногда казаться чем-

то относительно самостоятельным, что проводит различия,

учитывает предпочтения, принимает решения, предпринимает

меры, соперничая в этом с вашим сознанием. В такие момен-

ты очень убедительным кажется картезианское представление

о я как о некоем кукловоде, отчаянно пытающемся управлять

не повинующейся ему марионеткой - телом. Ваше тело может

выдать тайну, которую вы очень хотите скрыть; наиболее оче-

видные тому примеры - вы неожиданно краснеете, вас охва-

тывает дрожь, вы покрываетесь потом и т.п. Оно может «ре-

шить», вопреки намеченным вами планам, что сейчас самое

подходящее время для занятий сексом, а не для интеллекту-

альной беседы, и предпримет смущающие вас действия, под-

талкивающие к такому coup d'etafi. В другом случае, к вашей

еще большей досаде и разочарованию, оно может остаться глу-

хим к вашим усилиям сподвигнуть его на занятия сексом, за-

ставляя вас разными действиями и нелепыми уговорами пы-

таться убедить его.

Но почему наши тела, уже обладая собственной психикой,

решили приобрести вдобавок к ней наше сознание? Разве од-

ной психики для тела не достаточно? Не всегда. Как мы виде-

ли, старая «телесная» психика на протяжении миллиардов лет

выполняла тяжелую работу по жизнеобеспечению тела, но она

действует относительно медленно и обладает довольно грубой

способностью различения. Ее интенциональность имеет малый

радиус действия. Она легко попадается на обман. Для более

сложных контактов с миром требуется более быстрая и даль-

новидная психика, способная продуцировать большее и луч-

шее будущее.

7 Декарт Р. Соч.: В 2 т. М, 1994. Т. 2. Размышления о первой филосо-

фии/ Размышление шестое. С. 65. - Прим, перев.

8 Зд.: Внезапный, неожиданный поворот событий (франц.), - Прим- пс-

рев.

86

ГЛАВА 4

КАК ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ

ПРИОБРЕЛА ВАЖНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Башня порождения и проверки*

Чтобы видеть дальше во времени, полезно смотреть даль-

ше в пространстве. То, что в начале было внутренними и пе-

риферийными системами мониторинга, медленно эволюцио-

нировало в системы, способные осуществлять не только про-

ксимальные (ближайшие), но и дистальные (удаленные) разли-

чения. Именно здесь вступает в свои права восприятие. Нюх,

или обоняние, основывается на приносимых издалека (ветром)

предвестниках, выполняющих роль ключей к местным замкам.

Траектории, по которым относительно медленно движутся эти

предвестники, изменчивы и неопределенны из-за случайных

рассеиваний и испарений их запахов; следовательно, информа-

ция о распространяющем их источнике является ограниченной.

Слух зависит от звуковых волн, попадающих на датчики систе-

мы, а поскольку эти волны более быстрые и стабильные, вос-

приятие может продвинуться в своем приближении к «действию

на расстоянии». Но звуковые волны могут преломляться и отра-

жаться, скрывая тем самым свой источник. Зрение зависит от

намного более быстрых фотонов, отражающихся от предметов в

мире. И фотоны движутся по совершенно прямым траектори-

ям, так что при обустройстве крошечного отверстия соответст-

вующей формы (и необязательно содержащего линзу) организм

может мгновенно получать информацию высокой степени точ-

ности о событиях и поверхностях вдали от него. Как произо-

шел этот переход от внутренней к проксимальной, а затем к

дистальной интенциональности? Для получения информации,

поступающей на периферию тела, в ходе эволюции была соз-

дана масса специализированных внутренних агентов. В свете,

Этот раздел взят, с некоторыми изменениями, из «Опасной идеи Дар-

вина».

падающем на сосну, закодировано столько же информации,

как и в свете, падающем на белку, но белка снабжена миллио-

нами микроагентов, специально предназначенных для приема

и даже для поиска и интерпретации этой информации.

Животные являются не только травоядными или плотояд-

ными. Они, по удачному выражению психолога Джорджа Мил-

лера, также информоядны. Их эпистемический голод склады-

вается, как некое совершенное объединение, из эпистемиче-

ского голода миллионов отдельных микроагентов, организуе-

мых в десятки, сотни или тысячи подсистем. Каждого из этих

крошечных агентов можно считать абсолютно минимальной

интенциональной системой, жизненная программа которой со-

стоит в том, чтобы снова и снова задавать один-единственный

вопрос: «Сообщение мне поступает СЕЙЧАС?», - и сразу же

выполнить небольшое, но нужное действие в случае ответа

«ДА». Без эпистемического голода нет ни восприятия, ни рас-

судка. Философы неоднократно пытались разложить воспри-

ятие на Данное и то, что делает с Данным сознание. Данное

является, конечно, Взятым, но взятие Данного - это не нечто

такое, что совершает один Главный Берущий, локализованный

в неком центральном штабе в мозге животного. Задача взятия

Данного распределена между всеми берущими с их индивиду-

альной организацией. Берущими являются не только перифе-

рийные датчики (палочки и колбочки в сетчатке глаза, специа-

лизированные клетки в эпителии носа), но и все внутренние

функционеры, которых они снабжают «пищей», т.е. клетки и

группы клеток, соединенные в сети по всему мозгу. Эта пища

поступает к ним не в виде света или давления (давления звуко-

вых волн и тактильного давления), а в виде нейронных импуль-

сов; но если не считать этого изменения в пище, все они играют

сходную роль. Каким образом эти агенты организовались в бо-

лее крупные системы, способные обеспечивать еще более со-

вершенные формы интенциональности? Конечно, в ходе эво-

люции путем естественного отбора, но не в виде единого про-

цесса.

Я хочу предложить общую схему, в которую можно вклю-

чить различные варианты конструкций для мозга, с тем чтобы

Понять, откуда проистекают его способности. Это крайне уп-

Р°Щенная структура, но идеализация является ценой, которую

k

89