3.1.2. Факторы рациональной деятельности в постнеклассической действительности

Вопрос рациональности невозможно разрешить, абстрагируясь от индивидуального контекста человеческой деятельности, если, конечно, понимать под индивидуальным особый уровень социального, на котором происходит преобразование и развитие общественных отношений и связей, то есть речь идет о трактовке ценностей как своеобразного продолжения отношения полезности, и здесь есть некоторая связь с прагматизмом [1]. В данном случае приоритет отдается генезису ценности, так как исходная ее точка - это удовлетворение реальных потребностей человека, поэтому правомерен вывод, что индивидуальная жизнедеятельность человека включается в контекст жизнедеятельности и поэтому должна учитываться как неотъемлемый компонент в содержании рационального человеческого субъекта. Рассмотрение подобной концепции выявляет ее границу, то есть при исследовании становления природы ценности точка зрения индивидуального сознания должна быть совместима с точкой зрения общественного, иначе феномен относительной самостоятельности ценности по отношению к ее предметной основе оказывается либо бессмысленным, либо необъективным.

Сущность, составляя форму выражения рациональности процесса становления человеческой субъективности, оказывается главным эпизодом объективной связи между предметным миром человеческого бытия и самим человеческим индивидом. Она в итоге выражает процессуальность этой связи и направленность на развитие человеческой индивидуальности. Подобная сущность констатирует отношение человека к предметному миру как ценностное отношение.

Социальный субъект, который ориентирован на достижение позитивного результата в своей деятельности, естественно, имеет в виду определенную мотивацию самой этой деятельности. В подобных случаях он нечасто обращается к общечеловеческим ценностям, в большей степени его интересуют факторы поведения людей в конкретных мотивационных ситуациях, которые с учётом вариативности социальной действительности имеют многоплановый характер и, к сожалению, не всегда достаточно ясно объяснимы. Социальный субъект, опираясь своей деятельностью на рациональность, предполагает некоторую цель, реализованную и предполагающую достижение позитивного результата.

Одной из задач социального субъекта в рамках рациональной деятельности является такое развитие уровня взаимодействия с окружающими его субъектами, который бы помогал им справляться не только с конкретно поставленными задачами, но и в определённых моментах включаться и в тактическую и в стратегическую деятельность конкретного социального субъекта. С другой стороны, подобное не может не относиться к самим субъектам рациональной деятельности. То есть не учитывающий фактор рациональности, не имеющий чётко выраженной мотивации социальный субъект вряд ли может внести существенный вклад не только в реализацию какой-то конкретной задачи, но и в деятельность по достижению определённой цели в рамках конкретного социума [2].

Проблемы, связанные с мотивацией рациональной деятельности, можно условно разделить на две большие группы: 1) теории содержания; 2) теории процесса.

В рамках первой теории делается упор на исследовании и объяснении того, что собственно мотивируется и каковы мотивы определённого рационального поведения. Вторая разъясняет тот процесс, который отражает непосредственно внутренние психологические и мотивационные аспекты самой социальной деятельности. В итоге, чтобы действительно можно было понять мотивацию как явление, необходимы оба понятия, а также определенный индивидуальный подход к данному вопросу [3].

В контексте рассмотрения мотивации рациональной деятельности, будем основываться на некоторых фундаментальных подходах к данным вопросам, которые были сформулированы в современной отечественной и зарубежной литературе, при этом выделим собственную реконструктивную позицию по отношению к данным подходам.

В зарубежной литературе выделяется и двухфакторная теория мотивации Г. Герцберга, в которой была представлена весьма противоречивая концепция, связанная с различными несовпадающими ситуациями по отношению к различным социальным группам в рамках рациональной деятельности. То есть речь идёт о том, что противоречивые ситуации легли в основу данной теории, причем таким образом, что различные стороны противоречивых ситуаций предполагали различные направления в рамках функционирования социума.

Так, например, тот же Г. Герцберг пришел к выводу, что удовлетворённость и неудовлетворённость различных социальных групп результатами рациональной деятельности вызываются различными факторами [4].

С позиций иерархии потребностей в рамках рационального поведения к проблеме подходит А. Маслоу. В этом случае поведение социального субъекта обычно направляется наиболее сильной в конкретный момент потребностью. Это заставляет людей действовать таким образом, чтобы удовлетворить потребность. При этом сами потребности можно, естественно, группировать по-разному. Заметим в этой связи, что пятиступенчатую иерархическую модель подобных потребностей в рамках рациональной деятельности создал А. Маслоу, а трёхступенчатую - К. Алдерфер [4]. С позиций классификации А. Маслоу, можно выделить следующие потребности, хотя как нам представляется, вряд ли их можно считать как универсальные: потребность в безопасности; социальные потребности; потребность в уважении; потребность в самовыражении.

А. Маслоу утверждает, что наиболее сильная потребность определяет рациональное поведение до тех пор, пока она не является удовлетворённой. Удовлетворённая потребность больше не определяет поведение, то есть она не действует как фактор мотивации. Так, по мнению А. Маслоу, если существуют в рамках рационального поведения две одинаково сильные потребности, то будет доминировать потребность более низкого уровня. Таким образом, условия и ситуация со своей стороны определяют, какие потребности будут доминировать. Потребности, связанные с ориентирами социального субъекта и в этом смысле являющиеся индивидуальными, естественно, будут иметь свою специфику в том, что в одной и той же ситуации у различных людей могут существовать разные потребности, а изменение ситуации влечёт за собой изменение потребностей конкретного человека. Сама рациональная деятельность как таковая, конечно, может дать возможность для удовлетворения этого спектра потребностей.

Социальный субъект в рамках своей деятельности ориентируется на программированное достижение определённого результата, который станет реализацией предполагаемого проекта и который позволяет говорить о реализации той цели деятельности, что в принципе и определяет саму деятельность социального субъекта. Но, с другой стороны, любой субъект как личность в определённой мере испытывает психологический комфорт или дискомфорт от достижения того или иного результата, при этом сила стремления к получению того же комфорта или другой позитивной цели, как принято говорить в литературе исполнительской мотивации, зависит от: ценности того, что получает этот субъект; достижимости или максимальной реальности в получении позитивного результата (что можно связать с теорией ожидания).

Рационально действующий субъект ценит то, что зависит от его потребностей, что, собственно говоря, связано с его потребностями. Чтобы он был мотивирован на определённую деятельность, необходимо его достижения в этой самой деятельности поощрять таким образом, чтобы он ценил свой собственный результат. В этой связи на основе ранее полученного опыта в рамках рациональной деятельности будут формироваться ожидания того, насколько реальными будут являться возможности, которые служат достижению поставленной цели. В подобном случае рассматриваются также все возможности и препятствия, возникающие вследствие особенностей ситуации данного момента. При этом, если ожидания высоки, то сила побудительного мотива, сила поведения, сила мотивации возрастает. С другой стороны, раннее полученный опыт также подкрепляет ожидания того, что соответствующий результат мог бы быть получен. То есть социальный успех будет усиливать социальную мотивацию. Если ожидания не осуществляются, то препятствия к достижению поставленной в социальной программе цели порождают ощущения определённой безрезультатности затрачиваемых усилий. Однако, чем больше для человека ценность недоступной цели, тем больше разочарование или ощущение безуспешности разрешения рассматриваемой проблемы [5], [6], [7].

Одним из подобных препятствий может быть также недостаточность личных, индивидуальных способностей самого социального субъекта по отношению к достижению определённой цели. Подобная причина вызывает проблемы, связанные с тем, что мотивация в следующих подобных случаях может наступать, а может и не наступать; речь идёт о том, что, с точки зрения стратегических и тактических задач, не каждый субъект видит то, что в границах рационального поведения следует достигнуть, если поставлены чисто тактические цели в рамках мотивационного поведения и достижения вполне конкретных решений. И тогда любой сбой рационального поведения, с точки зрения мотивов этого поведения, может подвести не просто к общей негативной стратегии достижения результата, но и привести к тому, что субъект вполне возможно на каком-то конкретном этапе уже не сможет реализовывать общую стратегическую проблему. С одной стороны, эта общая стратегическая проблема, возможно, изначально им и не ставилась. Другое дело, что ряд тактических наборов, развитие сценария по достижению рационального решения могут быть как обозначены в полном объеме, так и зависеть от вполне конкретных условий их выполнения. Если субъект не готов к корректировке своих целей и задач в зависимости от реальных условий, то тогда, действительно, на определённом этапе проблема мотивации может быть утрачена, с точки зрения общей проблемы достижения результата; а с точки зрения изменения конкретных задач, подобная мотивация вообще не будет проявляться, так как в таких случаях социальный субъект скорее всего будет рассматривать некоторый иной проект своей деятельности, зависящий от других мотивов, влекущий в соответствии с этим другое поведение, другие цели, решения и результаты [8], [9], [10].

Для того, чтобы эффективно использовать возможности социального взаимодействия социальный субъект должен искать для реализации конкретных программ тех людей, чья основная мотивация и деятельностная, и психологическая, и общечеловеческая соответствует особенностям данной программы. Если субъект, имеющий своеобразную потребность в достижении намеченного результата, смог бы эффективно справиться с достаточно сложной программой, за которую он бы один нёс всю ответственность, то в этом случае, имея подобную программу, он вряд ли мог бы ее индивидуально исполнить, так как сама деятельность конкретно социальной группы изначально предполагает совместную реализацию данной программы. Вместе с тем, социальный субъект, столкнувшийся с такой проблемой, выпадает из общих тактических задач решения социальных проблем, не говоря уже о стратегических программах, к решению которых он может в принципе и не подойти. В подобных случаях в процессе деятельности сама мотивация не всегда сохраняется в стабильном виде и на неё оказывают значительное влияние как психологические, так и профессиональные факторы конкретной ситуации, а также обстановка в социуме.

Социальные субъекты, имеющие потребность в достижении цели, хорошо чувствуют себя в процессе рациональной деятельности, поскольку она постоянно создает ситуации, где ценится эффективность результата.

Обратим внимание и на выделение четырех основных факторов, влияющих на мотивацию в рамках рациональной деятельности:

1. Ясность содержания социальной цели и передаваемое ею чувство отождествления с деятельностью. Если первое можно считать структурным фактором, то отождествление представляется активизирующим фактором;

2. Представление о цели для отдельной группы социума. Собственное ощущение важности социальной деятельности и предположение о том, как другие представляют себе твою деятельность образуют в совокупности центральный фактор мотивации;

3. Многообразие предъявляемых рациональной деятельностью требований к уровню эффективности действий социального субъекта. На практике речь идёт о том, насколько субъект может использовать в процессе реализации социальной программы свои сильные качества, о соответствии требований предъявляемых деятельностью и уровнем эффективности действий;

4. Обратная связь; положительная или отрицательная реакция со стороны деятельностных субъектов и связанная с успешностью реализацией социальных программ увеличивает удовлетворённость результатами самой рациональностью этой деятельности. Отметим, что мнение деятельностных социальных субъектов по отношению к другим субъектам лишь увеличивает саму мотивацию.

Данные факторы мотивируют по-разному на разных стадиях выполнение конкретной социальной программы. Решающим моментом является длительность и рациональность выполнения социальным субъектом одной и той же неменяющейся по содержанию программы [11].

Важнейшими факторами для поддержания мотивации в рамках конкретной группы социума являются следующие: обогащение содержания рациональной деятельности и расширение её рамок; активное структурное планирование деятельности и применение различных форм ее оптимизации; систематическая корреляция рациональной деятельности с позиции достижения ее эффективности; применение эвристических методов в реализации деятельности социальных субъектов; использование новых форм взаимодействия между социальными субъектами в контексте достижения рационально-позитивных результатов.

Характерная черта нового типа рационального мышления - это признание вариативности социального развития, в возможности осмысления прогрессивных, регрессивных и блокируемых тенденций. Данная проблема, естественно, имеет несколько аспектов [12].

Во-первых, это постулирование вариативности и отход от однозначной определенности направлений общественного развития с выдвижением на приоритетные роли проблемы социального выбора. Параллельно возникает вопрос о границах такого выбора, о факторах, влияющих на такой выбор. Без работы в данном направлении возникает опасность конструирования неадекватных моделей социального развития. Во-вторых, это последовательное нарастание кумулятивного эффекта, прежде всего в социальной области, а также в социально-политической и духовной. В-третьих, это естественный отход от конструирования универсальных моделей, не учитывающих естественного и закономерного многообразия форм социальной жизни. В-четвертых, это переосмысление самого рационального истолкования социального прогресса с признанием наличия в нем иррациональных моментов. То есть, когда речь идет о рациональности человеческой деятельности, нельзя не учитывать биопсихофизиологические инстинкты, а также религиозные и национальные чувства. В-пятых, вариативность социального развития вовсе не отрицает, а даже предполагает наличие некоторых общих характеристик, сфера которых находится в глобальных тенденциях развития.

В рамках постнеклассического рационального подхода проблема культуры деятельностного субъекта является весьма малоисследованной проблемой. При этом заметим, что культура деятельностного субъекта - это часть такого сложного и многогранного социального явления как культура, степень овладения личностью определенным видом профессиональной деятельности, а также мерой и способом реализации сущностных сил личности в процессе этой деятельности и ее результата.

Культура деятельностного субъекта определяется одной из культур, которая непосредственно связана с воспроизводством отношений, складывающихся в конкретной социальной сфере, причём эта связь особо проявляется в рациональной деятельности. И при этом понятие «культура деятельностного субъекта» можно рассматривать через практическую связь реальной деятельности с теми культурными условиями, в рамках которых она находится и развивается. То есть культура деятельностного субъекта - это своеобразная проекция собственной культуры сферы социально-рациональной деятельности [13], [14], [15].

Культуру деятельностного субъекта также можно определить как совокупность институциализированных способов деятельности, которые различные общественные системы или группы людей адаптируют к социальным условиям своего существования. Структурно культуру деятельностного субъекта можно рассматривать как состоящую из поведенческих стереотипов и социальных знаний. В последних приоритет отдаётся ценностным и инструментальным аспектам [16], [17], [18].

Обратим внимание на тот момент, который представляет различные уровни понимания самой культуры деятельностного субъекта с точки зрения её восприятия различными субъектами и с точки зрения того, какие субъекты являются непосредственными носителями того или иного уровня культуры. Подобная градация, например, в современной литературе в наиболее общем виде предложена Я. Кузьминовым [19].

Культура деятельностного субъекта включает в себя следующие характеристики: знания, убеждения, культуру мышления, профессиональные потребности и другие компоненты, способы рациональной деятельности и нормы поведения. Одним из основных проявлений культуры деятельностного субъекта является отношение к профессии, определяемое гражданской нравственной зрелостью субъекта деятельности [20], [21].

Инновационная деятельность является одной из приоритетных в социальной сфере; приоритетное влияние на неё оказывают следующие факторы: способность достигать рациональных целей за счет собственной инициативы, изобретательности, готовности к риску принятия реализации нестандартных решений; социально-новаторский характер деятельности социального субъекта; личный риск; личная ответственность за социальные последствия собственной деятельности; инициативная деятельность в целях получения оптимального результата; свобода и автономность принимаемых рациональных решений [2], [22], [23].

С точки зрения понимания культуры деятельностного субъекта, необходимо обратится к способу взаимодействия социального сознания и социального мышления. То есть, чем совершеннее способ этого взаимодействия, тем эффективнее рациональная деятельность; чем рациональнее социальное поведение, тем выше уровень культуры деятельностного субъекта. Именно способ взаимосвязи социального сознания и социального мышления выступает своеобразным регулятором социального поведения [5].

Социальный аспект культуры деятельностного субъекта обычно связывается с исследованием действий людей, образующих социум, в котором сами люди обучаются социокультурным нормам этих действий. Достижение определённого социального равновесия определяется под влиянием экономических, социальных, политических и других представлений. Так, по мнению В. Радаева, интегративное понятие «культура деятельностного субъекта», которое рассматривается сквозь призму всей социальной жизни, в итоге выводит культуру деятельностного субъекта на приоритетные социальные позиции [24].

Рациональное поведение социальных субъектов определяется как способ социально-мотивационного действия. Естественно, принимается во внимание тот факт, что сами мотивы рационального действия будут выходить за пределы реализуемых социальных программ и конкретно поставленных социальных целей. Дело в том, что подобные мотивы определяются продуктом функционирования социума в целом, а не системой приоритетов изолированно действующего социального субъекта.

Контрольные вопросы

1. Почему невозможно разрешить вопрос рациональности, абстрагируясь от индивидуального контекста человеческой деятельности?

2. В чём специфика и значимость проблем связанных с мотивацией рациональной деятельности?

3. Какова значимость позиций иерархии потребностей в рамках рационального поведения?

4. Каковы основные факторы, влияющие на мотивацию в рамках рациональной деятельности?

5. В чём проявляются признаки вариативности социального развития?

6. Как определяется культура деятельностного субъекта в рамках постнеклассического рационального подхода?

7. В чём специфика социального акта культуры деятельностого субъекта?

Рекомендуемая литература

1. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000. 744 с.

2. Гайденко П.П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность. Социология Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991. 367 с.

3. Гемпель К. Мотивы и ”охватывающие” законы в историческом объяснении // Философия и методологии истории / Под ред. И.С. Кона. М., 1977. С. 72-93.

4. Антология экономической классики в 2-х томах. М., 1992.

5. Павленко Ю.В. Альтернативные подходы к осмыслению истории и их синтеза // Философия и общество. М., № 3. 1997. С. 93.

6. Решер Н. Граница когнетивного релятивизма // Вопросы философии. 1995. № 4. С. 35-58.

7. Рутманис К.В. Возможность неклассической рациональности в философии // Философия и разум. М., 1990. С. 59.

8. Саймон Г. Теория принятия решений в экономической науке и науке о поведении // Теория фирмы. СПб., 1995.

9. Тулмин Ст. Человеческое понимание. М., 1984.

10. Stabler E.P. Rationality in naturalized epistemology // Philosophy of science. 1984. Vol. 51. N 1. P. 64-78.

11. Федотова В.Г. Анархия и порядок. М., 1999.

12. Башляр Г. Научный рационализм. М. - СПб., 2000. 395 с.

13. Смирнова Н.М. Рациональность социального знания: когнитивный нормативизм и стратегии интерпретации // Рациональность на перепутье. М., 1999. Т. 2. С. 205-230.

14. Степин В.С. Деятельностная концепция знания (дискуссия с Игорем Алексеевым) // Вопросы философии. 1997. №8. С. 42-51.

15. Черткова Е.Л. Свобода и рациональность // Рациональность на перепутье. М., 1999. Т. 2. С. 314-337.

16. Голубева О.Н, Суханов А.Д. Проблема ценности в современном образовании // Философия образования. М., 1996.

17. Олсон М. Логика коллективных действий. М., 1995.

18. Хаджаров М.Х. Рациональность, иррациональность и современность // Credo. 2000. № 3. С. 55-60.

19. Кузьминов Я. Советская экономическая культура //Вопросы экономики. 1992. № 3. С. 44-57.

20. Никифоров А.Л. Соотношение рациональности и свободы в человеческой деятельности // Рациональность на перепутье. М., 1999. С. 295-313.

21. Нугаев Р. П. Смена базисных парадигм: концепция коммуникативной рациональности // Вопросы философии. 2000. № 11. С. 45-54.

22. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988. 160 с.

23. Калинин Э., Чиркова Е. Концепция постклассической экономической рациональности // Вопросы экономики. 1998. № 5. С. 68-78.

24. Любченко В.С. Рационализм как фактор социальных изменений. Ростов-н/Д., 1999.