5. Америка в перспективе марксистской мысли

"История не делает ничего, она "не обладает никаким необъятным богатством",- утверждают Маркс и Энгельс - Она "не сражается ни в каких битвах"! Не "история", а именно человек, действительный, живой человек - вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. "История" не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История - не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека"^*. Маркс и Энгельс восстают против идеализма, изображавшего конкретного человека и народы, образованные конкретными людьми, всего лишь средством, орудием истории, все тем же воплощением гегелевского духа. Человек не имеет и не может иметь никакой иной цели, кроме себя самого. И не история наделяет смыслом существование человека, но человек придает смысл истории. Историю творят люди, именно они обусловливают ход истории, казалось бы не имеющий ничего общего с каждым из них в отдельности. "Гегелевское понимание истории предполагает существование абстрактного, или абсолютного, духа, который развивается таким образом, что человечество представляет собой лишь массу, являющуюся бессознательной или сознательной носительницей этого духа. Внутри эмпирической, экзотерической истории Гегель заставляет поэтому разыгрываться спекулятивную, эзотерическую историю. История человечества превращается в историю абстрактного и потому для действительного человека потустороннего духа человечества"^**.

^* (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 102.)

^** (Там же, с. 93.)

Маркс выделяет в деятельности человека одну черту: деятельность всегда осознанна. У Маркса, так же как и у Гегеля, человек осознает свои действия, с той лишь разницей, что для Маркса человек не есть орудие трансцендентного сознания, определяемого Гегелем как дух. По Марксу, человек, познавая мир, познает самого себя. Вся его деятельность, его труд имеют смысл постольку, поскольку смысл этот основывается на самом человеке. Человек знает, во имя чего он работает: он работает и должен работать во имя самого себя и для себя. Он никогда осознанно не станет ничьим орудием. Напротив, природа есть орудие на службе у всего человечества, включающего в себя многих отдельных людей, общая цель которых - работать во имя самоосуществления. Человечество никогда не станет орудием, но при этом оно не может и не должно делать орудием отдельного человека. Эта мысль должна овладеть сознанием каждого человека. "Животное,- говорит Маркс,- непосредственно тождественно со своей жизнедеятельностью. Оно не отличает себя от своей жизнедеятельности. Оно есть эта жизнедеятельность. Человек же делает самое свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность - сознательная. Это не есть такая определенность, с которой он непосредственно сливается воедино. Сознательная жизнедеятельность непосредственно отличает человека от животной жизнедеятельности"^*. В этом смысле исходя из осознания своей человеческой сущности, человек не может позволить, чтобы его рассматривали как предмет, как часть природы, которая есть орудие в руках других людей. В обществе, состоящем из людей, пришедших к осознанию этого факта, нет места манипуляции одних людей другими. В обществах, где этот уровень самосознания достигнут, всякая борьба их членов между собой, всякая конкуренция оказывается бессмысленной. Человек вступает со своим ближним не в отношения противоборства, но в отношения взаимопомощи. Это отношения не зависимости, но солидарности. Не абстрактный дух овладевает природой посредством человека, стремящегося к своему освобождению, но сам человек, овладевая природой, обретает осознание самого себя и приходит к освобождению самого себя. При этом он осознает, что его деятельность направлена не на абстракцию, а на самого себя, обеспечивая, таким образом, его освобождение. Но он не придет к освобождению, если будет выполнять работу, являющуюся для него чуждой, и работать только затем, чтобы выжить, чтобы не умереть с голоду.

^* (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 93.)

"И уже не рабочий употребляет средства производства,- пишет Маркс,- а средства производства употребляют рабочего. Не он потребляет их как вещественные элементы своей производительной деятельности, а они потребляют его как фермент их собственного жизненного процесса..."^*, "...человек,- говорит Маркс в другом месте,- ...чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций - при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т. д.,- а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному"^**. Человек, для того чтобы покончить с животным существованием, должен вначале осознать его. Именно таков путь человека к покорению и овладению природой - труд человека не отчуждается и не превращается в орудие кого-то другого.

^* (Маркс К. иЭнгельсФ. Соч., т. 23, с. 320.)

^** (Там же, т. 42, с. 91.)

В этом смысле способ капиталистического производства препятствует осуществлению человеческой сущности, закрепляя зависимость одних людей от других. Человеческий труд оказывается чем-то вроде топлива, которое можно использовать до конца, а затем, когда уже нечему гореть, выбросить как золу и пепел. Поэтому труд при капиталистическом способе производства не только не является человеческой функцией, но оказывается простой природной функцией, настолько же природной, насколько ею является сила какого-нибудь водопада, также несущего в себе огромную энергию. Рабочий не чувствует себя связанным со своим трудом, который чужд ему, навязан насильно, извне, игнорирует его как носителя человеческой сущности, то есть как человека, который создает и производит для себя самого. Здесь человек сам оказывается всего лишь орудием, средством, а не целью; труд его отчуждает, делает его чуждым своей собственной деятельности,- деятельности, о которой Маркс писал, что она делает человека человеком. В чем же именно состоит отчуждение, потеря человеческой сущности? Маркс отвечает: "Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя... несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это - принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде"^*. Эту отчужденность и предстоит преодолеть человеку, пришедшему к осознанию самого себя, ибо в этом состоит смысл человеческой истории. По мере того как человек все более осознает себя самого, он преображает и действительность, навязывающую ему это отчуждение, побеждает природные силы, одолевающие его сущность. Он побеждает в себе самом и в других эгоизм и притязания на то, чтобы повелевать другими людьми, превращать ближнего в свое орудие. В Марксовой философии истории весь этот этап относится к предыстории человечества. История начинается лишь с того момента, когда человек обретает сознание самого себя, а следовательно, и сознание того, что он должен состоять со своими ближними в отношениях солидарности. Эта история создается целым рядом способов производства, начиная с первобытнообщинного. На его основе возникает ряд других, которые планетарная европейская экспансия собирает воедино. Строя свою схему всемирной истории, Маркс и Энгельс ставят по одну сторону формации, основанные на собственности на средства производства, такие, как рабовладельческая, феодальная и капиталистическая. По другую сторону - то, что Маркс называл азиатским способом производства. Он присущ народам, не входящим в круг наций, которые впоследствии образовали так называемый западный мир, переросший в своем развитии этот азиатский способ производства. Как известно, последний подразумевает отсутствие развитых институтов собственности, служившей в западном мире стимулом эволюции к капиталистическому способу производства, а от него - к социалистическому. Азиатский способ производства распространяется именно на те народы, которые Гегель поставил вне истории, то есть как на собственно азиатов, так и на африканцев и латиноамериканцев.

^* (Там же, с. 90 - 91.)

У этих народов высшей общественной силой является верховная власть: человек подчиняется не человеку, а некоему стоящему выше людей государственному единству. Восточный деспотизм имеет своей основой необходимость такого труда, который удовлетворял бы общественные нужды, но осуществлялся бы членами данного общества в принудительном порядке. В этих условиях люди полагают, что трудятся не для самих себя, но для этого единства, которое ими повелевает и которому они подчинены. "В каждой такой общине существуют с самого начала известные общие интересы, охрану которых приходится возлагать на отдельных лиц, хотя и под надзором всего общества: таковы - разрешение споров; репрессии против лиц, превышающих свои права; надзор за орошением, особенно в жарких странах; наконец, на ступени первобытно-дикого состояния - религиозные функции"^*. Эти группы лиц "...облечены, понятно, известными полномочиями и представляют собой зачатки государственной власти"^**. Противоречия, возникающие в этих группах по мере того, как распадается община, превращают их в своего рода орудия, затем абстрагируют и отделяют от породившей их воли; эти группы лиц оказываются независимыми от первоначальной формы организации и в конце концов подчиняют себе породившую их общину. Этим объясняется то, "каким образом первоначальный слуга общества, при благоприятных условиях, постепенно превращается в господина над ним; каким образом господии этот выступает, смотря по обстоятельствам ... как восточный деспот или сатрап... и каким образом, наконец, отдельные господствующие лица сплотились в господствующий класс"^***. Именно так возникает деспотический, или, как его называл Маркс, азиатский, способ производства.

^* (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 183 - 184.)

^** (Там же, с. 184.)

^*** (Там же.)

С этой точки зрения западный империализм несет в себе определенное позитивное начало, объективно способствуя становлению самосознания, которое должно привести человека к осуществлению его человеческой сущности, речь идет уже не о самоосуществлении гегелевского духа, прибегающего с этой целью к человеку, индивиду как к средству, но о самоосуществлении самого человека, самого индивида, который в процессе империалистической экспансии начинает обретать сознание себя самого и, как следствие, приступать к созданию наиболее совершенной и подлинной общности людей.

Капиталистическая экспансия, уничтожая азиатский способ производства, вводила прежде практиковавшие его народы в орбиту капиталистического способа производства и помещала их тем самым в преддверие социализма. Маркс описывает империалистическую систему насилия, посредством которого она вовлекает в свою сферу и подвергает эксплуатации другие народы, но он же усматривает и определенные благие результаты этого вовлечения, ибо только таким путем маргинальные народы земного шара смогут впоследствии стать частью общества, где всякая эксплуатация будет окончательно исключена. Эти народы, находящиеся на периферии истории, практически народы без истории, в результате завоеваний становятся ее частью, ее действующими лицами. Маркс пишет: "Англии предстоит выполнить в Индии двоякую миссию: разрушительную и созидательную,- с одной стороны, уничтожить старое азиатское общество, а с другой стороны, заложить материальную основу западного общества в Азии"^*. В истории не раз бывало так, что завоеватели сами оказывались покоренными той цивилизацией, которую они завоевывали. Иное дело с английским завоеванием, которое подготовило Индию к смене способа производства и тем самым подтолкнуло ее к преддверию социализма - цели всего человечества. Англия разрушила старое индийское общество, но на его руинах возвела, сама того не желая, новое общество, готовое к тому, чтобы влиться в новую систему. Последняя должна сменить капиталистическую систему, установленную колонизаторами. "Все, что английская буржуазия будет, вероятно, вынуждена осуществить в Индии, не принесет свободы народным массам и не улучшит существенно их социального положения, ибо и то и другое зависит не только от развития производительных сил, но и от того, владеет ли ими народ. Но что буржуазия непременно будет делать,- это создавать материальные предпосылки для осуществления как той, так и другой задачи"^**. А это, по предвидению Маркса, приведет к антиимпериалистической борьбе, к деколонизации. "Население Индии не сможет пожать плодов созревания тех элементов нового общества, которые посеяла среди него британская буржуазия, пока в самой Великобритании ныне правящие классы не будут вытеснены промышленным пролетариатом, или пока сами индийцы не станут достаточно сильными, чтобы навсегда сбросить с себя английское иго"^***.

^* (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 9, с. 225.)

^** (Там же, с. 228.)

^*** (Там же, с. 228 - 229.)

Таким образом, народы, относящиеся к системе азиатского способа производства, делаются составной частью системы капиталистического способа производства - преддверия социализма. Социалистический же способ производства не чужд периферийным народам капиталистического мира, ибо долгий путь страданий этих народов обретает смысл, открывающий им горизонты надежды. Как уже говорилось, Маркс не отрицает жестокости капиталистической системы по отношению к народам, страдающим от нее, но он считает, что эти страдания станут необходимой платой за право вступить в историю. "Буржуазный период истории призван создать материальный базис нового мира: с одной стороны, развить мировые сношения, основанные на взаимной зависимости всего человечества, а также и средства этих сношений; с другой стороны - развить производительные силы человека и обеспечить превращение материального производства в господство при помощи науки над силами природы. Буржуазная промышленность и торговля создают эти материальные условия нового мира подобно тому, как геологические революции создали поверхность земли. Лишь после того как великая социальная революция овладеет достижениями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительными силами и подчинит их общему контролю наиболее передовых народов,- лишь тогда человеческий прогресс перестанет уподобляться тому отвратительному языческому идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов убитых"^*.

^* (Там же, с. 230.)

Капиталистический способ производства, навязанный народам, практикующим азиатский способ производства, позволил им вступить в преддверие социализма, системы, в которой всякая эксплуатация будет полностью уничтожена и человек достигнет полноты своего осуществления. Сам колониализм, порожденный всемирной экспансией Европы, подготовил почву для всемирного характера социализма. Империализм явился всего лишь подготовительным этапом - хотя и необходимым - к полному освобождению человека на всей земле. В этом состояла роль империализма - и капитализма вообще - в истории человечества.

Завоевания и колонизация вдохновляют народы незападного мира на борьбу за окончательное освобождение всех людей и народов. Эта борьба необходима - она была необходимой уже для европейца. Одной из форм этой необходимости является все еще продолжающаяся борьба классов, в результате которой должен возникнуть более справедливый мир. А результатом этой борьбы на этапе предыстории - борьбы раба против господина, рабочего против хозяина, владеющего средствами производства, я колонизированных народов против колонизирующих их империй - станет подлинная история, исключающая такого рода противоречия. В ней весь строй человеческого общежития будет определяться не принципом зависимости человека от человека, но принципом равенства и солидарности между людьми.