Глава 2. Онтологическая значимость нанотехнологий

2.1. Нанотехнология в контексте становления новых форм бытия

Прогнозируемые достижения нанотехнологий позволяют говорить о проявлении новых форм взаимодействия в целостном бытии. Эрнст Капп, введший понятие ”философия техники”, считал, что техника есть проекция органов человека, онтологически уравнивая природу и технику, делая последнюю двойником человеческой природы: ”…собственная форма орудия должна исходить из формы этого органа. Из сказанного следует, что множество духовных тво­рений тесно связано с функционированием руки, кисти, зубов человека. Изогнутый палец становится прообразом крючка, горсть руки - чашей; в мече, копье, весле, совке, граблях, плуге и лопате нетрудно разглядеть различные по­зиции и положения руки, кисти, пальцев, приспособление которых к рыбной ловле и охоте, садоводству и использо­ванию полевых орудий достаточно очевидно”.

Убедительным доказательством того, что принцип органопроекции актуален для современности, является наноробот - его ”манипуляторы” есть проекция человеческих рук. Надо отметить, что нанотехнология, проникая в организм человека, является ”интровертной проекцией”, имеющей другой результат, чем проекция, направленная на окружающую среду, на условия и образ человеческого существования. В этом проявляется один из тезисов диплома: ”Нанобытие” есть результат существования нанотехнологий. Нанотехнологии создают не условия существования, а качественно другое бытие для человека, вследствие того, что проникают в человеческое тело.

Критика Эспинаса направлена на позицию Каппа, говорящего о том, что: "Ни одно изобретение не может родиться само по себе, из пустоты, - из идеи усовершенствования органа, например”. В рамках указанной дихотомии следует отметить: сам орган не есть пустота, а, наоборот, выражение полноты природы.

В контексте данной позиции Каппа актуальность приобретает нанотехнология, устремлённая к органопроекции внутри самих органов человека, к примеру, нейроэлектрические интерфейсы, из чего следует: слияние с техникой должно быть чем - то естественным, то есть не превращающим человека в технику, которая является его проекцией, не имеющей в этом смысле самостоятельности.

Внедрение техники в человеческое тело свидетельствует о соединении природных основ бытия с техническими. Идеально ли бытие создаваемое нанотехнологией? Наиболее актуальным в отношении нанотехнологий становится учение Дессауера, считающего, что техника достигает ”реальное бытие идей” сродни кантовским вещам в себе или платоновским идеям. Учение Дессауэра о технике, отчасти, идентично общему отношению Средневековья к технике как божественному творению. Конечно, нанотехнология служит удовлетворению потребностей человека, но она меняет и самого человека.

Следуя кантовской дихотомии вещи в себе и явлении, немецкий исследователь Альфред Нордманн подмечает, что нанотехнологии в какой - то степени остаются вещью в себе, тогда, философия техники лишь формирует технику как явление, ограничиваясь этим; по философии Дессаура, наоборот, техника есть постижение вещи в себе.

Дессауэр предполагал, что техника есть ”участие в творении…, величайшее земное переживание смерти”, и поэтому оно создаёт идеальное бытие, которое есть бытие вещи в себе. Надо признать, что нанотехнологии намного ближе к позиции Дессауэра, чем технологии прошлого - нанотехнологии не есть абсолютное ”средство облегчения условий человеческого бытия”.

В связи с удовлетворением потребностей нанотехнологии, как и технологии прошлого, облегчают бытие, но в связи с изменением человека, нанотехнологии усложняют бытие, зачем необходимо следуют трудности решения этических, социальных, онтологических, гносеологических проблем.

Подобное положение дел вызывает критические рефлексии, так Лукьянец пишет: ”…будущее человечества предстает как суррогатная онтология, т.е. как бытие, которое творится человеком, орудующим все более могущественными наукоемкими технологиями”. Но является ли соединение нанотехнологии и человеческого бытия - именно ”суррогатной онтологией”? Не зависит ли это от философии техники? Если суррогат понимать как нечто созданное человеком, то оно может, как соответствовать подлинности его существования, так и не соответствовать ему. В первом случае, человек осознаёт свою ответственность в созидании нанотехнологий, которая выражается в дополнительном развитии нетехнического начала бытия, во втором случае, человек созидает нанотехнологию как технократию, устраняющую нетехническое, средством для развития которого она должна быть. Технократию так же нельзя предотвратить при помощи проекта Элюлля ”отказа от власти” техники, который может быть осуществлён только, когда техника во всём своём влиянии раскроется в человеческом бытии, которое будет управлять им. Самостоятельность нанотехнологий должна возрастать вместе с ростом самосознания субъекта - человека, создающего их, что, отчасти, выражает ”отказ от власти” техники Эллюля, но больше - принятие техники и её бытия.

Отвечая на вопрос о бытии, приходящем с нанотехнологиями, нельзя не вопросить о цели его созидания? Закксе считал, что техника есть легкий путь к определённой цели. Если в медицинской области цель существования нанотехнологий - это бессмертье тела, то нанотехнология есть лёгкий путь к бессмертью тела, но не души, таким образом, нанотехнология ”обходной путь” к метафизическому бытию, а не комфортному существованию, поэтому эвдемоническая концепция техники Бона, в которой смысл существования техники определяется её способностью увеличивать счастье человека, не соответствует нанотехнологиям.

Уровень преобразования мира, осуществляемый нанотехнологией, выходит за рамки установления счастья; нанотехнология, меняя само существование человека, актуализирует сам вопрос: а, что есть счастье?

В этом существенное отличие нанотехнологий от технологий прошлого. Устремления нанотехнологий находятся за гранью удовлетворения человеческих нужд, они сталкиваются с преобразованием природы человека и философия техники может управлять этим процессом. Хотя, черты технологии по Эллюлю: ”рациональность, артефактность, самонаправленность, рост на собственной основе, неделимость, универсальность и автономность” - присущи так же нанотехнологиям. Если не сохранять эти черты техники в гуманитарном отношении к ней: рациональность превратится в безумие, автономия станет отчуждением, последствием универсальности и самороста станет технократия.

Если принять во внимание то, что: ”Жизненные системы управляются молекулярным поведением в нанометрическом масштабе” - и то, что нанотехнология сможет управлять жизненными системами, не было бы преждевременным сделать вывод о тотальности нанотехнологии, к которой подходит определение Эллюля: ”совокупность рационально выбранных методов, обладающих абсолютной эффективностью в каждой области человеческой деятельности”. Следствием подобной тотальности является соединение - конвергенция технологий, связанная с углублением в бытие и его возрастающим единством.

Это единство открывается нанотехнологиям. Вопрос в том, как воплотить его на макроуровне? Необходимо найти форму такого воплощения. Шмидт предлагает технологический редукционизм в качестве основания для конвергенции науки и технологии, но можно утверждать, что нанотехнология есть основание для конвергенции, которое не является редукцией, а, наоборот, чем - то раскрывающим элемент бытия в его многообразии и единстве с другими элементами. Именно это отличает нанотехнологии от проекта Бэкона о науке и технике, властвующими над природой. Шмидт отмечает этот проект Бэкона, сопутствующий технологическому редукционизму, не учитывая того, что тогда не имеет смысла говорить о нанотехнологии как отличном явлении. Тогда как нанотехнология подчиняет природу, но не как нечто ей противоположное, а как то, что учится у неё и творит ею, с чем технологии из условий жизни превращаются в её существо, то есть нановещь является условием для жизни точно так же, как и вещь, изготовленная другими технологиями, но уже нанороботы, воздействуя на материю, особенно на тело человека, становятся, самой жизнью, в которой всегда присутствует нетехническое, поэтому нанотехнология как онтологическая тотальность, изменяющая мир посредством управления атомно - молекулярным уровнем материи, должна быть открыта к продуктивному взаимодействию со всеми нетехническими сторонами бытия человека, что является выполнением одной из задач философии техники - её гуманизации. Отрицание нетехнических сторон бытия человека игнорирует то обстоятельство, что нанотехнология и её бытие не будут явлены сами для себя, пока не будут явлены для того, что их породило.

С позиции традиционной в поле философского дискурса дилеммы ”свободы и необходимости”, техника не должна обретать самостоятельность в утрате человеческой независимости, сама техника становится зависимой от пустоты небытия, когда находит своё основание в пассивном человеческом существе, которое отражается в отсутствии желаний; так Ортега - и - Гассет считал, что техника уничтожает воображение и желание.

В отношении нанотехнологий данное положение имеет иной характер. Нанотехнологии требуют развития творческих возможностей субъекта, когда возникает проблема стирания границы между исследованием и творчеством.

Вывод философии техники с позиции гуманизма в определении нанотехнологии из самосознания субъекта; а не свойств данных самой нанотехнологией. Тогда естественным становится установление тождества технической необходимости и нетехнической свободы. Но насколько человек должен быть свободен, чтобы познавать технику? Необходима та степень свободы, с которой можно будет осознать результаты технологического детерминизма. Заблуждение технократии, необходимо утверждающей технический детерминизм, упускает осознание тех свобод, что порождает нанотехнология для нетехнического начала человеческого бытия.

По мнению Ортеги - и - Гассета: ”Такова миссия техники - освобождение челове­ка, дарующее ему возможность всецело быть самим со­бой”. Может ли нанотехнология это осуществить? - Только когда найдёт своё соответствие в человеческой экзистенции и продолжит её трансцендирование. Здесь стоит указать на то, что нанотехнология во многом только выявляет слабости человека, подчёркивая их, но не избавляя от них - отчего не технология освобождает человека, а он сам себя.

Надо учесть мнение П.К. Энгельмейера о том, что: ”Техника вместе с искусством есть объективизирующая деятельность т.е такая, которая воплощает идею, осуществляет некоторый замысел”. Этот замысел не может быть техническим… он не есть techne, поскольку, если бы он был techne, то в первую очередь не было бы необходимости в его воплощении в чём - то техническом. Таким образом, объективация нанотехнологии предполагает наличие основы нетехнического существования человека - его ценностей и замыслов - нанотехнология лишь раскрывает их, существованию нанотехнологий предшествует полнота нетехнического бытия, для которого нанотехнология выступает как технический способ развития его структурных элементов. Причём нельзя исключать того, что нанотехнология будет способна раскрыть традиционные ценности. Во всяком случае, насколько бы нанотехнология не имела возможности изменять природное бытие, оно никогда не сформирует своего бытия без его необходимого компонента - человеческого присутствия. Если вместо человеческого присутствия будет ”ничто”, то пустота в основании нанотехнологий не сможет способствовать развитию её онтологического статуса.

Стоит добавить, это соответствие не носит необходимый характер - человек должен немало приложить интеллектуальных усилий, чтобы нанотехнология объективировалась, она должна утверждаться в идеальном бытии, которое открывает философия, иначе она останется скрытой от познания субъектом, обрекая его на бездействие в модусе необходимости.

Здесь уместно будет провести анализ центральной статьи Хайдеггера ”Вопрос о технике”, где он вопрошает о существе техники и её роли. Исходя из этой статьи, можно установить: главное различие между технологиями прошлого и будущего состоит в том, как первые раскрывают то, что есть, а вторые творят, то чего нет. Эти последние углубляются в бытии настолько, что слой его тайны будет слишком поверхностен, чтобы служить своему раскрытию. Нанотехнология включает в себя раскрытие потаённого - но освобождается от него, становясь позади модусов ”сокрытия и открытия”, принимаемых Хайдеггером: именно вследствие этой свободы с ”нано” техника из средства и инструмента может стать целью; различие между средством и целью здесь такое же, как между ремеслом и творчеством.

Вообще, одним из верных положений философии техники XX века, на котором должна основывать современная философия техники, является, то как: ”Технику нельзя понимать инструментально. Речь идет не о создании инструментов-вещей, а о способе обращения с ними; не об оружии, а о борьбе”. Этому положению вторит Хайдеггер, говоря о том, что: ”существо техники не есть нечто техническое”. Техника по Хайдеггеру - статична, поэтому в ней не измеряется степень раскрытия потаённого, доказательством чего послужат строки из ”Вопроса о технике”: ”Поставом мы называем собирающее начало той установки, которая ставит, т. е. заставляет человека выводить действительное из его потаенности способом поставления его как состоящего-в-наличии”. У Хайдеггера существо техники развивается как нечто ставшее, отсюда и его способ раскрытия как постав. В случае с нанотехникой, философия делает бесконечный и растущий риск раскрытия потаённого более обдуманным и оправданным - в этом её предназначение.

Если для Хайдеггера существо техники есть способ её раскрытия, то Энгельмейер был сторонником формального подхода к существу техники, считая, что: ”Сущность техники заключается не в фактическом выполнении намерения, но в возможности воздействия на материю…” Этот подход можно назвать формальным, поскольку он не учитывает ”тайны существа”, где: ”Спасти - значит вернуть что-либо его существу, чтобы тем самым и это существо впервые явить в его подлинном свете”. Нанотехнология в данном случае выступает как движение к спасению как возвращению к человеческому существу техническим способом; так нельзя исключать, что именно ею будут обнаружены истоки, скрытые в человеке, который до этого момента никогда не представал ”в подлинном свете”, обретающем оттенки при сверхточной технике.

Движение раскрывает большую потаённость; алетейя становится яснее и яснее: это похоже на бесконечный выход из платоновской пещеры. Нанотехнология обращается к философии для осмысления своих достижений, позволяющих развиваться ей дальше. Нанотехнология как прошлые технологии есть способ раскрытия нетехнического потаённого, но захватывающего более широкое пространство нетехнического - не только природы, но и человеческих ценностей, представлений… посредством которых уже изменяется сама природа.