Часть 2.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

[Вторая и третья цель софистов.

Принуждение к ложным и неправдоподобным утверждениям]

О мнимых опровержениях уже скапано. Что каса-

ется показа того, что [собеседник говорит] ложное, и ,0

приведения его речи к неправдоподобному (а именно

>то есть второе намерение софистики), то они

557

удаются лучше всего, если, во-первых, как-то [незамет-

но] выведывать [у собеседника нужное] и [умело] ста-

рить вопросы. А для достижения этого пригодны во-

просы, не направленные на определенный предмет.

Ведь те, кто говорит наобум, скорее ошибаются. А го-

15 ворят наобум, когда не имеют перед собой ничего оп-

ределенного. И когда ставят много вопросов, хотя бы

то, против чего рассуждают, было чем-то определен-

ным, и требуют [от отвечающего], чтобы он высказал

свое мнение, этим создают себе удобный случай при-

вести его к неправдоподобному или ложному, и если

спрошенный отвечает на какой-нибудь из этих вопро-

сов утвердительно или отрицательно,— заставить его

утверждать то, против чего имеется много доводов.

20 Однако в настоящее время этим можно наносить вред

меньше, чем раньше. Ибо [теперь отвечающие] тре-

буют [указать], какое отношение имеет вопрос к [по-

ложенному] вначале. Основное [средство], при помощи

которого можно добиться того, чтобы [собеседник ут-

верждал] что-то ложное или неправдоподобное,— это

не спрашивать сразу относительно какого-либо тезиса,

а сказать, что спрашивают лишь из желания учиться.

Такое рассмотрение создает простор для нападок.

25 Для того чтобы показать, что [собеседник утверж-

дает] ложное, имеется [следующий] собственно софи-

стический топ — заставить его утверждать то, против

чего имеется множество доводов. Это можно делать

надлежащим или ненадлежащим образом, как было

сказано раньше '.

Далее, для того чтобы [заставить собеседника] го-

ворить не согласующееся с общепринятым, следует

30 смотреть, какого рода [философии] придерживаетс

он, а затем спрашивать о том, что придерживающиес

этого рода [философии] говорят противно мнению

большинства. В каждой [философии] имеется нечто

такое. Основное же [средство} здесь — брать тезисы

каждого рода [философии] в виде посылок. Подобаю-

щее же раскрытие их достигается доказательством

того, что неправдоподобное вытекает не из довода.

85 А именно этого как раз всегда желает спорящий.

Далее, следует [приводить доводы] из [скрытых]

желаний и открыто высказываемых мнений. Ведь не

одно и то же желают и говорят, а говорят самые пре-

красные слова, желают же лишь то, что представля-

558

ется выгодным; например, говорят, что лучше с честью

умереть, чем жить в удовольствиях, или что жить

в нужде и бедности, но честно лучше, чем жить в бо- 173а

гатстве,ноне благопристойно, а желают как раз обрат-

ного. Поэтому следует того, кто говорит сообразно со

своими желаниями, заставлять высказывать открытые

мнения, а того, кто говорит в согласии с открыто вы-

сказываемыми мнениями,— сообразно с его утаенными

желаниями. Ибо и в том и в другом случае он вынуж-

ден будет говорить не согласующееся с общепринятым,

ведь ему придется утверждать противоположное или 5

открытым или скрытым мнениям.

Самый распространенный топ заставить говорить

не согласующееся с общепринятым, какой применяет

Кал лик л в сочинении «Горгий» 2 и который все древ-

ние считали удачным,— это сопоставлять то, что со-

гласно природе, с установленным, ибо, говорят, при-

рода и установление противоположны друг другу, и to

справедливость, [например], хороша по установлеиию,

а согласно природе нехороша. Поэтому следует тому,

кто говорит исходя из согласного с природой, возра-

жать исходя из установленного, а того, кто говорит

исходя из установленного, подводить к [доводам],

исходящим из согласного с природой. Ибо и в том и

в другом случав они вынуждены будут говорить не

согласующееся с общепринятым. Древние же считали,

что согласное с природой истинно, а большинству лю-

дей правильным кажется установленное. Таким обра-

зом, ясно, что они, так же как те, кто теперь ведет

спор, пытались или опровергнуть отвечающего, или

заставить его говорить не согласующееся с общепри-

нятым.

Некоторые вопросы таковы, что ответ на них не-

правдоподобен в обоих случаях, например вопрос, ^

кого следует слушаться — мудрых или отца, или что

;следуст делать — полезное или справедливое, или что

предпочтительнее — терпеть несправедливость или при-

чинять вред [другому] 3. Так вот, следует заставить со-

беседника утверждать то, что противно мнению боль-

шинства и мудрых. А именно, если кто-то говорит так,

как те, кто занимается рассуждениями, то следует за-

ставить его утверждать то, что противно мнению боль-

шинства, а если он говорит как большинство — то, что

противно мнению мудрых. Говорят ведь последние, 25

559

что счастливый обязательно справедлив, а для боль-

шинства неправдоподобно, чтобы властелин не был

счастливым 4. Впрочем, доводить до такого рода неправ-

доподобного — это то же самое, что заставлять

говорить противоречащее согласному с природой и

установленному, ведь установленное — это мнение

большинства, а мудрые говорят, исходя из согласного

с природой и согласно истине.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

{Четвертая цель софистов — принуждение к пустословию]

Не согласующегося с общепринятым следует, по-

жалуй, добиваться исходя из этих топов. Что касаетс

того, чтобы заставить [собеседника] пустословить, то

мы уже сказали, что мы подразумеваем под пустосло-

вием '. Так вот, все следующие доводы [софистов]

имеют своей целью добиться этого. Если нет разницы

называть ли имя или говорить речь, то «двойное» и

86 «двойное половины» — одно и то же; если, стало быть,

«двойное» есть «двойное половины», то оно будет

«двойное половины половины». А если вместо «двой-

ного» взять «двойное половины», то будет трижды

сказано: «двойное половины половины половины». Или

вопрос: имеется ли влечение к удовольствию? Но вле-

чение есть стремление к удовольствию; значит, влече-

4в нис есть стремление к удовольствию к удовольствию2.

17зь Все такие доводы касаются соотпесепного, когда не

только роды [вещей], но и сами [вещи] указываютс

как соотнесенное и относятся к одному и тому же.

Например, стремление есть стремление к чему-то,

влечение — влечение к чему-то, а двойное есть двой-

в нов чего-то, а именно двойное половины. Такого рода

доводы касаются и [вещей], которые вовсе не соотне-

сены между собой, но в определении которых дополни-

тельно указывается то, состояния, свойства и т. п. чего

они есть,— то, что сказывается о них; например, нечет-

ное есть число, имеющее середину 3. Но есть число не-

четное, значит, оно есть число число, имеющее середи-

ю ну. И если курносое есть вогнутость носа, а имеетс

курносый нос, то, значит, он есть нос нос вогнутый 4.

Иногда [только] кажется, что эти софизмы застав-

ляют [собеседника пустословить], хотя в действитель-

560

ности они этого не делают, потому что еще не спра-

шивают: двойное, взятое само по себе, означает ли оно

то же самое, [что присовокупляет вопрошающий], или

другое? Вывод же высказывают сразу. Но ввиду того

что имя — то же, кажется, что оно и означает одно и **

то же.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

[Пятая цель софистов —

принуждение к погрешностям в речи]

Какие могут быть погрешности в речи — об этом

сказано раньше1. [Возможны три случая]: или дейст-

вительно делают ошибку в речи, или только кажется,

что делают ошибку, хотя и не делают, или делают

ошибку, но кажется, чТо не делают, как, например,

Протагор говорил, что menis (злоба) и pelox

(каска) — мужского рода. Кто menis называет oylo- ao

тепбп (пагубной), тот, по Протагору, ошибается, хот

остальным это не кажется так, а кто называет ее oylo-

raenon (пагубным), тот, видимо, допускает ошибку,

хотя, [по Протагору], он ошибки не делает. Таким

образом, ясно, что можно этого добиться даже некото-

рым искусством. Поэтому многие доводы, не делающие

заключения о погрешности в речи, кажутся делаю-

щими такое заключение, так же как это бывает при

опровержениях. 25

Почти все мнимые погрешности в речи возникают

из-за «lode» («вот это»), а именно когда окончание

слова указывает не на мужской и не на женский род,

а на средний. «Этот» означает мужской род, «эта» —

женский род, а «это» хотя обычно и означает средний

род, но часто указывает и на мужской, и на женский

род; например, [спрашивают], кто [или что] это. Кал- :ш

лиопа, дерево, Кориск. У имен мужского и женского

рода все падежи разные, а у имен среднего рода —

одни разные, другие нет. Часто, когда дано «это», за-

ключают так, как будто было сказано «этот». И точно

так же в других случаях принимают один падеж за

другой. Паралогизм же возникает из-за того, что toyto .13

(«это») обще многим падежам. В самом деле, toyto

(«это») означает то hoytos («этот»), то toyton («этот»

или «этого»). А должно оно означать попеременно то

hoytos («этот») вместе с [глаголом] esti («есть»), то

561

toyton («этого») вместе с [глаголом] einai («быть»),

например esti Koriskos, einai Koriskon. И точно так же

с именами женского рода, а также с наименованиями,

которые хотя и обозначают утварь, но имеют падеж-

ные окончания женского или мужского рода. Ибо

слова, оканчивающиеся на о и п, суть лишь средиего

рода, например xylon (дерево), schoinion (веревка),

а те, что оканчиваются не так, суть мужского и жен-

ского рода, иные из которых относятся к утвари, на-

пример askos (кожаный мешок) — слово мужского

рода, a klinC (ложе) —женского рода. Поэтому и у них

[глаголы] esti и einai создадут различие. Между про-

чим, погрешность в речи некоторым образом сходна

с опровержениями, основывающимися на том, что

несходное указывают как сходное. Так же как в опро-

вержениях это происходит в отношении предметов, так

и при погрешностях в речи — в отношении имен. Ведь

«человек», [например], и «бледное» — это и предмет

и имя.

10 Таким образом, очевидно, что к погрешности в речи

следует пытаться заключать исходя из указанных па-

дежных окончаний.

Итак, таковы перечисленные виды, разновидности

и способы приведения доводов ради спора. И так же

как в диалектических [рассуждениях], здесь немало-

важно для сокрытия [своей цели] как-то упорядочить

все связанное с постановкой вопросов. Вот почему

15 следует сразу после сказанного говорить прежде всего

об этом.

[Способы, какими следует избегать

софистических установок вопрошающему и отвечающему]

Итак, первое [средство] для опровержения — это

пространность [речи], ведь трудно одновременно обо-

зреть многое. Для достижения такой пространности

[речи] следует пользоваться указанными выше основ-

ными [топами]1. Второе — быстрота [речи]. Ибо тог,

кто не успевает, менее предусмотрителен. Третье —

возбуждение гнева и подзадоривание, ибо те, кто при-

веден в замешательство, менее способны защищаться.

Основные [средства] возбудить гнев [у отвечаю-

щего] — делать так, чтобы ему стало ясно, что хотят

562

поступать [с ним] несправедливо п совершенно без-

застенчиво. Четвертое — ставить вопросы вперемежку,

когда имеют много доводов или против одного и того

же, или за и против. В таком случае [отвечающему] 25

приходится в одно и то же время держаться начеку

или в отношении многих [доводов], или в отношении

противоположных друг другу [доводов]. И вообще все

названные раньше [топы] относительно искусства

скрывать [свою основную мысль] полезны и для до-

водов, приводимых ради спора. Ибо искусство скры-

вать [свою основную мысль] применяется ради того,

чтобы остаться неуличенным, а оставаться неуличен-

ным хотят ради того, чтобы вводить в заблуж-

дение.

Тем, кто отвергает все, что, по их мнению, подкреп- зо

ляет довод [собеседника], следует ставить вопросы

через отрицание, как будто хотят обратное, или же

ставить вопросы, требующие одинаково утвердитель-

ного и отрицательного ответа. Ведь если неясно, чего

[вопрошающий] хочет достигнуть, то [отвечающий]

меньше досадует. Если, когда речь идет о частном,

[отвечающий] соглашается с отдельными случаями, то

вопрошающий, умозаключая путем наведения, часто

должен не ставить вопрос об общем, а использовать

его так, как если бы оно было уже признано. Ибо з§

иногда и сами [отвечающие] полагают, что они согла-

сились с этим, равно как и слушателям это кажетс

так ввиду упоминания о наведении, полагая, что во-

просы [относительно отдельных случаев] были по-

ставлены не зря. В тех случаях, когда общее не обо-

значено [особым] именем, следует для своей цели

использовать сходство. Ведь сходство часто остаетс

незамеченным. А для того чтобы добиться согласия 4|)

с посылкой, необходимо расспрашивать, сопоставл

ее с противоположным ей. Например, если добиваютс

Согласия с тем, что слушаться отца следует во всем,

то надо спросить, следует ли во всем слушаться роди-

телей или ни в чем их не слушаться. Или если [доби-

ваются согласия с тем, что родителей надо слушаться]

часто во многом, то надо спросить, следует ли им

уступать во многом или в немногом. Если только не-

обходимо [повиноваться родителям], то кажется, что &

уступать им следует скорее во многом, [чем в немно-

гом], ибо, когда противоположности ставят рядом друг

563

с другом, они кажутся людям меньшими и большими,

худшими и лучшими.

Весьма охотно и часто вопрошающий создает види-

мость, что [собеседник] опровергнут, применяя в выс-

шей степени нечестный софистический прием: но

делая никакого умозаключения, он в конце не ставит

вопроса, а утверждает в виде заключения, как будто

ю строил силлогизм, что, стало быть, с тем-то и тем-то

дело так не обстоит.

Еще один софистический [прием] при утвержде-

нии не согласующегося с общепринятым — требовать,

чтобы, когда предположенное вначале кажется пра-

вильным, [отвечающий] высказал свое мнение об

этом, и вопрос о таких [положениях] ставить так:

«полагаешь ли ты...» Ведь если вопрос касается здесь

is посылок умозаключения, то леобходимо, чтобы или

получилось опровержение, или Лбыло высказано мне-

ние, не согласующееся с общепринятым: опроверже-

ние, если [собеседник] соглашается, неправдоподоб-

ное — если он и не согласен, и не говорит, что ему это

кажется правильным, и нечто подобное опроверже-

нию — если он с этим не соглашается, но признает,

что это общепринято.

Далее, так же как в [рассуждениях] тех, кто иску-

20 сен в красноречии, так и в опровергающих [рассуж-

дениях] следует одинаково обращать внимание на по-

ложения [собеседника], находящиеся в противоречии

или с [другими] его высказываниями, или с высказы-

ваниями тех, чьи слова и поступки он признает над-

лежащими, а также тех, которые кажутся такими или

подобны им, или с высказываниями большинства или

всех людей. И так же как отвечающие, когда их опро-

вергают, часто объявляют двусмысленным то, на осно-

25 ве чего их собираются опровергать, так и вопрошаю-

щие должны иногда использовать это [средство] про-

тив тех, кто им возражает, чтобы, если так-то бывает,

а так-то нет, сказать, что они поняли это в последнем

смысле, как это делает Клеофонт в «Мандробуле»2.

Следует также, отклоняясь от довода, пресекать даль-

нейшие нападки [собеседника], а отвечающий, чувст-

вуя заранее [возражения противника], должен [их]

зо упреждать словесными доводами. Следует иногда при-

водить доводы не против сказанного, а против иного,

принимая сказанное, если яе имеют доводов против

564

положенного [собеседником]. Именно это сделал Ли-

кофрон, когда ему было предложено прославлять

лиру3. Что касается()тех, кто требует умозаключени

к чему-то определенному, то против них (поскольку

полагают, что надо указать причину, [почему уклоня-

ются от сказанного вначале], а избежать общих [ут-

верждений] легче в опровержениях) следует говорить

лишь противоречащее — отрицать то, что [отвечаю-

щий] утверждал, и утверждать то, что тот отрицал, но

не следует говорить, [например], что наука о проти-

воположностях одна и та же или не одна и та же; не

следует, наконец, спрашивать о заключении в форме

положения, а кое о чем [вообще] но следует спраши-

вать, а следует обращаться с ним так, как будто оно

нечто признанное. *о

глава шестнадцата

[Польза от раскрытия софистических опровержений]

Итак, сказано, на основании каких [топов] следует

задавать вопросы и как их ставить в препирательских

беседах. После этого следует сказать об ответах, о том,

как и что надо раскрывать и чем полезны такого рода

рассуждения.

Так вот, полезны они для философии по двум при-

чинам: во-первых, поскольку они получаются большей

частью на основании словесных выражений, благодар

им можно лучше различать, в скольких значениях го-

ворится о чем бы то ни было и какие сходства и отли-

чия бывают у вещей и их имен. Во-вторых, они по-

лезны для самостоятельного исследования. Ведь тот,

намечает, может часто испытывать это от самого себя.

В-третьих, наконец, они полезны еще для славы —

[благодаря их умелому применению] считаются искус-

ными и опытными во всем. Ведь если кто-то участвует

в рассуждениях и порицает доводы, не будучи в со-

стоянии указать, в чем их слабость, то это вызывает

подозрение в том, что он придирчив не ради [нахож- is

дения] истины, а из неопытности.

А как отвечающие должны выступать против та-

кого рода доводов,— это очевидно, если только мы

правильно указали раньше' то, на основании каких

[топов] строятся паралогизмы, и в достаточной мере

505

20 разобрали, какие ловушки ставит в вопросах [собе-

седник]. Однако, внимая доводам [других], усматри-

вать и вскрывать их негодность — это не то же самое,

что уметь быстро нападать на того, кого спрашивают.

То, что мы знаем, часто в измененном виде стано-

вится нам неизвестным. Далее, так же как в других

областях большая быстрота и большая медленность

зависят скорее от опыта, приобретенного упражне-

25 пнями, точно так же и в рассуждениях; так что если

нам что-то ясно, но нам не хватает опыта, мы часто

упускаем удобные случаи. Это происходит почти так

же, как с геометрическими фигурами, а именно: после

того как мы расчленили эти фигуры, мы порой не в со-

стоянии сложить их опять. И так же в [софистиче-

ских] опровержениях: зная, на чем основывается связ-

зо ность довода, мы затрудняемся, разобрать его.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

[Раскрытие софистических опровержений]

Итак, во-первых, так же как иногда — говорим

мы — следует предпочитать правдоподобное умозаклю-

чение истинному, так и правдоподобное раскрытие

[софистического опровержения] следует иногда пред-

почитать истинному. И вообще против занимающихс

эристикой следует бороться не как с людьми, которые

действительно опровергают, а как с такими, которые

опровергают лишь по видимости. Ведь мы во всяком

35 случае отрицаем, что они [правильно] умозаключают;

поэтому следует принимать надлежащие меры для того,

чтобы не было этой видимости. В самом деле, если

[истинное] опровержение есть не основанное на одно-

именности противоречие, исходящее из определенных

[посылок], то нет никакой надобности разбирать его

в отношении двусмысленности и одноименности. Ибо

[тот, кто их использует], не строит умозаключения.

Ведь единственное, ради чего еще необходим такой

разбор,— это [показать], что умозаключение кажетс

имеющим подобие опровержения. Стало быть, следует

быть настороже не в отношении [действительного] оп-

40 ровержепия, а в отношении мнимого опровержения,

так как двусмысленные вопросы и основанные на од-

i75b ноименности и все другие такого рода сбивающие

с толку [приемы] сводят на нет истинное опроверже-

566

пие п делают неясным, кто опровергнут, а кто не опро-

вергнут. А именно, так как после того, как заключение

сделано, [отвечающий] может в конце сказать, что [во-

прошающий] отрицал вовсе не то, что он утверждал,

а ставил вопросы двусмысленно, хотя бы оба имели з

в виду одно и то же, то не ясно, опровергнут ли он.

Ибо но ясно, говорит лион теперь правду. Если бы при

постановке вопроса разобрали одноименное или дву-

смысленное, то было бы совершенно ясно, что имело

место [софистическое] опровержение. И получилось

бы то, чего эристики раньше добивались больше, а те-

перь меньше,— чтобы спрошенный отвечал «да» или

«нет». Теперь же ввиду того, что те, кто расспраши-

вает, ставят вопросы не надлежащим образом, спро-

шенный необходимо должен что-то добавить в своем

ответе, устраняя него'дность посылки, так как если

[вопрошающий] подобающим образом разобрал [все

значения], то отвечающему необходимо сказать лишь

«да» или «нет».

Если бы считали [довод], основанный на одно- 15

именности, опровержением, то отвечающий вряд ли из-

бежал бы возможности быть каким-то образом опро-

вергнутым. Ведь когда речь идет о видимых [вещах],

он должен то отрицать имя, которое он называл, то

назвать имя, которое он отрицал. Меры же предосто-

рожности, предпринимаемые некоторыми, ни к чему

не приводят. А именно, они не говорят: Кориск обра-

зован и необразован, а говорят: этот Кориск образован 20

и этот Кориск необразован. На самом же деле смысл

будет одним и тем же, говорят ли: Кориск необразован

(или образован) — или: этот Корпск необразован (пли

образован). [Отвечающий] как раз утверждает и отри-

цает это в одно и то же время. Но, быть может, [Ко-

риск и этот Кориск] не означают одно и то же, ведь

и имя [Кориск] не означало одно и то же? Так в чем

же разница? Если же об одном просто говорят «Ко-

риск», а к другому прибавляют «какой-то» или «этот», 25

то это нелепо, ибо это прибавление можно отнести

к одному ничуть не в большей мере, чем к другому, и нет

никакой разницы, к кому из них прибавляют «этот».

Так как, однако, не ясно, опровергнут ли тот, кто

не выявил двусмысленности, или не опровергнут (а в

рассуждениях такой разбор допустим), то очевидно, зо

что тот, кто не выявил [двусмысленности], а просто

567

соглашается с посылкой, ошибается. Так что хотя бы

сам [отвечающий] и не был опровергнут, во всяком

случае похоже на то, что его довод опровергнут. Од

нако часто бывает, что тот, кто видит двусмысленность,

медлит с ее разбором из-за сметливости тех, кто вы

двигает такие [двусмысленные] посылки,— медлит,

85 чтобы не казаться придирчивым ко всему. Далее, когд;>

не подозревают, что довод основывается на двусмыс-

ленности, часто сталкиваются с мнением, не согласу

ющнмся с общепринятым. Так что поскольку разбор

[двусмысленности] допустим, не следует медлить .

этим, как было сказано раньше '.

Если же [вопрошающий] не делает из двух во-

40 просов один, то не получится паралогизма на основа-

нии одноименности и двусмысленности, а получитс

или [истинное] опровержение, 'или не получится ни-

какого опровержения. Ведь какая разница между во-

17ва просом, образованны ли Каллий и Фемистокл, и тем

же вопросом, когда оба, будучи разными, имеют одно

имя? Ведь если [имя] выражает больше чем одно, то

[ясно], что задали не один вопрос, а больше. Поэтому

если неправильно требовать одного прямого ответа на

два вопроса, то очевидно, что не подобает давать пря-

5 мой ответ на какой-либо двусмысленный вопрос, даже

в том случае, если [ответ] правилен (как это требуют

некоторые) для всех [значений]. Ведь это то же самое,

как если бы спросили, дома ли Кориск и Каллий или

нет — все равно, находятся ли оба дома или не нахо-

дятся. Ведь и в том и в другом случае имеется больше

чем одна посылка. В самом деле, если ответ и прави-

ю лен, то по этой причине вопрос не станет одним, ведь

можно и на тысячу разных вопросов правильно отве-

тить просто [одним] «да» или «нет». Но все же не

следует давать на них один ответ. Ведь этим сводят на

нет всякое обсуждение. Это похоже на то, как если

бы разные [вещи] назвали одним и тем же именем.

Поэтому, раз не следует давать один ответ на два во-

15 проса, то очевидно, что и при одноименности не надо

говорить «да» или «нет». Ведь тот, кто так сказа/i,

не ответил, а что-то высказал. Однако в некотором

смысле этого добиваются в рассуждениях, потому что

остается незамеченным то, что отсюда вытекает.

Итак, как мы уже сказали?, так как некоторые

2о опровержения, не будучи ими; --мажутся таковыми, то

563

таким же образом имеются раскрытия, которые, не

будучи ими на деле, кажутся таковыми. О них-то мы

и утверждаем, что в отношении доводов, приводимых

ради спора, и при возражении против имеющего двоя-

кий смысл следует иногда делать такие [мнимые рас-

крытия] скорее, чем действительные. А на вопросы,

кажущиеся истинными, следует отвечать, говоря: «до-

пустим», ибо в этом случае меньше всего получитс

ложное опровержение. Если же [отвечающий] вынуж-

ден говорить нечто не согласующееся с общеприня- 25

тым, то лучше всего ему присовокупить: «кажется».

Ибо в этом случае будет казаться, что не получаетс

ни опровержение, ни нечто не согласующееся с обще-

принятым. А так как ясно, каким образом получаетс

постулирование [положенного] вначале, и так как по-

лагают, что [утверждения], близкие [к выводу собе-

седника], следует непременно оспорить и что с неко-

торыми из них не следует соглашаться, поскольку

[собеседник] постулирует [положенное] вначале, то,

когда [вопрошающий] утверждает нечто такое, что, зо

правда, необходимо вытекает из тезиса, но ложно или

неправдоподобно, следует сказать, что это то же, [что

содержится в тезисе]. Ведь то, что необходимо выте-

кает из тезиса, есть, надо полагать, часть его3. Далее,

когда общее не охвачено [определенным] именем,

а указано через сравнение, [отвечающий] должен ска-

зать, что оно взято не в том смысле, с каким он согла-

сился, и не в том, в каком оно было выдвинуто. Ведь

часто опровержение получается именно на основе этого. 35

А кто лишен возможности пользоваться этими [то-

пами], должен применить нечто другое — заявить, что

доказательство велось не надлежащим образом, высту-

пая против [собеседника], сообразуясь с указанным4

определением [умозаключения и опровержения].

Когда имена употребляются в собственном смысле,

необходимо или давать прямой ответ, или отвечать,

проводя различие. А что касается того, что мы пред-

положили как нечто подразумеваемое, например того,

о чем спрашивают не отчетливо, а куце, то на основа- 40

нии его получается опровержение. Например, «есть

ли то, что принадлежит Афинам, имущество Афин?

Да (и точно так же в других случаях). Но ведь чело-

век принадлежит к живым существам? Да. Значит, че-

ловек — имущество живых существ». Мы же говорим,

5С9

что человек принадлежит к живым существам пото-

5 му, что он есть живое существо, и Лисандр принадле-

жит к спартанцам, потому что он есть спартанец. Та-

ким образом, ясно, что там, где посылка выражена не-

отчетливо, нельзя соглашаться прямо.

Когда относительно двух вещей полагают, что, ес-

ли существует одна из них, необходимо существует

и другая, но если существует эта другая, не необхо-

димо, чтобы существовала первая5, тогда тот, кого

спрашивают, какая из них [существует], должен при-

10 знать меньшее, ибо труднее умозаключать из большего

числа [посылок]. Если же доказывают [положение]

тем, что одному из двух что-то противоположно, дру-

гому нет, то, если довод правильный, следует сказать,

что и другому что-то противоположно, но имя ему не

установлено.

Так как из мнений большинства одни таковы, что

если [отвечающий] их не признает, то утверждают,

что он ошибается, а другие не таковы, например спор-

ные мнения (в самом деле, тленна или бессмертна

душа живых существ,— это для большинства вопрос

нерешенный), когда, стало быть, не известно, какой

ответ обычно дают на поставленный вопрос — как из-

речения ли (изречениями называются и правильные

мнения, и общие высказывания) или как [такие поло-

жения] вроде: диагональ несоизмерима [со стороной

квадрата], об истинности чего мнения расходятся,— то

[во всех таких случаях] лучше всего говорить иноска-

зательно, ведь когда не известно, на какой стороне

истина, не возникает подозрения в том, что сочиняют

софизмы, а когда мнения [о чем-то] расходятся, не

подозревают, что говорят неправду. Ибо иносказатель-

25 ность делает речь не поддающейся опровержению.

Наконец, когда [отвечающий] предвидит вопросы,

ему следует упреждать [возражения собеседника] сло-

весными доводами. Ибо так можно лучше всего поме-

шать выведыванию.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

[Правильное раскрытие софистических опровержений]

А. так как правильное раскрытие есть выявление

so ложных умозаключений — из какого вопроса вытекает

ложное,— а о ложном умозаключении говорится в дво-

570

яком смысле (а именно, или в том случае, если умоза-

ключают ложное, или в том случае, если кажется, что

есть умозаключение, хотя [на деле] умозаключени

нет), то только что указанное раскрытие и раскрытие

мнимого умозаключения есть исправление, обнаружи-

вающее, из-за какого вопроса создалась видимость умо-

заключения. Отсюда следует, что доводы, приводи- 35

мыс при помощи умозаключений, раскрываются их

опроверганием, а мнимые доводы — различением. А так

как в свою очередь одни доводы, приводимые при по-

мощи умозаключений, имеют правильное заключение,

а другие — ложное, то доводы, ложные по своему за-

ключению, можно раскрывать двояко, а именно опро-

вергая одну из посылок или доказывая, что заключе- 40

ние неверно. Доводы же, ложные по своим посылкам,

можно раскрыть, только опровергая одну из этих по- т

сылок, ведь заключение — правильное. Поэтому, когда

хотят раскрыть [софистический] довод, следует прежде

всего смотреть, приведен ли он при помощи умоза-

ключения или без него, затем, правильно ли заключе-

ние или ложно, чтобы раскрывать или проводя разли- 5

чие, или опровергая [посылку], притом опроверга

одним или другим из указанных способов '. Однако

одно дело, когда довод раскрывает спрошенный, и сов-

сем другое дело — неспрошенный. Ведь предугадать

[вопросы] трудно, а обдумать на досуге легче.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

[Раскрытие уловок,

основанных на неправильном употреблении оборотов речи.

Одноименность и двусмысленность]

Итак, из [софистических] опровержений от одно-

именности и двусмысленности у одних какая-то из по- ю

сылок имеет больше одного значения, а у других за-

ключение многозначно; например в [софизме] sigOnta

legein l заключение имеет двоякий смысл, в [софизме]

а тот, кто знает, не со-знает» одна из посылок содержит

двусмысленность2. А имеющее двоякий смысл иногда

истинно, иногда неистинно — оно означает то сущее,

ю пе-сущее.

Когда многозначность содержится в заключении,

провержения не получается, если не присовокупить

i ще противоречие, например в [софизме] «видение

571

слепого», ибо без противоречия здесь не было опро-

вержения. Когда многозначность содержится в посыл-

ках, [отвечающему] нет необходимости заранее отри-

цать двоякий смысл. Ведь довод не имеет своей целью

20 этот двоякий смысл, а основывается на нем. Поэтому

следует с самого начала отвечать на двусмысленность

имени или речи утверждением, что «в одном смысле

это так, в другом нет», как, например, sigonta legein —

что в одном смысле это возможно, в другом нет или ta

deonta (должное) — что одно из должного следует

исполнять, а другое нет, ибо «должное» многозначно.

Если же двусмысленность осталась [вначале] незаме-

25 ченной, следует это исправить, делая в конце добавле-

ние к вопросу; [например, на вопрос], может ли si-

gonta legein (молчащий говорить), [следует ответить]:

нет, но [можно говорить] tonde sigonta (об этом

молчащем). И точно так же следует поступать, когда

двусмысленность содержится в посылках. [Например]:

итак, то, что знают, не со-знают? Да, но не те, кто

знает таким-то образом. Ведь не одно и то же не со-

80 знавать и не знать таким-то образом. И вообще,

даже если [вопрошающий] прямо строит умозаклю-

чение, следует противиться ему, утверждая, что ска-

занное им отрицало не суть дела, а имя, так что опро-

вержения нет.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

[Раскрытие софистических опровержений,

основанных на неправильном соединении

или разъединении слов]

Очевидно также, каким именно образом следует

раскрывать [софистические] опровержения от разъ-

единения и соединения [слов]. Если речь в разъ-

единенном и соединенном виде имеет разный смысл,

то следует говорить противоположное заключению [со-

фиста]. А все доводы от соединения или разъединени

таковы: тем ли человек был избит ', чем избитым его

видишь? Или: тем ли ты его видел, чем он был избит?

Подобные [доводы] имеют что-то от вопросов, содер-

жащих двусмысленность, но они основаны на [непра-

177Ь вильном] соединении. Ибо основанное на разъедине-

нии не содержит двоякого смысла, так как при разъ-

единении получается не одна и та же речь, если

572

только, [например], opos и Spos своим произношением

не означают разное 2. Но в письменном виде они одно

и то же имя, поскольку они состоят из одних и тех же 5

букв и написаны одинаковым образом, хотя уже про-

ставлены отличительные знаки. В устной же речи они

не одно и то же. Так что основанное на разъединении

не содержит двоякого смысла. Очевидно, однако, и то,

что не все [софистические] опровержения основыва-

ются на двояком смысле, вопреки утверждению неко-

торых.

Итак, отвечающему следует разъединять [слова, 10

содержащиеся в вопросе]. Ведь не одно и то же ска-

зать, [например], «видеть глазами избиваемого» и «ви-

деть избиваемого глазами». Таково и рассуждение Эв-

тидема: «Видишь ли ныне находящиеся в Пнрее трно-

ры, будучи в Сицилии?»3 Или еще: «Может ли хоро-

ший, будучи кожевником, быть плохим? [Нет]. Но

кто-то, будучи хорошим кожевником, может быть пло-

хим 4. Стало быть, хороший кожевник — плохой [кожев- is

ник]». Или: «Хорошо ли изучение того, что знать хо-

рошо? [Да]. Но знание плохого хорошо; стало быть,

плохое есть хороший предмет изучения». Однако пло-

хое есть и плохое, и предмет изучения, так что плохое

есть плохой предмет изучения, (но знание плохого

хорошо). Или: «Истинно ли теперь то, что ты ро-

дился? [Да]. Значит, ты родился теперь». А не озна-

чает ли это другое, когда разъединяют [эти слова]?

Ведь правильно теперь говорить, что ты родился, а не

то, что ты теперь родился. Или: «Можешь ли ты де-

лать так и то, как ты можешь и что ты можешь?

[Да]. Но, не играя на кифаре, ты имеешь возмож-

ность играть на кифаре. Значит, ты мог бы играть на

кифаре, не играя на кифаре». А не обстоит ли дело

так, что ты не имеешь возможности играть па кифаре,

когда не играешь на кифаре, а когда ты этого не де- 25

лаешь, ты можешь это делать?

Некоторые раскрывают этот [софизм] и иначе.

А именно, если [отвечающий] признал, что человек

делает так, как он может делать, то, утверждают они,

отсюда не следует, что играют на кифаре, не игра

на ней, ибо этим не признали, что сделают всяким

способом, каким можно делать. Ведь не одно и то же

делать так, как можно, и делать всяким способом, ка-

ким можно. Однако очевидно, что они это раскрывают

573

ненадлежащим образом. В самом деле, раскрытие до-

водов, основанных на одном и том же, также одно

и то же, а это раскрытие подходит не для всех такого

рода доводов и не для любого способа задавать во-

просы, а направлено лишь против вопрошающего, а не

против его довода.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

[Раскрытие софистических опровержений,

основанных на неправильном произношении]

85 [Софистических] доводов, основанных на произно-

шении или ударении, нет ни в письменном виде, ни в

устной речи, разве что в немногих случаях; например

такой довод: «Есть ли то, где ты останавливаешьс

i78a (hoy katalyeis), дом? Да. А разве «не останавливаешь-

ся» (оу katalyeis) не есть отрицание [глагола] «оста-

навливаешься»? Да, есть. Но ты сказал, что то, где

ты останавливаешься (hoy katalyeis), есть дом. Зна-

чит, дом есть отрицание». Как надо раскрыть такие

[уловки],— это, конечно, ясно. Ведь не одно и то же

означает сказанное с тонким придыханием и сказанное

с густым придыханием.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

[Раскрытие уловок, основанных на неправильном

отождествлении нетождественного]

Ясно также, как надо выступать против [доводов],

основанных на том, что о нетождественном говоритс

одинаково, ведь мы знаем [все] роды категорий.

А именно, [предположим, что] спрошенный согласил-

ся, что нечто обозначающее суть вещи ей не присуще.

Другой же показал, что присуще нечто соотнесенное

или количественное, но что по способу выражения ка-

жется обозначающим суть; например в следующем

доводе: «Может ли одно и то же в одно и то же

время делать и быть сделавшим? Нет. Но ведь может

1 в одно и то же время видеть и быть увидевшим одно

и то же в отношении одного и того же». Или: «Есть

ли некоторое претерпевание некоторое действие? Нет,

но [по-гречески] «режется» (temnetai), «горит»

(kaietai) и «воспринимает» (aisthanetai) выражены

574