ГЛАВА I. СТАТИЧНЫЕ ОБРАЗЫ СМЕРТИ В МИФАХ ТРАДИЦИОННЫХ ОБЩЕСТВ

МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

Имей мужество пользоваться собственным умом!
Иммануил Кант

Смерть - это событие, которое происходит в пространстве и времени этого (феноменального) мира, но своим явлением в этом мире редуцирует содержание (смысл) чегото иного. Иное содержание (смысловая наполненность) являет себя в событии смерти. Иначе, можно сказать, что смерть представляет собой знание, или различные виды знания: знание о событии, событие Знания и знание о знании события Знания. Все эти виды знания содержатся в любом из мифов о смерти, более того составляют мифологию смерти. Смерть как объект чистого (абсолютного) Знания в этом мире не соотносится с чемлибо или с кемлибо в мире сменяющих друг друга форм и явлений, но все когдалибо возникшее вынуждено соотноситься со смертью. Par exellence, смерть есть самое реальное событие из всего того, что может произойти, есть реальность реальностей или то, что возвращает нас к реальности, которая есть ни что иное как абсолютное Знание. Mors certa, hora incerta [1]. Есть смысл здесь говорить только о реальности как реальности абсолютной, ибо единственную значимость имеет только таковая в контексте рассмотрения проблемы смерти.

Жизнь есть сон, а смерть - пробуждение, так учили древние. Но пробуждение к чему и от чего? Вполне очевидно, что от заблуждения к Знанию. Каким образом и посредством чего Знание являет себя в мифологиях смерти, что происходит с этим Знанием, как оно добывается, осознается, забывается и вспоминается? И, наконец, самое главное, чем же предстает смерть в свете этого Знания? С помощью феноменологической редукции этих вопросов по отношению к составляющим объектам мифов о смерти можно прийти к пониманию процессов формирования эпоса смерти. Специфика настоящего исследования, кроме того, предполагает в качестве необходимого элемента участие в феноменологическом процессе (не только за его пределами, но и в нем самом) позиции наблюдателя и (или) познающего субъекта с различной степенью отстраненности и причастности [2]. Таким образом, создается необходимая тройственная структура участвующих элементов: субъекта познания, объекта познания и самого процесса познания, который направляется от субъекта познания к объекту его познания, затем возвращается к самому субъекту в отрефлексированной форме самосознания. Фиксация различных состояний сознания позволяет определить вектор гносеологических интенций исследуемых нами объектов.

В качестве составляющих объектов мифов о смерти могут быть представлены следующие: 1) дуальная пара начал (доброзло, порядокхаос, богдьявол); 2) сама смерть, привносимая в мир; 3) оператор, действующий в этом мире, благодаря которому смерть появляется здесь. Это основная иерархия объектов зафиксированных в мифах, повествующих о смерти (сказаниях о смерти). Кроме того, могут присутствовать второстепенные объекты в тех или иных текстах: 1) Сказитель (открывающий тайну), передающий сакральную информацию со своим отношением к последней; 2) Слушатель, воспринимающий вербальный текст, который также, как правило, выявляет свою собственную позицию по отношению к получаемой им информации (чаще всего от незнания через вопрошание к абсолютному знанию). Слушатель здесь - тот, кто знает о смерти, но не знает самой смерти. Но аналогичной позиции слушателя может быть иногда и позиция действующего лица, героя в мифическом повествовании (в тексте, который находится в другом тексте, обрамленном кругом сказительслушатель). Довольно часто, активным объектом, действующим в мифах, является время: "Идея времени может быть редуцирована к идее смерти (или конца), понимаемой в двух различных аспектах, отрицательном и положительном, а именно - к невозможности знания субъекта о (собственной) смерти и к возможности знания о смерти с точки зрения и в терминах бессмертного (например, Самости, Атмана). Только с этой точки зрения время может быть введено в сюжет как знание чегото, "имеющегося" в сюжете не только после смерти действующего лица, но и после конца данного (как и любого другого) сюжета" [3].

Впрочем, время, как нечто действующее, активное, носит, как правило, отрицательный характер в мифах, в противоположность положительному и абсолютному началу - вечности, ибо то, что истинно во времени не всегда истинно в вечности и наоборот. Время появляется однажды, точно так же как и боги, люди, животные, светила, т.е. весь феноменальный мир, подвластный смерти, ее ограничиванию. А то, что ограничивается смертью, все рожденное когдато, завершается ею, не может быть истинным в абсолютном смысле, не может существовать реально, поскольку появляется и исчезает, находится в процессе вечного становления. Природой истинной реальности обладает не то, что подвержено изменениям и подвластно времени и не обладает истинным знанием, хотя в своей основе и детерминируется этой реальностью, но единственно то, что Знает (видит - darcana) истину. Ясно, что данный гносеологический парадокс легко разрешается в сфере метафизики. Но, поскольку методом настоящего исследования является не метафизическая рефлексия, а феноменологическая редукция, то необходимо вернуться к самому феномену смерти, который присутствует в этом мире и наблюдается всеми нами весьма непосредственно.

Итак, прежде были определены два необходимых компонента для того, чтобы произвести феноменологическую редукцию мифов о смерти: 1) позиция наблюдателя (исследователя), основывающаяся на тройственной структуре гносеологических элементов участия: познающего субъекта, объекта познания и самого процесса познания; 2) собственно присутствующих в текстах объектов мифологий смерти. В контексте данного исследования объект познания (1) из позиции наблюдателя не совпадает с объектами присутствия в самих мифах, ибо последние - это действующие лица, герои, различные элементы повествования, а объектом познания является лишь сюжет сказания, который может быть как уже, так и шире данного текста, в котором он излагается, т. к. возможны различные экстраполяции на иные сюжеты и тексты. Так, Мирча Элиаде указывает несколько вариантов наиболее часто встречаемых сюжетов в мифах о происхождении смерти, например: "человек смертен потому, что мифический предок теряет бессмертие по какойто досадной случайности, или же его лишает бессмертия какоето сверхъестественное существо; или же, вследствие какогонибудь мифического события, происходит разделение на мужской и женский пол с одновременной утратой бессмертия, и так далее. В некоторых мифах смертность объясняется какойнибудь оплошностью, досадной ошибкой: посланник бога, какойнибудь зверь, забывает о своем поручении или, замешкавшись, прибывает слишком поздно, и так далее. В подобной живописной форме находит свое выражение мысль об абсурдной смерти" [4].

Из вышесказанного становится очевидным то, что в основе представлений о появлении смерти в мире лежит какаялибо причина, привносимая одним из объектов мифологического повествования. Причина эта разрушает изначальную идиллию, гармонию мира, где основным и достаточным критерием последней, является наличие бессмертия. В данном случае, в архаических мифах смерть понималась абсурдной не потому, что у нее не было причины появления, т. е. появление нельзя было объяснить, но чаще изза стечения случайных обстоятельств, которых могло бы и не быть.