1. Жили-были… муравьишки

Внезапно послышался непонятный, незнакомый шум. Небо закрыла странная тень. Почувствовалось приближение чего-то страшного и необъяснимого. Удар! Земля встала на дыбы, прочные конструкции рухнули, всклубилось облако пыли…

- Мурави-разрушитель! - закричали в изумлении оставшиеся целыми муравьи. Одни падали ниц, другие хаотично метались, третьи целенаправленно восстанавливали разрушенный муравейник.

- Что, мураши, забегали?! - восторженно взревел невоспитанный в свое время турист, очищая о траву рифленый ботинок.

Философия, если переводить это слово с греческого языка, есть любомудрие, или любовь к мудрости. Дословный перевод не позволяет нам хотя бы приблизительно уяснить содержательную часть этого феномена, составляющего важнейшую часть духовной жизни человечества. Поэтому мы должны определить понятие, то есть четко отграничить его, выявив видовые отличия, от родовой сферы духовной жизнедеятельности общества.

Однако в этом необходимом деле мы сразу же сталкиваемся с непреодолимыми трудностями. Попробуем содержательно "определить" хорошо знакомого человека, причем так определить, чтобы незнакомцу этот человек стал так же близок и понятен, как нам. Сколько страниц текста понадобится для этого? И сможем ли мы вообще в символически-знаковой форме передать наши впечатления о конкретной личности?

Перейдем к дефиниции (К определению.) более общего понятия, допустим, понятия "россиянин". Здесь уже задача на первый взгляд попроще, но только на первый. Содержательная часть определения у нас будет не такая объемная, как в предыдущем случае, а вот с его единообразием вряд ли получится конструктивный консенсус. Всякий логик-определитель будет обращать внимание на признаки, значимые именно для него, но не для сторонника иного философского или социологического подхода, к тому же, одни и те же признаки будут осмысливаться, а значит, и характеризоваться по-разному.

Ну, а теперь исхитримся дать определение понятию "человек". Сделать это, в принципе, можно, характеризуя человека или как двуногое существо без перьев, или как общественное животное, или как высокоинтеллектуальную обезьяну, или как образ и подобие Божие, или как… (предлагаем проявить собственное дефиниционное творчество). Можно, но совершенно ясно, что ни одно из возможного множества таких определений не будет удовлетворительно для всех, каждое из них формально и практически бессодержательно. То есть, конечно, содержание понятию "человек" мы придать сможем, но для этого следует выполнить нелегкую работу по построению собственной антропологической (Антропология - философское учение о человеке.) системы.

Теперь нам становится понятной одна из важнейших логических проблем, касающаяся невозможности дать единое и устраивающее всех определение понятия, в особенности понятия общего, к каким относится и философия, для раскрытия содержания которой требуется создание оригинальной философской системы, а это уже дело немногих талантливых и выдающихся представителей человеческого рода. Собственно говоря, проводя дефиницию того или иного понятия, мы уже должны иметь в виду содержательное его наполнение в дальнейшем изложении. Значит, определяя философию, следует сформировать свое представление о ней и в дальнейшем текстуально обосновать это представление. То есть вначале философия, а дефиниция - уже позже.

Многочисленные определения философии подтверждают наш вывод. Они проводятся уже зрелыми философами, сформировавшими свое мировоззрение и преследуют явно выраженную цель - закрепить в понятии авторские представления о роде своей деятельности. Вот и получается, что философия трактуется и как наука, и как искусство, и как методология упорядочивания предложений, и как религиозная апологетика (Защита основ вероучения.), и как мировоззренческая система, и…

- Философия есть наука о всеобщих законах развития природы, муравейника и мышления. Чьего мышления? Само собой, нашего, муравьиного, другого не знаем (Сравните: "Марксистско-ленинская философия - это наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления".), - степенно прохаживаясь между рядами несмышленых учеников, вещал старый мудрый Учитель.

- Разум - чисто муравьиный атрибут, это же очевидно. Ты бы, Мурашок, еще трудно предсказуемые стихийные бедствия действиями Мурави-разрушителя объяснил…

Но возможно ли дать хотя бы самое формальное определение философии? Думается, это сделать просто необходимо, причем прежде, чем приступать к философствованию, ведь должны же мы иметь представление о том, чем собираемся заняться. Подходит, например, "научное мировоззрение". Действительно, чтобы последнее сформировалось мудрым, следует много "научаться". Но тут мы наверняка встретим возражения позитивистов (Позитивизм - философское направление, исходящее из устойчиво-данного и отвергающее изучение метафизического (надэмпирического) в виду практической его бесполезности.), имеющих свое воззрение на науку и закрепивших его в общепринятых современных штампах. Наука - процесс производства нового, проверенного и полезного знания, выливаемого в общественно значимые технологические процессы, преобразующие нашу жизнь и ведущие к светлому будущему (к всеобщему равенству, к неограниченному материальному потреблению, к справедливости, к гражданскому обществу - кому как больше нравится).

Однако такой взгляд на науку и философию как ее методологический придаток сформировался сравнительно недавно, исторически философия являлась тем общим научным мировоззрением, от которого постепенно отпочковались все существующие сегодня науки. И главными мировоззренческими вопросами являлись вопросы смысложизненные - о причине и цели мироздания, о бессмертии души, о бытии Бога, о конечности и бесконечности Вселенной. То есть те вопросы, которые оптимистически настроенные философы называли "вечными" по причине принципиальной невозможности получить на них окончательные ответы, а неудачники и пессимисты окрестили "проклятыми".

- Так значит, вот она какая, актуальная бесконечность! - умозаключил запыхавшийся муравей-философ, бодро пробегая тысячу первую петлю по гранитному шару, попираемому копытом конной статуи.

- Нет, никогда нам не понять истинной цели муравьиной жизни, - вздохнул другой муравей с прогибающимися то ли от тяжести жирной гусеницы, то ли от смысложизненной неразрешимости ногами. Сверху на него смотрели хищные птичьи глаза…

Философия родилась из удивления, в этом утверждении сходятся и античные, и средневековые, и многие современные философы. Удивление мирозданием не проходит ни за года, ни за столетия, ни за тысячелетия. Напротив, с ростом знания оно качественно изменяется, углубляясь в неведомые области микро- и макромира. Мудрецы силятся ответить на смысложизненные вопросы, но при формулировке своих ответов не могут поставить точку. Никогда не смогут, и в этом особенное обаяние нашей жизни. Ведь, согласитесь, знать все обо всем и жить в полностью предсказуемом мире довольно скучно. Хотя кому как…

Попробуем все же несодержательно и формально определить философию. "Философия есть никогда не прекращающийся поиск ответов на смысложизненные вопросы человека". Пожалуй, хорошо, хотя и ненаучно. Но мудро. Почему же все-таки на эти вопросы принципиально нельзя ответить?

Дело в том, что философия, так же, как и религия, в противоположность естественным наукам поставлена перед необходимостью трансцендирования, выхода за пределы доступного человеческому познанию мира. Исследователи в естественнонаучных областях знания часто оперируют понятием "черного ящика", которое употребляют в случае, когда нам известно, чем вызвано какое-либо явление, а также то, что получается в результате происходящих в системе процессов, недоступных для нашего познания, иными словами, известно, что наличествует на входе и выходе "ящика", однако совершенно неясно, что происходит в нем самом. Философия и религия имеют дело как бы с "черным ящиком наоборот" - нам известно то, что происходит в нашем "жизненном ящике" (конечно, не черном, поскольку "наоборот", а очень даже ярком и пестром), по крайней мере, мы имеем возможность судить об этом, однако мы не в силах получить адекватного представления о входе и выходе этого "ящика", о действующей и целевой причинах жизненного процесса как отдельной личности, так и человечества в целом. Эти причины трансцендентны (Находятся за пределами возможного для нас опыта.) нашему познанию, религия определяет их на основаниях веры, философия стремится обосновать дискурсивно (Т. е. рационально, при помощи разума.). В обоих случаях мы получаем лишь приближенное представление о том, что находится за пределами нашего чувственного мира, однако это представление необходимо для определения смысла жизненного процесса, основывающегося на понимании не столько даже его причин, сколько целей. Вера и разум - важнейшие взаимообусловливающие друг друга способности человека, необходимые для осуществления последним своего предназначения, значит, религия и философия - основные инструменты постижения человеком мира, призванные дать ему ответы, пусть и временные, неполные, на смысложизненные вопросы и в соответствии с этими ответами определить жизненную позицию.

"Функционирование тли представляется для позитивно-муравьиной науки "черным ящиком", - выводил каллиграфическим почерком ученый муравей. - Мы точно знаем, что если подавать на его вход зелень, то на выходе получается вкусное молочко. Однако раскусывание тли не дает исследователю возможности проследить процесс перехода зелени в молочко. Надо полагать, в будущем должна приоткрыться завеса тайны над этой метаморфозой, что позволит создать технологии, при которых станет возможным получение молочка без тли в любых количествах. Тогда отпадет надобность в разведении тлиных стад и решится продовольственная проблема, поскольку высвободится значительная рабочая сила, необходимая для других нужд муравейника, а валовая молочная продукция перестанет зависеть от условий внешнего мира. В качестве методологии дальнейших исследований считаем нужным предложить вместо аналитического раскусывания тли ее разрезание посредством острых и крепких листьев".

Определившись, наконец, хоть и приближенно и пока что бессодержательно, с понятием философии, приступим непосредственно к ее анализу, выделяя в философском целом наиболее значимые части. К таковым относятся, в первую очередь, онтология (Философское учение о сущности бытия.) и гносеология (Философское учение о познании.). Собственно говоря, мы сразу, даже не ввязавшись в битву за знание, столкнулись с проявлением условности деления целого на части. Действительно, как можно изучать бытие и искать его сущностные основания, не выработав познавательной методологии и наоборот, что можно сказать о средствах познания, не имея представления о бытии как объекте познавательной деятельности? (Отметим, что такую условность деления мы обнаруживаем при знакомстве со всеми возможными частями философского знания, выделяемыми в процессе анализа.)

"Исходить следует непосредственно из бытия, причем для объяснения последнего необходимо найти его первооснову, субстанцию", - утверждали самые первые европейские философы-греки, фундируя (Закладывая прочное основание.) космоцентрические представления ("космос" - "порядок", шире - мир упорядоченного единства, Вселенная). "Да, конечно, отправляться в научный поиск нужно от самого бытия, но бытия, данного Богом, при этом просто глупо искать какую-либо субстанцию вне Него", - подправили несколько позже средневековые мыслители, отталкиваясь от христианского теоцентрического мировоззрения, исходившего из божественной обусловленности бытия и, следовательно, из необходимости его постижения через природные феномены, являющиеся проявлениями действий Бога. "Ну почему же только Бога? - несколько удивленно вопросили интеллектуалы эпохи Возрождения. - Человек ведь тоже что-то, да значит, в конце концов, он есть образ и подобие, а потому да здравствует человеческое, ну, и творчество тоже". Попытка возрождения античного культурного наследия, преданного забвению мрачным средневековьем (Конечно, не совсем так, вернее, совсем не так в философском аспекте, ведь средневековое мышление характеризуется, в том числе, как плодотворное развитие идей Платона, Аристотеля и других античных мудрецов. Скорее, речь должна вестись о возрождении культа телесности в узком смысле, приведшего впоследствии к утверждению культа гуманистического (с упором на физиологическое) в широком.), в мировоззренческом плане обернулась установлением антропоцентрического принципа (человек - творец, хотя формально в центре мироздания пока оставался Бог). Думается, именно в это время и начался в Европе Великий Гносеологический Поворот, теоретически обусловивший фундамент современной цивилизации (хотя соответствующие прецеденты в истории философии случались и раньше, однако они не оказывали существенного влияния на социальную жизнь). Неверно понятая христианская идея о верховенстве человека над природой трансформировалась в идеологию господства человеческих особей над окружающим миром, требующую методик покорения действительности во благо Антропоса (Человека.).

Дальше - больше. Кто главный в Универсуме? Человек. Кто может истинно судить о реальности? Он, большой Субъект познания, единственный обладатель Разума (вначале, правда, последнее слово в отношении к человеку писалось с маленькой буквы, поскольку еще принимался во внимание Разум Божественный, которому человеческий подобен, но впоследствии, в связи с успехами прикладных наук, достигнутыми в Новое Время, и ростом самомнения людей божественно-религиозное в общественной жизни стало пониматься как атавистическое, как преодоленная ступень социального познания). Окончательно завершили Поворот немецкие классики, развившие философские идеи Иммануила Канта и скрупулезно разложившие живое бытие по аптекарским полочкам. "Прежде, чем приступить к познанию мира, - говорили они, отмеряя лопаточкой очередную порцию категорий (Категория - наиболее общее понятие. ) и взвешивая ее на точных весах, - следует определить границы нашего познания, обусловливаемые пределами опыта". "А за этими пределами и изучать ничего не нужно, пусть даже там и есть что-то" - вторил им Огюст Конт (Пример некорректного размышления: "Кант (немец) и Конт (француз). Нет ли какой-то символически-роковой взаимосвязи этих имен?".), родоначальник позитивизма, доведший мысли классиков до логического завершения.

Большой Ученый Совет Муравейника кипел противоречивыми мнениями, и в конструктивном споре вот-вот уже должна была родиться Истина:

- Ну, пожалуй, хватит метафизики (Здесь: того, что выходит за пределы физического экспериментального познания, лежит за границами нашего опыта.)! - рявкнул авторитетный в академических кругах Председатель. - Мы тут с вами плодотворно посовещались, и я решил. Наши отважные землепроходцы, устремлявшиеся в различные стороны света, неопровержимо показали и доказали, что повсюду вокруг нас существует предел мироздания - непреодолимая жидкостная среда, простирающаяся в бесконечность. Может, и есть миры, подобные нашему, но "муравный принцип" (Полагающийся сегодня вполне научным "антропный принцип" утверждает уникальность человеческого рода.) позволяет сделать вывод о единственности Муравейника. А посему предлагаю искать естественные причины происшедшей катастрофы и ставлю задачу нашему уважаемому научному сообществу: вскрыть эти причины, определить механизмы пока неизвестных процессов и направить их энергетическую мощь на производство доильно-тлинных работ!

- Неплохо же я повеселился! - с удовлетворением констатировал невоспитанный турист, отталкиваясь веслом от крутого островного берега.

Стало вдруг привычным выделение человека из мира природы, представление о нем как о независимом субъекте познания объективного зримо-вещественного мира. Была проведена рекогносцировка и планировка местности, вырыты и тщательно углублены траншеи фундамента, возведены прочные и непроницаемые стены, ограничивающие доступную для науки область познавательной деятельности, выработана безупречная методология научного познания, закрытая для критики, и человечество с энтузиазмом приступило… к технологической разработке им же ограниченной области бытия.

Надо сказать, что усердие в процессе создания техногенной цивилизации человечеством было проявлено небывалое. В результате наступил кризис, причем не просто какой-нибудь локальный и относительно легко преодолимый, а кризис глобальный и системный, затрагивающий буквально все стороны жизнедеятельности человека. На философскую арену эпатажно прорвались постмодернисты, с ходу отвергавшие все культурные универсалии, замещая их симулякрами (Симулякр - нечто условное и легко изменяемое, ничто в сущностном плане.), и логоцентризм, то есть, надо полагать, любые попытки внятно и рационально осмыслить действительность. Человек на глазах лишался своего былого достоинства, заменяемого сомнительно-гордой возможностью рисовать на запотевшем стекле бытия все, что угодно и, подобно ризоме (Буквально - "корневищу", но представители постмодернизма часто используют этот образ скорее в значении корневища горного растения, вследствие каменистости почв не имеющего определенного направления роста.), устремляться в любую сторону, свободно ползая в недрах реальности и имитируя творческий полет.

Совсем недавно снова заговорили об утерянной духовности. А как же было ее не утерять, если в научных опусах последних столетий само мышление, отражение нашего сознания и самосознания, понималось, хотя и софистически (Софистика - искусство сознательного внесения в рассуждение логической ошибки с тем, чтобы скрыть истинную цель: доказательство необходимого ритору (допустим, обосновать, что белое - это черное, и наоборот).) завуалированно, но все же вульгарно-материалистически как продукт деятельности головного мозга, высокоорганизованной, но материи, как его свойство. Но свойство травы, например - менять свой цвет под воздействием временного и климатического факторов. Является ли и мысль человеческая свойством мозга, особенно реагирующего на воздействие множества факторов, или ее суть следует искать в совершенно другой, не детерминируемой (Не предопределяемой.) вещественным миром области? Вопрос оставался не то чтобы открытым, хуже - игнорируемым. Ведь для того, чтобы на него хотя бы как-то удовлетворительно ответить, уже необходимо иметь представление о духовном бытии, а такового в пределах прочных научно-методологических стен не допускалось. Так, может быть, настало время пробить бреши в этих стенах, пусть небольшие, и робко посмотреть: а что там, за ними? Возможно, человек не так познавательно велик, как его гносеологические претензии? И (страшно даже подумать) его средства постижения реальности - чувства, разум, воля - дают несколько искаженную и неполную картину мира?

Что достигнуто европейской мыслью в области раскрытия онтологической проблематики за последние более чем 2,5 тысячи лет? Очень многое, но в сущности… ничего. Если это и парадокс, то парадокс, обусловливаемый парадоксом познания: чем больше мы познаем… остальное известно и, по-видимому, правильно. Гипотеза происхождения Вселенной в результате Большого Взрыва никак не хочет становиться хотя бы частично доказанной и, тем более, эмпирически проверенной научной теорией (размах нужного опыта не тот), а потому остается чисто спекулятивным (Это понятие в философском контексте отличается от экономического и означает оторванное от эмпирической проверки чисто теоретическое размышление. Ничего личного.) измышлением. Проникновение в недра материи удивляет все больше - ну нет этого атома, делится он все время, и, похоже, будет делиться до бесконечности, оставаясь, как и в античности, умозрительным понятием (Атом - дословно "неделимое"; древними греками полагался как предел делению материи, который чувственно недоступен в нашем мире. Хотя допускалось наличие в бесконечном Космосе атома, скажем, размером с Землю.). Примерам - несть числа. Есть ли жизнь в других местах Вселенной? Бесконечно ли мироздание, а если допустим, что да, то как же тогда быть с Большим Взрывом, расширяющейся Вселенной и, собственно, что было до этого Взрыва и почему он был? А параллельные миры существуют? После физической смерти - что? Душа, шире - идеальное действительно есть или же они иллюзорны? В чем смысл и цель жизни в целом и человеческой в частности? Можно ли научно-разумно говорить о Высшем Разуме?…

Вопросы-то все не просто бытийственные, онтологические, но и смысложизненные, философские. И ответы на них, если и есть, то "ненаучные" и всякие разные. Зачем же тогда нам нужна наука, вернее такая наука, как она сформировалась в последние столетия европейской истории? Чтобы окончательно обрушить мир в экологическую и прочую глобально-проблемную бездну? Ну что же, водрузим лавровый венок на головы не очнувшихся от сонного бреда философов, уподобляющих человеческое стадо крысиному, при чрезмерном размножении приобретающему интенцию (Направленность, устремленность.) к коллективному суициду. Но природа-то тогда причем? У нее в целом такой интенции нет.

Или все-таки стоит тряхнуть стариной, вспомнить о космоцентрическом мировоззрении древних, посмотреть на человека не как на гипертрофированный (Сильно преувеличенный.) познавательный и деятельностный Субъект, а как на разумную частичку, единую с целым, органично включенную в упорядоченный неизвестной силой хаос мироздания? Разрабатываемые современной наукой экологические, коэволюционные и ноосферные принципы приводят к выводу, что дело обстоит именно так. Значит, круг замкнулся? Вернее, виток восходящей спирали мировоззренческого развития: космоцентризм - теоцентризм - антропоцентризм - космоцентризм (а далее - снова теоцентризм?).

(Всмотримся повнимательнее в наш виток, акцентируясь при этом на падении/росте социальной значимости науки или религии (Здесь и далее имеется в виду сугубо европейское понимание и разделение науки и религии.), в обобщенном виде отображающих сугубо человеческое понимание бытия и его понимание, апеллирующее к божественному началу. С теоцентризмом и антропоцентризмом все ясно, как день. В одном мировоззрении преобладает божественное, институционально концентрирующееся и развивающееся по преимуществу в различных элементах религиозной системы общества, в другом - человеческое, наиболее последовательным апологетом которого постепенно стала наука. Но вот с космоцентризмом не совсем понятно. Есть ли он совмещение божественного и человеческого во взглядах на бытие? Не факт. Но мы еще вернемся к этому вопросу, когда помудреем в своем незнании.)

Одно несомненно: сегодня всем кризисно-катастрофическим положением дел в мире настоятельно диктуется острая необходимость пересмотра нашего отношения к основаниям бытия. Пересмотра, сопровождающегося расширением границ возможностей нашего познания (Или отказом от самого поиска таких границ, ведь разграничительная линия между знаемым и неведомым очень подвижна.), включением в арсенал научных средств духовных способностей постижения духовной реальности, вопрос о сущности которой следует ввести в онтологическую проблематику современности.

Что же такое "дух", "духовность"? По своему непосредственному значению - это "дыхание", дыхание жизни. Это то, что мы интуитивно (В понимании интуиции сегодня нет взаимности. Предлагаем выделить два вида интуиции. Первая - внутренняя, или сокровенная. Она сводится к подсознательному процессу, непосредственно нами не фиксируемому. Собственно, это деятельность нашего мозга, а потому такую интуицию следует отнести к рациональному познанию. Вторая - внешняя, или откровенная. Она проявляется в тех случаях, когда мы непосредственно получаем информацию извне (из "информационного поля", от деятелей иных миров, как результат божественных откровений - варианты различны). Такая интуиция уже есть способ сверхрационального постижения действительности. ) ищем на "входе" и "выходе" жизненного процесса, то, что одухотворяет последний, наполняет смыслом. Дух мыслим, более того, он необходим для осмысления действительности, значит, наше мышление уже само по себе свидетельствует о его реальности (В переводе с латинского - "вещественности".). Дух не подобен непроницаемой материальной вещи, но есть ее причина и внутренняя сущность, постигаемые разумом, обобщающим данные чувственных, рациональных и сверхрациональных средств познавательной деятельности человека, которые по сути своей едины.

Но для того, чтобы приблизиться к возможности хотя бы начать поиски ответа на вопрос о сущности духа, следует разобраться в том, как же мы познаем мир и возможно ли вообще это познание. А для этого уделим немного нашего внимания гносеологии. Мы употребляем этот немодный в современных утилитаристски-позитивно-прагматических философских (Применяем эту сложную словесную конструкцию, возможно, упрощающую явление, с целью краткой характеристики доминирующих в современной западной философии (да и в отечественной, которая никак не может избавиться от болезни слепого подражательства - "европейничанья", по Н. Я. Данилевскому) направлений. Позитивизм нам уже знаком; утилитаризм призывает заниматься только полезным; прагматизм - признает только знание, ведущее к успешному действию. По сути своей близнецы-братья, хотя, конечно, содержательно и различны.) кругах термин вместо популярного ныне понятия "эпистемология" по следующей веской причине.

В Древней Греции, являющейся родиной европейской философии, выделяли несколько видов знания, обозначающихся, соответственно, разными словами. Платон распределил их по степени возвышения:

1. "Эйказия" - обыденное, угадываемое знание, выражающееся в рассказах, мифах.

2. "Пистис" - "знание, как" сделать что-либо полезное, техническое знание ("Технэ" по-гречески - мастерство.).

3. "Дианойя" - "знание, что" представляют собой вещи, явления, процессы.

4. "Ноэзис" - "знание, почему" все вокруг нас есть, то есть знание причин, в том числе и целевых (Ученик и впоследствии оппонент Платона Аристотель ("Платон мне друг, но истина дороже!") выделил четыре причины всякой вещи: материя, или субстрат (например, для медного шара - медь); форма, или эйдос-идея (шарообразность), действующая причина (скульптор), целевая причина (общий замысел, допустим, конной статуи).).

А теперь вспомним О. Конта, родоначальника позитивизма, утверждавшего, что наука должна отвечать на вопрос "Как?" и не заниматься другими, бесполезно-метафизическими. Комментарии, как говорится, излишни. Эпистимология и есть философское учение о техническом познании, которое, конечно, необходимо. Но не является ли она лишь подчиненной частью гносеологии? И гипотеза посмелее: а не являются ли все наши сегодняшние глобальные проблемы прямым следствием перекоса общественного развития в сторону технологического преобразования мира и практически полного забвения истинно гуманистических, духовно-нравственных цивилизационных оснований?

"Познай самого себя" - эта старинная надпись на храме в Дельфах, вдохновившая Сократа, вновь становится актуальной. И не потому, что раньше философы не уделяли внимания этому. Напротив, многие из них очень даже преувеличили роль человека-субъекта в познании и практике. Это характерно для антропоцентрического мировоззрения. Но античный мудрец смотрел на мир космоцентрически, и познание себя, микрокосма, предполагало перенос полученного знания на макрокосм по принципу подобия, но не тождества. Не пора ли и нам последовать этой методике, закладывая в основание философских систем не себя, а сам бытийствующий мир?

- Вот что такое "не везет"! - невоспитанный турист с неимоверным усилием, сопровождающимся громким взрывоподобным "Чавк!", извлек ногу из прибрежной тины и ползком выбрался на твердый берег. С его правой ноги жалобно свисал растянутый мокрый носок. - А какая замечательная рифленая подошва была у ботинка!

"Нет, все-таки что-то не так говорят и знают мудрые учителя, - грустно подумал маленький Мурашок-ученичёк, сбрасывая с тощего плечика увесистый рюкзак, блажено принимая лежачее положение у кромки крутого берега и с удовольствием вытягивая уставшие лапки. - Не может быть, чтобы дальше уже ничего, кроме воды, не было".

Когда стало совсем темно, Мурашок уже сидел на кожано-блестящем краю плавающей махины неизвестного происхождения и тоскливо смотрел в темную пустоту… Откуда же было знать маленькому несмышленому созданию, что через какой-нибудь час вся окрестность озарится ярким солнечным светом и перед его любознательным взором предстанет невероятно интересный и таинственный, бесконечный мир новых открытий?